– Интересно, кто-нибудь замечал, что ты не такая уж умная, Эванс?

Лили оторвалась от домашнего задания и посмотрела на Сириуса Блэка, который стоял, опираясь на спинку стула, напротив неё. Его губы кривились в ленивой ухмылке, но в прищуренных светлых глазах таилась смутная угроза. Был поздний вечер, в библиотеке царил полумрак, и работу Лили освещала единственная свеча. Девушка всегда предпочитала делать домашние задания в одиночестве, в тихих сумерках, после того, как все разойдутся. Однако жаркий румянец на аристократических скулах Сириуса и напряжённая – при всей его врождённой грации – поза внезапно заставили пожалеть, что она здесь одна.

– Ведь так оно и есть.

Ножки стула скрипнули в тишине, когда Сириус подтащил и мягко опустился на него. Блэк склонился над столом, глаза его шарили по лицу Лили, как будто пытаясь что-то прочитать.

– В самом деле? – произнесла девушка наконец и попыталась вернуться к работе, но перо только царапало пергамент, и Лили сдалась. Она отложила перо и взглянула на Блэка, дружелюбно улыбаясь. – И ты это понял, потому что?..

– Потому что ты не хочешь встречаться с Джеймсом.

– Ну надо же, – она почувствовала себя гораздо увереннее. Это было хорошо ей известно – борьба без неясностей, странных предчувствий или непонятного беспокойства.

Сириус склонился ниже, пряди чёрных волос упали ему на глаза, и он раздражённо откинул их. В его дыхании Лили почудился какой-то странный запах, сладковатый и затхлый, но от чего – она не поняла.

– Ты когда-нибудь на самом деле представляла, что Джеймс сделает, стань ты его девчонкой?

Она закатила глаза и окинула взглядом верхнюю полку ближайшего стеллажа (940 – 942: Война с Гриндевальдом).

– А, ты имеешь в виду походы к Мадам Паддифут, держания за ручки в коридоре и милые любовные записочки? Не говоря уж о зависти и уважении всего Хогвартса?

– Нет, идиотка. Он тебя трахнет.

От этого неожиданного, похабного выпада у Лили вспыхнули щёки, и она стала быстро собирать вещи, стараясь как можно плотнее закрыть чернильницу и не смотреть на Блэка.

– И поэтому я должна передумать? А если я не хочу, чтобы он… – девушка осеклась и сделала вид, что сказала всё, что собиралась.

Сириус схватил сумку девушки за ручки, не позволяя Лили открыть её. Помрачнев, он прищурил глаза и оскалился.

– Тогда ты просто дура набитая! Джеймс… – он вздохнул, и выражение его лица смягчилось. Улыбка, не такая пугающая, как эта гримаса, скользнула по губам. – Джеймс великолепен.

Лили выпустила сумку. Аккуратно сложив руки на столе перед собой, она нервно постукивала ногой по полу. Чуть ли не первое, о чём узнала ученица маггловской начальной школы, попав в Хогвартс, – что чистокровки вроде Сириуса Блэка немного двинутые. Первая стычка с ним, сразу после того, как Сириус с Джеймсом перепрыгнули с одного пролёта движущейся лестницы на другой, только подтвердила слухи.

Для обычной дружеской болтовни он смотрел на неё слишком пристально. Лили всё ещё надеялась, что Марлен или Алиса с минуты на минуту придут за ней, но в библиотеке было тихо, слышалось только дыхание Сириуса.

– Это он тебе наплёл, что неотразим? Представляю, – наконец произнесла Лили, стараясь говорить ровно, чтобы не выдать, как она смущена и растеряна.

– Нет, – прошептал Сириус, торжествующе улыбаясь. – Я знаю, что он неотразим.

Лили уставилась на него. Блэк произнёс это слишком значительно, чтобы неправильно истолковать его слова. Теперь до Лили дошло - не стоило бы обсуждать такие темы с Сириусом. Без этой информации она могла бы обойтись. Повисла напряженная тишина, и девушке вдруг стало неуютно.

– Ты знаешь, что он неотразим, – тупо повторила она, крепче сжимая ноги.

