Пятница, 29 Марта 2024, 04:55
Меню сайта
Поиск
Форма входа
Категории раздела
G [36]
Фики с рейтингом G
PG-13 [51]
Фики с рейтингом PG-13
R [70]
Фики с рейтингом R
NC-17 [88]
Фики с рейтингом NC-17
Дневник архива
Наши друзья


















Сейчас на сайте
Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Статистика

Фанфики

Главная » Файлы » Джеймс/Сириус » PG-13

Фактический материал
[ Скачать с сервера (99.0 Kb) ] 16 Марта 2011, 12:33
Автор: monpansie
Пэйринг: Джеймс Поттер/Сириус Блэк, Римус Люпин/Сириус Блэк
Рейтинг: General
Дисклеймер: герои принадлежат Дж. К. Роулинг
 
1
 
– Знаешь, чему жизнь меня научила? Что даже если ты точно распишешь, как и чего тебе хочется, хоть пошагово, черта с два ты это получишь, потому что у человека другое представление о тебе, – Блэк усмехается. – И о себе. Это называется сексуальная совместимость. Или несовместимость. В зависимости от.
– Намекаешь, что я беспомощен в постели с тобой? – спрашивает Люпин.
– Не беспомощен, нет, что ты, – говорит Блэк – глаза его сузились. – Ты все делал долго и старательно, и молодец, и подождал меня. Просто я хотел другого. Продолжать не буду. Спасибо, и мы по-прежнему друзья. Честно – для меня это – «еще раз не получилось». Ничего страшного.
 
Самооборона, да, понятно, все понятно – он чувствовал себя оскорбленным и сознательно ранил в ответ – реакция на боль. Люпин мог бы это понять – без труда, с его-то багажом переживаний – но не понимал – одновременно специально и невольно не понимал – отказывался понимать, когда захлестывало обидой, болезненной обидой несостоятельности. И какой-то безнадежностью от такой однозначной моментальной констатации этой несостоятельности – без права исправить, без возможности объяснить и абсолютная ненужность всех этих попыток исправления и всех этих объяснений на том конце.
 
– Джеймс трахался лучше? – спросил он.
– Джеймс? – Сириус пожимает плечами – Джеймс? Ты сравниваешь с Джеймсом? – он вскидывает брови. – Да, лучше, но тогда и запросы у меня были другие. Хотя провалы случались и тогда, и тогда они даже больнее воспринимались. Ну, в чем-то. Я расскажу тебе как-нибудь. Если захочешь послушать.
Блэк закрывает глаза, откидывается в кресле.
– У меня всегда кошмарное настроение, когда секс не получается таким, как я хотел, – негромко говорит он, чуть ли не цедит сквозь зубы – непонятно – отчаяние это или раздражение. – Прямо долго. Потом проходит, но пока – долгое мучительное раздражение. Его нельзя прервать. Так что… – Сириус криво улыбается. – Ну, умом-то понимаешь, что другой человек имеет равные права, целую кучу, и не обязан, и даже если хочет, то может не получиться, и так далее, но это ум, кому он сдался, этот ум? Кому хочется понимать другого, если не поняли тебя? Детская обида – я буду, а они нет? Черта с два. Ну и все такое. Правда, Кикимер? – озлобленно говорит он эльфу. – Пшел вон.
 
Это называется – безнаказанно выплеснуть злость. Но я могу принять это на свой счет – если решусь.
 
– Выпьем? – Блэк потянулся к бутылке. – Я выпью и стану добрый и милый и всепрощающий. Знаешь, напустить на себя личину умника – я все понимаю, я великодушен, и я выше этого – всего-то полсекунды, а потом сам в это поверю. Отрава благородства. Привычка к этому яду. Зависимость и иммунитет одновременно. Червячок останется – останется, останется, будет посасывать, вертеться и призывать к жалости к себе, но я же! – великодушен! Все понимаю! Я безупречен! – он кашляет или смеется. – Я себе этого не позволю. Хотя вряд ли меня воспринимали как умника, – он усмехается, а разговор сползает на другое, – Я все для этого сделал – я пренебрегал атрибутами – зубрежкой, молчанием, сопением, активностью на уроках и злоупотреблял импульсивностью. А атрибуты ума важнее ума – ну, ты знаешь, в принципе. Тебе это знакомо, пожалуй. Атрибутов много, а пренебрегать нельзя ни одним. Хотя есть, конечно, самые главные. Например, делать умное лицо. – Блэк засмеялся. – Но с лицом уж кому как повезло. Тебе вот не повезло, – укусил он. – Трудно бороться со своим животным началом, – усмешка.
 
