– Зачем? – Ремус заслонил рукой глаза от яркого
луча, осветившего постель. Тяжелый полог не пропускал свет наружу.
На его кровати сидели Блэк и Поттер. В мантиях.
Вид у Джеймса был решительный, у Блэка –
воинственный.
Интересно, зачем он им понадобился среди ночи?
Джеймс сердито прошептал:
– Завтра воскресение! Успеешь еще выспаться!
Сириус молча стащил с Люпина одеяло.
– Да что такое, в самом деле! Что вы привязались! –
возмутился Люпин, от неожиданности утративший самообладание – хотя после
собственного разоблачения, придавленный благодарностью, поклялся ни в чем и
никогда не перечить друзьям.
Они приняли его таким, как есть – какое право он
имеет изводить их бесконечными занудными нотациями?
– Пошли.
– Ку… –Сириус поспешно закрыл ему рот ладонью:
– Тише. Питер спит. А четверо под мантией не
поместятся.
Люпин зевнул.
– Ну и идите куда собирались, –посоветовал он, удержав на кончике языка
соображения вроде «Ночь», «Темнота», «Наказание» и так далее. Сколько можно
талдычить одно и то же. – Я– то вам зачем?
– А кто дорогу показывать будет? – возмущенным
шепотом осведомился Поттер.
– Какую дорогу? Вас что, обливиэйтом обоих шарахнули?
Нашли специалиста по тайным ходам…
– В Визжащую хижину, –ответил Блэк.
Ремус вскочил на постели, проснувшись окончательно.
– Дорогу куда?!
– В Визжащую хижину, –спокойно повторил Сириус. – Тебе то же самое
сказать, но по слогам?
– Не пойду я туда! – Ремус пришел в ужас. – И вам
не советую!
– Почему? – поинтересовался Поттер.
– Не пойду – и все тут! – Ремус сжался. Они что,
издеваются? Он же им все объяснил… Признался… а они…
– Пойдешь, –властно сказал Блэк. – Сейчас. И на следующие выходные. И после
следующего полнолуния. И пойдешь не с учителями, а с нами.
– Что, приключений захотелось? – со слезами в
голосе выкрикнул Люпин.
Дело не в дружбе – как он сразу не догадался?
Просто это действительно круто – собственный
оборотень. Домашний вервольф.
А он– то думал…
– Хотя бы, –Блэк прищурился.
– Мы все равно не отстанем, дружище, –мягко сказал Поттер, бросив на Сириуса
предостерегающий взгляд. Тот сверкнул глазами, но промолчал. – Так что лучше
тебе одеться.
– Зачем вам это?
– А затем, что раз уж мы не можем быть с тобой в
Полнолуние…
– С ума сошли?!
– Мы решили…
– Так. Хватит. Мы можем спорить хоть до рассвета,
Джей. Но я не собираюсь так бездарно тратить время, –Сириус явно потерял терпение.
Джеймс замолчал.
Блэк подобрался поближе к Люпину – и положил ему
руку на плечо.
– Ремус, послушай меня. Мы не хотели тебя обидеть.
И это не очередное приключение. Просто мы не хотим, чтобы ты боялся того места.
– Я не бо…
– Боишься. И ненавидишь.
Сириус сделал паузу.
– Ремус, я знаю, что такое страх. Можно бояться до
бесконечности, как Питер боится темноты. Но ты не Питер. Ты сильный.
«Сильный? Я?!»
– И ты помнишь принцип – страх должен стать
смешным.
Блэк помолчал и нехотя добавил:
– Или хотя бы привычным.
– Мы не можем быть с тобой в Полнолуние, –подхватил Джеймс. –Но мы собираемся бывать в твоем убежище
настолько часто, насколько сможем.
– Да зачем?
– Чтобы в следующий раз, когда тебя туда поведут,
ты думал не о превращении, а о том, что мы последний раз там творили.
Джеймс и Сириус ухмыльнулись.
– Да дело же не в Хи…
– Ты уж извини, приятель, но луну мы тебе достать
не можем, –с подчеркнуто– серьезной
физиономией сообщил Блэк.
– Пока, –уточнил Поттер. – Сможем –принесем. И ты ее торжественно съешь.
Люпин невольно улыбнулся.
– Короче, одевайся давай, –Блэк уже спрыгнул с кровати и торопливо
натягивал перчатки.
– Не забудь свитер, –скомандовал Поттер. –Март на дворе, не жарко. И шерсти у тебя пока
нет, между прочим.
С того самого дня Джей и Сир прохаживались на счет
его… излишней волосатости настолько часто, что это даже перестало быть обидным.
Или ранящим.
Ремус закатил глаза, но Поттер уже выбрался наружу
и принялся надевать плащ.
– Шарф забыл! – шепотом сказал он Блэку. Тот пожал
плечами.
– У меня Маро вместо шарфа.
Кот Блэка тут же прыгнул ему на плечи и улегся
воротником вокруг шеи.
– А кот– то нам зачем?
– Он маленький. Или ты сам собрался с Ивой воевать?
У тебя матч через неделю, между прочим!