Сириус с напускной скромностью отвёл взгляд, и это напомнило Лили его кузину, Беллатрикс. Блэк казался слишком красивым для парня. Было что-то такое в его длинных ресницах и пухлых губах... Чужой для своей семьи с её тёмными традициями, он разбирался в них слишком хорошо – судя по его обширным познаниям о светском этикете, которыми он делился скучающим тоном, матерясь через слово.

Лили поверила бы во что-нибудь такое о нём, но не о Джеймсе. Джеймс был обычным парнем. Парнем в квадрате. Он делал то, что делают мальчишки, но у него это получалось лучше, громче, с большим энтузиазмом. Он играл в квиддич, влипал в неприятности, на уроках отвечал на любой вопрос и назначал свидания самым красивым девчонкам школы. И было почти невозможно поверить, что за этим фасадом творится подобное.

– Это продолжается уже несколько лет, – сказал Сириус. Лили даже засомневалась – неужели она произнесла вслух то, о чём думала?

– При каждом удобном случае. Гаснет свет, я забираюсь к нему в постель, и он меня трахает. Мы опускаем полог и стараемся не шуметь, и трахаемся, пока остальные дрыхнут как сурки. – Блэк засиял улыбкой, счастливой и прекрасной. – Конечно, остальные даже не догадываются. Они не знают, что Джеймс творит со мной, когда меня хочет. Что я позволяю ему со мной делать. Что я умоляю его сделать. – Сириус не сводил с девушки искреннего взгляда. – И, знай ты, каково это – чувствовать его прикосновения, ощущать, как он входит, – ты бы тоже умоляла.

От этих слов у Лили внутри всё сжалось. Она поёрзала на стуле и, когда Блэк опустил взгляд на свои длинные, узловатые пальцы, почувствовала, что ей вдруг стало легче.

– Иногда, – продолжил он, – по утрам Джеймс болтает с Питером и Ремусом, и замечает, что я смотрю на него, и достаёт из ящика смазку... Просто бросает её на тумбочку, и продолжает говорить. Но я вижу его усмешку – знаешь, как он всегда усмехается? – Блэк посмотрел на неё, и Лили поймала себя на том, что кивает, снова привлекая его внимание. – Уже одна его усмешка заставляет тебя хотеть… прижаться губами к его губам. Провести по ним языком. А потом он выгоняет остальных из спальни, потому что знает: я сделаю всё, что должен.

– И что же? – спросила Лили. Она не хотела этого слышать, не хотела. Но всё равно спросила.

Сириус взглянул на неё сквозь ресницы, и она заметила румянец у него на щеках, который мог быть вызван и смущением, и возбуждением.

– Я вернусь в ванную, сниму брюки и суну в себя пальцы. Буду растягивать себя, готовить себя для него. Так я смогу всегда быть готовым, когда бы он меня ни захотел. И, делая это, стану думать о нём. О том, как через несколько часов он нагнёт меня над партой в классе после уроков, или прижмёт к двери в душевой кабинке и выебет. Я буду трахать себя пальцами и… я буду думать о нём. Знаешь, в эти моменты я чувствую его. Когда он вталкивается в меня, перед тем, как трахнуть, когда он просто… во мне.

Сириус не смотрел на неё, молча наматывая на палец прядь волос, пока Лили не пошевелилась на стуле, шаркнув туфлями. Тогда Блэк взглянул на девушку и, хотя он не улыбался, его лицо было совершенно счастливым.

– Он великолепен, – сказал Сириус. – Он трахает меня так жёстко, что, кажется, разорвёт, что я рассыплюсь у него в руках. Но я доверяю ему. Знаешь, так странно – я не чувствую сейчас в себе его члена, и это неправильно. Вот даже в эту минуту – разговариваю с тобой и думаю, успею ли поймать его в душевой после тренировки. Придётся ли мне его искать, или он всё ещё будет там. Увидев меня, он усмехнётся. Джеймс знает, чего я хочу, но я не представляю, что он со мной сделает. Затащит к себе под душ? Схватит за бёдра и насадит на свой член, оставит меня, намыленного, трахнутого и охуенно счастливого. Или заставит меня ждать? Пока мне не станет больно от того, как я хочу, чтобы он меня трахнул. И я даже не смогу умолять.