Он разливает вино по бокалам.
 
– А как это было с Джеймсом? – Люпин тоже выпил. – Я бы послушал.
– Все-таки хочешь знать? – Блэк снова вскидывает брови. – Да? Ты бы это послушал? Честно, Джеймс… Джеймс – хороший парень, но иногда он… – Сириус избегает слова «был» и все равно не договаривает. – Нет, не могу, прости, – отводит глаза. – Слишком мое, Римус. Слишком. Если расскажу, как будто оторву от сердца кусок. Зачем? Не хочу. Нет. Это мое сердце. Я… я уже боюсь нарушать его целостность, – он смотрит на Люпина серьезно и внимательно – такие серьезные и внимательные и абсолютно закрытые взгляды – вполне себе барьер – не увидишь даже то, что тебе хотят показать. – Кстати, то, что ты оборотень, было возбуждающим фактором, – Сириус просто переводит разговор еще раз, совершенно непринужденно, претензии не принимаются. – Но только в представлениях и сказках – все это вот – инфернальный налет, агрессия, красные глаза… хвост, – он засмеялся. Немного мстительно.
Люпин тоже засмеялся, но несколько вымученно, да.
 
2
 
Сириус сидит в кресле, откинувшись на спинку, глаза закрыты, пальцы сцеплены – статичная поза, классический образ. Блэк красивый независимо ни от чего – от того, что с ним было, от этого, да? это должно было его разрушить, правда? – и не разрушило – или ты просто видишь его таким, или ты просто не видишь перемен. Его худоба – но он всегда был худой – сейчас чрезмерная, да – его собственные рубашки ему велики, он расстегивает пару верхних пуговиц, хотя это явно лишнее – но в этом, в этой худобе, даже что-то есть, что-то дополнительно привлекательное. Его волосы – длинные, черные – иногда он завязывает их в хвост – чем попало, хоть носовым платком – чаще нет – если мешают, просто отводит назад или убирает прядь за ухо – это выглядит очень сексуально – через какое-то время они снова свисают на глаза, и какое-то время он их опять не замечает. Что еще? – пальцы, худые, длинные, те самые аристократичные, те самые, которые случайные обладатели всем тычут в нос как доказательство или преимущество, неважно чего и в чем, а законные владельцы – не замечают. Ну, если допустить какое-то право собственности на внешний вид и форму ногтей. Сильные пальцы – Люпин их видел со сломанными ногтями, содранными ногтями, грязными ногтями, сильные руки – видел в царапинах и порезах, в грязи и крови, во вздувшихся венах, но так же часто – вполне ухоженными – не хватает только каких-нибудь массивных фамильных перстней – как это происходило? эта метаморфоза? – сейчас как раз так. В этих, хах, аристократичных пальцах – бокал с вином. Вино красное, камин полыхает, отблески на стекле, отблески на ваших лицах, тени, полутени, расстегнутая рубашка – на пару размеров больше. – Бог мой, ну, ну, Люпин, успокойся – раскрашенная иллюстрация в книге подороже – избитый образ – что-то лощеное, изящное, слегка небрежное, сто раз продублированное всеми кому не лень – любоваться и не читать текст.
Сириус не замечал своей аристократичности, думал, видимо, что избегал ее, или не думал о ней вообще, но обладал ею по умолчанию. Так было всегда. Ничего не изменилось.
 
 
– Есть мечты, есть реальность, а есть тот, кто тебе идеально подходит. Мечты – это ты, оборотень, нечто неизвестное, нечто опасное – такое сочетание, о! Реальность – это то, что я получил. Джеймс мне подходил идеально. – Сириус выпивает свое вино, кривит губы, проводит по губам языком.
 
