В этом сводящем с ума, запутанном вихре – язык
Сириуса во рту, член Сириуса в заднице, – Гарри только через несколько секунд
понял, что, пока пара огрубевших знакомых ладоней ласкала его, другая пара
приподняла его бёдра, насаживая на твердый пульсирующий член.
– Что... – Договорить не удалось – дыхание
перехватило от шока, когда Гарри почувствовал теплую, мокрую от пота грудь,
вжимающуюся в его спину, хотя он сидел у Сириуса на коленях, лицом к лицу.
– Ты же хотел, чтобы к тебе прикасались, –
усмехнулся Сириус, снова приподнимая бёдра Гарри, в то время как другая пара
рук легко коснулась его мошонки. – Вот мы и прикасаемся.
– М...мы?
– Мы, – жаркий шёпот ему в ухо – о господи, сзади –
и голос Сириуса. Но это ведь невозможно, потому что Сириус перед ним, и...
– Хватит думать, – сказал Сириус номер один. Или
номер два. Блядь, оба... – Ты ведь сам хотел встретиться в Комнате
Необходимости.
– Со мной ты всегда в безопасности, – прошептал
Сириус сзади – влажный горячий член жадно прижимался к пояснице Гарри, скользил
по гладкой коже.
– О, – Гарри опустил голову на плечо крестного и
задрожал, почувствовав, что член опять скользнул ниже, между раздвинутыми
ягодицами. – Да!
– Ещё? – тот Сириус, что был перед ним. – Хочешь
ещё меня?
– Да. О, да, Сириус, прошу...
– Конечно, он хочет больше, – хмыкнул голос сзади.
– Ненасытный малыш Гарри хочет два скользких члена в своей раскрытой заднице?
– Раскрытой, – бездумно повторил Гарри и начал
насаживаться быстрее, поняв, что речь идет о другом члене. Другой Сириус внутри
него. Ещё один. Всего лишь ещё один. – Пожалуйста...
– "Пожалуйста, сэр, можно мне ещё?" –
прошептал Сириус у его губ. – Скажи это, Гарри.
– Пожалуйста... – начал Гарри, но окончание фразы
было слишком длинным – ведь пара пальцев уже растягивала его отверстие рядом с
членом Сириуса, прижимаясь так плотно о о о и...
– Ты хочешь этого, – прошипел Сириус ему на ухо. –
Ты хочешь этого, шлюшка...
– Да! – голос Гарри сорвался в стон, когда в него
третий палец проник – так болезненно, и тесно, и... – Да. Я хочу этого. Я хочу
этого!
– Тогда пусть получит, – прорычал Сириус перед ним.
– Продолжай...
– Пусть получит, – повторил тот же голос сзади. –
Да...
И внезапно – острое давление – почти разрушающее,
почти разрывающее, о боже помоги остановись не останавливайся о и руки
крёстного напряглись на его бёдрах, не позволяя ему двигаться, удерживая его
раскрытым и таким беззащитным, в то время как второй член скользнул в него.
Обжигающе. Великолепно. Медленно входящие дюймы битого стекла, пылающий огонь,
боль, доводящая до исступления...
– Аа! – Сириус впереди или сзади – неважно – два
голоса велели ему расслабиться, терпи, ты выдержишь это, Гарри, и колючий
подбородок опирался на его плечо, колючая щека прижималась к его губам, пальцы
сплетались с его пальцами, и рука, нет, две руки сжимали его член...
Громкие, прерывающиеся крики эхом отозвались в
комнате – крики, в которых Гарри с трудом узнал свои собственные, – и его
поднимали и опускали так осторожно, теперь это невероятное напряжение
захватывало, заполняло его, и Гарри казалось – сердце сейчас разобьётся, как
разбилось тогда, когда умер Сириус, но сейчас это ощущение вспыхнуло
всепоглощающим греческим огнем, пожаром в груди, в горле, во рту, и кровь в
члене билась, пульсировала, причиняла боль – и Гарри не потребовалось много раз
опускаться – один толчок второй третий – чтобы кончить, крепко сжав зубы,
выгнувшись так сильно, что ему показалось, будто он сломал позвоночник, член
всё пульсировал, выплёскивая и выплёскивая сперму, ослепительный мерцающий свет
затопил его сознание, с губ срывалось Сириус Сириус Сириус пока стены не
содрогнулись.
Гарри. Дрожащий. Внезапно заполненный двумя
горячими потоками семени. Солёный вкус слёз на губах, голос Сириуса сзади,
впереди, всюду, говорящий прекрасен прекрасен да Гарри ты так. Прекрасен.
– Не оставляй меня, – сказал Гарри позже, дрожа,
слишком слабый, чтобы подняться – и Сириус поцеловал его губы, и Сириус
поцеловал его шею, и Гарри был словно в колыбели между двумя тёплыми телами,
Сириус, Сириус всюду – мокрый язык, темные волосы, влажные бёдра, ласковые
руки.
– Не оставлю, – сказал Сириус, тот или другой, или
оба, это не имело значения, совершенно не имело значения, потому что теперь у
Гарри было то, чего он хотел, и это не имело значения – он был уже не в силах
бороться со сном, два голоса стали одним, и этот голос тоже исчез в том царстве
шёпотов, куда отправлялся засыпающий Гарри.