ГЛАВА 6

- Что ты собираешься делать?

- Не я, а ты, - Гарри соскользнул на пол и сел напротив крёстного. - Ты же был аврором, значит, ты должен знать заклинания, позволяющие проникнуть в сознание другого человека.

Сириуса передёрнуло.

- Да, я знаком с магией такого рода - в самых общих чертах, но достаточно для того, чтобы не иметь никакого желания ею пользоваться.

- Это единственный выход.

- Ты можешь просто рассказать. Ты же знаешь - я верю тебе, - анимаг позволил себе взять мальчика за руку и мысленно поздравил себя с тем, что жест вышел нейтральным, ничего не говорящим.

- Нет, лучше будет, если всё же ты это сделаешь, - Гарри сжал пальцы. - Понимаешь, о некоторых вещах я не то что рассказать - я и объяснить-то их не могу - даже самому себе. Может быть, Легилименс поможет.

- Ты уверен, что действительно этого хочешь? Я же смогу увидеть не только то, что нужно, но и то, что никому и никогда не показывают, ни при каких обстоятельствах. То есть у меня не просто будет возможность это увидеть, я обязательно увижу - просто не смогу выбирать. А я считаю, каждый человек имеет право на личные тайны…

- Я уверен.

- Ты гораздо взрослее, чем я был в твоём возрасте, - задумчиво сказал Сириус. - Чем были и Рем, и Джейми… а иногда кажется, что ты и сейчас взрослее меня. Хорошо, пусть будет так, как ты считаешь правильным. Только это не так просто - я никогда такого не делал и мне нужно подготовиться. Поставишь защитный контур?

- Зачем? Сюда кто-то может войти?

- Очень вряд ли, но мне так будет спокойнее. В отличие от Снейпа я не мастер контролировать своё сознание.

- Ты двенадцать лет сопротивлялся дементорам, и это теперь называется «не специалист». Все снейпы нервно курят в сторонке. И вообще - не надо о нём, особенно на ночь глядя, - Гарри усмехнулся. - А то я подумаю, что и ты к нему неравнодушен, начну ревновать, опять что-нибудь подожгу…

- Не надо поджигать, я ещё не успел оценить фразу насчёт ревности, - машинально отшутился Сириус. На самом деле ему показалось, что его ударили в солнечное сплетение - сильно и больно, и срочно надо было сказать что-нибудь бессмысленное, чтобы не умереть на месте. А умирать почему-то резко расхотелось. Захотелось что-то сделать - пусть даже то, против чего он протестовал только что. - Ну давай, ставь контур.

- Эээ… я не имел в виду прямо сейчас… Тебе надо по крайней мере поесть и… эээ… окончательно протрезветь…

- А может быть, и это потом?

В комнате было жарко - камин быстро нагрел воздух до температуры июльского полдня - душного, пасмурного, предгрозового.

- Может, - тихо, почти неслышно.

Сириус взял апельсин. Безжалостно отрываемая от мякоти кожица брызнула на пальцы липкой горечью, ярко-оранжевые кусочки шкурки упали на потёртый ковёр.

- Хочешь?.- на ладони - ароматная долька. Одна.

Гарри наклонился и захватил её зубами. Капля сока потекла по подбородку, Сириус снял её лёгким поцелуем… слишком лёгким, на вкус мальчика, и тот подставил губы, обоснованно надеясь на большее и получив желаемое плюс некоторое количество бонусов в виде сброшенных мантий и рук под его рубашкой. Прикосновения, вызывающие озноб, - Гарри ещё не понял, как к этому относиться, но точно знал, что отныне ни одно ощущение, не похожее на эти, не сможет заставить его почувствовать, как земля уходит из-под ног и привычный мир рассыпается на составляющие - пронзительно чёткие и, да, - правильные.

