***

Осторожно, крадучись, Северус подошел к резной арке, за которой была дверь в ванную старост. Сквозь щель пробивалась узкая полоска света. Внезапно кто-то дернул его за руку и затащил внутрь.

Ослепленный золотистым, переливающимся сиянием, он не сразу разглядел за ним улыбающееся лицо Поттера.

- Красиво, Нытик? Я знал, что тебе понравится. Ты всегда был падок на внешние эффекты... – с издевкой проговорил он.

Притиснув его к стене, Поттер грубо мял ягодицы юноши. Тот откинул голову и, закрыв глаза, наслаждался его ласками. Ему нравилось, когда Джеймс был так нетерпелив. Эта страсть, это исступление были для Снэйпа лучшим доказательством того, что Джеймс его любит. Слова придуманы для того, чтобы лгать, и только тело правдиво…

Они спустились по мраморным ступеням к бассейну. Прозрачная зеленоватая вода играла бликами. Вокруг разливался душный аромат от курильниц. У юноши закружилась голова. Присев на ступеньку, Джеймс усадил его к себе на колени и стал неторопливо раздевать. Ослабил узел галстука… расстегнул одна за другой пуговицы на рубашке… Северус таял в его руках, словно воск.

Обернувшись, слизеринец увидел, что щеки Поттера горят от возбуждения.

- Раздень меня, Снэйпи. Не спеши… вот так…

Стоя на коленях перед своим идолом, Северус смотрел в его темно-карие глаза с золотистым ободком... В них было что-то неодолимо притягательное. Черты лица Джеймса были словно высечены из камня – римский нос, чувственно изогнутые губы, ямочка на подбородке… Он смотрел на него, любуясь этой почти античной красотой.

Джеймс был его богом. А в том, чтобы касаться бога, было что-то кощунственное…

Тело любимого было скрыто под этой дурацкой одеждой, и ее хотелось сорвать, как хрустящую обертку с подарка.… Но Джеймс сказал «не спеши», и Северус, закусив губу, с мучительной медленностью стягивал рубашку со смуглых плеч. Взяв его за подбородок, гриффиндорец заглянул в черные глаза, до краев полные желанием.

- Позвать Сириуса? Он будет счастлив к нам присоединиться.

- Нет, нет! Я хочу только тебя, Джейми… - он в первый раз осмелился назвать его так.

Поттер невольно улыбнулся. Он заранее знал ответ. Но Снэйп с такой горячностью отказывался от ласк другого, что заслуживал поощрения.

Джеймс не любил нежностей. Но в этих глазах, опушенных длинными ресницами, было столько мольбы…

- Можешь поцеловать меня, - милостиво разрешил он.

Взяв его лицо в ладони, Северус замер в ожидании. Под пальцами билась тонкая венка, кровь гулко стучала в висках…

Взгляд Джеймса оставался таким же непреклонным, и лишь гранатовые губы слегка раскрылись.

Целовать любимого было таким наслаждением…

Но вскоре поцелуи перешли в укусы, и юноша вскрикнул. Джеймс прокусил ему губу.

С ним всегда было так. В любви Поттер был так же дик и необуздан, как и во всем остальном. И эта безудержная страсть и жажда жизни притягивала к нему Северуса, как магнитом.

- Больно, Нытик? Ничего, скоро я тебя утешу…

Лежа на нем, гриффиндорец медленно слизывал кровь с его губ, заставляя Снэйпа дрожать от желания.

- Ты такой красивый… я хочу тебя… - прошептал он, опустив ресницы.

Прижавшись к нему бедрами, Поттер слегка потерся об его твердый член, вызвав почти болезненные ощущения. Северус застонал… Но жестокий любовник отстранился.

- Сначала сделай для меня кое-что.

- Да, Джеймс.

Снэйп был готов на все, что угодно, только бы он занялся с ним любовью.

- Отсоси мне.

Он подумал, что ослышался.

- Но я… не умею.

- Это намного проще твоих любимых Зелий, Нытик. Научишься в два счета, - ухмыльнулся гриффиндорец. – Ты ведь хочешь сделать мне приятное?

- Да-а… - выдохнул Снэйп.

- Хороший мальчик, – Джеймс поднялся с колен и встал во весь рост, возвышаясь над ним. – Тогда сними с меня брюки.

И вот Северус уже нетерпеливо расстегивал молнию на джинсах Поттера. Раздевая его, он не мог удержаться от того, чтобы не покрыть поцелуями его живот и бедра, поросшие жесткими курчавыми волосами… Джеймс погладил его по голове.

