Автор: shiraz

Бета: Lion_s Bride

Пэйринг: Джеймс Поттер/Лили Эванс/Сириус Блэк

Рейтинг: NC-17

Жанр: PWP

Размер: мини

Дисклеймер: мир и герои принадлежат Джоан Роулинг, автор не извлекает материальной выгоды.

Саммари: Лили Эванс вызывает Сириуса Блэка на серьезный разговор. В определенный момент к ним присоединяется Джеймс Поттер.

Предупреждение: ООС персонажей, ненормативная лексика.

От автора: Лилихэйтерам и блэколаверам – пламенный привет! В основе фика лежат кое-чьи кинки, надеюсь, их удалось погладить бережно. Губами и языком. )))

Трахаться хотелось неимоверно. И незамедлительно. Аж зубы сводило – как хотелось! Подозрительное шевеление в паху началось сразу после завтрака, в обед усилилось, а к ужину приобрело угрожающие масштабы. Быстрая дрочка в школьном сортире только ухудшила положение дел: желание росло и ширилось. Сириус Блэк должен срочно найти кого-нибудь. Или что-нибудь, Моргана ему помоги!

* * *

День катится к финишу, сумбурный и необычный. Время странно клубится, и Сириус думает: что-то здесь не так…

После ужина Джей убегает на тренировку – отрабатывать очередные квиддичные трюки. Пожелав приятелю не свернуть оленью башку и получив от него совет тщательней следить за собачьим хвостом, Блэк размышляет: а не передернуть ли затвор еще разок? Он уже готов сорваться по направлению к туалету, но в коридоре его перехватывает Лили Эванс, явно чем-то озабоченная:

– Сириус, нам надо поговорить.

Как же вовремя!

– Давай, Эванс, я слушаю. Только поживее!

– Это… ммм, личный разговор.

– Если про Снейпа, то мы закрыли тему.

– Нет, про Джеймса.

От явного волнения в ее голосе Блэк на миг забывает про собственные страдания.

Ё-мое! Опять какие-то девчачьи заморочки!

– Если только про Джеймса… Тогда говори!

– Прямо здесь?

– А где? Лили, что за страшные тайны?

– Скажем… через сорок минут в Визжащей Хижине. И задержись, чтобы нас не увидели вместе – не хочу жертвовать своей репутацией!

До Хижины полчаса пути: за оставшееся время на трах не развести никого даже Сириусу Блэку. Впрочем, и подрочить по-человечески тоже не получится. Поэтому приходится, сцепив зубы, мерить шагами факультетскую гостиную и переругиваться с опостылевшими портретами. Что взбрело в голову шальной поттеровской подружке на сей раз? В любом случае, потом он спросит с Джеймса по полной программе!

* * *

Лили уже здесь: свиток, захваченный для отвода глаз, забыт у входа, мантия небрежно брошена на стол. Этот старый, кривоногий свидетель мародерских забав не так давно стал их невольным соучастником: Рем с помощью Diffindo вырезал на нем «Блэк + Поттер =…» Шедевр прикладного творчества завершали две схематичные совокупляющиеся фигурки. Джей хохотал и крыл резчика матом, Сириус бесился и тоже крыл, грозя развалить стол. Но Поттер предотвратил акт вандализма, сказав, что эта мебель им еще пригодится, а надпись… ну, о них ходят слухи и пострашнее!

Теперь Блэк глядит на злополучную картинку и нетерпеливо переминается с ноги на ногу:

– Так что там с Джеймсом?

– Знаешь, Сириус, вообще-то я хотела бы поговорить не о нем, а о тебе. Вернее, о нас с тобой.

– Нне понял…

– Мне кажется, между нами что-то есть. Нечто особенное, какая-то искра. По крайней мере, я это чувствую. Уверена - ты тоже.

Чувствую, да еще как! Вот-вот ширинка лопнет, только ты-то тут при чем?

– Лили, тебе померещилось.

– Возможно. В любом случае я хочу убедиться, что не права. Или права.

– Убедиться? Это каким же способом?

– Способ только один. Мы должны попробовать…

– Че-го?

– Ты понял.

– Да ты рехнулась, Эванс! Поттер меня подвесит! За то самое место и подвесит, которое ты собралась… хм, пробовать.

– Не узнаю тебя, Блэк!.. Я не скажу. Ты не скажешь. Третьего здесь нет. Кого нам бояться?

