Часть 2

***

01:36.

 Трель.

 Гарри сидел на кухне и пил очень сладкий кофе. Почти в полной темноте. Конфорка давала мало света, и кофе в его чашке напоминал нефть. Сегодня он понял, что ему есть чему радоваться - хорошо, что он не разбил телевизор. Не то, чтобы он его смотрел… Но такое с телевизором он бы выдержал вряд ли.

Трель.

 Это он. На этот раз точно.

Гарри вылил почти полную чашку в раковину и тщательно ее вымыл. Вытер кухонным полотенцем и поставил в шкаф.

Трель.

Оглянулся. Задвинул стул.

Трель.

Выключил конфорку.

01:39.

Трель.

 Зайдя в гостиную, он подумал, может быть включить свет? Нет. При свете… будет слишком стыдно. Сейчас конечно тоже, но… Некоторые вещи лучше делать в темноте.

 Трель.

— Гарри… мальчик мой…

— П-профессор Дамблдор?...

Боже, нет! Трубка выскользнула из вспотевшей ладони и громко стукнулась о деревянную столешницу. Гарри медленно осел на пол.

Вспомнился шум прибоя и запах морской соли. Он сжал челюсти. Рот наполнился слюной. Впоследствии Гарри часто думал, каково на вкус было то зелье.

Он зажмурил глаза.

 «Выпейте… Выпейте… Выпейте… Еще… И еще… И еще…»

 «Хватит, пожалуйста, хватит».

— Профессор…

 — Да, мой мальчик…

— Профессор, я… О, Господи, я… Я не хотел! Там, в пещере… Я не должен был! Наверняка можно было что-то придумать! Я не должен был поить вас тем зельем!.. И… на Башне… я стоял там и все видел! И ничего, НИЧЕГО не сделал! Простите меня, ради всего святого! Я стоял и смотрел, как вас убивают! И… и… Это не правильно! Это не должно было быть так! Ведь можно же было найти другой выход!

Слезы струились по лицу, капая на пластмассовую поверхность. Но Гарри не замечал. Ему было так тяжело… Он не смел вздохнуть. Он так много должен был сказать…

Обреченность завладела им. Он так устал быть…

Вдруг он открыл глаза. Вчера он понял кое-что. И сейчас, именно сейчас Гарри обязательно должен сказать об этом профессору! Он поймет и подскажет.

— Мне не хватает вас, профессор. Не хватает больше всех. Как вы могли меня бросить?! Вы были так нужны! Почему?! Почему вы так поступили?.. Профессор, я… Знаете, я… мне стало жаль Тома. Я только вчера это понял. Но и оставлять в живых его тоже было нельзя. Я запутался, профессор. Помогите мне… пожалуйста…

Тишина.

Гарри с силой сжимает рубку. Он хочет швырнуть её о стену. Он почти делает это. Но останавливает себя. Нельзя.

Еще не время.

Он смотрит в окно. Полная луна держится уже третий день.

***

Гарри спит. Ему снятся зеленые лучи света. Они разрезают небо на неравномерные треугольники. Он смотрит наверх и кричит, чтобы это прекратилось. Но у него нет голоса. И его никто не слышит.

 Трель.

Гарри спит. Ему снится Хогвартс. Он, совсем малыш, стоит перед Волдемортом. А позади него, за его хрупкой, тонкой спиной все те, кто его учил, с кем он учился, с кем дружил, кого ненавидел. Даже Филч и Амбридж там были. И они все изменились, как будто давным-давно выросли, а он так и остался маленьким мальчиком из чулана. Взрослый Рон, взрослая Гермиона, совсем седой Хагрид. Гарри чувствует, как с него сдувает старую растянутую футболку. Он еле-еле стоит, ноги в слишком больших сандалиях скользят по земле, маленькие камушки попадают между пальцев. Ему физически больно от того, как на него смотрит враг. И практически невозможно сделать шаг вперед…

 Трель.

 Гарри резко распахивает глаза. Сначала он не может понять, от чего проснулся. Ему снилось что-то плохое, он помнил точно. Он посмотрел на часы.

02:08.

 Трель.

От неожиданности он вздрогнул. Прошлой ночью звонков не было. Он всю ночь крутился, никак не мог уснуть. Он был уверен, что он позвонит. Но, бесполезно прождав до утра, Гарри уже и не надеялся, что сегодня услышит этот звук, так похожий на пение механических птиц.

Трель.

 Вот, сейчас. Это он.

