ГЛАВА 4

- …Поэтому исследования в этой области не имеют никакого смысла. Я им так и сказал. А меня даже не захотели слушать!

- Бродяга, давай на полтона потише, а то нас и отсюда попросят, - с усталой улыбкой вздохнул Люпин. - И прекрати бегать взад-вперёд, у меня уже в глазах рябит. Ты же сейчас врежешься в кого-нибудь...

Последнее замечание было явно лишним - люди, спешащие через Атриум, обходили их за несколько метров по всем осям координат.

- Ты совсем не волнуешься за него! - Сириус остановился так резко, что его мантия взметнулась, как чёрный парус.

- Волнуюсь. Просто не выставляю свои эмоции на всеобщее обозрение. Мы сделали всё, что могли, да и Дамблдор не даст совершиться несправедливости. Не забывай, он всё же Верховный чародей Визенгамота, и после войны его слово - практически закон.

- Но не в том случае, если закон действительно нарушен, а это так, дементор бы его побрал! Кингсли сказал, что сейчас с теми, кто использует чёрную магию, не церемонятся, пусть ты десять раз герой и двадцать раз спаситель неблагодарного человечества. Луни, - Сириус встряхнул оборотня за плечи, - я не выдержу, если Гарри попадёт в Азкабан. Из-за меня!

- Тебе не привыкать, Блэк, - Снейп подошёл неслышно. - Из-за тебя вообще одни неприятности.

- Север...

- Ах, он уже и Север?

- Это что, приступ ревности? - Профессор зелий насмешливо изогнул бровь. - Не смею мешать вашей семейной ссоре, - он церемонно поклонился и двинулся к лифту.

- Я убью его. Если он... на слушании... хоть слово... против Гарри... клянусь, я убью его, и то, что он, по твоим словам, спас мне жизнь, его самого не спасёт. Рем? Рем, что с тобой?

Отняв от лица руки - изящной формы, но неухоженные руки с коротко обстриженными ногтями, - Люпин посмотрел на друга. За прошедшие два с половиной года Сириус совсем не изменился. Те же непокорные чёрные пряди, падающие на худое лицо с чётко - слишком чётко - прорисованными чертами, те же чуть заметные морщинки: вертикальные - между бровями и - тонким веером - около глаз.

Вот только сами глаза... Ремус никогда не слышал о том, что их цвет может меняться.

- Послушай, мне, наверное, надо тебе кое о чём сказать. Мы со Снейпом...

- Вы? Со Снейпом? - Сириус не мог поверить своим ушам. - Луни, если это то, о чём я подумал... О нет. Мерлин. Кто-нибудь, заберите меня отсюда. Ты - и эта скользкая змеюка? - анимаг хрипло рассмеялся, но, вспомнив о том, что Люпин ничего не делает просто так и его связь со Снейпом вряд ли является исключением из этого неписаного правила, смущённо закашлялся. - О, прости, Рем. Проклятый Веритасерум. Кажется, всё ещё действует.

- Ничего, в любом случае мне гораздо больше нравится, когда ты говоришь, чем когда молчишь, - криво улыбнулся оборотень. - Так о чём вы там говорили с Кингсли? Он действительно предлагал тебе работу?

- Конечно, нет, если даже тебя официально так и не оформили. Тьфу! Прости ещё раз. Он рассказал о войне и о том, что происходило после, вкратце обрисовал нынешнюю ситуацию в Министерстве и посоветовал после суда не попадаться никому на глаза, сидеть тише воды, ниже травы - и мне, и Гарри, если его оправдают, на что надежды мало... А знаешь, мне тоже надо тебе кое о чём сказать.

- Неужели ты всерьез думаешь, что никто ни о чём не догадался? - Люпин с улыбкой вспомнил выражение лица Молли, прибежавшей утром, чтобы приготовить завтрак и дать пару материнских напутствий, и увидевшей, как Гарри выходит из комнаты Сириуса - взъерошенный, невыспавшийся, с искусанными губами. Кажется, бедная женщина проглотила язык; по крайней мере она рекордно долгое время ошарашенно молчала, пытаясь понять, что происходит, как с этим бороться и кто виноват.

