Часть 2

24 октября 1981 года

Они вместе сидели в гостиной. За занавесками была ночь; защитные заклинания – самые сильные, которые они только могли наложить все вместе, – окутывали дом. Поттеры сидели рядом: Лили поглаживала руки Джеймса, а он крепко обнимал жену. Они знали, что в саду сейчас идет в ход сильнейшая магия. Оставалось только ждать.

– Честно говоря, Джеймс, – сказала Лили, откидываясь, когда он поцеловал её за ухом, – мне страшно.

Он ещё крепче сжал объятия.

– Что, если Сириус не сможет ему помочь это сделать?

– Сможет, – в голосе Джеймса – непоколебимая уверенность. – Это не сложнее анимагии, и гораздо безопаснее. Питер сейчас сильнее, чем раньше, – и он не боится, что заклятие вывернет его наизнанку.

Свеча догорела, оплыла и погасла. На улице стало ещё холоднее; от огня, горевшего в камине, комната казалась обманчиво уютной. Гарри возился во сне на ковре возле них. Когда Лили взглянула на сына, её глаза наполнились слезами; одна горячая капля упала на руку Джеймса.

– Милая, – прошептал он, – не надо.

Лили повернулась и уткнулась головой ему в плечо:

– Он такой кроха. Он этого не заслужил. Всего этого. Как мы ему расскажем?

– Мы не расскажем. Ещё долго. И он будет в безопасности.

– Он будет пленником. Как и мы. Моя сестра… моя мама…

– Шшш. Они поймут. Это не навсегда, Лилс.

Часы отмеряли оставшиеся секунды их жизни.

– Прости, – сказала она мягко. – Теперь я в порядке.

– Моя храбрая Лили.

– Просто я никак не приду в себя от того, что пришлось лгать Ремусу. Мне никогда не приходилось раньше этого делать. – Она взглянула на плюшевого волка, которого Люпин подарил Гарри.

– О замене ему знать незачем.

– В смысле, меньше знает – крепче спит? А что будет, когда узнает? Что он подумает?

– Он всегда прощает Сириуса, – просто сказал Джеймс. Но потом они ещё долго молчали, думая о том, чего не могли произнести вслух.

Около полуночи удар, похожий на разряд электричества, рикошетом пронёсся по дому. С потолка словно посыпались камешки, и весь дом слегка содрогнулся.

– Это оно? – Лили вскочила и взяла на руки Гарри, который проснулся и пронзительно закричал, будто почувствовав волшебство.

– Думаю, да. Наверняка мы не узнаем до тех пор, пока почтальон не попытается доставить письма, которые мы сами себе отправили. Но, думаю, всё в порядке. У Питера получилось. Мы в безопасности.

25 октября 1981 года

Питер рухнул на четвереньки. На его лице застыло мрачное выражение, но Сириус находился за пределами круга и этого не увидел. Заклятие волнами расходилось по саду, и Блэка охватило ужасное чувство утраты и паники. Впервые за долгие годы он не знал, где Джеймс. Они стояли в диком поле перед разрушенным домом.

Сириус рванулся вперёд.

– Скажи мне, – настойчиво произнёс он, – скажи, где они.

Питер, тяжело дыша, поднял взгляд.

– Не дури. Для чего мы последние сутки всё это делали? – он с трудом поднялся на ноги. Из носа Питера капала кровь. – Сейчас твоя очередь выполнять условия сделки. Ты должен меня спрятать, Сириус. – Как и Блэк, он не мог оторвать взгляда от разрушенного дома.

Сириус кивнул, пытаясь успокоиться. Они были в безопасности, они все были в безопасности. Ремус не расскажет о том, чего не знает. И если его сцапают – только зря потратят время. А нескольких ублюдков он прихватит с собой.

