Начало

Поттер, идиот, отверг все намеки Дамблдора, заявив, что Сириус НИКОГДА не предаст его. Настолько НИКОГДА, что когда Снейп явился с докладом, директор некоторое время казался абсолютно невменяемым.

Только жевал свои любимые маггловские сладости.

И молчал, вперив взгляд в черно-белую фотографию.

Поттер. Блэк. Люпин.

Первогодки.

Верхом на кентавре.

Северус даже боялся предполагать, откуда директор взял эту фотографию.

Не сами же мародеры принесли похвастаться.

Хотя с них, идиотов, станется…

Дамблдор, конечно, пришел в себя, заметив, что в кабинете находится посторонний… попутно сообщив, что Хранителем тайны Поттеров Джеймс выбрал Сириуса Блэка. Хотя директор Хогвартса предлагал себя самого.

И Снейп не смог этому помешать.

Он ненавидел Поттера.

Он был обязан ему жизнью. Или здоровьем.

Он жаждал отдать долг – и поэтому высказал Альбусу Дамблдору то, что думал. Несмотря на приказ Лорда.

Предателем был Блэк, а не оборотень.

Тот – слабак.

Духу бы не хватило.

А Джеймс Поттер не поверил.

И умер от Авады. Или от потрясения?

Толстокожий, самоуверенный, легкомысленный кретин.

Свято верящий, что если он готов умереть за лучшего друга, это означает, что и лучший друг без всяких раздумий готов умереть за него.

После убийства Поттеров Снейп был зол, как никогда.

Джеймс-то погиб – только долг оставался.

Но к злости чуть– чуть подмешалось удовлетворение.

Он все вычислил правильно.

А то, что Поттер не поверил – его проблемы.

Северус Снейп оставался правым – до того самого мгновения, когда оказался лицом к лицу с давним недругом.

Нет – даже позже.

Когда Дамблдор объяснил после возвращения Волдеморта, что именно тогда произошло.

Мародеры снова его сделали.

Предателем оказался тихий, незаметный, крысоподобный Питер.

Не Блэк.

И все логические выкладки и расчеты оказались дурацкой пустотой, хохотавшей в голос над его усилиями.

Как Поттер-старший и Блэк после очередной шутки.

Северус скрипнул зубами.

Блэк. Ненавистный мародер.

Недостижимый идеал.

Красивый, умный, первый в транфигурации – Снейпу превращения давались с каждым курсом все с большими и большими усилиями.

Независимый, улыбчивый, надменный.

Любимец Дамблдора.

Всей школы.

Как ослепительно он умел улыбаться.

Как он умел ранить – не заклятием, как сам Северус. Просто словами. Тщательно подобранными словами.

Какими восхищенными взглядами его провожали.

Даже когда кому-либо удавалось его высмеять – Блэк умело поворачивал дело так, чтобы смеялись не над ним – с ним.

Клоун несчастный.

Они на пару с Джеймсом царили в Хогвартсе.

И до поры до времени Северус просто испытывал жгучую ненависть к наглому гриффиндорцу.

Мерзавец, небось, дома как сыр в масле катался.

Наследник великого рода Блэков.

Не знающий о жизни ровным счетом ничего.

Не понимающий, каково это – когда ты учишься в Слизерине, но отец у тебя маггл.

Когда после покупки учебников и принадлежностей из дома исчезает мясо – потому что «слишком дорого».

Когда отец постоянно скандалит с матерью, а тебе приходится прятаться, чтобы не попасть под горячую руку (На четвертом курсе папаша скончался, и Северус даже не поехал на его похороны. Слагхорн, помнится, был в шоке).

Когда мать покупает мантии на несколько размеров больше – «навырост». И укорачивает их вручную, скатывая края подола и рукавов в плотный валик. Так, чтобы потом можно было распустить. До первого «навырост» Снейп дорос аж на четвертом курсе – а носил одежду с момента поступления в Хогвартс...

Да многое не понимал Блэк. И понять не мог.

Будь он в ситуации Снейпа – небось и следа от всегдашнего высокомерия не осталось…

Северус, к тому времени в пику «почти принцу» назвавший сам себя Принцем– полукровкой, думал так до конца пятого курса.

Пока в тот год, в летний августовский день, впервые не нарвался на Диагон-Алли на лучшую половину Мародеров.

Точнее говоря, почти нарвался.

Поттер и Блэк стояли посреди улицы около магазина подержанной одежды и спорили так ожесточенно, что просто не заметили любимую мишень их идиотских шуток. И не только шуток.

