Автор: Andy Clean
Бета: мисс Эдельвейс
Пэйринг: Джеймс Поттер/Сириус Блэк, Ремус Люпин/Сириус Блэк

Рейтинг: NC-17
Жанр: драма

Предупреждение: ООС, почти PWP
Саммари: что будет делать Джеймс Поттер, если узнает, что жить ему осталось всего один день

Дисклеймер: персонажи принадлежат JKR. Мне – только сюжет и трактовка характеров

Посвящается: Lonely. Последним желанием в моей жизни было бы, чтобы ты меня простила…

«Я так боюсь не успеть,
Хотя бы что-то успеть…»
Zемфира

Джеймс: Я умру сегодня вечером. Я точно знаю это. Никто никогда не верил в то, что предсказания все-таки могут сообщить о чем-то достоверном. Зачем Дамблдор включил этот предмет в школьную программу, если он сам подшучивал над ним? Но я верил в те пророчества, которые приходили ко мне внезапно, непредсказуемо. Их приносил ветер на осенних листьях, их писало течение на спокойной глади реки… В этот раз предсказание было написано полетом мотылька в воздухе. Беспечная бабочка начертила мне смерть вечером этого дня взмахом своего крыла.
Сколько себя помню, я всегда умел читать такие предсказания. Они приходили ко мне редко, поэтому мои родители считали эти предвидения простыми совпадениями. Но я всегда верил в их непререкаемость. Потому что это были не видения - это были знания.
Прилипшее семечко клена на двери в купе Хогвартс-Экспресса дало мне знак, что я должен войти туда. Там я нашел своих друзей – будущих Мародеров. Ремус застенчиво улыбнулся мне, Питер что-то приветственно пискнул, Сириус сразу протянул руку.
Светлячок, направившийся к Визжащей Хижине, повел меня за собой – так я спас Северуса Снейпа. И в то же время Сириуса Блэка – от его же совести и от Азкабана.
Когда я увидел, как ко лбу Лили Эванс прилипла маленькая паутинка, я понял, что она станет моей женой. Я и не думал сопротивляться этому: мне было все равно. Лили еще была не худшим вариантом. Я знал, что никогда не причиню ей боли. Я сделаю все, что нужно.
А теперь меня приговорили к смерти. Каждый волшебник знает, что это такое… И каждый намеревается уйти от нее. Но ведь даже у приговоренного к смерти есть последнее желание. Суд прошел без меня, адвокат в глаза не видел подсудимого, прокурор понятия не имел о деле, присяжные были глухи и слепы… Но желанием я собирался воспользоваться.
Буквально на днях Лили спросила меня, какой цвет глаз у меня самый любимый. Я с готовностью ответил: «Конечно, зеленый», - и получил в награду поцелуй в нос. Награда была незаслуженной, поскольку я соврал. Самыми красивейшими на свете я считал синие глаза. А если быть уж совсем точным – глаза Сириуса Блэка.
Можно долго рассуждать о том, как это произошло – каким образом я влюбился в своего лучшего друга, и можно ли было этого избежать. Произошло ли это в то утро, когда мы, 14-летние мальчишки, встречали рассвет на астрономической башне, укутавшись в одну мантию, или процесс был постепенным. Но только сейчас я не собираюсь заниматься ни самокопанием, ни самообманом. Последний день это тело называют «Джеймсом», вскоре оно станет «бедным покойным мистером Поттером». И перед лицом будущего условности не имеют значения. Равно как и клятвы, которые были нарушены прежде, чем их произнесли.
Поэтому я решил направиться туда, где сияла моя личная звезда. Звезда, нашедшая земное воплощение в высоком изящном юноше с черными волосами и ярко-синими глазами. Моя метла отлично помнила дорогу к дому Люпина. Я постоянно появлялся там в ранге «друга семьи». Но сейчас я собираюсь изменить свой статус.
Я нашел Сириуса в гараже, построенном специально для «двухколесного парка». Он, сидя на корточках, возился со своим мотоциклом. Сириус был в черной рубашке и маггловских джинсах, длинные черные волосы он собрал в хвост, чтобы не мешали работе. Я застыл в дверях гаража, любуясь своим другом. Его изящные кисти с тонкими нервными пальцами перебирали детали так, как царь Вавилона мог бы перебирать золотые украшения из собственной казны.
