|
Пэйринг: Сириус Блэк, Джеймс Поттер
Рейтинг: PG-13
Жанр: ангст (наверно)
Дисклеймер: ни на что не претендую, кроме
отзывов
Why are you here? Are you listening?
Can you hear what I am saying?
I am not here, I'm not listening
I'm in my head and I'm spinning*
Слишком светло…
Свет бьет в глаза, проступая красными вспышками через
тонкую кожу век.
Алый луч. Боль в груди. Чертова Беллатрикс. Ненависть -
слишком сильное слово, но подходит больше всего.
Вспышка света. Забвение.
* * *
Слишком светло…
Не могу этого больше выносить. Боюсь открыть глаза и
ослепнуть.
"Ты умер, Сириус. К чему теперь страхи?" – голос
звучит в моей голове, отдаваясь таким гулом, будто она пуста.
Я умер?
Вспышка света. Забвение.
* * *
- Ты никогда не думал, Сириус, почему так все получилось?
Черно-белая клетка. Слон на E4. Пальцы нетерпеливо
постукивают по шахматной доске. На указательном – рубец от ожога. Это я
виноват.
- Твой ход.
Руки дрожат, когда передвигаю ферзя на две клетки вперед.
На доске совсем мало фигур. Так задумано или мы играем уже долго?
- Мы были чертовски удачливы, помнишь? Но удача –
настоящая шлюха, так ты говорил, да?
Мои слова, и я киваю.
- Отдается тому, кто готов больше платить. А мы не смогли,
да? Мы просто имели ее, не отдавая ничего взамен. Она ушла.
Я играю черными. Черные проигрывают. Джеймс улыбается.
- Шах… и мат. Ты продул.
- Я не умею играть.
Вспышка света. Забвение.
* * *
Слишком светло…
Где я?
Комната – идеальный куб. Белые стены гармонируют с белым
полом, белый пол гармонирует с белым потолком. Если это рай, то я хочу в другое
место.
Здесь пусто. Но я ведь помню белый пластиковый стол, помню
черные и белые квадраты шахматной доски.
Джеймс! Где Джеймс?!
Вспышка света. Забвение.
* * *
Мама в черном платье с высоким воротом, скрывающим дряблую
шею. Она стоит прямо, поджав тонкие бордовые губы и глядя сквозь меня. Не на
меня, а сквозь, будто я прозрачный. Морщинистая рука теребит длинную нить
жемчуга.
- Ты – мой главный позо…
- Слышал уже, - говорю, не давая ей закончить, но не слышу
своего привычного голоса. С моих губ срывается лишь детский писк. Поднимаю руку
к глазам – мягкая ладошка и короткие пальцы.
- Не смей меня перебивать, - ее голос вдруг срывается в
визг. Она кричит, и я закрываю уши ладонями. Кричит, подобно сирене, и я
зажмуриваюсь, чтобы в следующую секунду вновь ощутить знакомое чувство.
Вспышка света. Забвение.
* * *
Трава щекочет кожу, солнце печет где-то высоко в небе.
Слышу всплеск воды и приближающиеся шаги. Прохладные брызги на нагретом теле –
Джеймс подражает моей собачьей привычке.
- Прекрати! – я смеюсь и отталкиваю его от себя. Все
исчезает…
* * *
Так я умер?
Чем еще можно объяснить мое присутствие здесь?
Я вижу призраков, и наверняка я один из них. Я умер.
* * *
- Ты так и не попросил прощения.
Опять Джеймс. Нет, не он, а Гарри - зеленые глаза и
уродливый шрам на лбу.
Он тоже умер?! Только не это.
- Ты так и не попросил прощения.
- За что?
- Это ведь ты убил моих родителей. Я знаю, ты
раскаиваешься, но почему-то я слышал от тебя оправдания и только.
- А ты, ты тоже мертв? – мой голос дрожит.
Он пожимает плечами, засовывает руки в карманы джинсов и
глядит на меня, склонив голову на бок.
- А ты разве мертв? И хватит переводить тему разговора. Ты
готов извиниться или нет?
Я забыл, за что…
* * *
Арка. Я упал в арку. Это ведь не смерть. Но что тогда?
* * *
Пол не белый – он усеян крысами. Которая из них – Хвост? Я
должен убить ее.
Хватаю первую попавшуюся, судорожно осматриваю ее лапы.
Это не он. И все равно надо убить, чтобы потом не спутать с теми, что еще не
осмотрел.
Хруст. Я чувствую каплю облегчения с каждой свернутой
головой.
Питера среди них нет.
* * *
Домино.
Перед моими глазами белые точки на черных пластинках
бесконечно меняются, не желая оставаться в одном положении.
- Зачем ты предложил назначить хранителем Питера?
Я кладу пластинку на стол, но метка не верная. Я опять проигрываю.
- Ты ведь просто чертовски испугался, да, Сириус?
- Я не хочу больше играть.
- Нет, ты ответь, Сириус. Какого черта ты решил сделать
ставкой наши с Лили жизни?
Он кричит, вскакивая со стула, смахивая рукой пластинки
домино со стола. А они превращаются в антрацитные маслянистые пятна,
растекающиеся по белому полу, исчезающие в нем.
- Скажи, что за гребаную игру ты вел?
Я хочу ответить, но могу только беззвучно открывать рот. Я
нем как рыба. И это не игра слов.