Гарри спускается вниз. Он обещает себе, что после пятого звонка обязательно возьмет трубку. Он заметил, что ему стало легко подходить к этому маленькому деревянному столику. В первый раз он даже не решался слезть с кровати.

Трель.

А теперь он очень быстро проделывает путь от спальни до гостиной. Вот только днем Гарри не решается посмотреть на этот светло-бежевый телефон и кусок оборванного провода, торчащего из-под дивана. Он почти все свое время проводит в саду.

Трель.

Терпения не хватает.

 — Гарри…

— Ремус!

 Добрый, заботливый Ремус, с плиткой шоколада в кармане пиджака, струйкой запекшейся крови возле рта и сломанной палочкой.

Гарри не ждал его звонка. Он был не готов. К разговору с Ремусом – никогда. Ему было стыдно вымолвить хоть слово.

Какой из него Избранный? Если он Защитник, то почему не защитил?

 Мальчик-Который-Выжил. Выжил для чего?

Для того, чтобы победить в войне? Или все-таки для того, чтобы ее предотвратить?

Справился ли он со своей миссией? Сейчас, когда слышит мертвый голос Ремуса?

 — Ремус, я… я…

— Тише… я знаю… что ты мне… скажешь… Не надо…

Гарри молчал. Молчал и Ремус. Но Гарри был уверен, что эта тишина не пустая. Стоит ему обратиться, и Ремус ответит.

— Тедди… Миссис Уизли забрала его к себе.

— Да…

Мышцы напрягаются. Костяшки пальцев до боли натягивают кожу. Гарри всматривается в темноту.

— Ремус, тогда… я…

— Тише, Гарри… Не надо…

— Хорошо. Я не буду. Но ты ведь знаешь – я прав. Я… черт, я так хочу обнять тебя!

— Да… Гарри… Я тоже…

— Прости…

 Тишина.

 Гарри еще долго сидел, прижимая трубку к уху и не сводя глаз с лунной полоски света на стене.

***

Как-то в книжке Гарри прочитал, что есть такие цветы, которые называются «петунии». Там была даже фотография. Их расцветка бывает белой или красно-фиолетовой. У Гарри в саду таких цветов не росло.

Гарри сидел на кухне и вспоминал, как сегодня утром он зашел в цветочный магазин. Там продавали семена в пакетиках. Он стоял тогда и думал, куда они их девают, если им не удается реализовать товар? Ведь семена не могут храниться вечно. Он хотел купить несколько пакетиков. Ему тогда пришло в голову, что это тоже жизнь. Пускай всего лишь растительная.

 Он любил смотреть на свои цветы, наблюдать за их ростом. Он сравнивал их жизнь со своей. Им жилось гораздо проще, даже в картонных пакетиках. У них не было такого груза на плечах, как у него. Вина не давит на них, подобно кресту. Крест за каждого убитого. Ему тяжело со своей виной, но и сбросить ее он не может.

Так сложно было идти вперед, вглубь леса, к Волдеморту, зная, что за спиной оставляешь убитых. Или тех, кто пока жив, прекрасно понимая, что они тоже умрут, ведь Пожиратели были повсюду, не только рядом со своим Лордом.

Телефон молчал вторую ночь. Гарри начал бояться, что просто проспал и не услышал пронзительное дзиньканье.

Гарри поднялся в спальню Дадли и, задернув шторы, залез под одеяло. Посмотрел на часы.

03:00.

Он закрыл глаза, собираясь поспать чуть-чуть, совсем немного. Он обязательно услышит…

Трель.

Одеяло полетело на пол. Предчувствие сдавило горло.

Он.

Гарри стоял на ковре и не смел пошевелиться. Целых два дня телефон молчал.

Он. Он. Он.

В такт пульсу.

Трель.

Гарри сбегает по ступенькам, но запинается об последнюю и летит носом прямо на входную дверь.

Трель.

Совершенно не чувствуя крови, уже стекающей по подбородку, он подбегает к дивану. И садится. Смотрит на телефон. Все слова, что он заготавливал эти два дня, вылетели из головы. Он протягивает руку, слегка касается кончиками пальцев холодной пластмассы. И ждет.

Трель.

— Поттер.

— Профессор.

Он видит перед собой бывшего профессора в луже крови. Воротник его белой рубашки стал красным. От шеи почти ничего не осталось. Взгляд черных, уже абсолютно пустых глаз не гипнотизирует, как бывало на уроках. Длинные белые пальцы судорожно сжимают флакон. Гарри не с первого раза удается их разжать.

— П-пр…

— Отпусти меня.