Автор: shiraz

Бета: Lion_s Bride

Пэйринг: Джеймс Поттер/Сириус Блэк

Жанр: драма

Размер: мини

Рейтинг: PG

Дисклеймер: мир и герои принадлежат Джоан Роулинг, автор не извлекает материальной выгоды, только эмоциональную.

Саммари: POV Сириуса Блэка.

Мне три года. «Сириуууус!» - слышу я вдалеке голос матери. Я уже знаю, что Сириус - это мое имя и что оно - звезда. Мама - удивительная! У нее мягкие руки, а глаза - прозрачные, блестящие, как сладкие карамельки. Вечером она приходит пожелать добрых снов. Садится на краешек кровати, гладит мои волосы. Я изо всех сил таращусь на нее, прогоняю дремоту. Прохладные губы касаются лба и пылающих щек, изгибаются в понимающей улыбке. Яркие камешки в ее ушах и на пальцах заговорщицки поблескивают, подмигивают мне из темноты, и я засыпаю.

Цвет этого дня – жемчужно-розовый.

Мне одиннадцать лет. Я впервые отправляюсь в Хогвартс. Будущая учеба затмевает все события этого лета: подаренную отцом первую палочку, поездки на Диагон-Аллею с матерью. В последнее время она мало говорит и много плачет. Я знаю, что причина - мой отъезд. Будто в Азкабан провожает, честное слово! И вот мы в пути. Делю купе с компанией таких же первогодок. Они возбужденно гогочут, обсуждая предстоящее распределение по факультетам. Сосед – вихрастый парень в очках - протягивает мне руку и произносит решительно: «Привет. Я – Поттер!» «Здравствуй. Я – Блэк», – стискиваю его горячую и влажную ладонь. Так начинаемся мы.

Цвет этого дня – лазурно-синий.

Мне тринадцать лет. Я – гриффиндорец. Два года назад мое почтенное семейство пришло в бешенство от этой новости. «Ты уже познакомился с кем-нибудь из ребят СВОЕГО круга?.. Этот мальчик Джеймс, твой друг – какой он?.. Сириус, ты же не думаешь, что Поттер – подходящая компания для наследника Блэков?» - тревожно и зло вопрошают письма овальным материнским почерком. Разговоры об этом для нее невыносимы, и мы больше не говорим. Сегодня Гриффиндор в ударе: Джеймс взял снитч. «Держи, Блэк!» - протягивает он блестящий трепещущий шарик. Солнце со всего маху бьет меня по темени, я будто проваливаюсь в пустоту, и почему-то кажется, что это мое сердце сладко и прерывисто бьется в твердых поттеровских ладонях.

Цвет этого дня - янтарно-золотой.

Мне шестнадцать лет. Я ушел из дома. Что больнее: сухие и жалящие материнские глаза или проклятие, которое выплевывали ее губы? Пожалуй, глаза, потому что я помню их другими. Побродив в одиночестве, отправляюсь к Поттерам, и они принимают меня. Ночью мы с Джеймсом долго болтаем, оккупировав широкий подоконник. «Страшно было?» - спрашивает он. «Страшно, когда ты остаешься совсем один», - отвечаю я и утыкаюсь носом в его теплую ключицу. Он вздыхает и гладит меня, утешая. Так мы становимся любовниками. Вернее, он становится моим любовником: для Джейми это лишь продолжение нашей дружбы, его способ заботиться обо мне.

Цвет этого дня – шафраново-красный.

Мне девятнадцать лет. Я - шафер на свадьбе Джеймса и Лили Поттер. «Она не изменит того, что между нами, Мягколап», - настойчиво уверяет меня Джей. Но я знаю, что он лжет. Это уже отчеканено в его взгляде и выдавлено на губах. Еще бы! Она так заразительно смеется, так трогательно, на цыпочках, тянется к нему за поцелуем. Легкая, как птица. Мягкая, как кошка. О, как же ты ошибалась, мама! Это я - неподходящая компания для Поттера. Твой невезучий и неприкаянный сын, Сириус Блэк!

Цвет этого дня – кипельно-белый.

Мне двадцать один год. Я стою над телом мертвого Джеймса. Лили тоже мертва. «Авада непростительна, потому что необратима», – послушно всплывают в голове строчки из учебника по ЗОТС. «На этот раз ты опоздал, Блэк!» - злорадно рычит родовой геральдический зверь. «Умолкни, тварь!» – кричу в ответ. Горе потери смешивается с чувством вины, собираясь в тяжелые, мутные капли. Где-то в тысячах и тысячах миль надрывно плачет ребенок.

Цвет этого дня – угольно-черный.

Мне двадцатьдвадвадцатьтридвадцатьчетыредвадцать… Я – предатель, серийный убийца и заключенный Азкабана. Таким, как я, визиты родственников не положены, но однажды ночью в мою камеру приходит мать. Она садится на край тюремной койки, гладит лоб и щеки, перебирает волосы. Ее глаза снова прозрачны и полны слез, и это означает только одно: она умерла. В день, когда ледяные объятия Дементоров становятся невыносимыми, я вспоминаю крик осиротевшего крестника и начинаю думать о мести.

Цвет этих дней – серый.

Мне тридцать пять лет. Я – беглец, скрывающийся от правосудия там, где отвергнутого родом Блэка будут искать меньше всего. Родительский дом на площади Гриммо был полон дряхлых призраков и древних вещей. Теперь его наполняет высокий мальчишеский голос, черные джеймсовы вихры и зеленые лилины глаза. Младший Поттер хочет знать о своих мертвых родителях все, и я не могу отказать ему в этом. Однажды я спрашиваю, тяжело ли ему жилось в доме тетки. «Знаешь, Сириус, тяжело, когда ты остаешься совсем один», - говорит он и прижимается ко мне всем телом, больно стискивая шею. Так мы становимся любовниками. Вернее, я становлюсь его любовником: для меня это лишь продолжение нашей с Джеймсом дружбы, мой способ утешить его сына.

Цвет этого дня - мшисто-зеленый.

Мне тридцать шесть лет. Я падаю сквозь вуаль в Комнате Смерти. Мое падение замедленно и бесконечно. Иногда сквозь вязкую и скользкую темноту я слышу голоса:

«Сириуууус!»

«Привет. Я – Поттер!»

«На этот раз ты опоздал, Блэк!»

«…тяжело, когда ты остаешься совсем один»

Я не отвечаю. Я молчу. У смерти нет цвета.