Вопреки обыкновению, Поттер не собирался уступать лучшему другу, заявившемуся в этот раз в общественное место в поношенной мантии, которая была явно коротка, и упорно тянул Блэка в сторону магазина мадам Малкин. А Блэк упирался.

– Слушай, – рявкнул на всю улицу выведенный из себя Поттер, – я не хочу, чтобы ты носил чьи-то обноски! У моих родителей достаточно…

– Они вообще не обязаны собирать меня в школу! – отрезал Блэк. – И если они были так любезны, что согласились, это не значит, что им следует делать для меня что-то сверх самого необходимого.

Джеймс неожиданно улыбнулся, взъерошив волосы.

– Считай, что ты нам должен, – приказал он, ухмыляясь. – Когда сможешь, вернешь все до кната. Идет?

– Я не знаю, ко…

– Да не собираюсь я одевать тебя в шелка. Не мечтай даже! Так что сумма будет не такой уж смертельной для вашего тощего кошелька, месье Блэк, – Поттер дурашливо поклонился и оттащил приятеля подальше от витрины волшебного сэконд-хэнда. – И вообще, ты же не хочешь, чтобы это обсуждал весь Хогвартс!

Снейп ничего не понял.

Даже если Блэк ни с того ни с сего осиротел, куда подевалось семейное состояние? И причем тут Поттеры?

Может, Блэк умудрился наконец-то довести до белого каления собственных родителей? Или, что более вероятно, надулся на семью сам, заявив, что ему не нужны подачки?

Дурости, как и гордости, у него на такое хватило бы…

А первого сентября Блэк и Поттер явились на платформу вместе. Одновременно.

Позже, чем Регулус и его родители.

И Сириус с надменно вскинутой головой прошел мимо семьи, сдвинув брови. Лишь бросил на ходу: «Привет, Рег».

Тот невольно двинулся навстречу, но Вальбурга Блэк удержала его за рукав и тихо прошептала что-то любимому сыну на ухо.

И Регулус сник, покорно оставшись на месте.

Из разговоров слизеринцев выяснилось, что Блэк сбежал из дома. И мать его прокляла.

И Северус, сдерживая торжество, с удовольствием и нетерпением ждал, когда ослепительная улыбка Блэка померкнет.

Но так и не дождался.

Мародеры оставались мародерами.

Традиционное представление в честь начала учебного года.

Традиционно потерянные Гриффиндором в первый же день очки – и традиционное директорское «И столько же в плюс – за отменное волшебство».

Традиционные охи, ахи и восхищение.

Традиционные шутки… включая ту самую.

Традиционные высокие оценки…

И ни малейшего намека на то, что в жизни Блэка произошли важные перемены.

Хуже – Блэк, освободившись от семейных уз и получив неофициальное клеймо «предатель рода», засиял еще ярче. Так, что обе звезды Гриффиндора уже не рисковали пить из кубков, не проверив их предварительно на наличие каких бы то ни было посторонних компонентов вроде любовного зелья.

Не рискнув скончаться от любопытства, Снейп решил попрактиковаться в легилименции на непривычно мрачном Регулусе, все вечера просиживающим у камина и что-то напряженно обдумывающим. И узнал много интересного…

Похоже, жизнь у Сириуса дома была не сахар. Далеко не.

Их семья, по крайней мере, была слишком бедна, чтобы позволить себе заколдованные цепи…

Только по непонятным причинам на Блэка все это не действовало.

Он жил взахлеб… и даже, кажется, успел позабыть обиды. Иначе Регулус не хвастался бы в день рождения подарком от брата – шоколадными лягушками, на которые были наложены легкие чары, изменяющие внешность. Так, что съевший конфету на несколько минут приобретал облик колдуна или ведьмы, изображенных на карточках.

Однокурсники Регулуса забавлялись. Северус мрачно смотрел на них из любимого угла, нащупывая в кармане безоар. По его понятиям, этот «подарочек» следовало выбросить сразу же.

Однако ничего плохого со слизеринцами, которых Блэк-младший удостоил сладостями, так и не случилось. Разве что животы заболели. От смеха.

А потом была история с оборотнем. Дамблдор весьма убедительно потребовал от Северуса молчания (ну еще бы, дело касалось любимых мародеров!) и даже не снял очков с Гриффиндора – чтобы ни у кого не возникало лишних вопросов.

Собственно, от Сириуса потребовали только извинений. И он их принес – с надменным скучающим видом. Мол, надо, так надо…

Зато у Ремуса проклятый Мародер попросил прощения весьма демонстративно. В присутствии всей школы. Не объясняя, разумеется, за что именно.

За это Снейп возненавидел однокурсника еще больше.

Он скорее дал бы себя убить – чем так унизиться. Да еще публично. Даже если действительно виноват.

