|
* * *
Там.
Дементоры.
Он мог бы отогнать их патронусом.
Но он хочет защитить не себя.
В их круге - Сириус. В цепях.
Дементоры замечают его. С его приближением в их поведении что-то меняется. Они узнают химеру - знают, что она означает.
Поэтому Воин Сновидений носит ее.
Никто не рискнет нарваться на химеру.
Он вынимает меч.
* * *
Тихое шипение.
- Люциус.
Люциус пытается не вздрогнуть, встретившись взглядом с красными глазами в камине.
- Да, Хозяин.
Слова не вызывают у него внутреннего сопротивления. Они просто падают и оседают на языке. Он надеется, что Вольдеморт этого не заметил.
- Мои шпионы донесли, что мальчик покинул твое имение. Ты не можешь скрывать этого.
Люциус улыбается.
- Да, Хозяин, это правда. Это часть грандиозного плана, относящегося к этому мальчику. Надеюсь, он вам понравится.
* * *
Магия в мире снов материальна.
В цепях, заменяющих те, из которых он ускользнул.
Он разрывает цепи.
За его спиной мелькает собачья тень.
* * *
- Даа-ссс... Хитро придумано. Коварно. Подходящая судьба для Мальчика, Который Выжил. Ты оправдываешь репутацию самого преданного моего Упивающегося, Люциус.
Он пытается подавить зевоту. Интересно, кто пишет реплики для Темного Лорда?
- Вы переоцениваете меня, Милорд.
- Донесешь мне о развитии событий.
- Конечно, Милорд.
Раз плюнуть. Такую чушь он может сочинять, стоя на голове.
* * *
Три дня.
Три дня отчаяния. И угрызений.
И исцеления.
И решения.
И приговора.
* * *
- Были проблемы?
- Никаких, Люциус. Документы пришлют совой через пару дней. Могу ли я поинтересоваться, почему вы...
- Нет.
- Конечно. Страшно извиняюсь, что спросил. Конечно, это ваша личная жизнь. До свидания, Люциус.
* * *
- Ты не обязан делать этого, ты же понимаешь. Я могу хранить ее... до твоего возвращения.
- Нет. Я должен.
Он кивает.
Хрясь!
* * *
Пять дней с того времени, как мальчик ушел.
Люциус сидит в кабинете, когда охранные заклятия вздрагивают.
Спустя пару секунд облачко дыма засвидетельствовало появление домашнего эльфа.
- Хозяин Люциус...
- Я знаю, Твиззл. Я почувствовал. Бальный зал, да?
- Хозяин Люциус прав!
Он мешкает только секунду, чтобы взять со стола документ неожиданно непослушными руками, прежде чем аппарировать в зал.
Мальчик выглядит так, будто спал в этой одежде все пять дней. Или, вернее, все пять дней в ней не спал.
Что-то в том, как Гарри держит себя, говорит, что все кончено. И он не потрудился даже переодеться после этого. Не хотел даже переодеваться. Хотел поскорее вернуться. Люциус переводит задерживаемое дыхание.
- Ну как, стоило оно того?
Потупившись, мальчик кивает.
- Сириус уезжает. Он покидает Британию... на десять лет.
Люциус ждет. Ждет, пока тот выговорится.
- Он хочет жить среди магглов. Без магии. Без анимагической формы. И... он сломал свою палочку.
Люциус знает, что взрослый волшебник, выбрав новую палочку, должен будет учиться всему с самого начала. Особенно - если проведет без магии десять лет. Но все равно - этого мало.
- Он собирается заниматься миссионерской работой в Африке. Жертвы войны, неизлечимые болезни, голодающие дети и все такое.
Люциус поднимает бровь.
- Дети?
Мальчик кивает.
- Это было... сложнее всего. Я наложил на него заклятье - если он только попробует обидеть ребенка, или просто человека, попробует причинить боль - как-либо, не обязательно так, как со мной... тогда он умрет. Просто - умрет.
Люциус обдумывает это.
Наверное... наверное, этого достаточно.
Гарри сделал это. Выбрал и сделал.
- Впечатляет.
- Прекрати, - отворачиваясь, мальчик почти шипит.
- Нет, - Люциус делает осторожный шаг к нему. - Я не иронизирую. - К сожалению, иногда иронизировать - это единственное, на что он годен. Но откуда это знать мальчику? - Гарри, я действительно впечатлен. Я даже не надеялся, что это будет справедливо. Я думал, ты дашь ему прощение, но не сможешь дать справедливости. Все-таки он слишком тебе дорог.
- А что... что, если я ошибся, Люциус? - в голосе мальчика отчетливо слышатся слезы. - Что, если на самом деле я не помог ему, и они вернутся? Я могу *убить* его, понимаешь - только потому, что где-то ошибся.
Люциус Малфой не дает ни успокоения, ни утешения. Но он ловит себя на том, что говорит:
- Ты не убьешь его. Ты не можешь взять на себя ответственность за его действия или его вину. А если бы ты просто отпустил его, и он причинил боль еще кому-то, ты был бы действительно виноват. Ты сделал правильный выбор.
- Честно? - шепчет мальчик.
Люциус вздрагивает.
- Думаю, Сириус Блэк со мной согласился бы. Думаешь, ему легко было бы жить с постоянным страхом, что он может сломать чью-то жизнь так, как чуть не сломал твою?
Глаза Гарри вспыхивают, и он отрицательно качает головой.
"Давай не будем о Сириусе", - хочет сказать Люциус. Но он понимает, что это будет нечестно.
Ему все равно.