Я мог стоять так часами. Но, боюсь, мое время исчислялось минутами. Если не секундами. Поэтому я решительно шагнул внутрь.
Сириус вздрогнул, когда услышал посторонний звук. Все мы сейчас настороже: слово «война» перестало быть для нас абстракцией. Странно, почему же тогда он не запер ворота гаража? Сириус вскочил, резко оборачиваясь и нашаривая палочку, висящую на ремне. И тут же словно обмяк, увидев меня. Руки мягко опустились – мой мальчик расслабился. Я подошел к Сириусу вплотную. Он смотрел на меня сверху вниз, широко улыбаясь. На его щеках, одна из которых был слегка испачкана в чем-то черном, появились две маленькие ямочки.
- Джеймс? – вопрос Сириуса прозвучал несколько неуверенно. – Ты без предупреждения? Или, может быть, ты приехал к Рему?
Я искренне надеюсь, что предположение Сириуса не отразилось на моем лице гримасой боли. Я точно знал, что Ремус сейчас далеко отсюда… Я был рад этому, потому что он мог помешать осуществлению моих планов.
Обычно люди охотятся на волков, но в случае Рема все было наоборот. То, как он добивался Сириуса, можно было назвать только осадой. Люпин всегда был там, где был объект его вожделения.
Я лишь однажды позволил чувствам вырваться на волю. Это было утром, после первой ночи Ремуса и Сириуса. Мы все вчетвером вернулись с вечеринки в честь очередной победы нашей квиддичной команды. Сириус был самый пьяный – каждый считал своим долгом выпить с человеком, который, собственно, и был главной причиной выигрыша. Конечно, снитч поймал я, но именно Сириус не позволил ни одному бладжеру коснуться меня. Рем поддерживал Блэка за талию, искусно направляя его в нужную сторону. Перед сном я зашел умыться, а когда вернулся в комнату, полог на кровати Сириуса был уже опущен. Люпин забыл убрать звук, и я все слышал. К счастью, остальные мальчишки уже отключились спьяну. Меня скрючивало от ненависти, когда Сириус тихо лепетал: «Рем… Рем… Ну не надо, Рем… Пожалуйста… Мне страшно… Я не готов»… Затем он откровенно захныкал: «Реми, пусти меня, мне больно, я этого не выдержу, ох, это в меня не уместится», - перед моими глазами запрыгали красные искры, и я уже хотел сорвать полог… Но тут Люпин вспомнил о звуке, и мне оставалось только догадываться о происходившем в постели Блэка. А утром, когда я проснулся, я услышал, как Сириус моется в душе, слегка постанывая при неосторожных движениях. Люпин же сидел на его постели с улыбкой победителя.
«Что, думаешь, не вывесить ли за окном простыню первой брачной ночи? – прошипел я. – Чтобы все увидели кровавые следы и убедились, что ты действительно был первым у своего парня?» Рем заморгал растерянно: «Что… что ты имеешь в виду?»
И тут я снова стал тем, кем должен был быть: спокойным дружелюбным студентом, которого все уважают. Я извинился и попросил забыть о моих словах. Но сейчас я собирался сделать то, от чего тогда отказался.
Я улыбнулся Сириусу:
- Нет, я искал тебя. Просто произошло кое-что непредвиденное…
- Что-то с Лили или Гарри? – забеспокоился он. Я не позволил чувству вины завладеть мной, только покачал головой. Затем я попросил его:
- Распусти волосы, Сири…
Он опять растерялся. Но послушался. Таков уж мой Сириус – он все время подчиняется. Он поднял руки за голову и развязал белую ленту, стягивавшую его волосы. Черная шелковистая волна обрушилась на его плечи. Я взял в руки одну прядь –она тяжелая… Какой он красивый, просто потрясающе красивый. Люпин должен быть счастлив до безобразия. Но все, я не буду думать о Люпине. Я держу Сириуса за плечи своими руками, притягиваю к себе и беру в плен его рот. Сначала я тихонько целую моего любимого в сомкнутые губы, словно первокурсник. Он, видимо, в изумлении приоткрывает ротик, и я проскальзываю туда своим языком. Я постоянно повторяю себе, что хочу всего лишь получить поцелуй – как компенсацию за несостоявшуюся любовь. Но Сириус все время заставляет меня забыть обо всех обещаниях.