– Пошли, – сказал Сириус Петтигрю. Если он не может защитить Джеймса, то, по крайней мере, приглядит за Питером.

~~~~~~~~~~

Измученный Сириус одолел последние ступеньки, ведущие к квартире, и вошёл. У него едва хватило сил наложить защитные чары. Надо подумать о переезде. В квартире было темно, но Блэк и так знал, что Ремус здесь, ждет его. Ну вот и началось. Ложь за ложью, ложь за ложью.

Всё же он собрался с силами, чтобы принять душ, завернулся в мантию и, прихватив бутылку, направился в спальню. Ремус читал при тусклом свете палочки. Сириус смотрел на него, эмоции рвались через край. Глупый сукин сын даже не заметил, что книга перевёрнута. Люпин аккуратно отложил её и поднял взгляд. Он казался ещё более измотанным, чем Сириус.

– Готово? – спросил Ремус. Блэк мельком заметил, как его пальцы сжимают страницу.

– Да, – ответил он. – Готово.

26 октября 1981 года

Люциус стоял на коленях. Он опустил голову, почти закрыв глаза, а рядом неистовствовал Волдеморт. Одно движение, лишь одно движение, которое можно было бы принять за скуку, насмешку, наглость, или действительно просто движение... могло стоить ему жизни. Малфой глубоко вздохнул и мысленно построил первый этаж карточного домика.

Безделушки разбили, мебель опрокинули, превратили в животных и разорвали на части.

– Им не удастся мне помешать! – кричал Волдеморт. – Они не могут просто взять и исчезнуть! Я целый день пытаюсь высмотреть их в хрустальном шаре, а их и след простыл – куда они подевались? Люциус! Спроси своего пидора, что он знает, – он должен что-нибудь знать! Нет. Приведи его сюда – сам допрошу.

– Мой Лорд, – Люциус мастерски понизил голос, пытаясь утихомирить бурю. Голос разума посреди хаоса. – Если вы вытащите Северуса из Хогвартса посреди семестра, сразу после назначения...

Волдеморт предостерегающе вскинул руку.

– Ты сомневаешься во мне? – Люциуса отбросило назад взрывным заклятием.

Малфой перевернулся на живот и остался лежать.

– Ни в коем случае, мой Лорд, – сказал он. – Но вы же не хотите, чтобы этот магглолюбивый идиот догадался – мы знаем, что он сделал...

– О чём ты? – почти прошипел Волдеморт.

– Не думаю, что они покинули страну, сэр. В таком случае они взяли бы с собой друзей – а пятерым взрослым и маленькому ребёнку скрыться тяжелее – гораздо тяжелее, чем двоим. Дружба, сэр, – удобный рычаг для манипулирования.

Волдеморт усмехнулся, глядя сверху вниз на своего помощника.

Дружба. Как трогательно. Недоделанные простаки цепляются друг за друга, рвутся друг к другу, и всё это делает их...

– … уязвимыми… – произнёс он, будто подобная мысль только сейчас пришла ему в голову.

– Блестяще, сэр, – Люциус осмелился поднять взгляд. – И, как вы, конечно, понимаете, они всё ещё здесь, но прячутся. С помощью Хранителя Тайны.

Волдеморт сел; его глаза по-кошачьи блеснули. Он жестом велел Люциусу подняться.

– Да, конечно. Только Дамблдор осмелился бы зайти так далеко ради какого-то отребья.

– Мне кажется, он пойдёт на что угодно, сэр, – лишь бы вызвать ваше недовольство.

– Найди их друзей, Люциус, и доставь сюда.

Люциус низко поклонился, скрывая ослепительную улыбку. Последняя карта легла на место.

– Конечно, мой Лорд.

27 октября 1981 года

Они танцуют друг с другом, будто чужие. Странно, но когда они соприкасаются, то не могут оторваться. Влечение не исчезло. Лёгкое касание становится прикосновением, хваткой, объятием, падением, сексом.

Но когда они не прикасаются друг к другу, их разделяет пропасть.

Ремус смотрит на него; он напряжён до предела, хотя почти не осознает этого. Однажды, в семьдесят седьмом году, Люпин уже видел Сириуса таким – но это был другой предел. Тогда его звездный путешественник[5] с подведёнными глазами, оседлавший белого лебедя[6], влюбился в порошок, и друзья приложили максимум усилий, чтобы вернуть его из тьмы.

Один из самых мрачных моментов в жизни Ремуса – когда друг сидел взаперти всё лето, и Люпин видел, как тот меняется, словно он сам в полнолуние. Становится чудовищем.

Но сейчас дело не в маггловской отраве – сам Сириус вырвался из-под контроля, как стальной трос, готовый отрезать вам ноги.

Ремус вручает ему деревянный ящичек.

– Что это?

– Открой.

Сириус откидывает крышку. На его лице появляется странное выражение.

– О, – криво и болезненно улыбается он. – Ты помнишь.

– Помню, помню... – Ремус замолкает, понимая, как жалко звучат его слова.

– …не зря пятое ноября...[7] – заканчивает за него Блэк.

– Передай им от меня привет.

– Передам.

Блэк тянется к нему, но Ремус делает вид, что не замечает, и отворачивается.

– Пока.

Сириус смотрит ему вслед и прижимает к груди сундучок так сильно, что, кажется, сейчас сломает себе рёбра.