Возвращающие его к самому себе, как бы странно это ни звучало в данной ситуации. Какие-то образы молниеносно проносились в сознании, но разбираться совершенно не хотелось, да ещё и не совсем привычные формы выражения эмоций требовали внимания - всего, без остатка. К тому же юноша точно знал, что не забудет ничего из пережитого, потому что каждый момент мистически воспринимался как последний. То есть совсем. Где-то под веками маячили очень знакомые тускло мерцающие нити, и Гарри ничуть не удивился, когда, откинувшись на ворох одежды, уже изрядно затуманенным взором упёрся не в дощатый потолок, а в бездонное пепельно-серое небо.

А потом все видения растворились в болезненно-остром наслаждении, в котором, как в хорошем ликёре, перемешались горечь и сладость, и одно только яснее выявляло и подчёркивало вкус другого. Когда же всё закончилось и судорога оргазма выбросила его в реальность - оглушённого, задыхающегося, усталого, выяснилось, что Сириус с ним в чём-то радикально не согласен.

- О нет, только не это, - пробормотал анимаг, набрасывая на себя полу мантии.

- Что "это"? Надеюсь, не то, чем мы только что занимались?

- В таком случае протест был бы уместен до процесса, а не после. Я о том, что ты сказал о моей матушке: братьев и сестёр в этой жизни мне было более чем достаточно. Кстати, кто тебя научил так ругаться?

- Ну не мог же я ждать, пока ты научишь, - нервно хихикнул Гарри, одновременно пытаясь представить, каких радостей он умудрился пожелать этой старой стерве. По всему выходило, что представить это невозможно, то есть возможно, но лучше не стоит. Воображение у него всегда отличалось некоторой неуместной в отдельных ситуациях конкретностью.

Чтобы отвлечься, он стянул с Сириуса его и без того весьма условное прикрытие. Внезапность жеста застала того врасплох, поэтому шалость удалась, но в общем и целом результат ушёл в минус: скорчив рожу, которую мог бы принять за недовольную только человек, очень плохо знакомый с Блэком, и приподнявшись, крёстный вытащил из-под себя мантию и завернулся в неё целиком.

- Ты не мёрзнешь, - вздохнул мальчик. - У тебя просто комплекс. Но, знаешь, мне совершенно всё равно, сколько тебе лет и как ты выглядишь, хотя и то, и другое, между прочим, далеко не безнадёжно - я помню это с тех пор, когда ещё обращал на это внимание…

- Как мило, - с ехидством, достойным Снейпа, раздалось от двери; та, предательница, даже не скрипнула! - Акцио волшебная палочка! Здравствуй, Гарри. Здравствуй… дядюшка.

***

- Вы удивлены?

- Пожалуй, нет, - Северус рассматривал свои руки. Правая ладонь всё ещё оставалась розовой и очень гладкой; следы старых ожогов выделялись белыми пятнами. - Он был моим любимым учеником и остался таковым даже тогда, когда я понял, что его жажда знаний преследует одну цель - выделиться. Стать лучшим. Обратить на себя внимание. Обыкновенные желания обыкновенного мальчишки, озабоченного самоутверждением, - а кто в этом возрасте не мечтает о том, чтобы окружающие оценили его уникальность и неповторимость? Но желание и способности воплотить их в жизнь - редкое сочетание. И очень опасное…

- Если резюмировать, Вы видели в нём самого себя, - рожица домашнего эльфа просунулась в дверь кабинета Дамблдора, и директор кивнул: - Да, Тикки, принесите ужин сюда, мы не спустимся в Большой зал.

- В несколько подредактированном варианте, - криво усмехнулся Снейп. - У меня не было ни шанса завоевать дешёвую популярность среди соучеников - ни денег, ни внешности, ни умения подать себя на блюдечке с голубой каёмочкой. У него было всё. И всё же он оставался вторым, всегда вторым. Поэтому в начале шестого курса он пришёл ко мне и попросил давать ему частные уроки.

- Только зелья или что-то ещё?