Блэк рассмеялся – коротко и до нелепости застенчиво, но всё равно смех заставил Лили вздрогнуть. Она даже не заметила этого.

– Он иногда бывает настоящим ублюдком. Он знает, что делает. Я почувствую, как его руки пробираются мне под мантию, когда мы сидим за обедом. Он будет как ни в чём не бывало болтать с кем-нибудь, сжимая мой член. Просто… держать меня. Пока у меня не встанет. Но сам ничего не будет делать. А потом мы пойдём на уроки, и тогда он затащит меня в какой-нибудь закоулок и заставит взять в рот. Я буду стоять на коленях, отсасывать ему, а мимо будут ходить люди! Он станет трахать меня в рот, а я буду стонать как шлюха. И он знает, что я не откажу, потому что хочу его. Потому что его невозможно не хотеть.

Ей не было противно. В животе у неё всё сжалось, и в груди дрожало. И не от отвращения. Лили думала о них и чувствовала, как влажно стало у неё между ног. Она решила, что Блэк хочет унизить её или соблазнить, но посмотрела ему в лицо и поняла, что он тоже думает о них.

– Как вы… – начала девушка, но Сириус её перебил:

– Сначала это была просто игра. Мы оба пытались заниматься сексом с другими парнями. Я назвал его «любимый», а он запустил пальцы в мои волосы, а я поцеловал его в щёку, а потом… однажды он поцеловал меня в губы. Взял и поцеловал. Мы посмотрели друг на друга, и всё стало ясно. А через неделю он меня трахнул. Пошёл за мной после обеда в спальню, швырнул на пол, на четвереньки. Не сказал ни слова, просто толкнул. А потом стащил с меня штаны и… – Сириус сглотнул и облизал губы. Он дышал чаще, но поза его была расслабленна. – Он засунул в меня пальцы, а потом стал вталкиваться членом. Это было ужасно больно, но я чувствовал, как он входит. А потом его член оказался во мне, и Джеймс обнимал меня, и это было… правильно. Будто я потерял часть себя, и вот наконец нашёл.

На мгновение их взгляды встретились, и Лили выпрямилась на стуле и ещё крепче сжала ноги. Сириус слабо усмехнулся и бросил на стол её сумку.

– Он мой лучший друг. Он классный. А когда он трахает тебя, Эванс, это ни с чем не сравнится. И он хочет тебя. Соглашайся, пока он не одумался.

Отодвинув стул и поднявшись, Блэк тихо вышел из библиотеки. Лили сидела не двигаясь ещё минут десять, пока не пришла мадам Пинс и не выгнала её.

* * *

Укладываясь этим вечером спать, Лили думала – пришёл ли уже Сириус в постель к Джеймсу? Вот он раздвигает для Поттера ноги, его пижамные штаны сняты, а край футболки касается ягодиц. Одной рукой Джеймс скользнёт под футболку, чтобы ущипнуть Сириуса за сосок, и заставит его застонать. Джеймс усмехнётся, как обычно, и Блэк будет краснеть всякий раз, когда не сможет сдержать беспомощного стона – но ему это понравится.

Другую руку Джеймс сунет между ног Сириуса, и разведёт ягодицы. От его прикосновений у Блэка снесёт крышу, но запястье внезапно вздрогнет, и Сириус замрёт. Джеймс, вталкиваясь в него пальцами, будет наблюдать, как Блэк изгибается под ним. У Сириуса уже почти встанет, но, когда он потянется дотронуться до себя, Джеймс ударит его по дрожащим рукам. Лили казалось, что Поттеру захочется, чтобы Сириус кончил от его прикосновений. Он будет трахать Блэка пальцами, пока тонкое, сквозь стиснутые зубы, подвывание того не станет слишком громким. Тогда другой рукой Джеймс будет ему дрочить, притягивая Блэка и целуя его.

Она долго думала об этом поцелуе. Парни не такие уж ласковые. Это будет страстный поцелуй. Не собственнический, как в любовных романах, когда героиня теряет голову. Это будет поцелуй равных. Борьба губ, языков и сталкивающихся зубов.