Я обещал матери, что забуду о своих «извращениях», женюсь и заведу детей. Я обещал Лили, что буду всегда ей верен. Я обещал сам себе, что всего лишь попробую на вкус губы Сириуса – и уйду. А вместо этого я обнаруживаю, что уже расстегнул его рубашку, и мой язык скользит по бархатной коже груди Сириуса. Его руки лежат у меня на плечах – просто лежат, он не пытается ни оттолкнуть меня, ни притянуть ближе. Он только смотрит на меня, распахнув огромные синие глаза. Э, нет, парень, так не пойдет, я не объект для естественнонаучных наблюдений! Нашариваю губами сосок и резко втягиваю его ртом. Мой мальчик задыхается, прижимаясь ко мне ближе. Вот так-то. Кожа Сириуса покрывается крупными мурашками. Я замечаю, что его руки перестали быть безжизненными. Он вцепился мне в плечи, и я чувствую, что Сириус меня так просто уже не отпустит. Что ж, я охотно поддерживаю его в этом начинании. Джинсы Сириуса по маггловской моде болтаются чуть ли не на пять дюймов ниже пупка. Непонятно, на чем вообще они держатся. Я глажу бархатную кожу, туго натянутую на острых бедренных косточках, и мой мальчик ахает. Широкий кожаный ремень кажется таким грубым и чужеродным на нежном теле Сириуса. Я резко расстегиваю тугую пряжку, затем тяну вниз молнию… Сири шипит – я «нечаянно» задеваю рукой его промежность. Запускаю руку ему в джинсы, пристально глядя в глаза. Он тоже вроде бы смотрит мне в глаза – и в то же время ничего не видит. Взгляд подернулся поволокой, губы приоткрыты и судорожно глотают воздух. Тут я резко сдергиваю джинсы, и Сириус остается в трусах. В хлопчатобумажных белых трусишках, какие носят дети. Мои пальцы бесцеремонно скользят под резинку… И вдруг Сириус в панике хватается за трусы. Я придаю взгляду самое уверенное выражение, какое только возможно, и прилагаю усилия… Борьба длится недолго, любимый покоряется, и я могу видеть его полностью обнаженное тело. В голове теперь вспыхивают какие-то осколки мыслей. Волосы с паха Сириуса полностью удалены – видимо, по желанию Ремуса. Зверь пытается уничтожить любые признаки животного в человеке, которого считает своей собственностью.
Сириус прекрасен. Если бы он захотел, то мог бы вертеть по своему желанию любым парнем или девушкой Хога. Но он не лидер, он – ведомый. Даже знаменитую шутку с Нытиком он провернул с моей подачи. Конечно, Снейп тогда со всех ног кинулся в Хижину: еще бы, Сириус будет его там ждать! Бедный Нытик, ему так и не удалось узреть роскошное зрелище, на которое сейчас любуюсь я.
При таком высоком росте Сириус сохранил хрупкость и изящество. Поколения Блэков-аристократов подарили ему тонкие кости, узкие запястья и лодыжки, длинные нервные пальцы, утонченные черты лица. Бледно-матовая кожа, лаковые горошины сосков, безвольно опущенные руки с выделяющимися венами – «мечтой наркомана». Эти руки пытаются прикрыть самое интимное место между ног, а синие глаза Сириуса упорно смотрят в пол. Да, любимый, это наш первый раз, но он же и последний, а поэтому я не могу позволить себе робость и стеснительность.
Замечаю почти с отчаянием, что член моего мальчика только слегка приподнят. Приходится буквально брать ситуацию в свои руки. Хм, даже сейчас я пытаюсь каламбурить… Левой рукой я придерживаю затылок Сириуса, пальцы запутались в густых тяжелых прядях, правой медленно поглаживаю его пенис. Сири отчаянно толкается бедрами мне в руку. Его возбуждение уже слишком очевидно. И настолько беззащитно, что я не преминул этим воспользоваться.
Я бросаю на пол рубашку Сириуса и мягко опускаю моего любимого на нее. Бетонный пол обжигает холодом разгоряченную кожу. Я лишь каким-то краем разума замечаю эту досадную помеху. Замечаю – и кладу в папку с надписью «подождет». Сири, видимо, совсем не обращает внимания на это. Он кричит, нет, он воет, когда я беру его член в рот. Интересная мысль мелькает у меня в мозгу: а не первый ли это раз у Сириуса? У меня возникает стойкое впечатление, что я не ошибаюсь. Любимый орет и выгибается. Думаю, я все же не слишком добрый человек: я наслаждаюсь властью над телом друга. Мне нравится смотреть, как он бурно реагирует на мои малейшие движения. И чувствовать, как он кончает мне в рот. Кончает так быстро, что вопрос об оральном «опыте» Сириуса у меня больше не встает. Хотя кое-что другое стоит с завидным постоянством.
