***
— Дождь — это прекрасно, — сказал
Ремус, разливая виски.
— Оригинальные у тебя вкусы.
— Да. Только если ты дома. Тепло,
свет, хороший виски и хорошая компания — это ли не чудо?
— После смерти Лили я иначе смотрю
на мир. Чудес не бывает.
— Странно слышать такое от мага.
— Ты понимаешь, о каких чудесах я
говорю, Люпин. Жизнь с любимым человеком. Жизнь любимого человека. Остальное не
имеет смысла.
— Собственная жизнь, — Ремус
зажмурился, смакуя первый глоток.
Северус усмехнулся.
— Я существую по инерции. Даже не
знаю, почему я не позволяю себя прикончить.
— Кто-нибудь полюбит тебя,
Северус, и когда это случится, уже он… то есть, она будет молиться, как о чуде,
о жизни с тобой и о твоей жизни.
Снейп хрипло рассмеялся.
— Посмотри на меня, Люпин! Этого
не будет никогда. А если и найдётся такая чокнутая, мне она всё равно не нужна.
— Время лечит.
— Так говорят. На самом деле горе
— болезнь хроническая. Ты всегда носишь его в себе. Мелодия, смех, женская
перчатка на столе, запах духов — этого достаточно, чтобы боль вернулась.
— Иногда я вспоминаю время, когда
был таким, как все, — сказал Ремус. — Иногда во сне вижу себя здоровым. Когда
просыпаюсь и понимаю, что всё по-прежнему, мне не хочется жить.
— А мне снится, что Лили жива.
Будто произошла ошибка, и её не… — Снейп хрустнул пальцами. — Обычно мне снятся
кошмары — Лорд, Азкабан, всякое такое. Но я не принимаю зелье
сна-без-сновидений. Где ещё я могу увидеть её живой?
— Так будет не всегда. Однажды ты
полюбишь снова.
— Я же сказал — никаких женщин. Я
никогда ей не изменю.
— Значит, живёшь в воздержании?
— Человечество делится на два
пола, — напомнил Северус.
— А, вот как.
— Имеешь что-то против?
«Наоборот», — чуть не сказал Ремус, а вместо
этого спросил: — Может, споём?
— Хочешь сказать — своем?
— Добрый старина Снейп… Ну, своем.
Они спели первый куплет «Котла,
полного любви» (второго они не знали), потом — «С тобой вдвоём». Ремус пел
неуверенным тенором, которого, будучи трезвым, страшно стыдился. У Снейпа голос
был бархатный, хоть гробы выстилай, зато слуха ни на кнат.
— Ужасно, — сказал Ремус, когда
они закончили припев. — Давай «Холодную росу»?
Снейп потряс головой.
— Не хочу. Я бы съел чего-нибудь.
— А ничего и нету.
— Тогда я ложусь спать.
Он сполз с кресла и растянулся на
лохматом ковре перед камином.
— Хорошо, — пробормотал он. —
Тепло и мягко.
Ремус подумал и последовал его
примеру. От камина исходил приятный жар, зато с другой стороны неприятно
сквозило. Ремус заглянул Северусу в лицо. Тот уже спал. Ресницы подрагивали,
отбрасывая тени на щёки. Ремус удовлетворённо улыбнулся, перелез через Северуса
и устроился между ним и камином. Теперь ему было тепло со всех сторон.
***
— С добрым утром!
Ремус разлепил веки и вздрогнул: прямо
на него смотрел Дамблдор. Лицо Альбуса окружало весёлое зелёное пламя.
— Кто там? — простонал Северус.
Во сне он перекатился; теперь его
голова была под креслом, а ноги упирались в решётку.
— Осторожно, не ушибись, —
предупредил Дамблдор.
Северус сел, ойкнул и схватился за
макушку.
— Понаставили мебели! — сказал он
возмущённо. — Где я вообще?
— Вижу, вечер у вас удался, —
заметил Дамблдор. — Вы не забыли о собрании?