Она садится на край стола и, комкая черную ткань мантии, смотрит на него с вызовом. Будто заключила пари, а он – тот самый золотоносный заклад. В ее глазах – торжество и немного злости.

Определенно что-то здесь не так…

Лучшее, что можно сделать, это сбежать, и Блэк – уже вполоборота – открывает рот, чтобы пробормотать какую-нибудь спасительную ересь, но Эванс поднимает ровное, круглое колено, обнажая молочно-белое бедро… Оно, должно быть, такое гладкое и упругое наощупь. Если неторопливо вести ладонью от коленки вверх, по внутренней стороне, туда, где прячется теплая, мягкая складка, девчонки так смешно жмурятся – будто боятся щекотки... Интересно, а Эванс?..

Взгляд неконтролируемо скользит вслед за нескромными мыслями, и Сириус понимает: на Лили нет белья. Есть форменная юбка в красно-желтую клетку. Есть белая блузка, аппетитно натянутая на груди. И даже гольфы – один так трогательно морщится на тонкой щиколотке. А вот трусов – нет.

Она облизывает губы и томно шепчет:

– Иди сюда, Сириус…

Он не идет. Бежит! И почти ненавидит себя в эту минуту.

Ее язык – сладкий, как ягода - бродит у него во рту. Волосы и кожа пахнут одуряюще. Лили тянет рубашку из брюк, запускает под нее руки, гладит, прижимается, обхватывая ногами, будто боится, что он рискнет удрать. Хотя какой тут побег, когда в паху пожар!

У Блэка нет сил на долгую прелюдию, да и Эванс, похоже, не настроена ждать. Покоряясь ловким пальцам, мантия взмахивает полами, брюки смущенно съезжают ниже, клетчатая ткань морщится, уступая требовательным ладоням. Руки подхватывают прохладные ягодицы, приподнимают, и – наконец-то! – Блэк достигает того, о чем так яростно бредил с самого утра...

Она, конечно, хороша: тугая, влажная. Впрочем, сейчас ему была бы хороша любая. Последняя мысль «Что я такое делаю?» растоптана и растворена в абсолютном удовольствии, и это…

– Гхм…

Чудом уловив посторонний звук, Сириус продирается сквозь пелену возбуждения: в дверном проеме маячит высокая фигура. Это Поттер. Джеймс Поттер. И сейчас он будет убивать Сириуса Блэка.

– Так-так. Что у нас тут?

– Джей…

– Восемнадцать лет уже Джей.

– Не знаю, что…

– Зато я знаю. И даже вижу. Мой лучший друг сунул свой хрен в мою девушку.

Лучше бы, правда, убил.

– Я – идиот, я…

– О да, ты – идиот. И как нам теперь быть? Есть варианты?

Какие тут могут быть варианты, Поттер? Ну, дашь мне в морду пару раз. Хотя, скорее всего, даже мараться не станешь. Потому что это конец: Мародеров больше не будет. Ничего больше не будет! А все от-того, что блохастому кобелю приспичило взобраться на рыжую суку в течке!

Кстати, а рыжая-то вполне себе довольна. Ни капли раскаяния, ни тени смущения! Так и сидит на столе, спасибо, хоть коленки сдвинула. Улыбается бесстыдно, будто амортенции напилась… Вот чёрт! Viagro Herbaceus! Ведь Эванс – лучшая в классе по зельям! Теперь ясно, откуда этот подозрительный привкус вербены в тыквенном соке. А Джеймс-то – святая простота! – нахваливал за завтраком: «Выпей соку, Мягколап, он такой сегодня вкусный!» Выпил, ага.

– Я смотрю, ты совсем сник? – продолжает словесную экзекуцию Джеймс. – Печально. Надо бы закончить - нехорошо заставлять даму ждать.

Поттер по дуге обходит стол с живописной скульптурной композицией, приближается к Блэку со спины, быстрым движением сдергивает вниз его полуспущенные брюки и неожиданно спокойно говорит:

– Ну, давай же, Мягколап! Взбодрись! Тебе помочь?

Он спятил?! Тоже тыквенного сока перебрал?.. Джеймс бы никогда… Мерлиновы подштанники, да ведь он же знал! Они это ВМЕСТЕ... Но зачем? Сохатый, ты извращенец и полный кретин! Не мог просто рассказать? И как Эванс согласилась? А главное, что делать потом?..

Да какая нахрен разница! Остаться одному? Снова? Неет! Я хоть на Макгоннагал женюсь, лишь бы Мародеры были. И ты, Джей. Хочешь, чтобы я ее сейчас?.. Не вопрос. Только будь. Здесь. Со мной.

