|
Бета: reader
Пейринг: Сириус/
Гарри
Жанр: драма
Рейтинг: R
Размер: мини
Саммари: Упав за
Арку, Сириус не умер. Когда закончилась война, Гарри не стал счастливым.
Примечание автора: АУ,
почти пост-Хог, НМП.
Саундтрэк: Liar by
Sex Pistols
Дисклеймер:
Персонажи принадлежат Дж. К. Роулинг, а мы просто шалим
На упоминающееся в тексте граффити
можно посмотреть здесь
– 1 –
По ушам била громкая музыка. Sex
Pistols никогда не надоедали ни Сириусу Блэку, здешнему бармену, ни владельцу
бара, ни посетителям. Впрочем, им было совершенно наплевать на музон: они
приходили сюда напиться, иногда – излить душу, иногда – еще и потрахаться.
Сириус снял с полки бутылку рома, чтобы быстро смешать его с колой для Майка,
мальчика-полуяпонца, завсегдатая его заведения. Майк опасливо косился на
севшего на соседний табурет бугая в косухе и тянулся к еще недомешанному коктейлю.
Сириус вложил стакан ему в руку и наклонился, чтобы прошептать:
– Ты чего, малыш? – Майк был его
любимцем. Мальчик только вздохнул. – Осторожней, ладно? Этого парня я в первый
раз вижу, – Сириус едва заметно кивнул в сторону бугая. – У нас тут парнишка
месяца два назад пропал, нашли в мусорке по частям. Не хочу так найти тебя.
– А его нашел ты? – оживился Майк.
Сириус поморщился, усмехаясь: у этого пацаненка были совершенно извращенные
интересы. – И как его разрезали?
Бугай посмотрел на них, похоже,
едва сдерживаясь, чтобы не блевануть прямо на стойку. Видимо, он отличался не
только большим весом, но и тонкой душевной организацией.
От продолжения разговора Сириуса
отвлек шум, донесшийся со стороны входа.
Какого-то паренька остановил
охранник. Пьяно улыбаясь, ища рукой обо что бы облокотиться, мальчишка выудил
из кармана куртки паспорт. Охранник придирчиво его рассмотрел, сверил
фотографию, осторожно вытянул вложенную между страниц сотенную купюру и махнул
рукой: иди, напивайся дальше. Сириус привычно следил за движениями нового
посетителя: пьян, но контролирует себя, молод, но себя таковым не ощущает.
Такие потерянные мальчики часто заглядывали в это заведение. Часто приходили
после прогулки по Кенсингстонскому парку.
– Виски с содовой, – бросил
мальчик – он теперь уже стоял у стойки, тяжело опираясь на столешницу, почти
привалившись к ней.
Сириус оторопело смотрел на
завернувшийся край твидового пиджака, из внутреннего кармана которого торчала
волшебная палочка.
Машинально смешал порцию «Джека
Дэниэлса» с колой. Вытер запотевший стакан. Посмотрел внимательно на мальчика,
с трудом заставляя себя дышать: на него смотрели зеленые глаза Лили Эванс с
лица Джеймса Поттера. Его прошлое...
– Как тебя зовут? – Сириус крепко
держал бокал, паренек положил свои пальцы поверх его и также внимательно
всматривался в его глаза, будто пытался что-то там прочитать. То ли свою
судьбу, то ли еще что. – Как тебя зовут?
– Гарри, – устало ответил тот и
похабно улыбнулся. – Хочешь познакомиться? – И он присел на табурет, шире
расставляя ноги, будто дразня. – Только я не даю никому, – резко и зло закончил
он. – Достали уже своими приставаниями!
– Даже если бы я попросил у тебя
домашний адрес, малыш, – Сириус не мог отвести взгляда от него, – то только для
того, чтобы отправить тебя от греха подальше домой. – Его отвлекли следующим
заказом. – Если захочешь поговорить, я тут.
– Эй, – тихо окликнул его Гарри,
когда Сириус, стараясь глубоко дышать и сдерживая желание перебить все бутылки
в баре нахрен, отвернулся. – Как вас зовут?
– Сириус. Сириус Блэк.
Наливая очередной стакан виски,
выдавая очередную бутылку пива, смешивая очередной «Лонг-Айленд», Сириус
чувствовал на себе взгляд и не смотрел в ту сторону, куда периодически
отправлял новый стакан виски с содовой. Гарри напивался умело и методично, до
последнего не теряя подобие контроля над собой. Сириус гадал, у кого Гарри
научился этому.
