|
Бета: Mara
Пэйринг: ЛЭ/
ДжП /СБ
Рейтинг: NC-17
Жанр: драма,
романс
Дисклеймер: Все
права на персонажей и сюжет "Гарри Поттера" принадлежат Дж.К.
Роулинг. Автор фика материальной прибыли не извлекает.
Саммари: Секс
втроем возможен. Возможна ли любовь?
Предупреждение: ООС,
групповой секс, ненормативная лексика
Примечание: Фик
написан на фест «Выше только звезды» на «Астрономической башне».
Лили
Тяжелые капли уныло барабанят по железному навесу, вода
затекает на подоконники из-под плохо прикрытых рам, пахнет сыростью, тоской,
приближающейся осенью. Противно скрипит болтающаяся на одной петле дверь
черного хода, сорванная разгулявшимся ночью ветром. Утром буря стихла,
сменившись надоедливым дождем, от которого превратились в жидкую кашу песчаные
дорожки заросшего жимолостью сада, размокли и не закрываются ставни. Надо бы
пойти починить дверь Репаро, но не хочется выбираться из глубокого кресла,
выпутываться из шерстяного пледа, не хочется вообще ничего.
За окном слышится какой-то стук. Наверное, еще что-то
сломалось или оторвалось ночью, какой-нибудь наличник или доска. Иногда Лили
кажется, что дом, как живое существо, мстит своим нынешним хозяевам: последнему
из Поттеров и его непутевым друзьям. Мстит без ненависти, мелко, словно пожилой
домовик, припрятывающий от молодых господ дорогие напитки и запирающий в буфет
фамильное серебро.
На улице вновь движение. Лили подходит к окну, сжимая
палочку, в душу заползает стыдная тревога. В доме она одна, об убежище Поттера
и его друзей знают многие. А эти раздолбаи – Джеймс и Сириус – улетели ночью на
своем дурацком мотоцикле. Молча, ничего не объясняя, просто ушли в гараж, а
спустя пять минут пронеслись на своей тарахтелке с воплями:
– Пока, детка! Жди нас с победой!
Конечно, опять ввяжутся в какую-нибудь историю. В Ордене
Феникса к их троице давно относятся со смесью недоверия и раздражения, несмотря
на храбрость, которую ценят. Старина Хмури открыто называет Джеймса и Сириуса
неуправляемыми анархистами, Кингсли отчитывает после каждой самовольной
вылазки, Дамблдор мягко укоряет в излишней самоуверенности.
Стук на крыльце, теперь уже совершенно отчетливо. Страх
улетучивается, на смену ему приходит злая решимость. Что ж, если это
Упивающиеся, лучше встретить их во всеоружии, пусть силы, мягко говоря,
неравны. Она прокрадывается в тесную прихожую, неслышно оттодвигает стальную
щеколду, резко распахивает дверь. И лицом к лицу сталкивается со своим новым
родственником – мужем Петунии.
– Убери эту штуку! – говорит он, опасливо косясь на
палочку в руке Лили.
– Здравствуй, Вернон. Заходи, – видит Мерлин, она изо всех
сил старается ладить с родней.
– Я на минуту, – Дурсль вваливается в прихожую. Над
крупным носом залегла сердитая складка: видно, как неприятен ему этот визит. –
Только отдать документы.
– А где твоя машина? Почему ты шарил по саду, как вор?
– Машина на соседней улице. Я не шарил, просто
осматривался. Не хотел сталкиваться с твоими бандитами.
– Не забывай, где находишься, – холодно замечает Лили. –
Что за бумаги ты принес?
– Вот, – он вытаскивает из-за пазухи сколотые канцелярской
скрепкой бумаги. – Копии документов о продаже дома, выписка с твоего
банковского счета. Ты владелица половины наследства.
Сердце на миг сжимается от острой тоски. Вот и все.
Родительский дом, тот в котором выросла, теперь принадлежит другим людям.
– Спасибо, Вернон, – говорит она. – Зря ты ехал в такую
даль, можно было послать бумаги по почте.
– Так вернее, – он топчется на пороге. – Послушай, Эванс.
На эти деньги ты вполне можешь снять квартиру, жить какое-то время. Не так, как
сейчас.
– Правда? – иронично спрашивает Лили.
– Петуния переживает… Мало того, что ты ненормальная, так
еще и живешь как…
– Уходи, Вернон!
– Петуния говорила…
– Мне не интересно, что думает моя сестра.
– Мы желаем тебе добра!
– Уходи!
Она захлопывает дверь за оскорблено пыхтящим
родственником, возвращается в комнату.
«Шлюха! – вопила Петуния, когда они виделись в последний
раз. – Моя сестра шлюха, которая живет с двумя парнями!
«Какое нам дело до того, что думают люди», – говорит
Джеймс.
«Глупо обращать внимание на тупых идиотов», – вторит ему
Сириус.