Джеймс промолчал – видимо, Сир попал в точку.
–К тому же
ты знаешь Мародера. Если что – предупредит.
Люпин невольно улыбнулся… и понял, что если не
поторопится, его утащат в мартовскую ночь прямо в пижаме.
Ремус обнял друзей за плечи – и те тут же взяли в
руки концы мантии– невидимки, тщательно сведя вместе почти невесомые края.
Более опытные в ночных прогулках мародеры решили,
что Ремусу следует держаться посередине. А то шалость может не удаться…
Гриффиндорцы открыли дверь и проскользнули в
коридор.
Блэк вывернулся из– под руки Ремуса и, передвигаясь
на цыпочках, ловко закрыл проход.
Так, что сладко спящая Полная дама даже не
проснулась.
– Ну ты даешь. – прошептал невольно Ремус.
– Первый раз, что ли, –Люпин даже не увидел – почувствовал, что
Сириус ухмыльнулся. – Поживи с мое на площади Гриммо…
Из замка троица выбралась без приключений. Пришлось
затаиться лишь однажды – когда Маро спрыгнул с плеч хозяина и выразительно
зашипел в темноту. Оказалось, что они чуть не налетели на Филча, как всегда
оказавшегося на пути мародеров в самое неподходящее время и в самом не подходящем
месте. Коридор здесь был таким узким, что гриффиндорцам пришлось буквально
слиться с ближайшей стеной, чтобы один из их заклятых врагов ни на кого не
наткнулся. («И когда он спит, интересно?» –злобно прошептал Поттер, когда они благополучно выбрались из западни).
А снаружи было настолько здорово, что Люпин
окончательно перестал сердиться.
Полное безветрие – лишь снег под ногами хрустит.
Сонная, доверчивая, мягкая, словно вата, темень.
И на небе – звезды. И тонкий пронзительный серп,
режущий сердце не хуже острого кинжала.
Ремус невольно остановился.
– Да не пялься ты на нее, –сердито прошептал Блэк, взял приятеля за руку
и буквально потащил за собой, словно гиппогрифа на привязи.
Люпин невольно улыбнулся. Не мысли. И не друзьям. А
всему сразу.
Снежинки доверчиво падали на вытянутую ладонь.
– Да что такое, в самом деле? – возмущенно
поинтересовался Поттер. – Что ты тормозишь все время?
– Красиво… –задумчиво сказал Люпин.
– Не, тебя надо почаще с собой брать. Совсем одичал
со своими книгами. Снега, что ли, никогда не видел? –в голосе Блэка слышалось настолько явное и
привычное ехидство, что Ремус не выдержал и засмеялся.
– Во– во, – поддакнул Поттер, сворачивая сброшенную
мантию в тонкий невесомый сверток. – Романтик ты наш… Лунный…
– Во, так и будем его звать – Луни, –сообщил Блэк и тут же, ругнувшись, удержал
Люпина за шиворот мантии – тот поскользнулся то ли на подмерзшей лужице, то ли
на обледеневшем насте. Пойди разгляди.
– Спасибо, –тихо сказал Люпин.
– За что? За прозвище? – удивился выдвинувшийся
вперед Поттер.
Ход был слишком тесен, чтобы идти втроем. Даже
вдвоем.
Второкурсники передвигались гуськом.
Люпин шел впереди. Поттер следовал за ним, как
приклеенный.
Блэк замыкал шествие.
Даже если захочешь удрать –некуда.
Свет от трех палочек то и дело разбивался
вдребезги, сужался до одного– единственного пятна на черных мантиях друзей.
Друзей?
Ремус дрожал всем телом.
Для него наступило Полнолуние.
Сегодня.
Вопреки календарю.
Странно, но ни Поттер, ни даже Блэк не торопили его,
хотя Ремус еле шел.
У него подгибались колени. Как всегда.
Друзья молчали. И это было так на них непохоже.
Друзья? Дружат с тем, кто тебе равен.
А им равных не было.
Почему они не прогнали его? Почему не возмутились,
когда узнали, что он им лгал?
Почему?
– Ну ты даешь! –запыхавшийся Поттер хлопает его по плечу. –Еле догнали!
Люпин недоуменно смотрит по сторонам.
Оказывается, они уже в Визжащей хижине.
В той самой комнате, в которой сейчас нет ни
единого целого предмета.
Все поломано. Покорежено. Изуродовано до
неузнаваемости.
Стыдно… как же стыдно…
– А где ты спишь? –интересуется Поттер, разглядывая покосившуюся кровать с изодранным
пологом.
– Я… я не сплю.
– А твоему волку в полнолуние спать не хочется?
–спрашивает Блэк, поднимая ножку от
того, что когда– то было креслом. На ней –следы зубов.
– Моему кому?! –Ремус не понимает, о чем речь.
– Волку, –спокойно отвечает Блэк. –Который
на Луну воет.
Поттер улыбается.
– Я никогда не сплю… –признается Ремус, покраснев. –Я…
– Он, –твердо поправляет Блэк. –Он. Не
ты. Ты человек. Просто…
– У тебя проблемы по мохнатой части, –невозмутимо заканчивает Поттер. Оба хохочут.