- Ну вот… А ты говорил – не умеешь. Посмотри, что ты наделал, развратный мальчишка…

Перед самым его лицом был огромный член, багровый от прилившей крови. Пунцовая головка блестела.

- Поцелуй его, только нежно, - голос Джеймса дрожал от страсти.

Наклонившись, Северус с опаской лизнул набухшую головку.

- О-ооо… - этот стон заставил его сердце забиться вдвое чаще. Воодушевившись, он осторожно взял его член и направил в рот.

- Возьми его… вот так… только никаких зубов! Иначе я тебя сам кастрирую, - прошептал Джеймс. Он чувствовал, как его колени подгибаются. Идиот… и как он раньше не догадался…

Вид обнаженного Снэйпа, стоящего на коленях, возбудил бы даже статую. Блестящие черные волосы ручейками растекались по плечам. А его тело… этот плавный изгиб шеи – от розоватой мочки уха до острых ключиц… бедра узкие, как у ребенка, присевшего на корточки… Джеймс не мог спокойно смотреть на него, даже одетого.

- А теперь начинай двигать ртом. Не всасывать, а только… охх… скользить губами… да! вот так… черт тебя подери… ты что, уже делал это раньше?! – вцепившись ему в волосы, он злобно дернул их – так, чтобы Снэйп поднял на него взгляд.

В глазах слизеринца застыл страх. Он что-то промычал и замотал головой.

- Смотри, Нытик. Если ты мне солгал, тебе же будет хуже, – и он еще больнее дернул его за волосы.

В глазах Северуса заблестели слезы. Но тут пальцы Джеймса разжались.

- Продолжай, Снэйпи. Я тебе верю. Ты не настолько глуп, чтобы обманывать меня, - проговорил Поттер. – Ну же, давай...

Всхлипнув, Северус обхватил его колени и продолжил сосать, плотно охватив губами его член. Поначалу он делал это чисто механически. Но потом обида поутихла, и он вспомнил, что хотел сделать Джеймсу приятное. Тогда слизеринец начал скользить языком по нижней стороне его пениса, лаская переплетения упругих вен. А затем, набравшись смелости, стал слегка массировать его анус…

- О да… да… твою мать, ты же меня с ума сведешь… Снэйп… глубже… да засунь в меня свой чертов палец…

Опираясь о стену руками, гриффиндорец расставил ноги шире.

…Он уже чувствовал во рту соленый вкус. Смочив палец слюной, Северус стал осторожно пропихивать его в узкое отверстие. Не прекращая сосать, он начал плавно двигать им в том же ритме, и вскоре Джеймс стонал уже в голос:

- Снэ-эйп… - он бесстыдно захрипел, - еще… о Боже я конча-а-аю…

Его мышцы резко сократились и Снэйп почувствовал, как ему в рот хлынул поток спермы. Она была густой и вязкой. И еще - ее было очень много, но слизеринец покорно глотал...

Откинувшись назад, он вытер губы тыльной стороной ладони. А затем поднял глаза на Джеймса, ожидая одобрения.

- Ты прелесть, Нытик, – промурлыкал Поттер. – Хочешь запить? Вон там должен стоять кувшин с холодным соком.

Северус поднялся, разминая затекшие ноги. Ранка на губе саднила, а сами губы онемели. Но все это было не важно – ведь Джеймс остался им доволен.

Слизеринец налил себе целую кружку тыквенного сока, и, желая поскорее избавиться от непривычного вкуса во рту, начал пить. Но едва не поперхнулся, потому что Поттер неслышно подкрался к нему сзади.

- По-моему, кто-то хотел хорошего траха, а, Снэйп? – Поттер слегка куснул его в плечо.

Поставив кружку, Северус развернулся к нему и… повис на шее, обхватив его ногами за талию.

- Возьми меня, Джейми… - прошептал он в губы гриффиндорца.

***

Сириус в сотый раз твердил себе, что это все паранойя, они не могут встречаться за его спиной. Но сегодня за завтраком Джеймс бросил в сторону слизеринского стола такой взгляд, что Сириус понял: они любовники.

Любовники… как он мог? Нагло врать ему в лицо, а по ночам бегать к Снэйпу… Он ведь замечал его ночные отлучки, но боялся посмотреть правде в глаза, каждый раз придумывая для них какие-то нелепые объяснения. Боже, каким доверчивым идиотом он был… Как они, должно быть, потешались над ним…

Вне себя от бешенства, Сириус грохнул по столу кулаком. Гипсовая статуэтка – мальчик с кувшином, упала на пол и разбилась вдребезги. Он опустился на колени и начал собирать осколки, забыв о существовании Reparo. Алая кровь капала на пол, а побелевшие губы шептали снова и снова:

- Как ты мог? Как ты мог…

Джеймс, лучший друг, с которым у них было одно сердце на двоих. Сколько было тайн, и признаний, и ласк в темноте спальни... Они делились друг с другом самым сокровенным.