— Мы и не знали, — буркнул
Северус, поднимаясь с пола.
— Сириус должен был вас предупредить.
— Забыл, наверное, — сказал Ремус.
— Под окном валяется пакет, —
сообщил Северус. — Должно быть, сова не смогла тебя добудиться. Хотя и пыталась
— у тебя вся одежда в совином помёте.
— Рад, что вы настолько пришли в
себя, чтобы замечать подобные мелочи, — одобрил Дамблдор. — Все уже собрались,
остались только вы.
— Сейчас будем.
— Ждём с нетерпением.
Пламя приобрело обычный цвет.
Ремус поднялся, с трудом распрямляя затёкшие конечности. Снейпа в гостиной уже
не было; проходя по коридору, Ремус слышал, как он чем-то шуршит в своей
комнате. Должно быть, собирал улики, чтобы показать их на собрании.
***
Воздушная пирамида из карточек
чрезвычайно понравилась Хмури.
— Смотри-ка, а голова у тебя
варит. — Он похлопал Снейпа по плечу. Тот поморщился, но отстраняться не стал.
— Вы, парни, запомните и применяйте такие штуки дальше, — Хмури взглянул в
сторону Сириуса.
Тот скривил губы.
— А кстати, где Джеймс? — спросил
Дамблдор.
— Сегодня его очередь сидеть с
Гарри.
Хмури насупился. Похоже, ему не
нравилось, когда авроры сидели с детьми вместо того, чтобы находиться на
рабочем месте.
— У него жар, — объяснил Сириус. —
В смысле, у Гарри. Так-то мы его оставляем с эльфом.
— Хорошо, когда ребёнка
воспитывают двое. — Если бы Ремус не знал Дамблдора так хорошо, то заподозрил
бы, что за одобрением скрывается насмешка.
—
Счастливая семья! Ребёнок, любящий отец… и ещё один любящий отец. — Снейп
приподнял бровь и взглянул на Сириуса с глумливой ухмылкой. Тот залился
краской.
— Это не то, о чём ты подумал,
извращенец!
— А кровь не играет в ритуале
отдельной роли? — поспешно спросил Ремус. — Почему её так много?
— Когда он делает первый разрез,
сердце жертвы ещё бьётся. Кровь под напором ударяет из артерии, — Снейп описал
рукой дугу, — отсюда потёки на стенах и потолке.
Его лицо было бесстрастным.
Ремус обвёл взглядом остальных:
Сириус слушал с профессиональным интересом, Дамблдор — равнодушно, Хмури и
вовсе зевал, рассматривая свою трость. «Чем больше трупов, тем толще шкура», —
подумал Ремус.
Сириус выскочил из кресла,
прошёлся взад-вперёд вдоль стола, намеренно задевая Снейпа полами куртки.
— У меня есть идея, — наконец
сказал он. Снейп выгнул бровь, демонстрируя, что он думает об идеях Блэка. —
Может, сами убитые вызывали духов или тёмные силы? Это объясняет отсутствие
магии и магического следа. Вырвавшиеся силы как раз их и погубили.
Снейп спросил насмешливо:
— А пентаграмму они чертили
собственной кровью, взрезав себе горло? Браво, аврор Блэк! Это новое слово в
теории чар, да и в логике, пожалуй.
— Да, собственной кровью, но не
той, о которой ты подумал. Они могли использовать... — тут Сириус замялся, —
менструальную кровь. Эти дни... ну, вы поняли. Ты их палочки на чары проверял?
— Разумеется. — Снейп поднял плечи
высокомерным, кошачьим движением. Он так демонстративно презирал Сириуса, что
Ремусу стало его жаль. Если Бродяга когда и реагировал на презрение Северуса,
то только насмешкой.
— Помимо обычных бытовых чар
Маркелина Маккион и Элоиза Миджен — соответственно, третья и четвёртая в нашем
списке — использовали два общих заклинания: Dissolvio3…
— Это заклинание уничтожения,
верно? — подал голос Сириус.
