|
— Нашёл! Я и забыл, какой он
громадный, — в гостиной появился Сириус, прижимавший к себе гигантский фолиант.
— Его можно уменьшить?
— Сириус, это ценная книга, —
строго сказал дядя Альфард, — а к прошлому нужно относиться уважительно. С
другой стороны, — он подмигнул Гарри, — прошлое не такая уж хрупкая штука.
Уменьши. Только смотри, чтобы из неё ничего не выпало. Из нашего фамильного
древа кое-кто выпал — такая досада!
Он снова подмигнул — сначала одним
глазом, потом другим, потом закрыл оба и засопел носом.
— Совсем сдал старик, — Сириус
усмехнулся. — Лет ему не меньше, чем Дамблдору. — Пойдём, Гарри, покажу, где я
жил, когда был маленький.
Мальчик помотал головой, крепче
сжал руку отца и застенчиво ткнулся щекой в его аврорскую мантию.
— Там на стенах головы эльфов, —
добавил Сириус. — Страшные!
— Сириус! — Джеймс обнял сына за
плечи, но тот, вдруг передумав, сказал:
— Покажи.
Сириус подхватил его на руки и
понёс вверх по лестнице.
— Ничего не боится, — Джеймс
засмеялся. — Пропустим пока по рюмке, раз уж налили. Надо кое-что обсудить. Не
Руквуда.
Арманьяк оказался таким крепким,
что Ремус закашлялся.
— Наверное, сто лет простоял, —
Джеймс снял очки и вытер набежавшую слезу.
— О чём ты хотел поговорить?
— О Снейпе. Между вами что-то
есть, верно?
— Мы соседи, — резко сказал Ремус.
— Что-то большее.
— И друзья. — Ремус поймал себя на
том, что заливается краской.
— Вот что ты себе вообразил.
Интересно, с чего бы. Может, он сам тебе это сказал?
— Нет.
— Потому что это не так. Вы просто
живёте в одном доме, и не надейся, что если вы трахнулись разок по пьяни, так
теперь… Да ты послушай, кретин!
Ремус молча встал из-за стола и
подошёл к камину.
— Ну хорошо, хорошо! — Джеймс тоже
встал. — Делай, что хочешь. Тебе жить.
— Мы с ним не трахались. Мы не
любовники. Мы делим одну квартиру и вместе работаем. — Ремус поставил банку с
дымолётным порохом на место и обернулся. — Ещё одна шутка на эту тему, Джеймс,
и мы перестанем видеться. Всему должен быть предел. Раз уж мы заговорили о
дружбе — над друзьями не издеваются только потому, что у тебя язык зачесался.
Джеймс стоял, не шевелясь, пока
Ремус не вернулся в своё кресло.
— Я не понимаю, как так вышло, —
сказал он. — Ведь всё было хорошо. Ты был нормальным, Ремус! Что случилось?
— Не знаю.
— Тебе надо обратиться к
колдомедику.
— Я обращался.
Глаза Джеймса расширились.
— Ты не говорил.
— Зачем? Он мне не помог. Сказал,
что это не медицинская проблема. Я ничего не могу с этим поделать, Джеймс,
только ждать, что когда-нибудь всё снова изменится.
— О Мерлин! — Джеймс запустил руку
в волосы. — Ждать, пока у тебя опять начнёт вставать на женщин?!
— Хочу я этого или нет, факт
остаётся фактом: сейчас женщины меня волнуют не больше, чем грибы, — резко
сказал Ремус.
— Ты же встречался с Лиззи на
седьмом курсе!
— А ты помнишь, что из этого
вышло?
— Хотя бы со Снейпом не спи.
— Я постараюсь.
— Ремус, мы просто переживаем за
тебя. Может Снейп и не Упивающийся, но точно ненормальный. Я не хочу однажды
найти тебя с горлом, перерезанным от уха до уха.
— С тем же успехом вы можете найти
Снейпа, разорванного от горла до пупа. Что там насчёт Руквуда?
— Дождёмся Сириуса.
Повисло тягостное молчание. Ремусу
хотелось взять Джеймса за плечи и как следует потрясти, чтобы вытряхнуть из его
головы всю эту дружескую тревогу и прочий мусор.
— А вот и мы! — Сириус усадил
Гарри на диван, вручил ему тарелку с пирожным. — Дядя возвёл бастионы из чар и
мебели на пути в левое крыло. Должно быть, докси одолели его не на шутку.
Ладно, пусть делает что хочет.
— Он брат твоей матери, верно? —
спросил Ремус.
— Да. Из одного гнезда, а птицы
разные. Дядя всегда меня любил; пытался даже образумить Вальбургу, но ничего не
получилось. Остался один, бедный старый хрыч. Здесь он хотя бы не чувствует
себя совсем уж выброшенным из жизни. Так вот, о Руквуде. — Сириус увеличил
Альманах. — Впервые эта мысль пришла мне в голову, когда я узнал об Элладоре.