Ремус не сомневался: виновные найдутся очень быстро, знал, кто ими окажется и что он сам обязательно войдёт в их число.

"Пускай. Я согласен на любую выволочку от Молли. Я сам пойду к ней и признаюсь, что имею прямое отношение ко всему этому, если мальчик сегодня вернётся домой, а не в тюрьму", - подумал он.

- Я плохой крёстный. Если бы Джеймс знал...

- Бродяга, Джеймс знал о нас с тобой. И ни разу не сказал ничего по этому поводу. Прекрати. Гарри уже взрослый и вполне может сам решать, что ему делать. Лучше загадай что-нибудь.

- Что ты имеешь в виду?

- Ну помнишь, ещё в школе - когда нас ждала какая-то крупная неприятность, мы загадывали то, чего очень не хотелось делать? "Если Филч пройдёт мимо, завтра я целый день буду вести себя хорошо", например.

- Ладно, - Сириус усмехнулся и прищурился, что-то соображая. - Загадал.

Дверь лифта открылась, и в зал вышли Снейп, Артур Уизли и... Гарри. Мальчик выглядел уставшим и измотанным, но не был похож на подконвойного. Сердце Сириуса забилось часто-часто, губы почему-то пересохли, и он не мог выдавить ни слова.

- Ну что? - спросил Люпин, в нетерпении бросаясь навстречу.

- Свободен, - Артур хлопнул Гарри по плечу; у того, казалось, не было сил даже обрадоваться. - Сейчас, я думаю, вам лучше всего поехать домой, штраф можно заплатить и завтра. Сириус, Ремус, вот ваши палочки. Уф. Весь совет был настроен против, если бы не Дамблдор, не знаю, что было бы. Даже думать об этом не хочу.

Анимаг молча шагнул к крестнику и крепко обнял его.

- Снейп не сказал ничего... плохого? - шёпотом спросил он.

- Только правду, - после небольшой паузы ответил Гарри.

- Тогда придётся сделать то, что я загадал, - Сириус тяжело вздохнул, и, развернувшись, побежал к выходу. Уже на улице он почти налетел на Профессора зелий - тот как раз приготовился к аппарированию.

- Блэк, - прошипел Снейп. - Ничто не может заставить тебя исчезнуть из моей жизни, не так ли?

- Как и тебя - из моей, - Сириус с трудом подавил раздражение, которое неизменно вызывал в нём этот человек. Только бы не сорваться, только бы не устроить очередную стычку... В сущности, ему было совершенно всё равно, лишняя гирька на весах их многолетней неприязни друг к другу уже ничего не изменит, но ради Луни, для которого это, похоже, важно, можно было и потерпеть. Немного. - Послушай, мы с Ремом… не любовники - по крайней мере на данный момент.

- Почему ты это говоришь? - неожиданно неехидным тоном спросил слизеринец и закусил губу; в глазах сверкнули чёрные молнии. "Ах да, он же давал показания позже, значит, он всё ещё под Веритасерумом", - вспомнил Сириус и усмехнулся: задать бы сейчас пару вопросов...

Нет. Нельзя.

- Потому что Луни - мой лучший друг, и, если ты ему зачем-то сдался, я не хочу становиться между вами.

- Бродяга! - Люпин и Гарри стояли в нескольких шагах от них, у самого выхода. Раздался громкий хлопок - Снейп дезаппарировал от греха подальше. - Тебе не кажется, что это уже как-то слишком?

- Ты же предложил загадать, вот я и загадал, - анимаг пожал плечами. - Первое, что пришло в голову, из того, чего очень не хотелось делать...

- Ну ладно, я пойду, - перебил его Гарри. Мальчик казался очень бледным и старался смотреть в сторону. Обняв себя обеими руками и ссутулившись, он быстро зашагал по пустынной улице - прочь отсюда.

- Куда... - Сириус собрался броситься за крестником, но Люпин его остановил.

- Ему надо побыть одному. Ты действительно считаешь, что за применение чёрной магии такого уровня полагается штраф - и больше ничего?

- Что случилось? - хотя Блэк уже понимал - что. - Ему... сломали палочку?

- И запретили пользоваться магией. Любой. Навсегда.