- В основном зелья, но ещё контроль сознания, защита от тёмных искусств, почему-то маггловедение… Учить его было легко: в отсутствие своего главного раздражающего элемента - Поттера, а также слизеринцев, перед которыми нужно было «держать марку», он становился вполне вменяемым и даже более того. Впрочем, вполне возможно, что таким образом он пытался произвести впечатление на меня. И у него получилось: мне нравились его серьёзность, упрямство, если не сказать - упёртость, его умение сразу отделить главное от второстепенного и сосредоточиться на принципах действия заклинания, а не тупо заучивать слова и движения палочкой…

На столе появилось несколько подносов с едой; оценив количество сладостей, алхимик поморщился. Может быть, сладкое и обладало способностью стимулировать умственную деятельность, а это им сейчас было как нельзя кстати, но от этого менее противным для него оно не становилось. Хвала Мерлину, нормальная еда тоже присутствовала.

Аккуратно - ножом и вилкой - отделяя мясо от костей того, что когда-то было курицей, Северус задумался, с какой радости он так разоткровенничался с Дамблдором. Дело было в Драко? То, что тот стал Пожирателем смерти, он узнал давно, в первый день войны, когда большая половина слизеринцев приняла сторону Волдеморта. То, что мальчик не удовлетворится ролью послушного исполнителя, было понятно задолго до этого. Так что ничего нового и интересного ему не открылось.

Любое знание - палка о двух концах. Одним и тем же составом можно вылечить, а можно и убить. Изучая ЗоТИ, невозможно обойти вниманием сами Тёмные искусства - надо же знать, от чего собираешься защищаться. Научившись не допускать никого в своё сознание, начинаешь понимать, каким образом возможно подчинить сознание другого...

Авроры способны сопротивляться Империусу, но как сопротивляться зову собственной крови? Этого он Драко не объяснял. Просто сказал как-то раз: «Самая действенная магия - самая простая. Ею пренебрегают современные, образованные - дальше некуда, волшебники, считая прерогативой деревенских ведьм и недоучек. И совершенно безосновательно - в руках человека с неразвитым магическим потенциалом шанс, что она сработает, весьма и весьма невелик, но если ею научится управлять сильный колдун, она сможет принести много неприятностей. Поэтому всегда сжигай волосы, остающиеся на расчёске. Обрезанные ногти. И особенно - окровавленные бинты, если поранишься».

Тонкий, почти невидимый шрам на запястье Тонкс не заметила даже она сама...

В принципе, судьба девчонки Северуса не волновала, особенно учитывая некоторые личные аспекты. Гадать, было или не было что-нибудь у неё и Люпина, он считал ниже своего достоинства, а уж спрашивать об этом - тем более. Может быть, да. Может быть, нет. На людях они вели себя как друзья, но оборотень вообще был очень сдержан в проявлениях чувств, и догадаться, что творится под неизменно ровной и спокойной оболочкой, было практически невозможно. За несколько месяцев их довольно тесного общения Рем ни разу не вспылил, не вышел из себя, даже не повысил голос в ответ на зачастую откровенно провокационные слова и поступки Профессора зелий.

И что самое странное, эта непробиваемость не подливала масла в огонь снейпова раздражения, а наоборот - поглощала его без остатка. Как стены в психиатрическом отделении клиники св. Мунго с наложенными на них успокаивающими заклятиями. Чем расплачивался за это Люпин, было примерно понятно, и Снейп был благодарен судьбе за возможность хоть как-нибудь облегчить упомянутую расплату.

«В сущности, внутри каждого человека живёт зверь, и ликантропия просто материализует сей факт, не только насильственным образом выволакивая второго наружу, хвала Мерлину, не так уж часто и ненадолго, но и давая возможность первому узреть и осознать своё альтер эго, помогая, таким образом, максимально дистанцироваться от него…»

- У Вас есть какие-нибудь предположения насчёт того, зачем ему понадобилось перевоплощение Тонкс в Гарри? - голос директора выдернул алхимика из пучины размышлений, имеющих весьма отдалённое отношение к обсуждаемому предмету.

- При принятии Оборотного зелья между объектами возникает некая связь сродни симпатической или ритуальной магии, основанной на подобии. Когда маг-метаморф принимает облик реального человека, происходит по сути то же самое. Существует комплекс специальных зелий для усиления этой связи, в состав которых входит кровь реципиентов - или одного из них, или обоих. Собственно, это модифицированные варианты зелья Подвластия или зелья Поиска - основа одна и та же. Так что, полагаю, имела место быть попытка воздействия на Поттера.