— …minima, — закончил Снейп. —
Используется для уничтожения маленьких предметов, находящихся в замкнутом
пространстве. Это очень опасно, но только если ты мусор. Заклинание для
домашних хозяек. Второе, «Ligamens», мне незнакомо. Могу предположить, что им
вызывают тампон, чтобы приложить к ране.
— Этим заклинанием пользуются,
чтобы сменить… ээээ… впитывающие материалы, — сказала Гестия. — А предыдущим —
чтобы уничтожить использованный тампон.
Снейп шевельнул бровью.
— Для нас это бесполезно, —
подытожил Сириус.
— Рем, мы кое-что накопали, —
сказал он, когда из кабинета вышли все, кроме них двоих.
— О ятагане или о жертвах?
— И о том, и о другом. Джеймс
должен вызвать для Гарри медсестру из Мунго, а потом мы отправимся на Гриммо.
Пойдёшь со мной?
— Конечно.
Они прошли мимо Снейпа,
говорившего с Хмури. Северус бросил на них быстрый взгляд и отвернулся. Ремусу
показалось, что он чем-то рассержен. Должно быть, привычная реакция на Сириуса.
***
Невидимка раскрыл книгу и ещё раз
прошёлся по всем стадиям ритуала. Он уже исписал все поля и форзац, теперь
заметки приходилось делать на листочках.
Он сделал всё по инструкции,
однако ритуал снова не сработал.
Невидимка спустился по тёмному
лестничному пролёту, отпер дверь и вошёл в подвал.
Запах, невыносимый в первые две
недели, начал слабеть. Невидимка откинул крышку ящика.
— Что я сделал не так?
Лицо, похожее на оплывшую восковую
маску, смотрело на него пустыми впадинами глазниц.
Разумеется, Невидимка не ждал
ответа. Он лишь хотел убедиться, что дьяволица не вернулась. Это тело она уже
не сможет использовать, оно безнадёжно испорчено. Можно от него избавиться.
Невидимка взял кирку, прислонённую
к ящику, и принялся вынимать кирпичи из стены
***
Джеймс ждал на улице, удерживая
Гарри, рвущегося то поднять какую-то веточку, то влезть в лужу.
— Жар спал, — объяснил он. —
Медсестра его посмотрела и сказала, что он здоров. А дома оставаться он ни в
какую не хотел. Ревёт, как лунный телёнок, — добавил Джеймс, поглядывая на
Гарри с укором.
— Вот и отлично. — Сириус взял
Гарри на руки.
— Я большой! — Гарри упёрся руками
ему в грудь. — Поставь! Сам пойду.
— Вот это по-нашему! — одобрил
Сириус. — Ремус, говорят, ты по пьяни лишил Сопливуса девственности?
Джеймс засмеялся вслед за
Сириусом, находя шутку удачной.
— Фу! — протянул Рем. — Какое
банальное начало романа! За кого вы меня принимаете?
— Альбус нашёл вас на коврике
перед камином. Сколько романтики!
— Пьянство — не порок, а образ
жизни, — отозвался Ремус, гадая, зачем Дамблдору понадобилось об этом
рассказывать.
— Ну да — шампанское, вокруг
летают ароматические сердечки Зонко, сюси-пуси…
Ремус почувствовал, что у него
запылали уши.
— Хватит, Сириус.
— Мы шутим, Рем, — сказал Джеймс.
— Не будь таким занудой.
Они вышли к обочине дороги, Сириус
взмахнул рукой, и вскоре с шумом и свистом перед ними остановился «Ночной
рыцарь».
— Куда мы? — спросил Ремус, когда
они по узкой лесенке поднялись на второй этаж автобуса и устроились на
кроватях.
— В Лондон, на Гриммо. Жаль, что с
Гарри пока нельзя аппарировать.