И Ремус невольно улыбается. Робко. Словно
извиняется за такую вольность.
– А зачем тебе сломанная мебель? –спрашивает Блэк, отбрасывая злополучную
деревяшку и цепким взглядом окидывая комнату.
– Не знаю… все чинят. Только я не знаю, когда
именно, –Ремус мучительно, неумолимо
краснеет.
– Нет, ну это невозможно –посидеть даже негде! –возмущенно рявкает Джеймс. –Репаро тоталус!
пронзительный молочный луч.
Кровать как новенькая.
– О! Получилось! –торжествует Поттер.
– Чего ты там сказал? –живо интересуется Блэк, крепко сжимая
палочку.
– Репаро тоталус. Просто репаро…
– Не сработает тут, знаю я. Посиди пока на кровати,
–Блэк, бросается к ближайшей совершенно
бесформенной куче древесины и тряпья с палочкой наизготове –словно дуэлянт.
Ремус устало опускается на кровать и безучастно
наблюдает, как его однокурсники и по совместительству главные нарушители
порядка этот самый порядок в кои– то веки восстанавливают.
– Класс! Сам придумал?
– Да просто попробовать решил, –весело отвечает Джеймс. –И оцените мою лояльность: я поделился
открытием с вами!
– Это ты про трансфигурацию? –Блэк на мгновение отрывается от работы и
отвешивает Джеймсу преувеличенно– глубокий поклон. –Поверьте, знал бы, как –давно бы объяснил!
От непрерывных ярких вспышек глазам становится
больно –и Ремус прикрывает веки.
– А ты узнай!
– Ага –репаро! –у Макгонагалл? Держи
карман шире. Все.
– Уфф, –Поттер с размаху плюхается в ближайшее кресло и кладет ноги на красивый
овальный стол.
Блэк по привычке выбирает стул и тут же начинает на
нем раскачиваться.
– Ну что. Годится, –выносит вердикт Поттер.
– Только надо свечей принести.
– И одеяла, –деловито добавляет Поттер.
– И книжки. Тут домашние работы делать интереснее,
чем в спальне. И стол хороший.
– Точно. Надо блюсти нашу репутацию…
– Пока не придумаем, как сделать это побыстрее.
Ненавижу писанину.
– А что тут придумаешь?
– А чтобы сочинение прямо из головы на бумагу
попадало.
– Ну ты размечтался, –подает голос Люпин, стараясь, чтобы он не
дрожал.
А он и не дрожит.
Те же стены. Та же мебель –только вот мрачной тишины ожидания пытки
–как не бывало.
Поттер и Блэк распугали ее заклятиями и громкой
болтовней. Трещат не умолкая, как две сороки.
– Почему размечтался– то? Видел когда– нибудь
думоотвод?
Ремус не понимает, о чем речь. Поттер тоже.
– Ну, в общем, это такая штука, куда можно
воспоминания отправить. А потом смотреть, если захочется. Как картинку. Они
серебристые такие. Если можно достать из головы картинку –почему мысли нельзя? И чтобы они сами на
пергамент ложились?
– Слушай… –Поттер даже задыхается от восторга. –Это ж какая экономия времени! Сделаем?
– Позже. После самописки, –категорично говорит Блэк.
Ремус не выдерживает и смеется. И стены вокруг
впервые не давят.
Полнолуние кончилось, не начавшись.
Он полуложится на кровать, удивляясь, что сон ушел,
как не бывало. Хоть до рассвета сиди.
– Чего ты смеешься– то? –притворно возмущается Поттер. В карих глазах
пляшут чертики.
– Да вы на свои изобретения куда больше времени
тратите, чем на все домашние задания, вместе взятые! Не легче просто делать,
что требуется, а остальное время уже развле…
Ремус поспешно осекается. Послушаются еще… Так они
хоть чем– то заняты, кроме своих похождений.
– Жизнь, мон ами, должна быть не легкой, а
интересной, –наставительно говорит
Блэк.
– И полной риска, –добавляет Поттер. –Эх ты,
ботаник… А еще оборотень!
Блэк, которому явно надоело освещать окружающее
люмосом, разжигает на столе холодный синий костерок.
– В общем, отныне это станет нашей штаб– квартирой.
– Слушайте, вы не должны сюда ходить! –Ремус начинает сердиться.
– Почему? –в два голоса.
– А если узнают?
– И что?
– Меня исключат.
– Тебя? А ты тут причем? –удивляется Блэк. –Если что, скажешь, что мы сами за тобой
увязались и пригрозили превратить в жабу, если не расскажешь… Макгонагалл уж
точно поверит.
– Дамблдор мне доверяет! Если он узнает…
– Сделает вид, что ничего не заметил, –ехидно говорит Блэк. –не мог же он на самом деле рассчитывать, что
все семь лет ты будешь ходить в гордом одиночестве.
На это Дамблдор и рассчитывал. Наверняка.
– Да кому я интересен? –шепчет Ремус, пряча глаза от яркого пламени.