А Гарри казалось, что сигаретный
дым укутывает его, как белая больничная простыня. Словно он снова в больнице
Св. Мунго, и переворачивается на своей койке на другой бок. И теперь ему видна
ветка ясеня, бьющаяся в окно, и обрывки голубого неба между листьями. Гарри
погружался в галлюцинации-воспоминания и мог так пролежать не один час. Он мог
проигнорировать все: и визит Гермионы, и вдруг ставшую надоедливой болтовню
любившей заглядывать к нему после обеда Луны, и тихие вздохи Джинни, которая в
своих посещениях была ограничена строгими рамками больничных правил. Он мог
лежать так часами, просто дышать, даже не думать. Дни были похожи один на
другой. Однажды вместо того, чтобы просто дать ему лекарственные зелья,
медсестра сухо бросила:
– Мистер Поттер, к вам посетитель,
– и распахнула шире дверь.
В окно продолжала биться ветка
ясеня, Гарри почему-то казалось, что в палату сейчас зайдет Снейп. Сложит руки
на груди, посмотрит строго и презрительно из-под насупленных бровей и скажет…
– Гарри, а я тебе пирожков
принесла, – заворковала вместо этого Молли Уизли. – Джинни, ласточка моя,
рассказала, что тут плохо кормят. Ты тут печалишься…
Она говорила и говорила.
Раскладывала на столике у двери баночки-тарелочки-корзиночки с разной вкусно
пахнущей снедью. Гарри вдыхал аромат домашней еды и готов был расплакаться:
хотелось выставить миссис Уизли за дверь, хотелось узнать, какими же были на
самом деле руки мамы, хотелось просто умереть. Чтобы больше никто его не
трогал. Никогда. Ведь он уже все для всех сделал? Зачем его еще мучить?
Погрузившись в эти мысли, он и не заметил, что миссис Уизли ушла. Джинни на
следующее утро устроила ему скандал, после которого он потребовал у врача
больше никого к нему не пускать. С тех пор Джинни он не видел. Только краем
глаза на вокзале Кингс-Кросс первого сентября. Он какого-то хрена приперся
туда, как последний дурак, стоял у кирпичной колонны, смотрел на спешивших
школьников, грел руки в карманах. А потом пошел и напился как сапожник. Но это
было через много-много дней после этого гребаного Св. Мунго, а пока до осени
было еще далеко, Гарри еще лежал в больнице, проходил ни хрена не помогающий
реабилитационный курс.
И вот ближе к середине августа его
стали выпускать на прогулки. Заставляли выходить в сад. Сначала это было
мучением – ходить под присмотром либо других студентов, проходивших
реабилитацию, либо санитаров. А через пару дней Гарри сбежал из-под присмотра и
наткнулся на Невилла. Тот сидел на берегу прудика и скармливал подплывавшим к
самому берегу уткам булку с изюмом, которую им давали на завтрак. За те два
месяца, что Гарри его не видел, Невилл еще больше вытянулся и выглядел настолько
тощим, что это пугало. Побледневшие шрамы на лице, которые доктора обещали
свести насовсем к концу года, делали Невилла неуловимо похожим на Билла и Чарли
Уизли. Какое-то время Гарри просто наблюдал за тем, как Невилл бросает крошки в
воду, как мечутся птицы, хлопают крыльями.
– Хочешь присоединиться? – тихо
окликнул его Невилл.
Гарри вздрогнул от неожиданности,
он не ожидал, что Невилл обратит на него внимание. Вместо ответа пожал плечами
и засунул руки в карманы серых пижамных штанов.
– Хреново? – скорее сообщил, чем
спросил Невилл. Гарри шмыгнул носом. – Мне вот тоже. До тошноты. До чертиков.
До волдемортов зеленых. – Невилл поднял на Гарри глаза, полные злости. – Я не
знаю, что дальше делать. Как жить, – тихо и растерянно закончил он.
Гарри нечего было ответить, он
только дернул плечом и упал на траву рядом с Невиллом. Утки разлетелись.
На следующий день Гарри пришел к
прудику снова – Невилл так же кормил уток. К тридцатому августа утки разжирели,
Невилл стал говорить, что, может, имеет смысл все-таки поработать годик в
теплицах профессора Спраут, а Гарри начал ощущать непреодолимое желание выпить,
а может, еще и закурить.
– 2 -
Гарри пришел на следующий день.
Для сонно позевывавшего и потягивавшегося Сириуса это действительно было утро.