Блэк мог быть очень жестоким. Осмысленно, неосмысленно – неважно. Это слишком четкие категории для Блэка. Осмысляя одно, он не осмыслял другое – слепое пятно, невозможность увидеть — не только нежелание. Он не бесчувственный – напротив, но то, что может перенести сам – с трудом или даже мучаясь – он легко складывает на других — другие тоже смогут, если смог он.
 
Люпин кладет руки на плечи Сириуса.
– Ты так злишься? – спрашивает он шепотом, щекочет дыханием около уха, касается губами шеи. – Так сильно?
– Да, – резко говорит Сириус, – очень сильно, я очень раздражен, я очень раздражен, Люпин, я не могу сразу дать тебе шанс. Обломись, Римус.
 
Он встает и уходит в другую комнату.
 
Ощущаешь себя импотентом. Это неприятно, поверьте. Далее – непечатно. Еще ощущаешь злобу – на себя, на Блэка – на кого сильнее? На него, наверное, сильнее.
 
3
 
Поттер и Блэк стали спать вместе… в пятнадцать? В шестнадцать?
Ну, спать – это сильно сказано. Так скажем, когда они впервые переспали, да. Было это, в общем-то, второпях – не потому что времени не было, а потому что им было пятнадцать или шестнадцать, ну, и постоянный страх, что их застукают. Регулярность желания и нерегулярность исполнения. Люпин их застукал – классика, так всегда бывает, все тайное и так далее — ну да, оно стало явным – не в самый первый раз, конечно – в первый раз это, видимо, все-таки прошло без чужих глаз, но в один из.
 
В их спальне, на кровати Поттера. В тот раз это было там, но вряд ли всегда. Тебя не ждали – это очевидно – просто так получилось – они не рассчитали, или не слишком и рассчитывали – страсть и строгий расчет и подростковый возраст – это не смешивается, и это не съедобно. Поттер – потный, лохматый и голый, Блэк натягивает на себя одеяло – но не по самые уши, как можно было бы ожидать – ну, если можно было — вдруг! ну вдруг! – ожидать от Блэка скромности, а не позерства – нет, это роскошь, а роскошь недоступна — одеяло до пояса – и он сам весь такой прекрасный, просто невыносимо прекрасный и неотразимый – и уверенный в этой неотразимости до самой верхней риски – из глаз выплескивалась самоуверенность! – что дух захватывало – должно было захватить — и даже отчасти демонстрирует себя – убрал волосы от лица, хотя и покраснел.
– Привет, – сказал он, улыбаясь. – Привет, Римус, и пока – минут на пятнадцать, ладно?
 
Потом они вышли из спальни – да, где-то через пятнадцать минут – вряд ли они что-то делали в это время – что-то неприличное, я имею в виду, скорее всего, неловко хихикали и покашливали, Сириус строил из себя крутого, наверняка говорил что-нибудь типа «проклятый Люпин, не дал кончить» – кончить – такая проблема в 16 лет! – а Поттер смеялся, поддакивал, но все же смущался. Наверняка – пока одевались – прокручивали миллионы вариантов разговора со мной и варианты насмешек, усмешек и прочего и прочего и демонстрации независимости.
Они вышли, обнявшись – я не знаю, обсудили они этот момент или просто так получилось – смотрели на меня с открытым вызовом и скрытым смущением.
 
Я не сказал им ни слова. Ни тогда, ни потом. Я мог хранить тайны – раз они хотели сохранить это в тайне – они, наверное, хотели. Они еще какое-то время краснели про себя – при мысли о, и вздрагивали на каждый мой речевой позыв, готовые разразиться речью на полчаса – мешаниной из наездов и стеснения, а потом забыли.
 
***
– Зад отмерзнет тут ходить, – говорит Блэк.
Ну, да холодно. Снег шел пару дней назад, сейчас ясно – видно до горизонта — хотя ничего особенно нового и интересного не видно – и ощутимо холодно – задница, действительно, мерзнет. Руки тоже. Блэк выбирает удобную минуту и нападает на Поттера, валит его в снег. Они какое-то время притворно дерутся в снегу и хохочут как больные.
 