***

- Когда всё началось, в Хогвартсе был выпускной. Говорят "с корабля на бал", а здесь получилось с точностью до наоборот - с бала на корабль... то есть в бой, - невесело усмехнулся Ремус. - Мы были готовы к этому: уже несколько недель весь Орден Феникса жил в замке, конечно, втайне от учеников, ну да разве от них что-нибудь скроешь? Младшекурсники к тому времени уже разъехались по домам, и мы заняли их спальни. Выпускникам тоже было предложено покинуть школу сразу после сдачи П.А.У.К., но мало кто внял голосу разума: кому-то не хотелось прослыть трусом, скрывающимся в своей норе, кому-то скрываться было уже, по сути, негде - не присоединившихся к его армии Волдеморт жестоко преследовал, и Хогвартс был местом ничуть не более опасным, чем некоторые родительские дома, а за границу имели возможность уехать далеко не все.

Совершенно безумный был день. Лихорадочное веселье, реки сливочного пива... Профессора просто замаялись отбирать у особо отчаянных огневиски и вытаскивать из тёмных углов уединившиеся парочки: если не имеешь никакого понятия, что будет завтра, используешь каждую минуту, чтобы успеть насладиться жизнью. Когда я сдал свой пост на границе антиаппарационной зоны Биллу Уизли и вернулся в комнату, то долго не мог уснуть. Казалось, развлекается не тридцать человек, а гораздо больше - от музыки, смеха и фейерверков в сумерках было шумно и светло, как днём.

А потом над фейерверками взлетело сигнальное заклятие - как раз с того места, откуда я ушёл пару часов назад. Дальше... как об этом рассказывать? Я, честно говоря, сам плохо помню; прежде всего потому что первыми на нас напали дементоры, боггарты и прочая тому подобная нечисть в ассортименте и количестве, и я совершенно перестал понимать, где нахожусь и что происходит. Над тёмными деревьями Запретного леса сияло штук десять полных лун сразу, отовсюду лезли оборотни, я снова и снова переживал момент первого превращения... Мы справились с ними, но не сразу. И не успели спасти Билла. Когда Артур узнал об этом... ну, сам понимаешь, наверное. Полез на передовую, и до самого конца оттуда не вылезал. Этого самого конца мы со Снейпом уже не видели: около стен Хогвартса кто-то из Пожирателей отбросил нас отталкивающим заклинанием прямо в замок, а потом башня рухнула нам чуть ли не на головы. Но это уже совсем другая история.

А когда всё, включая бурные празднования победы, закончилось, встал вопрос о том, что делать дальше. Ни о каких радостях жизни для бывших сторонников Волдеморта речи не шло - слишком много было жертв, - поэтому сдаваться они не спешили. Авроров осталось - раз, два и обчёлся. Вот и добирали отдел на скорую руку из кого придётся, не обращая внимания на такие мелочи, как возраст или образование, а ориентируясь на знание боевых заклинаний. Даже меня завербовали - на четверть ставки, кем-то вроде консультанта по вызову. А у Артура был самый большой опыт руководящей работы в Министерстве. Вот и...

...Весь вечер, как и вчера, они провели в комнате Люпина - кажется, это начало становиться традицией. До невозможности корректный Рем ни словом не обмолвился о приговоре, и, поняв, что от этого мальчику действительно легче, Сириус поддержал инициативу друга. Да и что он мог сказать? То, что в Азкабане было бы гораздо хуже, Гарри знал без него.

На «посочувствовать о другом» сползлись и остальные обитатели дома: первым в дверях показался длинный нос Рона, а вскоре вслед за носом и всем, к нему прилагающимся, появилась Гермиона. В последнее время их редко где можно было увидеть друг без друга, разве что на учёбе: Рон готовился стать колдомедиком, а Гермиона под личным руководством Макгонагалл зубрила заклинания Высшей трансфигурации и анимагии. Ходили слухи, что Дамблдор, как только разберётся с диким количеством свалившейся на него после войны работы, оставит пост директора Хогвартса и серьёзно примется за свои научные исследования, а Минерва займёт его место, тем самым освободив должность преподавателя.