Он не сдерживается и говорит:
- Я рад, что с тобой все в порядке, - правда, сначала он хотел сказать совсем уж душещипательное "Я рад, что ты вернулся".
- Ты был со мной все время. Я видел тебя там, во сне. Наверно, я поместил тебя туда.
- В самом деле? - Больше он не находит, что сказать.
- Ты значил для меня больше, чем меч.
Как этому ребенку удается скрывать такую глубину за такими простыми словами?
Или это что-то другое? Они не глубоки... просто исходят от него.
Или... потому что он их слышит.
Люциус закрывает глаза и представляет себя, дающего Гарри силу в той земле сна. Он гордится этим, но это и беспокоит его.
- Знаешь, какая-то часть меня не хочет быть использованной так. Не для того, чтобы ты снова оказался в опасности. Никто не стоит этого. Даже Блэк.
Мальчик трясет головой.
- Не ненавидь его.
Люциус трясет головой в ответ.
- И как ты меня заставишь это сделать?
- Если бы не он, мы бы никогда не... встретились.
Люциус широко распахивает глаза.
- Ты хоть понимаешь, насколько кривая у тебя логика?
- И что тебя так разозлило? - спрашивает мальчик шелковым голосом. - Мысль о НАС?
Нет.
- Нет, - слово срывается с его языка прежде, чем он успевает подумать.
Люциус пристально смотрит на мальчика, на его грязную одежду и все остальное. Взгляд сам останавливается на химере.
Она подходит. Подходит ко всему этому.
Лев и змея, так до конца и не объединенные. Объединенные, но чем-то еще. Это необходимо, учитывая, как оба упрямы.
...Нет, минуточку. Тело не козлиное, тело-то упрямого мула. Как он мог не понять этого раньше?
...Ренди. Господи. Он закашлялся.
- Что? - быстро спрашивает мальчик, заметив его выражение.
- ...позже. Чуть не забыл, Вольдеморту понравились мои долгоиграющие дьявольские планы относительно тебя. Думаю, некоторое время это его удержит.
- Да. Это... радует.
- Если ты в конце концов не решишься перейти на сторону Упивающихся. Надеюсь, ты сообщишь мне, как только передумаешь.
- Гммм... н-да. Я... скажу, когда что-то решу.
- Молодчина.
- Так эти... долгоиграющие планы, они рассчитаны на то, что я остаюсь здесь?
Люциус поднимает глаза. Он хочет сказать - "Будто тебе есть куда пойти", или "Скоро начнется учебный семестр", или любую из сотни обычных ни к чему не обязывающих фраз, - что угодно, только не то, как он себя на самом деле чувствует.
Документ в кармане жжет его через ткань мантии.
Гарри нашел в себе смелость задать прямой вопрос. А Малфои ничего не боятся, ведь так?
(Нет, но слизеринцы никогда не дают прямых ответов).
Плевать.
Он не может позволить мальчику уйти. Ступив в то пламя, он забрал всю жизнь Люциуса.
Конечно, забрал. Разве мальчик сам не признался, что Люциус все время был рядом, в том сне?
Дополнительная причина уверовать, что это именно то, чего он хочет.
Он вынимает пергамент, делает шаг к камину и кладет его на каминную полку.
- Я попросил моего поверенного в министерстве заняться этим, пока тебя не было. Он... быстро справился. Можешь... почитать пока что, - неожиданно отвага покидает Люциуса, будто под взглядом мальчика он сам стал семнадцатилетним. - Я пойду развеюсь, погуляю по саду, хорошо?
Он пересекает зал и распахивает стеклянные двери, выходящие в сад. И выходит.
Задаваясь вопросом, услышит ли он, как они распахнутся снова, и скоро ли это произойдет.
* * *
Гарри провожает Люциуса взглядом. Наблюдает за ним со все нарастающим ужасом.
Успокойся. Спокойно.
Он поднимает пергамент с камина.
Конечно, это документ, Люциус сказал ему об этом, и глаза цепляются за многочисленные повторения вроде "во избежание", и "по воле нижеподписавшегося", и "вышеуказанный".
Но он уже видит ключевые слова.
"Истец Люциус Этьен Малфой", и "расторжение брачных отношений", и "учитывая продолжительность разрыва", и "не оспорено", и "решение о разводе".
Несколько секунд Гарри пытается уверить себя, что не может делать скоропалительных выводов. Затем думает: черт, чем я вообще забиваю себе голову?
Теперь он уже жалеет, что не вымылся и не сменил одежду. Потому что иначе брезгливого (и неженатого) Люциуса Малфоя расцелует, и сильно, мальчишка в мешковатой, перепачканной и измятой форме Воина Сновидений.
К застекленным дверям он почти подбегает.
* * *
Жанна-Мари Малфой все больше радуется удачному расположению своего портрета. Неудивительно, что ее просьбу о месте в спальне (желательно - в спальне симпатичного jeune homme) в свое время отклонили. Но место в бальном зале оказалось неплохой альтернативой. Со своей стены ей виден не только весь зал, но и значительная часть садовой аллеи.
Она наблюдает, как tres beau petit monsieur с такими милыми искренними зелеными глазами распахивает дверь и приникает к ее остолопу-внучатому племяннику, остановившемуся перед кустом жасмина. Объятия такие тесные, что различить мужчин можно только по контрастирующему цвету волос.
Темнота и свет, слившиеся воедино двумя звездами противоположных спектров.
Жанна-Мари вздыхает и скручивает из шарика голубей. Свадьбы - ее любимые праздники в этом зале.
|