Наследник древнего рода на коленях перед оборотнем! Ну хорошо – просто перед кем бы то ни было!

Эта мысль читалась на многих лицах – пока Сириус, прочитав что-то одному ему ведомое во взгляде усталого бледного оборотня, не вскочил с пола, улыбаясь во весь рот. И не отвесил приятелям шутовской поклон, сорвав с головы воображаемую шляпу и тщательно «подметя» ею пол.

И все вокруг засмеялись.

Только Снейп знал, что все это было всерьез…

Придурок. Одно слово – придурок.

Но как хотелось понять…

И снова взгляд направлен на гриффиндорцев.

И снова Снейп попадется им на глаза – сам не зная, как и почему.

И снова они окажутся победителями.

Джеймс, даже погибнув, словно в пику давнему врагу оставил в этом мире совершенно точную свою копию. Звезду квиддича. Знаменитость. Самоуверенного наглеца, который не знал слова «спасибо». За спасенную жизнь, например… И ненавидел профессора зельеварения так же самозабвенно и сладострастно, как его папаша.

Так что первая часть задачи не удалась.

А вот вторая…

Блэк попал в Азкабан – за дело. И превзойти его стало на удивление легко.

Пока мерзавец не совершил то, что еще никому не удавалось – ударился в бега.

И со всех столбов на Северуса глядела знакомая физиономия.

То, что ни следа былой красоты и надменности в узнике не осталось, как-то мало утешало.

И даже когда убийцу загнали в угол – тот ускользнул.

Благодаря идиотизму Поттера. Младшего.

Видимо, слабость к Сириусу Блэку – вопреки здравому смыслу – крепко въелась в гены.

Хотя… у Альбуса Дамблдора к Блэку тоже была слабость – или его терзало чувство вины?

Понятное дело, что Блэк боец, –  и при отсутствии стычек и грозном молчании со стороны Волдеморта ему действительно было нечем заняться. Разве что семейное гнездышко в порядок приводить.

Но остальным, даже новеньким Уизли, Дамблдор спокойно позволил рисковать. И положением, и даже жизнью – Лорд мог начать действовать в любой момент.

Однако Блэка заперли в материнском доме.

Вечный дежурный новой штаб-квартиры.

И как же приятно было изводить его. Раз за разом. Точно попадая в уязвимые места.

Как тяжело было приходить в себя после этих… переговоров.

Снейп, между прочим, выполнял желание Темного лорда. Выманивал импульсивного подвижного Блэка из ненавистного дома. Посмеиваясь и получая немалое удовольствие.

Даже если сорвется и сбежит, все равно ведь вывернется… Да и не ребенок он, в самом деле. Должен понимать, что к чему. Черт с ним, с Фаджем – но Волдеморту нужен был Гарри. И в случае чего…

Это был хороший ошейник для черной собачки.

А Блэку до сих пор легко удавалось находить самые уязвимые места у человека, которого он не видел пятнадцать лет.

Северус давно уже научился владеть собой. Почти всегда.

Он больше не был Нюниусом.

То, что это не произвело никакого впечатления на Блэка, было нечестно… и неприятно.

Сириус просто принял новые правила игры.

Блэк за прошедшие годы загадочным образом не только слегка подрастерял хватку – что было вполне объяснимо – но и смягчился, вместо того, чтобы ожесточиться еще больше.

Снейп опять его не понимал.

Только в стычке на Рождество Северус наконец узнал его – прежнего. Для этого понадобилось так немного…

Блэк окончательно пришел в ярость – заставив Снейпа машинально потянуться за палочкой – только когда Северус весьма нелестно отозвался о Джеймсе. И Гарри.

А за этого мальчишку Блэк был готов порвать глотку кому угодно, не то что ненавистному однокашнику.

За Гарри и за Джеймса. Хоть это не изменилось.

И уже никогда не изменится.

Северус честно пытался заставить Блэка остаться в эту ночь дома.

Тот рванулся в министерство вместе с остальными.

Научить Сириуса бояться за себя самого не удалось даже Альбусу Дамблдору. Чем Снейп виноват?

Тогда почему так больно?

Снейп достает из стола старую фотографию.

Выпускники Хогвартса.

И на первом плане – Джеймс Поттер и Сириус Блэк.

Благодаря им он стал таким, каким есть сейчас. И прежде всего благодаря Блэку, который на пятом курсе, затеяв очередную идиотскую шутку, нечаянно показал ему, КАК стать собой.

Снейп оценил это далеко не сразу. Но оценил.

Враг мой. Брат мой.

Ты был хорошим учителем.

Спасибо.