Он всего-то с полчаса назад проснулся в своей съемной комнате в двух кварталах
от бара. Проснулся, чтобы почувствовать резкий запах перегара, как в
каком-нибудь алкашатнике, увидеть серое солнце на сером небе в сером окне,
натянуть на голову тонкое, пропахшее сигаретным дымом одеяло и решить, что
Гарри Поттер вчера ему примерещился. Примерещился, потому что Сириус Блэк за
рабочую смену выпил слишком много.
Но вот когда Гарри пришел через
полчаса после открытия бара, в половине шестого, Сириус больше не мог
обманывать себя. Вернее... Когда охранник пропустил мальчика в бар, Сириус
отвернулся, посмотрел на свое отражение в бутылке черного рома и твердо сказал
себе: «Это не твой Гарри. Это просто какой-то похожий на него мальчик. Это не
Гарри». И обернулся. Гарри стоял совсем рядом со стойкой и внимательно смотрел
на него.
– Кофе? – спросил Сириус как можно
суше.
Гарри кивнул. Наверное, он засунул
бы руки в карманы, если бы они у него были. Но на нем был только свитер из
черной шерсти, пидорские брючки в облипку, а вокруг шеи обмотан полосатый шарф.
И выглядел Гарри – пидорок-пидорком.
– Да, пожалуйста, покрепче.
Гарри, устроившись на высоком
табурете, упершись локтями в барную стойку, внимательно смотрел, как Сириус
колдует над туркой. Для Гарри, похоже, это было настоящим колдовством. Сириус
шлепнул на блюдце лимон и отправил готовый заказ Гарри – чуть толкнул чашку,
чтобы она проскользила по гладкой столешнице прямо Гарри в ладони. Гарри,
среагировавшему моментально, как истинный ловец..
Гарри потягивал кофе. Сириус
вытирал бокал. Охранник листал «Таймс».
– Меня зовут Гарри. Гарри Поттер.
– Тихие слова ударили в спину не хуже Stupefy. – Знаете, у меня
крестного звали как вас. Он умер два с лишним года назад. – Тихий звон чашки о
блюдце. – Я скучаю по нему. До сих пор. Особенно после...
Сириус поставил на стол чудом не
выроненный стакан и обернулся. Он вытирал руки, он смотрел на Гарри, который не
отрывал взгляда от наполовину выпитого кофе, крутил чашку за ручку по кругу и
смотрел на темную жижу, словно хотел прочитать по ней свое будущее. Сириус на
мгновение задумался, а был ли какой толк от занятий с Сибиллой Трелони...
– Знаете, а это лето было вообще
ужасным. Весь этот год. – Гарри говорил, не поднимая глаз. А Сириус слушал его,
присев напротив, подперев подбородок кулаком, считая редкие седые волосы в
растрепанной шевелюре Гарри. Точно его Гарри – он уже не мог больше лгать себе.
– Сначала мы ходили по лесам, потому что надо было прятаться. У Гермионы все
было с собой. Но этот медальон, он... Мы злились друг на друга. А потом Рон
ушел. А потом нас поймала Беллатрикс. И она, – Гарри с трудом сглотнул, –
пытала Гермиону. А потом была битва. И... Я видел своих родителей. Они меня
провожали. Чтобы я убил того, кто убил меня. Ну, не убил. Это он меня убил. Но
сам умер. Было такое пророчество. То самое, из-за которого у меня крестного
убили. Вообще-то, его убили из-за меня. Если бы я не пошел узнавать про
пророчество, он был бы жив! Но... А летом нас всех отправили на реабилитацию.
Они нас поили какой-то дрянью, заставляли разговаривать с этими... психологами.
А в августе Гермиона сказала, что надо снова учиться. А я сбежал. И... Я не
могу там с ними. Вот.
– Бывает, – вот и все, что смог
выдавить из себя Сириус.
Очень хотелось перегнуться через эту
гребаную стойку и обнять Гарри. Но вместо этого он сделал еще чашку кофе, кофе
с коньяком, и протянул ему.
– Спасибо.
– Я...
Сириус не успел ничего договорить:
в бар ввалилась шумная ватага. Начался обычный рабочий вечер: много виски, мало
содовой.
А без пятнадцати шесть утра, перед
самым закрытием бара, Сириус нашел Гарри пьяного и сонного за угловым столиком.
Мальчишка клевал носом. Перед ним стоял на паре сотенных купюр стакан.
Объяснить, куда должно отвезти его такси, Гарри так и не смог.
– Не оставлять же его тут, –
бросил Сириус охраннику, уже собравшемуся просто выставить Гарри на улицу. –
Ребенок же.