Адреналин гонит кровь по венам с утроенной силой, в висках бухают молотки. Лили тем временем расстегивает последнюю пуговицу на блузке: грудь, освобожденная от батистового плена, обнажается. Напряженные розовые соски торчат вызывающе, словно нацеленные боевые орудия. Упиваясь произведенным эффектом, она тянет Блэка за галстук, пробегает пальцами по вздыбленному члену – состояние что надо! – и ловко направляет его в себя. Жар ее тела, помноженный на тепло поттеровских ладоней, весомо легших на поясницу, наполняет Сириуса пьяным, диким весельем.

Значит, искру почувствовала? Практики тебе захотелось? Ну, держись! Будет тебе практика, зельеварка драная!

Блэк валит Эванс на спину, рывком притискивает плотнее и начинает вбиваться в нее - резко и зло. Она тяжело дышит, запрокидывает голову, кусает губы. Сириус отчаянно надеется, что ей сейчас больно, но точно знает: ей хорошо.

В старом, покрытом патиной и паутиной зеркале видно, как Поттер судорожно избавляется от квиддичной амуниции, не отрывая взгляда от дергающейся блэковской задницы. Смотрит – совсем как Сопливус на Эванс – жадно и очень многообещающе.

Джеймс. Поттер. Хочет. Эту. Задницу. Трахнуть.

Раздираемый чувством вины, Сириус готов трахнуться хоть с половиной хогвартских префектов, только бы Джей простил его. Адский коктейль из адреналина и афродизиака заставляет кровь почти бурлить, а сознание – почти отключаться. Корявые буквы – ремусово гениальное творение – пляшут перед глазами. Лунатик, в твоей семейке случайно прорицателей не было?

Блэк наклоняется ниже, подхватывает Эванс под коленки, поднимает и придавливает бедра. Она отзывается вскриком – видимо, глубже ей нравится куда больше, чем резче. Джеймс растирает между ладонями что-то полупрозрачное, желтоватое (Подготовился, сволочь сохатая! Смазку с собой захватил!) и, с нажимом проведя между ягодиц, медленно ввинчивается в Блэка большим пальцем. Плавно погружается, чувствуя ответную пульсацию и дрожь. Вынимает и тут же возвращается, проталкивая два пальца. Замирает... Несколько мучительных мгновений Блэк привыкает к ощущению наполненности, делает глубокий вдох, облизывает губы. Поттер искренне надеется, что ему сейчас хорошо, но знает: ему больно…

Продолжать – страшно, прекратить - невозможно, и Сириус начинает двигаться, постепенно раскачивается, убыстряется, то насаживаясь, то вгоняя. И в какой-то момент чувствует – мало!

– Не тяни, Поттер…– умоляет он.

– Джеймиии… – вторит Эванс.

Джеймс торопливо срывает с себя остатки квиддичной формы и – сначала осторожнее, затем смелее – вводит член: наполовину… на всю длину. И это – Bombarda, мать ее, Maxima! Блэк стискивает зубы, стонет... Теснота снаружи и внутри ошеломительна, он боится, что следующее же движение приведет к неизбежному финалу. Но его бедра настойчиво подталкиваются поттеровскими. Лили елозит под Сириусом, теребит соски, судорожно мотает головой. Ее волосы ползут, змеятся по исцарапанной столешнице. Поттер гладит блэковскую спину, прикусывает загривок, тискает, мнет ягодицы. Разрозненные движения становятся одним, общим движением, которое неотвратимо ускоряется, приобретает сосредоточенную гармонию…

Два голоса почти сливаются в унисон:

– Джееймс…

– Сириус!

Хриплое джеймсово «Сириус!» и протяжное лилино «Джеймс…» добивают Блэка окончательно.

* * *

…Острый, как жало мантикоры, оргазм выдергивает его из сна.

В гриффиндорской спальне темно и тихо. Громко сопит Червехвост: ему снится предстоящая контрольная по Зельям. Дрожит, будто поскуливает Лунатик: через четыре дня наступает полнолуние. Крепко, без сновидений спит Сохатый: вчерашняя квиддичная тренировка совершенно измотала его. И только Мягколап ошарашенно глядит в потолок, пытаясь унять бешеное сердцебиение: он чувствует опустошение, слабость, ощущает липкие потеки спермы на коже и легкий привкус вербены - на языке. Не стоило пить так много тыквенного сока за завтраком.