28 октября 1981 года

– И никто об этом месте не знает?

– Питер, заткнись. Я же сказал – отец купил его для любовницы. Если вдруг появится кто-то, кроме отца или Мадам Дарк, то я – великий Мерлин.

Петтигрю побледнел:

– Хочешь сказать, что они могут?..

– Нет. Он порвал с ней полгода назад, и, как я слышал, у него сейчас никого нет.

– От кого слышал? Я думал, ты не общаешься со своей семьей.

– У меня свои источники. От них. – Сириус закончил доставать вещи из сумки. – Здесь немного чистой одежды, новая зубная щётка, паста, журналы, книги, конфеты – и я набил холодильник. Ни в коем случае не пользуйся магией.

– А тут что? – Питер указал на большой сундук.

– А, – Сириус открыл крышку и опрокинул сундук перед Петтигрю. – Это от Ремуса. Ты же знаешь, как он любит День Гая Фокса. Скажи, что это от него, ладно? Ремус долго выбирал.

Питер смотрел на сундук. Сириус не замечал, как тихо, пока не услышал щелчок закрывающейся крышки.

– Сириус, – боязливо спросил Питер, – а ты их проверил?

29 октября 1981 года

– Тебе... тебе лучше не ос… оставаться... – выдавил Питер. От ужаса его зрачки были размером с булавочную головку.

– Я буду оставаться столько, сколько сочту нужным, – сказал Люциус, – и если Блэк появится, уверяю тебя, я с ним разберусь.

– Не понимаю, как ты меня нашёл.

Люциус сидел неподвижно, с улыбкой разглядывая рукоятку своей трости.

– Неужели, – спокойно сказал он, – ты думаешь, что мы все не умнее твоих жалких друзей? Как только ты сказал, что Блэк собирается тебя спрятать, я составил список собственности Блэков. Чтобы по нему пробежаться, много времени не потребовалось. У Блэков осталось не так много недвижимости.

Казалось, Питер вот-вот упадет в обморок:

– А Он… Он… знает?

Серый взгляд Люциуса сковывал льдом.

– Нет. Пока.

– Ты ему скажешь? – почти пропищал Петтигрю.

– Разумеется, – ответил Люциус. – Я выполняю приказы, а ему не терпится услышать твои новости. Уверен – как только сообщу, где ты, он тут же появится. – Малфой помолчал и стал подниматься. – А если я ему не скажу, он разыщет твою мамочку и спросит у неё, где ты. – Он погладил рукоятку трости. – Она ведь маггла? – это прозвучало как «дерьмо».

– НЕТ! Нет. Пожалуйста, Люциус, – руки Питера задрожали при воспоминании о прежней боли, и Малфой подался вперёд со сладчайшей улыбкой:

– Да?

– Я тебе скажу. Нет! Напишу и запечатаю конверт – чтобы видел только Он. Только не трогай мою мать – обещаешь?

– Можешь мне доверять, Питер, – по-прежнему улыбаясь, сказал Люциус.

30 октября 1981 года

Две ночи и один день. Тридцать семь часов семнадцать минут Люпин провёл без Сириуса, даже не зная, где он. Часы отмеряли время, и Ремус чувствовал, как исчезает его надежда – будто последнее тепло осени.

Он сидел на диване у окна, завернувшись в клетчатое одеяло, от которого пахло мокрой собачьей шерстью. Луна наконец начала убывать, мягко, как нож, погружаясь в глубокую бархатную ночь, и Люпин чувствовал, как тёплая кровь у него в венах возвращает ему силу.

Ремус смотрел на луну, пока она не скрылась из виду, а потом, оставив одеяло на диване у окна, поднялся и с хрустом потянулся.

За платяным шкафом он обнаружил ящик с фейерверками. Наткнулся на него, когда искал свой чемодан. Это было красноречивее всех слов, которые Сириус так и не смог ему сказать.

Окинув пустым взглядом квартиру, переставшую без Сириуса быть домом, он взял собранный чемодан и ушёл. Его глаза жгло, но он не пытался заставить себя успокоиться. Так он забывал о другой боли.

Ящик с фейерверками он поставил на кофейный столик. Оставлять записку смысла не было.

31 октября 1981 года

Когда любовник уходит, в доме становится пусто. Не так пусто, как во время недолгого отсутствия, – тогда все равно остаются следы, говорящие, что он здесь. Журнал с наполовину разгаданным кроссвордом, часы у кровати, книга, лежащая обложкой вниз на подлокотнике кресла.

Но когда он тебя бросает, ты подсознательно это понимаешь, бегая по дому, и ищешь любимого взглядом, стыдясь чувства утраты.

Чуть погодя Сириус связался через камин с директором.

– Ремус исчез.

– Тогда и ты уходи оттуда, мальчик мой, – Дамблдор встал и протянул руку фениксу, который тут же на неё уселся. – Немедленно.

– Я… я не могу…

Директор смотрел Блэку в глаза, и выражение его лица пугало.

– Я предупреждал – убедись, что знаешь, чего ты лишишься, Сириус. Спасайся сам – для него ты больше ничего не можешь сделать. Лучше приходи сюда.

С трудом Сириус заставил себя выйти из дома. Собственное тело было словно чужое. Дамблдор убедил его не до конца. Сириусу нужен друг, и казалось, что друг у него остался только один.