- Возможно, - кивнул Дамблдор. - Гарри после окончания войны был несколько… эээ… подавлен, о чём неоднократно писали в «Пророке», и Малфой мог подумать, что это ему на руку.

- Значит, одним нерешённым вопросом стало меньше, - усмехнулся Снейп. - Осталось всего несколько. С каких это пор авроры пользуются чёрной магией и заклинаниями, а именно таким, которым Тонкс буквально размазала по стенке Петтигрю? Зачем и почему это понадобилось Малфою? Где Флетчер? И какое отношение ко всему этому имеет Поттер?

Директор молча жевал лимонную дольку. В его бороде застряли крошки уничтоженной до этого халвы. Северус заёрзал, пытаясь устроиться поудобнее на жёстком сидении, и почувствовал, что между ручкой кресла и его бедром зажато что-то твёрдое, более того - это «что-то» имеет наглость, притворяясь нужным предметом, лежать в кармане его мантии…

***

- Так, а теперь давайте ещё раз, но по порядку, - манера Гермионы раскладывать всё по полочкам, потом снимать и раскладывать повторно, и так до победного, несколько утомляла Ремуса ещё во время его недолгой карьеры преподавателя. Впрочем, нельзя не признать, что иногда эта методика оказывалась единственно действенной. - Утром, когда Вы пошли на работу, Гарри и Тонкс завтракали. Потом Гарри направился в библиотеку узнать, что пишут о нём в «Ежедневном пророке». Профессор, Вам не кажется это странным?

- Что именно? - после недавней процедуры Люпин чувствовал себя помолодевшим лет на десять и никак не мог понять, как к этому относиться. С одной стороны, исчезновение некоторых признаков возраста и неприятных ощущений как в жизненно важных, так и не таких уж необходимых, если задуматься, частях тела, не могло не радовать, а с другой - полнолуние-то никуда не делось, и на фоне внезапно «встряхнувшегося» организма его приближение било по нервам особенно сильно.

Будущая Профессор трансфигурации посмотрела на бывшего Профессора ЗоТИ как на дитя малое, неразумное.

- Когда Гарри интересовало, что пишут в «Пророке»? Да после того, что появлялось на страницах этого, с позволения сказать, источника информации еще на пятом курсе, он только кривился от моих попыток пересказать ему что-то, кроме новостей. А уж про себя, да ещё в ситуации, когда заранее ясно, что ничего хорошего ждать не приходится… Рон, твоё хихиканье действует мне на нервы.

- Извини, - из-за края газеты появились два блестящих карих глаза. - Мне тоже, знаешь ли, не очень весело, но тут такое… Профессор Люпин, Вы не читали? Тогда Вам, наверное, будет интересно. Вот, слушайте: «В качестве свидетелей на слушании выступали крёстный отец Гарри Поттера Сириус Блэк, восставший из мёртвых (его юридический статус ввиду беспрецедентности ситуации остаётся невыясненным, да и физический весьма сомнителен, не говоря уже о том, как двенадцать лет в Азкабане и два с половиной года за таинственной Завесой могли повлиять на его рассудок); оборотень Ремус Люпин (осмелимся напомнить уважаемым читателям, что до полнолуния осталось меньше недели) и бывший Пожиратель смерти, шпион и, по слухам, любовник Волдеморта Северус Снейп». Бедному Снейпу, как всегда, досталось больше всех…

Рем хмыкнул. Слышал бы Снейп, как мальчишка Уизли называет его «бедным»!

- Рон, я просила тебя найти не весьма сомнительный компромат на Профессора Снейпа, а причину, из-за которой Гарри настолько сильно захотел сжечь эту газету, что сделал это без помощи палочки! - нахмурилась Гермиона.

- А что, того, что я прочитал, недостаточно?