– А напивается как взрослый, – зло
и устало бросил Большой Джим.
– Пусть у меня переночует.
– Дотащишь один?
– Зачем? Такси за его счет. А на
третий этаж я уж как-нибудь сам, – улыбнулся Сириус.
Пока Джим ловил такси, Сириус
быстро протянул руку, чтобы отвести волосы со лба Гарри. Пропитанные потом и
дымом пряди. Только для того, чтобы увидеть спрятанный за ними бледный шрам в
виде молнии. Сириус тяжело вздохнул.
***
– И чем ты собираешься по жизни
заниматься? – Сириус застегивал ремень и собирался натянуть свитер.
Гарри продолжал сидеть по-турецки
на матраце и наблюдать за ним сонными глазами из-за круглых очков.
– Не знаю. Неважно.
– Богатенькие родители? – Сириус
сглотнул, заставив себя насмешливо посмотреть на Гарри. – Если уж учиться не
хочешь...
– Наследство есть, – голос Гарри
звучал безжизненно и тускло. – Можно?
Он помахал пачкой сигарет. Сириус
кивнул. Гарри неумело прикурил.
– Я... У меня все есть. Я уже все,
что от меня требовалось, сделал. Жить есть на что. Даже моим внукам, если
будут, – тут Гарри закашлялся.
– Ребенок, – Сириус, улыбаясь,
опустился перед ним на корточки. – Девушка-то у тебя есть? Чего ты так
депрессуешь? Жизнь же не кончилась. Она же для тебя только сейчас начинается?
Гарри шмыгнул носом и неуверенно
улыбнулся в ответ.
– Я как-то этого не чувствую. А
Джинни... Она... В общем, я не хочу быть с ней. Я... Я не знаю. Я слишком...
Сломан, что ли. Я умер и так и не воскрес.
Гарри повалился на подушку и
закрыл глаза.
Сириус не стал его поднимать.
Просто бросил ключи на матрац, почти ему под руку.
Пока он шел по прямым улочкам,
мимо домов-кораблей, он вспоминал: красный луч ударил в грудь, сердце
пропустило удар, Сириус оступился.
Тогда по ушам сразу ударил шум
голосов, шагов и – приближающегося поезда. Сириуса, поднимавшегося с пола, то и
дело толкали, задевали, пинали спешащие мимо люди. Толпа на минуту схлынула с
платформы, перетекла в серые вагоны, двери закрылись. Сириус помотал головой.
Он только-только поднялся на колени и, упираясь рукой в пол, собирался встать
во весь рост, когда подошел второй поезд. На Сириуса снова хлынула толпа, он
машинально взмахнул палочкой, выкрикивая «Stupefy», но ничего не произошло. Его
только снова толкнули. А он, уже поднявшись, взмахивал палочкой и продолжал
кричать. Его переполнял ужас: магия не работает – и что с Гарри?
– Полиция! Вызовете кто-нибудь
полицию! – орала какая-то пожилая женщина, замершая на месте, когда безумный
осклабившийся Сириус наставил на нее свою волшебную палочку. Она прижимала к
груди ярко-красную сумочку, а с губ Сириуса капала слюна.
Полицейский мягко взял его за
плечо, вывернул руки назад, защелкнул наручники. Сириус проследил взглядом,
куда покатилась его волшебная палочка – под ноги толстому подростку. Она
хрустнула. Тонкий волос единорога выпал на заасфальтированную платформу, под
ноги сотен, а может, и тысяч людей, здесь проходящих за день. Полицейский
подталкивал Сириуса в спину, заставляя идти вперед, подальше от уже
успокоившихся людей. А Сириус все выворачивал голову, смотря, как его прошлое
топчут ногами. Подошел поезд, и толпа снова схлынула.
После короткого разбирательства в
полицейском участке его отдали на попечение социальным службам. Сириусу было
безразлично, что они с ним делали: опрашивали, проводили тесты, брали анализы,
заставляли учиться чему-то. Чтобы бывший бездомный смог «приносить пользу
обществу». Но единственное, что было важно Сириусу: магия не работала. Это
означало только одно: дома у него больше не было, на Диагон-аллею путь был
заказан. Оставалось Министерство. Поэтому долгими вечерами в палате с другими
бездомными Сириус лежал на продавленной казенной койке и вспоминал карту
Лондона, Лондона, который он помнил... по прогулкам с Джеймсом.
Вход в Министерство Магии Сириус
Блэк так и не нашел. Зато нашел работу в баре.
|