Она представляла двух мальчишек, их твёрдые, худые тела. Сунув руку между ног, Лили ласкала себя, думая о члене Джеймса, вбивающемся в Сириуса, и о стонах Джеймса, когда он трахает Сириуса, и о непристойном мальчишеском смехе, когда Джеймс кончит.

* * *

На следующей неделе после квиддичного матча Лили задержалась у раздевалки. Она прислонилась к стене и думала о том, что бы она увидела, войдя. Здесь, на территории мальчишек, будет пахнуть иначе, не как в девчачьих спальнях – пудрой и лаком для волос. Лили проберётся между скамейками и квиддичным инвентарём, и услышит резкие, гортанные звуки; может, даже смех Поттера. Потом увидит Джеймса, голого, мокрого. Его мускулы напрягаются, когда он вбивает член в Сириуса – снова и снова.

Она подумала, как же может стоять Сириус. Не на коленях и локтях; в душевой кабинке слишком мало места. Нет, он упирается в стену, влажные волосы падают на лицо, а бёдрами он обхватывает Джеймса за талию. Поверх плеча Поттера она встретила взгляд Сириуса. Но глаз Джеймса Лили не могла видеть. Она всё пыталась представить этих двоих так, чтобы Джеймс оказался лицом к ней, когда дверь раздевалки распахнулась.

– Скажи, что я опоздаю к обеду! – донёсся до неё голос Поттера.

Сириус резко остановился, когда Лили шагнула ему навстречу. Он оглядел её, а потом усмехнулся и отбросил волосы со лба.

– Пришла, чтобы наконец-то поступить по-умному? – поддразнил он. Потом мотнул головой в сторону двери: – Он в твоём распоряжении.

– Нет, – ответила Лили. – Скажи ему ты. Я согласна встречаться.

Несколько секунд Сириус пристально на неё глядел, его улыбка потускнела. Потом он кивнул и отправился назад. Лили смотрела, как закрывается за ним дверь, и думала – будут ли они заниматься любовью в последний раз? И что сделает Джеймс – заставит Сириуса сесть сверху, или толкнёт к стене и вгонит в него свой член.

* * *

Лили убедилась, что Джеймс ей не изменял. Он был милым, нежным, любящим. Когда они в первый раз занимались любовью, то не грубо и жёстко, как она представляла это между ним и Сириусом. Лили думала, не будет ли Джеймс против, но он вроде не возражал. Он неловко засмеялся, когда вошёл в неё, и то, как он её трахал, навело её на мысль, что его руки непривычны к нежным округлостям. Но Поттер, как всегда, быстро учился. И, несмотря на то, что никогда не затаскивал её в душевую и не заставлял отсасывать там, где их могли застать, Лили могла честно признаться, что счастлива с Джеймсом.

Она была настолько счастлива, что даже согласилась выйти за Поттера, когда через полтора года он сделал ей предложение. Лили видела, как Блэк, узнав об этом, весело завопил и добродушно хлопнул друга по плечу. Позже, вечером, она наблюдала, как он смотрит на Джеймса, болтающего со своими родителями в другом конце комнаты. Когда на диван рядом с ним уселась Алиса, Сириус даже не посмотрел на неё. Он всё время улыбался, но Лили видела его лицо, на котором бессилие и жгучая тоска боролись с любовью и нежностью.

Когда вечером они легли в постель, и голова Лили покоилась на груди Джеймса, она наконец-то собралась с духом и спросила:

– Ты когда-нибудь хотел снова быть с Сириусом?

Помолчав, Джеймс шевельнулся и посмотрел на неё с недоумевающей улыбкой:

– Я сегодня был с Сириусом. Ты не могла его не заметить, он же всех веселил, и вопил, и пиво пил - одну за одной.

– Нет, – сказала Лили. – Я имею в виду… вместе.

На этот раз молчание затянулось, а когда она взглянула на Джеймса, его лицо было серьёзным.

– Лили, мы никогда не были вместе. – Она всё ещё смотрела на Джеймса, и тот нахмурился и пожал плечами: – Когда мы были детьми, он… ну, он меня поцеловал однажды. В губы. Но такие вещи не по мне, и я ему так и сказал. И на этом всё закончилось.

Для Джеймса закончилось, подумала Лили. А для Сириуса только началось.


– конец –