– Что стоишь, Люпин! – выкрикивает Блэк. – Давай к нам! Сделай ему подсечку, Джеймс! Он слишком хорошим кажется на нашем фоне, давай испортим ему репутацию! Такая хорошая репутация – минус тебе! Он надоел своей постной рожей до полусмерти! Мне он надоел!
 
Подсечка Джеймса не была такой уж удачной, но мне ужасно хочется возиться с ними, и я делаю вид, что падаю как подкошенный, что подсечка идеальна, как тут устоять на ногах? На меня тут же наваливается Блэк – он не такой уж тяжелый, но дело не в этом – он тщательно подгребает снег мне на лицо и за шиворот и наслаждается эффектом – эффект был – я заорал не своим голосом.
 
– Отбивайся же, отбивайся! – кричит он. Да черта с два – отбивайся – как отбиваться? – он заламывает мне руки за спину, а коленкой норовит придавить мой живот. – Хочешь полные штаны снега? Он растает на твоей жаркой заднице, Люпин! – грязная шутка в мой адрес – такая смешная, а! умереть со смеху, а! – он смеется не переставая. – Хочешь ходить в мокрых штанах? – на Блэка сверху наваливается Джеймс – и становится гораздо тяжелее, но мне приятно ощущать Сириуса ближе – почти щека к щеке или губы к губам – на выбор.
 
Улыбаясь, Блэк берет полную ладонь снега и с удовольствием размазывает его у меня по лицу.
 
Потом вдруг переворачивается, сталкивает Джеймса, обнимает Джеймса, берет лицо Джеймса в ладони – и впивается в его губы поцелуем. Это выглядит так – впивается. Давайте употребим все же это слово.
 
Ему как будто нравилось демонстрировать мне это. Как будто он чего-то добивался – а я делал вид, что почти не замечаю — того, что происходит. Конечно – заурядное событие, подумаешь. Каждый день лучшие друзья целуются взасос у тебя на глазах.
 
– Извини, Римус, – усмехнувшись, говорит Сириус. – Но ты же в курсе.
 
Джеймс по виду думал только об укромном месте, и о Блэке, и еще о чем-то – в чем, собственно, я и был в курсе – и я ему явно мешал.
 
Я поднялся, долго отряхивал снег, было холодно, неуютно, как-то обидно и сладко. Они целовались и не обращали на меня внимания.
 
***
– Вот что бы могло смутить тебя, Поттер? – спрашивает Сириус. Он валяется на моей кровати – просто потому что ему надоело валяться на своей – ноги лежат на моей подушке – я вижу его босые ступни. Мне не жалко. Хотя это, разумеется, похоже на захват территории.
– Меня? – Джеймс встряхивает волосами – он сидит на полу, на подушке – правда, на своей, – Ну, ну, не знаю… если втолкнуть меня голого в раздевалку к девчонкам. К голым.
– Отличная идея, – отмечает Сириус и смеется. – И тебя бы это смутило, что ли?
– Я тоже считаю, что идея отличная, – самодовольно говорит Джеймс. Ответ, кстати, неполный – я отмечаю про себя.
– Это могло бы смутить девчонок, – поясняет Сириус – может быть, мне.
– Могло бы, – еще более самодовольно говорит Джеймс.
– Размер имеет значение, — опять поясняет Сириус — да, действительно, мне.
 
Они оба смеются – любимое занятие – пикировка детсадовскими непристойностями – напоказ, военные истории, грандиозные неприличные планы и гордость за себя, свои действия и – недоступное мне единство и взаимопонимание.
 