Сириус задрожал и зябко обхватил руками плечи. Его мир рушился прямо на глазах, разлетаясь на сотни осколков.… И он ничего не мог с этим поделать.

***

Сириус продолжал жить словно по инерции – занимался повседневными делами, учебой, квиддичем… Но в душе он был выжжен дотла. Вот и сейчас, когда пришло время самого ответственного матча года – финала по Квиддичу, в котором они будут играть против Слизерина, он не ощущал ни малейшего подобия прежнего волнения и нетерпения – только всеобъемлющее равнодушие. С кривой ухмылкой он слушал пламенные речи капитана команды – «Разобьем этих ублюдков в пух и прах! Соберемся с силами и покажем им, на что способен Гриффиндор!»

Сейчас все это не имело для него никакого значения.

Тренировка уже закончилась, и все разбрелись по душевым, на ходу стаскивая промокшие от пота футболки. Майское солнце уже здорово припекало. Сегодня он выкладывался по полной, не жалея сил, - только так Сириус мог не думать о них – о предательстве, о любви, которой, видно, так и суждено остаться безответной. Паря в воздухе, высоко над землей, он вдруг заметил, что Джеймс тоже не ушел с поля. Поттер был занят своим любимым делом – куражился на потеху толпе, вырисовывая причудливые пируэты в лазурном небе.

Присмотревшись к горстке людей внизу, он заметил бледный овал лица в обрамлении черных волос… зеленоватую ленточку галстука. Снэйп. Без сомнения, это был он. Так вот, значит, для кого все это представление. Сощурив глаза, Сириус увидел, что тот робко улыбается, глядя наверх. Очевидно, выражать свои восторги более явно он не смел, опасаясь гнева сокурсников.

Закончив кувыркаться в воздухе, Джеймс начал резко набирать высоту. Не иначе как решил пощеголять своей способностью пикировать вниз, отвлекая внимание соперника от снитча. Обманка Вронского, - прием, старый, как мир. Однако исполнение его требовало такой высокой степени координации движений, что решались на это немногие.

Вскоре фигурка Поттера уменьшилась до размеров ладони. Зависнув там, высоко в синеве, он гипнотизировал толпу. Сириус заслонился рукой от солнца, чтобы лучше видеть. И тут гриффиндорец камнем упал вниз.

Две вещи на свете Джеймс ценил превыше всего – наслаждение от секса и наслаждение от полета. И то, и другое наполняло его кровь адреналином, заставляло сердце биться быстрее. И сейчас он падал вниз, как коршун на добычу. В ушах свистело, руки крепко сжимали рукоять метлы…

Но внезапно потная рука соскользнула, метла дернулась, на мгновение вышла из под контроля – и вдруг земля понеслась навстречу с ужасающей скоростью. Джеймс понял, что упустил момент, потерял управление и неизбежно разобьется. Перед глазами мелькнули разноцветные трибуны…

"Это наказание?" – подумал он, а затем почувствовал чудовищной силы удар… и свет померк.

***

Сириус не мог понять, что происходит. Ему давно было пора тормозить и набирать высоту, а он все падал и падал. И лишь когда внизу раздались крики паники, до него дошло, в чем дело. Джеймс потерял управление и сейчас разобьется. Поттер был не так уж и далеко, если он сейчас же рванет с места и помчится на максимальной скорости, то, возможно, сможет схватить его и не позволить разбиться. Но странно – он не испытывал ни малейшего желания бросаться на выручку. Словно во сне, он видел белое лицо Снэйпа, в ужасе прижимавшего руки ко рту. Это расплата за предательство – подумалось Сириусу. Ублюдок заслужил это своей ложью и лицемерием. Сейчас он разобьется, и справедливость восторжествует. А Северус… Северус наконец-то достанется ему.

И лишь услышав глухой стук тела об землю, Сириус очнулся… и немедленно устыдился собственных мыслей. Он ринулся вниз, туда, где рядом с распростертым телом Джеймса уже собиралась толпа. Приземлившись, он отшвырнул метлу и, расталкивая всех, стал пробиваться к другу…

- Блэк, - голос Помфри звучал угрожающе, - тебе лучше отойти.