- Прекрати кричать, – голос лениво-капризный. - Ты
начинаешь нервировать меня, Джейми.
Это сказал не я… и не Джеймс.
Мы одновременно поворачиваемся налево.
Все оказывается еще хуже, чем я думал.
- Ты слишком шумный, Джейми, не находишь?
Длинные черные волосы убраны в небрежный хвост. Бледные
губы растянуты в ухмылке.
- Я хочу, чтобы ты ушел. Ты меня напрягаешь.
- Отвали, - устало отмахивается Джеймс, но тот, другой,
вдруг подходит к нему и толкает к стене. Еще мгновение, и мой друг исчезает.
И мы остаемся вдвоем. Я и он. Точнее, я и… я.
Это абсурд. Немыслимо. Полнейшая чушь.
Но ответ на лицо: я сошел с ума. Как иначе объяснить то,
что я вижу.
Улыбка на его губах – это моя улыбка.
У него мое лицо, мое тело… только на много лет моложе. Я
вижу себя таким, каким я был до Азкабана.
Вспышка света. Забвение.
Давно пора…
* * *
Мы стоим друг напротив друга. Он облизывает губы,
растягивает их в улыбке.
Он – это моя галлюцинация. Он нереален. Он не существует.
- Ты думаешь?
Шаг ко мне и сильный удар в живот. Сгибаюсь от боли, а он
похлопывает меня по спине. Как мило…
- Ты читаешь мои мысли? - на выдохе произношу я.
Он не отвечает. Вместо этого новый удар, чтобы я
хорошенько уяснил: он также реален, как и я.
* * *
В этот раз у него мрачное настроение.
В этот раз он сидит на полу, прислонившись к стене.
Он просит меня станцевать чечетку. Говорит, что за это
расскажет мне один секрет.
Я не танцую. Он уходит.
* * *
Блэк Джек.
Это его любимая игра.
На моих руках пять ничего не значащих карт. Он поднимает
ставку. Я пас. У него десятка и туз – Блэк Джек.
Я опять продул.
Можно ли чувствовать облегчение оттого, что проигрываешь
сам себе?
Нет.
* * *
Что происходит? Когда все кончится? Мне надоело…
* * *
- Сириус, вставай. Тебе надо бежать.
Я лежу на полу, а Джеймс сидит на корточках возле меня. Он
тормошит мое плечо, пытается меня поднять.
- Но как?
Он усмехается и указывает рукой на стену слева. Дверь.
Но ведь ее не было там раньше! Или я просто ее не замечал.
На слабых дрожащих ногах поднимаюсь. Шаг. Шаг. Еще один.
Осталось лишь протянуть руку…
Вспышка света. Забвение. Я слабак.
* * *
Все четыре стены белые и гладкие. Ни пятнышка, ни
трещинки, что говорить о двери.
Мне приснилось. Мне наверняка все приснилось. Здесь ведь
не отличишь сон от реальности, да и существует ли реальность? Может, я сплю и
сейчас?
Щелчок пальцами, щипок кожи у локтя – просто, чтобы
проверить.
Все остается, как было.
Голова раскалывается от невозможности понять.
* * *
В этот раз он пьян. Его движения неустойчивы, характер –
агрессивен. Он зол на меня.
Он подносит кривой осколок зеркала к моему лицу, тычет
прямо перед носом.
- Смотри, что ты сделал со мной!
Зеркало летит в стену и разбивается на множество
сверкающих осколков. От болезненного удара под ребра перехватывает дыхание.
Даже если бы я захотел ответить, у меня бы не получилось. Здесь я всегда в
проигрыше.
- Ты положил на меня, бросил гнить в ту гребаную тюрьму. А
ведь мог бы всего избежать. Удрать от авроров – пустяк! Но нет, ты хотел
заточения, хотел, потому что считал, что этого заслуживаешь. Думал, сможешь
искупить свою вину таким образом? Но перед кем? Они ведь уже сдохли тогда. А я
жил! И мог бы жить дальше, если бы не ты. Ты все испортил, лишил меня всего.
Во рту солоноватый вкус крови, он раз за разом
прикладывает мою голову о твердый белый пол. Он не может остановиться.
Вспышка боли. Забвение.
* * *
- Больно?
Руки Джеймса теплые, но я вздрагиваю, когда он прикасается
к разбитой губе.
- Ты должен быть сильным, Сириус.
Здесь я не могу… Здесь сильный тот, другой.
- У тебя все получится. Только верь в себя.
Вера? А что это такое?
* * *
Мрак рассеян желтым огнем свечи. Тишина почти такая же,
какая была в моем доме, когда мать замолкала.
Застывшие лица святых смотрят с укором, ведь я не верю.
Джеймс сказал, что все продлится недолго, но время тянется
в томительной бесконечности. Хочу уйти, но новый статус обязывает. Крестный
отец. Идея Лили крестить Гарри кажется мне самой большой ее глупостью. Волшебников
не крестят. Волшебники не верят в Бога. Их бог – это их магия.
- А может, ты ошибаешься? – его голос полон предчувствия
отличного развлечения.
Но это меня не волнует. Меня интересует, что он здесь
делает. Молчание в ответ и ехидная улыбка на губах.
И в это время все начинает выцветать, теряет свою
четкость. Лица Лили и Джеймса становятся размытыми, пока вовсе не исчезают. Я
хватаюсь за воспоминание, но вновь оказываюсь в своей белой темнице.
Часть 2
|