Мы с ней не общались — в детстве потому, что наши семьи давно разошлись, потом
как-то тоже не довелось, но я знаю, что её мать была изгнана из семейства
Руквудов за магглолюбие. Родители Элладоры оба чистокровные, но когда это
волновало людей вроде моей матери? Если ты водишься с магглорождёнными, им и на
кровь наплевать. С Бертой Джоркинс у Руквуда был роман. Брат Берты сказал, что
Руквуд делал ей предложение, а она ему отказала. Полагаю, старина Август
почувствовал себя уязвлённым. Марклина Маккион — двоюродная сестра Августа,
написала монографию об интеграции магглов в магический мир.
— Руквуд в бегах, — сказал Ремус.
— Не настолько они ему насолили, чтобы рисковать, убивая их с такой
жестокостью.
— Основной мотив убийств — вовсе
не месть! — Сириус так и сиял. — Руквуд выкрал ятаган. Приносить жертвы всё
равно надо, вот он и выбрал женщин, с которыми у него счёты. Кстати, тут в
Альманахе есть одна история о предке Руквуда: он был женат на китайской
волшебнице. У них долго не было детей, и жена надоумила его принести в жертву
парочку родственниц, чтобы забрать их инь. Кстати, подействовало — у Руквудов
родилось трое сыновей. Правда, после рождения третьего сына Руквуда казнили за
убийство.
— Когда это было? — скептически
спросил Ремус.
— В семнадцатом веке, но дело в
принципе! Он знал про эту историю.
— Ты тоже знаешь, и что с того?
Кстати, ятаган пропал уже после бегства Руквуда, — напомнил Ремус.
— И что с того? — передразнил его
Сириус. — Наверняка среди невыразимцев у него остался дружок. К слову, о датах:
ятаган пропал, как только в отделе появился Снейп.
— Зачем Северусу помогать людям,
которые хотят его убить?
Сириус и Джеймс переглянулись.
— Думайте что хотите, но казна
Волдеморта досталась Министерству, и только благодаря Снейпу, — сказал Ремус
твёрдо. — Вот вам факты.
Этажом выше что-то покатилось по
полу.
— Интересно, это упала люстра или
развалился балдахин над матушкиным одром? — Сириус поднял глаза к потолку.
— Надеюсь, молодые люди, угощение
пришлось вам по вкусу, — пророкотал от дверей пробудившийся дядя Альфард. — Не
волнуйтесь, это докси бесчинствуют.
— Нам пора, — Сириус вскочил на
ноги. — Не будем мешать вам больше, дядюшка.
— Был рад повидать тебя и твоих
друзей, юного мистера Поттера — особенно. Конечно, компания бедного старого
хрыча — не то, что нужно проворным молодым аврорам, однако он будет рад вам в
любое время.
— Конечно, — Сириус широко, но не
совсем искренне улыбнулся. — Конечно, не завтра — надо закончить операцию.
— Ах да, эти несчастные девушки… я
бы на вашем месте проверил Августа Руквуда.
— Непременно, дядя.
— Чёрт, слышал всё, — сказал
сконфуженный Джеймс. — Неудобно получилось.
— Да ладно! — отмахнулся Сириус. —
Он не обидчивый. Видите, насчёт Руквуда он согласен.
— Подсказал бы ещё, где его
искать, — вздохнул Ремус.
***
Начинало смеркаться, поднялся ветер. Поверхность канала
походила на шкуру громамонта — бурая, в грубых складках. Ремус поднял воротник,
радуясь, что купил новую мантию.
Он перешёл мостик и спустился к реке; немного постоял на
берегу, глядя на бегущую воду. Пара лебедей кружила между опорами моста.
От воды деревянные ступеньки поднимались к небольшому
зданию. Это был склад магрибских торговцев, до войны хранивших там
ковры-самолёты и прочие товары. Дверь была заложена стальной полосой, с двух
сторон укреплённой навесными замками.
Ремус обошёл вокруг склада, убедился, что за ним никто не
наблюдает, и снял оба замка. С них осыпались хлопья ржавчины, значит, замки
давно никто не трогал. В углу склада громоздились старые деревянные ящики,
покрытые плесенью.
Возможно, Северус не откажется запирать его здесь в
полнолуние; если откажется, Ремус попросит Сириуса или Джеймса. Стены из
толстого гофрированного железа выглядели надёжно, вряд ли он сможет вырваться.
Настроение сразу улучшилось. Ремус поднимался по улице,
поглядывая на окна верхних этажей — цветочные ящики, ажурные решётки. К крыльцу
одного из домов был прислонён велосипед. Ремусу всё больше здесь нравилось.
Насвистывая, он запер за собой дверь. Уютный дом, горячий
чай — что ещё нужно человеку для счастья? Разве что собеседник.
Зажав палочку в зубах, хмурый и злой Северус рылся в
папках. Резко обернувшись, он задел локтем стопку книг, та покачнулась и
грохнулась на пол, попутно сметя разложенные на столе бумаги.
— Чем ты тут занимаешься? — Ремус просунулся в дверь. —
Ого! Тебе помочь?
— Нет! — рявкнул Снейп. Палочка выпала и затерялась в
бумагах, по щиколотку в которых он стоял.