— Через четверть часа будем на
месте, а пока можно поговорить. — Джеймс удобно вытянул ноги. — Ремус, мы
кое-что обнаружили.
— Улики?
— Когда имеешь дело с магами,
нужно искать не улики, как магглы, а связи, — Сириус покровительственно
улыбнулся. — Конечно, откуда тебе знать… Нам даже не пришлось глубоко копать —
стоило только пойти в этом направлении. Всех жертв объединяет знакомство с
одним человеком.
«Сейчас он скажет: со Снейпом, —
вдруг подумал Ремус. — Зачем я с ними поехал? Не хочу ничего знать».
— С Августом Руквудом.
— С Руквудом? — Ремус незаметно
выдохнул. — Но ведь он скрывается. С тех пор, как Каркаров дал против него показания,
его никто не видел.
— Папа, я хочу горячего шоколада,
— вдруг подал голос Гарри. — Сопливус — это гоблин или эльф?
— Тролль, я бы сказал, —
ухмыльнулся Сириус.
— А что у него отобрал дядя Ремус?
— Самое дорогое, — Сириус
веселился вовсю.
— Сириус, будь другом, спрыгни с
Астрономической башни, — холодно сказал ему Ремус.
— Блэк, не порти ребёнка, —
буркнул Джеймс. — Если хочешь шоколада, Гарри, пойдём вниз.
Вскоре автобус заскрипел
тормозами, кондуктор таким же скрипучим голосом объявил:
— Гриммолд-плейс.
— Сириус, рад тебя видеть. — Дядя
Альфард обнял Сириуса (для этого ему пришлось встать на цыпочки), приветливо
кивнул Джеймсу и Ремусу, задержался взглядом на Гарри.
Такой лёгкий, воздушный старичок и
говорить должен был тонким, как паутина, голосом; его глубокий бас прозвучал
для Ремуса неожиданно, как рокот вулкана для беспечных поселян.
— Не стыдно тебе? Совсем меня
забыл. Кровь должна быть к крови.
— Ненавижу это присловье, — Сириус
нахмурился.
— Твоя мать всё испортила, —
посетовал дядя Альфард. — Заставила тебя возненавидеть семью.
— Давай не будем это обсуждать,
дядя, — сказал Сириус нетерпеливо. — Забудь о счастливом воссоединении Блэков
всего мира. Да и не с кем мне воссоединяться, разве что с Андромедой. Кроме неё
я согласен общаться только с тобой, остальные пусть катятся к дьяволу!
Дядя Альфард ответил терпеливым
взглядом, каким взрослые реагируют на капризы несмышлёного ребёнка.
— Мне нужен Гадский Альманах.
— Готский, — поправил старик. В
его больших, свинцового цвета глазах стоял упрёк.
— Гадский? — Гарри заморгал.
— Большая книга магических родов и
вассальных зависимостей Британии, — объяснил дядя Альфард. — Первостепенной
важности вещь для мага. Я снова поместил его в витрину, Сириус. Знаю, как ты
относишься к таким вещам, но не могу с тобой согласиться…
Не дожидаясь, когда старик
закончит, Сириус направился к лестнице.
— Подожди! — Дядя Альфард схватил
его за рукав. — Комнаты левого крыла запечатаны, там полно докси! Никак не
соберусь вызвать службу дедоксикации.
— Хорошо, хорошо. Этот дом проще
спалить, чем очистить от паразитов.
На губах старика появилась
неопределённая улыбка. Ремус подумал, что он в лёгком маразме.
Дядя Альфард рассеянно погладил
Гарри по голове рукой в пигментных пятнах. Гарри втянул голову в плечи, робко
поглядывая на него снизу вверх.
— Хочешь пирожное? Кричер, налей
гостям арманьяка! — Старик устроился в кресле, совершенно утонув в его кожаных
глубинах. — И принеси пирожное молодому мистеру Поттеру.
— Наверное, не стоит, — сказал
Джеймс. — Он не совсем здоров.
|