***
 
– Ты девственник, Люпин? – выдохнул Блэк мне в лицо – от него пахло спиртным. – Это трудно? Мешает?
– Ходить мешает, – сострил я.
Он зашелся в смехе – смеялся долго с удовольствием, показывая красивые зубы.
– Ты классный, – прошептал он и придвинулся. – В тебе что-то есть. Там, на дне, – он нес чушь, но это сексуально звучало и вдохновенно выражалось – На самом дне. Я достану это, Люпин. Римус. Ммм, – он улыбнулся прямо напротив моего рта – он меня явно провоцировал, но я сдержался.
Наверное, он считал это крутым – говорить такую проникновенную чушь, вот так напиться на школьной вечеринке – где они взяли выпивку? – глупый вопрос — верящий в плоскую землю – учитель или первокурсник – тут они на одном уровне восприятия действительности – могли бы задать этот вопрос, а не я. Наверное, она, эта чушь, что-то значила и что-то обещала и виделась ему такой – значительной и многообещающей, и, наверное, мне даже хотелось верить в свою сложность и в свою глубину и в то, что меня хотят понять. И совершенно точно мне хотелось его поцеловать, и совершенно точно ему хотелось, чтобы я это сделал. Я не сделал. Вот и все.
 
– Ты меня страшно разочаровал тогда, – сказал он мне как-то. – Я долго помнил, сейчас даже помню, – он лучезарно улыбается. – А должен был забыть сразу же – правда. Потом я был тебе отчасти благодарен и даже придумал, почему ты так сделал и почему я тебе благодарен и осознал неизбежность разочарования при таком раскладе. Мир несовершенен, да, Люпин? – я призвал на помощь свою безупречность и выстроил мир с учетом горечи от несбывшихся желаний. Ты не хотел меня тогда?
Я практически не могу поверить в то, что он думал, что я не хотел его.
 
***
 
Снейп. Да, Снейп. Еще Снейп. Еще был Снейп. У Блэка не было выходных в отношении него – агрессивное внимание всегда, без пропусков, без праздничных дней – можно удобно пользоваться Джеймсом, если не хочется самому – наблюдение за спектаклем, срежиссированным тобой, многого стоит – режиссеры не хуже актеров, просто актеров все знают по фамилии... Это что-то личное. Непонятное мне, неясное, необъяснимое со стороны и со своей – с моей – точки зрения, так и оставшееся за скобками. Некоторых людей не любишь, потому что не любишь – по крайней мере, так думаешь и так объясняешь – самому себе и объясняешь. Ну, это так и начинается – как немотивированная неприязнь. Мотивация всегда есть, просто ее не всегда знаешь сам. Или она может быть на уровне тонких и/или мутных материй – поэтому и идет в разряд немотивированных — автоматически. В принципе, ни с какой противоположностью не будешь так воевать, как со своим подобием, с антиподом не будешь сражаться так, как сражаешься с тем, с кем есть хоть одна точка соприкосновения. Ну, это как вариант объяснения – я перебирал какие-то. Я, правда, не знаю, что там было на самом деле. Ни тот, ни другой не собирались расставаться со своими предрассудками, я думаю, даже лелеяли их и гордились ими. Кормили диетической кашкой и следили за правильным ростом, и сами питались никчемной ненавистью и тут же скармливали ей нечто гораздо более ценное, чем то, что от нее получали — что можно получить от ненависти, дети? Отвечайте на вопрос сразу и честно и не злоупотребляйте цитатами. Диета нарушалась кровавыми бифштексами — остальные приглашались на визуальный пир.
 
Что ему нужно было? Ответ на вызов? – Блэк сорил вызовами вокруг себя как неряха – отобьет или нет? Снейп от вызова уходил, и Блэка это раздражало. Как вариант, еще один вариант. Не истина. Бездоказательно. Казалось, что Сириус дойдет до чего угодно, только чтобы втиснуть Снейпу свой вызов в зубы, в глотку, куда угодно, казалось Снейп сдохнет, отплевываясь и отбиваясь.
 
– А это, – сказал Блэк на мой неявный вопрос, – ерунда. Не о чем говорить, – и он раздраженно поморщился.
Он меня обманул. Это я точно знаю. Но я не знаю в чем и почему.
 