— Да ладно. — Ремус соорудил из папок пирамиду и поднял её
в воздух заклинанием. Сбоку вывалилась записная книжка в переплёте из тиснёной
кожи. Северус подобрал её и сунул в карман.
Книги и пергаменты занимали даже кровать. Наверное,
поэтому Снейп не высыпался — некуда было лечь.
— Не хочешь отдохнуть? Я приготовил чай.
Снейп снял очки и потёр переносицу.
— Пожалуй, пора сделать перерыв.
— Заодно узнаешь новости.
Узнав о версии Сириуса и Джеймса, Северус стал мрачнее
тучи. Он терпеть не мог, когда его обходили, особенно бывшие Мародёры.
— Всё это слишком притянуто за уши.
— Между жертвами и Руквудом действительно есть связь.
— Волшебный мир тесен. Все между собой в родстве или хотя
бы знакомы.
— Руквуд до недавнего времени был невыразимцем. Он знал
про ятаган.
— Но пропал ятаган, когда Руквуда в отделе уже не было, —
возразил Снейп.
— У него мог остаться друг.
Снейп внимательно посмотрел на Ремуса.
— Поттер и Блэк подозревают меня, верно? Думают, я передал
ятаган Руквуду.
— Я им сказал, что ты не мог этого сделать.
— Отчего же, мог, — Снейп усмехнулся. — Но не делал. Если
бы я и выкрал ятаган, то только для себя.
— Зачем?
— Чтобы изучить его. Зачем ещё крадут артефакты?
— Я не знаю, зачем их крадут. Вещами я интересуюсь мало, —
сказал Ремус. — Меня интересуют люди.
Снейп бросил на него удивлённый взгляд.
— Правда? А я людей терпеть не могу. Почти все они глупцы,
а те, что умны — негодяи.
— А ты?
— Половину времени я глуп. Другую половину — негодяй.
Ремус смотрел на него с любопытством.
— Когда ты был Упивающимся, тебе было страшно?
Снейп поднял бровь.
— Скажем, так: страх не являлся определяющей эмоцией, — он
запнулся, подбирая слова. — Чувство общности, трепет перед Лордом, желание ему
гибели, ощущение вседозволенности, власти над чужими жизнями и постоянное
опасение за собственную… всё это было не так. То есть так, но не совсем. — Он
облизнул губы. — Не знаю, как это описать. Чем больше я находился среди них, тем
больше искажалось моё восприятие, и с остальными было то же самое — подвергаясь
воздействию друг друга, мы в то же время влияли на остальных, и все вместе — на
мир вокруг нас. Ты всё равно не поймёшь, Люпин. Мы были словно инфери под
водой: странные существа в странном окружении.
— Звучит безумно.
— «Безумно» — наилучшее определение для моего тогдашнего
состояния.
— Вы с Руквудом общались?
— Редко.
— Он когда-нибудь говорил о ятагане?
— Нет. — Северус не отвёл глаз, но его веки слегка дрогнули.
Ремус не стал обвинять его во лжи — он бы только разозлился.
— Ты мне не доверяешь?
Складки по обе стороны рта Северуса углубились, и не от
улыбки.
— А ты сам доверял бы, Люпин?
— Наверное, да.
— Жизнь приучила меня быть скрытным. Люди могут использовать
против тебя всё, что угодно. Любую информацию.
— Иногда ты хитёр, как змея, а иногда ведёшь себя, как
недоумок. Ты уж извини.
— Посмотрите на него. Мистер Проницательность, да и
только. — Чёрные глаза Северуса сверкнули. — Уже забыл, как твой лучший друг
Блэк чуть не сделал тебя убийцей?
Ремус глубоко вдохнул. Сердце стучало, кровь прилила к
лицу.
— Каким ты бываешь мерзким.
— Потому что говорю о мерзких вещах? Можешь убеждать себя,
что случай в Хижине — лишь невинная шутка, но это бесполезно, Люпин. Не
понимаю, зачем я вообще говорю с тобой об этом. Похоже, от своих друзей ты
можешь вынести всё что угодно. Страшно представить, что с тобой сделает
человек, в которого ты влюбишься.
— Те, в кого я влюблялся, никогда не вытирали об меня
ноги, Северус. Тебе, конечно, трудно в это поверить. Что касается моих друзей,
им случается делать глупости, но они не взрывали мой дом и не промышляли
убийствами. И не на меня до конца жизни будут коситься с подозрением. Кто с
собаками ляжет, тот с блохами встанет.
— Знаешь об этом по собственному опыту? — прошипел Снейп.
Его лицо пошло пятнами, как при лихорадке. — Бедняга. Блэк перебрался к Поттеру
— наверное, со школы ждал удобного момента — и оставил тебе на память только
блох.
— Сволочь! — вырвалось у Ремуса.
— Вот и поговорили.
Снейп оттолкнул стул и вышел, оставив Ремуса одного в
сгущающихся сумерках.
Конец первой части
Примечания:
1 От лат. Acus — «игла»
2 От лат. Tersis — «чистка»
3 От лат. dissolve — «разлагать,
растопить, растворить»
|