~~~~~~~

Гарри пронзительно плакал.

– Это всего лишь фейерверк, Гарри, – вполголоса мурлыкал Джеймс, нося сына по комнате.

– С каждым годом всё раньше, – сказала Лили, выглядывая из окна. – Ещё целая неделя!

– Ты говоришь, как твоя мать.

Лили ткнула его кулаком. В отместку он вручил ей Гарри:

– Держи-ка нашего плаксу-лягушонка.

– Джеймс! У него режется зуб – ты бы тоже плакал!

– Если бы ты разрешила мне использовать волшебство… – он замолчал, увидев её притворно сердитое лицо.

– Хотела бы я... – она смотрела, как над полями взорвалась ракета. – Хотела бы я, чтобы мы все могли...

– Я знаю, – Джеймс сел рядом. – Может, в следующем году. Это не навсегда.

Облако закрыло луну, и Джеймс вздрогнул.

– Что? – спросила Лили.

– Ничего. Просто мурашки по спине побежали, вот и всё.

За дверью двигалась тень.

– Что это? – повторила Лили. – Джеймс!

Она встала, крепко прижимая к себе Гарри.

Джеймс посмотрел сквозь тюлевые занавески:

– Всё в порядке. Это всего лишь Питер.

1 ноября 1981 года, 22.00

– Пей, – Дамблдор вложил кубок в безвольные руки Ремуса. Тот не пошевелился, и Дамблдору пришлось отвернуться; в голубых глазах блеснули слезы. – Выпей, мальчик мой.

– Зачем? Это поможет? – казалось, голос Ремуса был заглушен бурей, которая уничтожила его жизнь. Он посмотрел на старого волшебника, убирающего бутылку в шкафчик.

Дамблдор долго молчал, а потом, вздохнув, обернулся:

– Нет. Не поможет. Просто ты сможешь уснуть – без снов.

– Тогда этого недостаточно, – Ремус поставил кубок на стол, не сделав ни глотка.– Если вы собираетесь сказать мне, что всё было предрешено, тогда, честно говоря, я не хочу слушать. Лично я не верю в пророчества.

Дамблдор скорбно закрыл глаза – Ремус позволил себе быть невежливым. И он это заслужил.

– И что ты собираешься делать?

Ремус оперся о стол, внезапно почувствовав себя слабым и больным. Куда хуже, чем когда только узнал о произошедшем.

Делать? Ничего не поделаешь. Все они – и я должен... Я мог бы... Я... не сделал... и вот почему он не хотел убегать и прятаться... Люпин закрыл глаза. Вместо любимого – любимого! – смеющегося лица он теперь видел только Джеймса, Лили и Питера.

Питер.

– Я собираюсь к матери Питера, – наконец сказал он. – Ненадолго. Он был всем для неё. Она должна узнать правду. От кого-то, кто знал его. Кто знал их всех.

Конец
______________________________________
Примечания:
[1]День Гая Фокса – ежегодный негосударственный праздник. Отмечается в ночь на 5 ноября в Великобритании, в Новой Зеландии, Северной Африке, провинции Ньюфаундленд и Лабрадор (Канада), части Британских Карибских островов и Авcтралии. Празднуется провал Порохового заговора, когда группа католиков-заговорщиков попыталась взорвать Парламент Великобритании в Лондоне в ночь на 5 ноября 1605 года, во время тронной речи Протестанского Короля Якова I Английского (Яков VI Шотландский), когда кроме него, в здании Палаты лордов присутствовали члены обеих палат парламента и верховные представители судебной власти страны.
Празднование в Великобритании включает в себя фейерверки и костры, на которых сжигают чучело Гая Фокса.

[2]Кэтрин Уил – вид фейерверка, представляющий собой заполненную порохом, свернутую в спираль трубку или изогнутую ракету на стержне. Горит цветным пламенем, быстро вращаясь и разбрасывая искры.

[3]Заклятие третьей стороны – заклятие, накладывающее на кого-то магическое обязательство.

[4] «Житан» – марка французских сигарет.

[5]«Starsailor», «Звездный путешественник» – альбом Тима Бакли 1970 года.

[6]«Ride a White Swan», «Верхом на белом лебеде» – сингл группы T.Rex 1970 года.

[7]Стихотворение о Пороховом заговоре начинается так: «Remember, remember the 5th of November» («Помни, помни не зря пятое ноября»).