- Не знаю, когда это будет и будет ли, - поджала губы девушка, - но мне достаточно ясно дали понять, что хотят, чтобы в будущем Трансфигурацию вела я.

- А как насчёт превращений? - поинтересовался Сириус. - Что-нибудь уже получается?

- Пока нет, - Гермиона пожала плечами. - Но ты же сам знаешь, что пары месяцев для этого недостаточно. Мне и самой интересно, каким животным я могу стать.

- Флоббер-червём? - с самым невинным выражением лица предположил Рон, за что схлопотал шутливый подзатыльник.

- Ремус, ты обещал полечить меня от головной боли, - Тонкс вошла и окинула развеселившийся народ удивлённым взглядом. - Ой, я, кажется, невовремя…

- Вовремя-вовремя, - Люпин встал, освобождая кресло. - Садись. Я сейчас всё приготовлю.

- Надо бы нам сюда ещё четыре кресла, - сказала Гермиона, когда оборотень, подогрев зелье для Тонкс, устроился на ковре между Гарри и Роном. («Наверняка снейповское", - подумал о напитке Сириус. В голове мелькнуло: «Интересно, он был здесь? Вот на этой постели…»)

- А по-моему, так даже уютнее. Особенно опираясь о твои коленки, Гермиона.

- Профессор Люпин, мои коленки всегда к вашим услугам.

- Моё сердце разбито! Моя невеста отдала свои коленки другому! Тогда и я изменю ей - вот эти ноги выглядят весьма привлекательно, - Рон подполз к Тонкс и прислонился к её ногам. - Ты ведь не против?

- Если бы я была против, ты бы узнал об этом прежде, чем успел спросить.

Сириус сидел совсем рядом с каминной решёткой, наслаждаясь жаром, исходящим от волшебного пламени, и ощущением хрупкого - на грани с апатией - покоя. Он был дома, рядом с ним были друзья, - что ещё нужно человеку, ещё несколько дней назад считавшемуся геройски погибшим?

И почему-то было совсем не обидно пропустить, по сути, главную битву последней половины века. Приближается старость? Или постоянные удары судьбы выбили из него всю дурь, предложив взамен… а, собственно, что? Мудрость? Вот уж чего как не было, так и нет…

...Постель пахла апельсиновым маслом, внаглую конфискованным вчера из ванной, - больше ничего подходящего относительно поблизости не нашлось.

Запах раздражал. Сириус терпеть не мог апельсины с тех самых пор, как, скрываясь от дементоров и Министерства на побережьях Средиземноморья, несколько месяцев объедался ими до тошноты. И то, что масло пахло скорее не спелыми фруктами, а зелеными - с терпкой примесью свежеспиленной древесины и растёртых в руках глянцевых листьев, - положения не улучшало.

Запах напоминал о Гарри - таком, каким он его никогда раньше не видел: обнажённом, дрожащем от желания…

Почему он не приходит?

Подобные мысли были ужасно эгоистичными. Это не должно было повторяться, более того - этого не должно было случаться вообще! Он ничем не может помочь Гарри. Он ничем не может с ним поделиться - кроме такого реального ощущения ледяных щупальцев, протянувшихся с бесконечной серой равнины и опутавших сердце, в котором и без того осталось мало нетронутых дементорами уголков. Кроме... себя?

Сириус не обманывался - на личном фронте он представлял не такую уж ценность для восемнадцатилетнего мальчика, красивого, знаменитого настолько, насколько это вообще возможно. Да и в плане секса... не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что для Гарри это было впервые. Наверное, не стоило сразу заходить так далеко. Наверное, можно было найти в себе силы сделать это как-то по-другому: мягче, тише, осторожнее, без обжигающего нетерпения и крови на губах.

Наверное, можно было. Но - не сложилось.

Гарри нужно тепло - "Какие у тебя холодные руки", нежность - длинные рукава мантии не позволяли разглядеть, остались ли на руках синяки, понимание - но эта наука никогда не давалась ему легко, а сейчас тем более.

И всё-таки - крестник рискнул всем, чтобы вытащить его из-за этой чёртовой арки. Почему? Зачем? И не жалеет ли он теперь о своём поступке?

Соседняя комната - так близко и так далеко. Бесконечно далеко.

***