- Того, что ты прочитал, достаточно для того, чтобы посмеяться и забыть, - мягко сказал Люпин, - но для того, чтобы непреднамеренно - а мне не кажется, что Гарри сделал это сознательно, - выпустить огненный шар, нужно что-то посерьёзнее. Подобные заклинания относятся к числу наиболее опасных - после трёх Непростительных, разумеется, - и соответственно требующих наибольшего приложения сил и каких-то не менее сильных эмоций, в данном случае отрицательных. Положительных хватит только на то, чтобы разжечь камин или костёр. Увы, к сожалению, ненависть, злость и страх человек переживает ярче, незамутнённее и острее, чем любовь, радость или счастье. Последнее - субстанция вообще эфемерная, а в любви есть своя тёмная сторона...

- Философствуете? - до боли знакомый голос невольно заставил Гермиону сесть прямо, а Рона - выронить газету и изобразить выражение лица, предположительно означающее "весь внимание". Привычка - вторая натура. - Ну и какую же тёмную сторону Вы видите в… любви?

Последнее слово было произнесено примерно так, как Беллатрикс могла бы произнести слово «кастрюля». С каким-то брезгливым недоумением.

- Привязанность, Северус. Привязанность делает нас слабыми и зависимыми от её объекта, - пряча улыбку, ответил Ремус. - Поэтому многие предпочитают скрывать свои чувства или вообще их не иметь. Зачастую это своеобразный психологический защитный барьер, за которым человек скрывается от враждебного или кажущегося ему враждебным мира.

- А собственно, чем обязаны, профессор Снейп? - Рон вспомнил, что они больше не школьники, а стало быть, снять с их факультета баллы или назначить им взыскание никто больше не сможет.

- Видите ли, мистер Уизли, - яда в голосе Снейпа с лихвой хватило бы, чтобы отравить половину населения волшебного Лондона, включая домашних эльфов, - мистер Люпин весьма рассеян, а точнее, феноменально забывчив, даже когда речь идёт о вопросах, жизненно важных для него и окружающих. Я почти уверен, что Волчье проклятие он сегодня не пил...

- Я собирался, - обиженно возразил оборотень.

- ...поскольку временная иллюзия возвращения здоровья имеет свойство пагубно влиять на рассудок отдельных индивидуумов, воображающих, что мир вертится вокруг них. Впрочем, это верно лишь в том случае, когда рассудок у индивидуума присутствует хотя бы на уровне воспоминаний о собственных поступках и вещах.

- Вещах?

- Я уже во второй раз пытаюсь вернуть Вам Вашу собственность, - пошарив в кармане мантии, Снейп извлёк оттуда и грохнул о стол пресловутые часы, стрелки на которых прыгали от одной надписи к другой, не в силах определить, где же сейчас находится Гарри. - Надеюсь, что эта попытка окажется последней - я, знаете ли, тоже не железный и, признаться, несколько утомился перемещаться из одной антиаппарационной зоны в другую.

Люпин смотрел на беспомощно мечущиеся стрелки. «Гриммаулд плейс, 12» - нет. «Нора» - нет. «Диагон-аллея» - нет. «Хогвартс» - нет. «Хогсмид» - нет. «Министерство магии» - нет. «Клиника св. Мунго» - нет. «Дом Лоуренсов» (Миранды и её многочисленных родственников) - нет. «Кармайкл» - нет. И снова «Нора»…

«А я так и не поговорил с Молли», - Ремус вздохнул и… не смог выдохнуть.

- Северус, - просипел он. - Если Вы думаете о том же, о чём и я…

- Десять… нет, пять баллов Гриффиндору, - покривил тонкие губы Снейп. - Никогда не занимался такими бесполезными вещами, но если я правильно понимаю механизм действия данного артефакта, его можно перенастроить?

- Идём, - от волнения Люпин не заметил, как перешёл на «ты». - Надежды немного, но всё же это лучше, чем ничего.

- Мы можем чем-нибудь помочь? - вскочила Гермиона, но, наткнувшись на фирменный взгляд алхимика «оно-ещё-и-говорит», села обратно, подавившись вопросом по поводу Тонкс, уже вертевшимся на кончике языка.

***