- Эй-эй, Питер, помоги мне его удержать. Прости,
Лили… Сама понимаешь. Мда. Лунатик!
- Я с-сам, Сохатый… Отвалите. Да отвали, сказал!
- Все-все, сейчас, ребят, я его проветрю. Рем… пст…
Развлеки Лили, ладно? Бродяга, давай. Ну ступеньки, да.
- Я не пьян, Джейми.
- Я вижу.
Они стоят на лестнице, и черные волосы Сириуса
закрывают его лицо, так что Джеймс не может разглядеть выражение синих глаз – а
это сейчас очень важно. Он всегда мог определить по глазам Блэка, о чем тот
думает: готовит пакость или только что облапал хафлпаффку, зол на Снейпа или
завалил Зелья, возбужден он или минуту назад дрочил – все по глазам.
- Идешь? – Сириус встряхивает головой и поднимается
быстро наверх, в гостевую спальню, где он всегда останавливается. Джеймс не
может оторвать взгляд от низко сидящих, почти сваливающийся расклешенных
магловских джинсов, от полоски кожи, мелькающей при каждом шаге. У Джеймса
слегка кружится голова.
Сириус пропускает вперед Поттера, закрывает дверь и
подпирает ее спиной. Большие пальцы – в шлевках штанов.
- Ну?
- Что?
- Объясни.
- Объяснить?
- Джейми! – Сириус зол. Очень. Глаза становятся
совсем темными, злость клокочет в нем, как зелье в котле.
- Да что такое? – Джеймс тоже начинает злиться.
- Ты лапаешь меня весь вечер! Ты… Нет, я конечно
уважаю такое безрассудство, но если Эванс…
- Она не заметила. И не заметит.
- Джеймс Поттер, ты говнюк! Мудак! Кретин!
Дегенерат! Дубье! Баран!
- Олень, Бродяга.
Джеймс делает шаг, и Сириус ныряет под его рукой,
подходит к окну, упирается лбом в стекло. Дождь, и Джеймсу почему-то кажется,
что сейчас лицо Сириуса намокнет.
- Сири… я просто…
- Ты же не отпустишь меня? – глухо спрашивает
Сириус, не глядя на друга. Джеймсу жарко.
- Не отпустишь? – Блэк поворачивается, и Джеймс, не
выдерживает, опускает глаза. Под плотной джинсовой тканью член Сириуса – как,
блин, барельеф! Блин. Поттеру нужно обвести пальцем контур, подразнить твердую
головку, чтоб осталось влажное пятно, возможно – прикусить через ткань. Джеймсу
всегда нужно слишком много, но он слишком привык не отказывать себе ни в чем.
- Не отпустишь? – шепот Блэка звенит, и от этого
звона у Джеймса зашкаливает возбуждение.
Они рушатся на пол, неловко сталкиваются лбами,
когда каждый пытается отсосать другому. Нужно только освободить член, потом
руки перекрещиваются, и это – как в первый раз, когда даже не думали ни о чем
другом, только ладонями, разрешая чужому члену трахать кулак…
Сириус обжигает насмешливым взглядом и рвется к
губам:
- Не отпускай, Джейми! – шепчет он, и в его голосе
– смешинки, а Джеймсу… ему вдруг становится нестерпимо стыдно, он так и кончает
– стыдясь.