Я приподнимаюсь на локтях и с удовольствием оглядываю картину, открывшуюся моему взгляду. Мой любимый лежит подо мной, глаза закатились, рот судорожно глотает воздух, черные волосы разметались по скомканной одежде, руки разбросаны в стороны, а ноги согнуты в коленях и бесстыдно раздвинуты. Таков уж мой Сириус – его всегда берут. После такого зрелища я могу спокойно умереть.
Могу, но не хочу. Потому что я-то совсем не удовлетворен. Ээээ… не удовлетворен? Мягко сказано. Сейчас от Сириуса меня можно было бы оттащить только в виде трупа. Я так хочу взять его, что готов кричать от бешеного желания. Даже в голове мутится… Но не настолько, чтобы причинять боль моему мальчику. А ему будет больно. Поскольку оборотень явно не заботится о его состоянии.
Я прижимаю коленки Сириуса к его груди. Я вижу его задик, его отверстие, которое покраснело и воспалилось. Видимо, мои чувства легко прочитать на исказившемся лице, потому что он вцепляется в меня и не дает мне отодвинуться. «Просто так получилось, Рем не владел собой, это все из-за полнолуния», - таков уж мой Сириус, он всегда оправдывается. Но я не смогу сделать этого – не смогу войти в еще не зажившую ранку. В глазах Сириуса плещется отчаяние: «Джемси, я вытерплю, не бойся». – «Нет, Сири, у нас не должно быть так, только не так», - шепчу я ему на ушко, чуть прикусив мочку. Он всхлипывает: «Я сильный, я всегда терплю»… Волк, я убью тебя! Сириус не понимает, что он проболтался, и продолжает цепляться за меня. Но, в конце концов, я волшебник. Восхитительные синие глаза с недоумением следят, как я пытаюсь одной рукой что-то нашарить в карманах своей сброшенной одежды. В них даже мелькает нечто похожее на панику, когда я вынимаю свою волшебную палочку и направляю ее между его ног. Эй, что за мысли у тебя возникают, Сири! Я всего лишь силен в теории, дорогой, и знаю, что нужно делать в таких случаях. Пара пассов – и его замшевое устьице не только здорово, но и уже смазано. Видимо, ощущение приятное, потому что Сириус снова резко глотает воздух. И тут же решительно переворачивается на живот, а затем подтягивает ноги, становясь на четвереньки. Почему он перекидывается в здоровенную собаку, а не в грациозную гибкую кошечку – ума не приложу. Но я обнимаю его сзади и возвращаю в исходное положение: «Я должен видеть тебя, любимый». Мое сокровище лежит на спинке и уже совершенно ничего не понимает: «Но мы же так не сможем быть вместе… Или сможем?..» Та-а-ак, Люпин, твоя скудная сексуальная жизнь мне уже видна насквозь. Надеюсь, Сириус тебя неприятно удивит потом своими познаниями. Если бы я был поэтом, я написал бы поэму о нашей любви. Эта поэма затмила бы «Песни Соломоновы». Но я всего лишь Джеймс Поттер, третьестепенный сотрудник Министерства магии, который неожиданно стал важной шишкой в чужих играх. Смертельных играх. Джеймс Поттер, который влюблен в своего бывшего соученика. Поэтому, боюсь, у меня не хватит слов, чтобы описать чувства, овладевшие мной, когда Сириус стал моим.
Он нежный и податливый, жаркий и изнывающий от нетерпения. Он принимает меня легко, сжимая коленками мои подмышки, а внутренними мускулами – мой твердый как камень член. «Люблю-люблю-люблю-люблю», - стучит у меня в ушах с каждым толчком, и я внезапно осознаю, что озвучиваю эту мысль все громче и громче. И ничего не могу с собой поделать. Синие глаза моего любимого расширяются, и я тону в их бездонной глубине. Тут его руки крепко вжимают меня в его тело, и я вспоминаю, что Сириус мужчина, что он силен… «Люблю», - вторит он мне своим глубоким бархатным голосом, дрожащим – от страсти, от нехватки воздуха, от облегчения, что все, что так долго таилось, наконец, сказано.