***
 
Блэк явно знал, что я слышу их с Джеймсом, хотя я безупречно имитирую здоровый сон. Думается, его даже возбуждало присутствие возбужденного третьего – он вел себя так, как будто работал на публику – то, что я слышал, явно моим ушам и предназначалось.
Ну… спасибо тебе за это. Скотина.
 
***
 
– Друзья должны спать друг с другом, – говорит Блэк. И смеется. – Это правило. Лучший друг — лучший любовник — второе правило.
У Блэка есть правила, если что. Только что вы их узнали.
 
Улыбка делала его сильнее и красивее. Улыбки могут делать человека уязвимыми, слабыми, вскрывать неискренность, замкнутость, отстраненность, некрасивость, но некоторых избранных она делает сильнее – Сириус как раз из этих людей.
 
***
 
– Перестань, Джим, я просто напился, – Сириус чувствовал себя виноватым. – Ничего не было.
– Совсем ничего?
– Ну... Да брось. Перестань злиться. – Сириус отводил глаза. – Честно – чмокнул пару раз… в щечку… – смешок. – Слюнявые поцелуйчики, – он усмехнулся. – Я напился.
– Слова «я напился» – отличное оправдание.
– Ну, хоть какое-то, – усмехнулся Сириус. – Другого нет,– смех.
Джеймс молчал.
Сириус кашлянул.
– Серьезно, прости Джеймс, – сказал он. – Не знаю, почему я должен просить за это прощения, но я чувствую себя виноватым, а ты выглядишь сердитым – поэтому – должен. Прости, все.
 
Сириус обнял Джеймса. Тот делал вид, что не реагирует. Сириуса хватало на то, чтобы поцеловать Джеймса в щеку, подождать пару секунд, почувствовать себя раздраженным — его ненадолго хватает, но тут Джеймс обнимает его в ответ, и последняя стадия не наступает, ничего не происходит, взрыва не происходит.
И Блэк говорит…
 
***
 
В общем, он действительно тогда напился, действительно смотрел мне в глаза, ухмылялся мне в глаза, умолчал только, что сам засунул мне язык в рот со словами, «устал ждать, когда ты уже решишься» – он был возбужден.
Но, действительно, ничего не было. Да, через какое-то время Блэк уже лежал на спине – полуголый. Я лежал рядом – почти голый. Расстегнутые штаны, туман в глазах, биение крови в висках, что там еще? – весь набор. Я облизывал ему соски, он выгибался мне навстречу, но потом вдруг сбросил меня и сказал «ладно, нет, каждый по отдельности», надел рубашку и вышел.
Каждый по отдельности, ха. Как будто нет разницы – тепло кожи, дыхание, шепот, волосы, влечение, жадность, надежда, надежда тоже. Есть люди, которые не получают удовольствие от мастурбации, по крайней мере, в одиночестве. Я не из них, но сейчас, наверное, мог бы их понять – этих людей.
 
То, что не надо было говорить Джеймсу, это и так понятно, и ты никогда не воспринимал этот случай как козырь или повод к шантажу и не стал бы это использовать – ни-ког-да. Но Поттер тебя спросил – Блэк целовал тебя? – и только тогда ты ответил – да. Поттер сказал «угу», посмотрел угрюмо, потом кивнул. Было неловко, ты постоял какое-то время, но от тебя больше ничего не требовалось – Джеймс ушел. Потом ушел и ты – куда ты поплелся? – куда-то, куда тебе вовсе не надо было, по какому-то одному из немногих возможных направлений — кажется, в библиотеку. Да-да, точно. Скудный выбор куда пойти, правда. Там был Снейп. Да. Там был Снейп. Он скривился, когда тебя увидел, и демонстративно отошел шагов на пять – и что он демонстрировал? Какое-то тайное знание, которое давало ему право так себя вести? Подразумевал фоновые знания и у тебя? — а у тебя их не было — смысл остался непонятым, но посыл — вполне. У тебя не было личной неприязни, приязни тоже – да и черт бы с ним.
 
Категория: PG-13 | Добавил: Макмара | Теги: Джеймс/Сириус
Просмотров: 2240 | Загрузок: 137 | Рейтинг: 5.0/4 |