- Сириус, нет! Сириус!..
- Гарри, стой!..
Это снится Гарри достаточно часто, чтобы он никому не говорил об этом. Ни к
чему тревожить друзей и учителей; и им ни к чему знать, что Гарри настолько
плохо без Сириуса, потому что если тебе больно - это слабость, а Гарри должен
быть сильным за всех сразу, не только за себя.
Иногда сны меняются - Гарри удается спасти Сириуса, подскочить к Арке и
выдернуть оттуда за руку, оставив на запястье крёстного синяки. В таких снах
Гарри чувствует облегчение - такое всесокрушающее, всеобъемлющее, что
просыпается, и понимает, что Сириуса нет.
"Гарри, он уже мертв".
"Гарри, из-за Арки не возвращаются".
Дни все стали яркие плоские, как лакированные картинки; ночи клубятся туманом и
серебрящейся под лунным светом грязью шотландских болот. Когда-то Сириус в
собачьем обличье мчался по этой грязи; Гарри помнит, что это было всего лишь
два года назад, но по ощущениям - как в прошлой жизни. В той, где был Сириус.
Это совсем другая жизнь, не такая, как сейчас.
- Сириус, нет, Сириус! - Гарри рвется из рук Люпина, в который уже раз.
Это сон, он помнит, что это всего лишь сон, но всё кричит и рвется, как
заведенный; да если бы он и не стал этого делать, что бы ему осталось? Молча
стоять и смотреть, как в тысячный раз умирает Сириус?
Он рвётся вперед, и внезапно руки Люпина разжимаются. Гарри, не успев
удивиться, что освободился так легко, подлетает к Арке и успевает схватить
Сириуса за руку.
Сириус тяжелее Гарри.
Они падают в Арку вместе.
Гарри думает мельком, что сейчас проснётся, но не просыпается и не просыпается.
И Сириус всё ещё рядом, тёплый и живой, растерянно приоткрывший рот.
- Сириус, - шепчет Гарри.
Наконец-то он может не кричать.