В этот момент я чувствую, что Сириуса трясет, а его зажатый между нашими телами член брызгает горячей струей. Он сжимает свои и без того тугие ягодицы.
Я взрываааааааааюсь… И вместе со мной взрывается весь мир. Наконец, искры в моих глазах пропадают, а дыхание уже не напоминает бухание парового молота.
Я понемногу начинаю ощущать мир вокруг. Выскальзываю из Сириуса и перекатываюсь на спину рядом с ним.
Сириус совсем разнежился. Он лежит, прижавшись ко мне, и чуть не мурлычет. Его руки блуждают по моим волосам, шее, плечам…
- Мы теперь вместе, да? – шепчет он мне на ухо. Его горячее дыхание обжигает меня. Мерлин, помоги мне! Я отталкиваю руки своего любимого парня и встаю. Сириус растерянно следит за мной, в его округлившихся глазах застыли боль и недоумение. Я не могу на это смотреть и отворачиваюсь. Еще немного – и я этого не вынесу. Самое большое мое желание в данный момент – схватить его в объятия, зацеловать, утешить, рассказать о своей любви… остаться с ним. Но я не могу позволить ему увидеть мою смерть. Кроме того, я должен успеть спасти Гарри.
Я быстро одеваюсь, наскоро причесываюсь пятерней, чтобы придать себе более-менее приличный вид.
Сириус так и сидит у мотоцикла. Он растерянно прикрывает пах скомканной рубашкой.
- Зачем это было, Джеймс? – глухо спрашивает он меня. Зачем? У меня слишком мало времени, Сириус, чтобы рассказать тебе о чувствах парня, которому запретили что-либо чувствовать. И который нарушил запрет, полюбив. Полюбив человека одного с собой пола. Я поклялся, что мой любимый никогда не узнает об этих чувствах, еще на пятом курсе. И держал слово, данное самому себе, до последнего момента. Пока приближающаяся смерть не освободила меня от клятвы. Сириус, я люблю тебя. Тебя невозможно не любить. Но я не хочу, чтобы моя гибель тебя убила. Лучше думай обо мне плохо…
Я позволяю себе секундную слабость перед тем, как уйти навсегда. Я оглядываюсь. И внезапно вместо юного парня, первого красавца школы, вижу изможденного мужчину средних лет со спутанными длинными волосами, в которых проглядывает седина. Он одет в какое-то неимоверное тряпье, изящное худощавое тело превратилось в костлявое и тощее. Это – знание? Оно является настолько ужасным, что я ни на миг не верю в него. Сириус всегда будет самым красивым мужчиной в мире.
Прощай, любимый. Я пойду навстречу своей судьбе и постараюсь изменить ее, чтобы изменить и твою. Да, я фаталист, но ради тебя я постараюсь сделать невозможное.
-------------------------------
Судьба, которая вела Джеймса навстречу смерти, почему-то сохранила его от другой, не менее неприятной встречи. Через несколько секунд после исчезновения Поттера на площадке рядом с гаражом с легким хлопком возник Ремус Люпин. Невысокий, приземистый молодой человек в серой поношенной мантии огляделся вокруг. Внимательные глаза оборотня немедленно отметили чужое присутствие на его личной территории. «Недавнее чужое присутствие, - дополнил он. - Что-то с Сириусом? Не надо было ему становиться хранителем тайны, пусть бы Дамблдор взял на себя эту «почетную миссию!» А теперь каждый Пожиратель считает своим долгом найти моего парня!» - оскалив зубы, Люпин направился к дому. Но внезапно его чуткое ухо уловило какой-то шорох в гараже. Не раздумывая, он бросился туда. И застыл в дверях гаража.
Сириус был там, живой. Но для Люпина… лучше бы он был мертв. Потому что то, что предстало его взору, оценить можно было только однозначно. Сириус поспешно застегивал джинсы, сжимая в руках рубашку. В воздухе отчетливо пахло сексом.
Мужчина, которого Люпин давно считал своим, замер, увидев вошедшего. Словно загипнотизированный, Сириус растерянно смотрел в жесткие глаза Ремуса. Парень перестал прижимать к себе рубашку и опустил руки. Люпин подошел вплотную к побледневшему Сириусу и принюхался. Он сразу же почуял запах чужого мужчины – мужчины, который отметил его собственность. И тогда Рем поднял голову и завыл…