Смешавшись, он отступил на шаг и посмотрел на Джеймса.

Тот лежал на зеленой траве тихо, без движения. Глаза были закрыты... сиплое дыхание со свистом вырывалось из груди. Когда-то белоснежная рубашка была вся покрыта бурыми пятнами. Столпившиеся вокруг люди шептали, что он кашлял кровью. Сломаны два ребра, ключица и правая голень. Кажется, повреждено легкое.

Когда Помфри закончила сканировать повреждения, ее помощники взмахом палочки соорудили носилки. Наложив на Джеймса тугие бинты, они аккуратно левитировали его и затем понесли в больничное крыло.

Снэйп стоял поодаль, не смея приблизиться. В его лице не было ни кровинки. Закусив губу, он застывшим взглядом смотрел на искаженное гримасой боли лицо Поттера.

Только сейчас Сириус осознал, что он натворил. Джеймсу повезло, - его повреждения оказались не смертельными. Но ведь могло быть и хуже… Бессильно опустив руки, он молча стоял и смотрел, как уносят Джеймса.

Через некоторое время толпа начала расходиться. Намеченный на завтра матч отменили. Кто-то потрепал его по плечу.

- Сири, да ладно тебе. Он поправится. Заживет все, как на собаке.

И тут он сорвался:

- Да заткнись ты, придурок! Оставьте меня в покое!

Дьявол… ему было так плохо, что хотелось применить к себе Crucio - лишь бы избавиться от этих угрызений совести.

***

Блэк возвращался из больничного крыла. Весь вечер он просидел у постели друга, так и не пришедшего в сознание. Помфри сказала, Джеймсу стало хуже, и к нему пришлось применить сильнейшие колдомедицинские заклинания. Дождавшись, пока медсестра уйдет, он встал перед кроватью Поттера на колени и начал свою исповедь. Запинаясь, глотая слезы, Сириус рассказал ему все - про свою обиду, ревность, про то, как ненавидит себя теперь. Неважно, что Джеймс не мог его услышать – зато ему стало хоть немного полегче.

Когда на улице стемнело, Помфри выгнала его из больничного крыла, велев отправляться спать. Поднимаясь по лестнице, он услышал странный звук – как если бы кто-то дожидался его, нервно переминаясь с ноги на ногу. И чутье его не подвело. У входа в Гриффиндорскую башню, в тени колонн, стоял Снэйп.

В его глазах тягучими каплями смолы застыла тревога.

- Что ты тут делаешь, Северус? – Сириус невольно назвал его по имени.

- Как он? – вырвалось у слизеринца.

Похоже, это был единственный вопрос, который его волновал. Не обращая внимания на боль, промелькнувшую в глазах Сириуса, Снэйп стоял и ждал ответа. Ведь он пришел именно за этим, и, судя по всему, ждал появления Сириуса уже несколько часов…

Глядя на дрожащие губы Северуса, на глаза, полные непролитых слез, Сириус вдруг понял: он должен использовать этот шанс. Другого случая не представится. Сейчас он в полном его распоряжении. Это подарок судьбы, от которого нельзя отказываться…

- Хорошо. Я все тебе расскажу. Только давай спустимся к тебе в комнату – не хочу, чтобы мои сокурсники видели нас вместе…

- Идем, - без колебаний согласился тот.

Сириус взял его за руку, и слизеринец не отдернул ее. Он покорно позволил вести себя. Сжимая холодные пальцы, Сириус мысленно возносил хвалу Мерлину. Наконец-то.… Неужели он не заслуживает немного тепла и ласки? Немного любви? Немного этого сладкого, гибкого тела…

На одном из поворотов Снэйп споткнулся, но Сириус поймал его, и тот упал прямо в руки гриффиндорца… Он с трудом нашел в себе силы, чтобы разжать объятия. Блэку хотелось взять его прямо здесь и сейчас, на холодных ступенях главной лестницы.… От этих мыслей у него кружилась голова. Ну когда, когда же они дойдут до этой чертовой комнаты?!

…Спускаясь впереди гриффиндорца, он чувствовал на своем затылке его жаркое дыхание. Это было так… неуютно. Похоже, простым «спасибо» тут не отделаешься. "Наверное, придется разрешить ему немного полапать себя", - с горечью думал слизеринец. Этот взгляд… он был таким алчным. Приятель Поттера и не думал скрывать свою похоть. И плевать ему на Джеймса. Ведь он мог его спасти, подхватить вовремя… Северус едва сдерживался, чтобы не бросить ему в лицо эти упреки.

Двое шли в молчании по бесконечным коридорам Хогвартса.