И она соглашается со своими мальчиками, искренне
соглашается. Почему же так тошно на душе?
Лили подходит к большому зеркалу, украшающему старый
посудный шкаф, смотрит на свое отражение. Растрепанная девчонка – неряха: жалко
повисли разноцветные ленточки, вплетенные в волосы на позавчерашнем маггловском
празднике, худые плечи тонут в растянутом свитере Блэка. Свитер, конечно,
велик, рукава приходится подкручивать, ворот проеден молью. Типичная маленькая
потаскушка – временное развлечение двух молодых и красивых парней. Которой не
считают нужным объяснять, куда и зачем отправляются. Собственно, для чего ей об
этом знать? Все, что требуется от таких девчонок – встречать ребят с
раздвинутыми ногами. Права Туни. Она обычная шлюха. Которая, к тому же, живет
на средства своих парней. Потому что своих, как и работы, у нее нет. Какая уж тут
работа, когда жизнь состоит из череды схваток с приспешниками Волдеморта?
Невеселые мысли обрывает резкий гудок, рев мотора, спустя
минуту в дом вваливаются Джеймс и Сириус.
– Привет, малышка! – орет Блэк, сбрасывая свою «косуху»
прямо на пол. Он все бросает там, где снимает, а потом призывает носки и майки
заклинанием. – Ты бы видела, как мы их сделали!
– Это было классно! – во весь рот улыбается Джеймс,
склоняясь к ней, чтобы поцеловать. Лили уворачивается от его рук и губ, отходит
к окну, бросает коротко:
– Отстань!
– Ты что? – удивленно спрашивает Джеймс.
– А мы купили всякой ерунды для пикника и нашли классное
место, – говорит Сириус, откупоривая банку пива. – Вон и дождь кончился. Сейчас
полетим.
– Вы вдвоем? – едко интересуется Лили.
– Конечно с тобой, – Джеймс подходит, обнимает ее за
плечи, Лили сбрасывает его руки.
– Почему же вы не сочли нужным взять меня с собой ночью?
Парни удивленно переглядывается.
– Мы летали на операцию, – объясняет Сириус. – Стало
известно, что эти упыри готовят нападение на маггловский квартал…
– Я понимаю! Но почему вы не взяли меня? Я что, слабая
ведьма, неумеха?
– Послушай, – манера Джеймса ерошить свои и без того
растрепанные волосы сейчас раздражает. – Я так боюсь, когда ты отправляешься с
нами. Все-таки ты…
– Ты девчонка, – говорит Блэк. – Хорошие девочки должны
сидеть дома и ждать возвращения своих мужчин.
Он едва успевает уклониться от горшка с чахлым кактусом,
который бросает в него Лили.
– Если вам нужна дура, которая торчит дома, пока вы
шляетесь неизвестно где, наймите себе проститутку! Я думала, что мы друзья,
почти семья. А вы… вы считаете меня своей собственностью, девочкой, о которую
можно вытирать ноги! Уйди! Убери руки, слышишь! Отпусти, Джеймс!
– Еще чего, – говорит Сириус, вновь натягивая куртку,
вразвалку приближается к друзьям, обхватывает Лили сзади. Легко, как пушинку,
перекидывает через плечо, тащит сопротивляющуюся во двор.
– Что ты вообразила? Мы же любим тебя! – увещевает ее
идущий следом Джеймс.
– Конечно, любим! Ты же наша малышка, – поддакивает
Сириус, мягко опуская свою ношу в мотоциклетную коляску. – Ой, ты что, не надо
за волосы! Больно!
– Гады вы оба!
– Ладно, ну что ты, в самом деле? – Джеймс садится перед
ней на корточки. – Хорошо, согласен, мы будем брать тебя с собой на операции.
– Обещаете? – карие глаза за стеклами очков смотрят
доверчиво и мягко, и злость постепенно улетучивается.
– Обещаем, – Джеймс сжимает ее ладонь.
– Да обещаем, обещаем, – ворчит Сириус, закидывая ногу на
мотоцикл. – Давай, Джей, забирайся уже.
– Ну уж нет, – Лили решительно отбрасывает назад волосы. –
Сзади поеду я. Не хочу трястись в этой вашей коляске.
– Отлично, детка! – соглашается Сириус. – Правда, ты меня
всегда отвлекаешь от управления: прижимаешься своей шикарной грудью.
– А Джейми не отвлекает тебя членом? – интересуется Лили,
усаживаясь на кожаное сиденье.
– Случается, – кивает Сириус и тут же получает от Джеймса
шутливый подзатыльник.
От стремительного полета, как обычно, захватывает дыхание.
Ветер свистит в ушах, сердце сладко ухает во время резких падений. Живот Лили
трется об обтянутый джинсами крепкий зад Блэка, ладонь Джеймса время от времени
поглаживает ее голую ступню, и от этого там, внизу рождается знакомый жар,
томительное предвкушение. Она готова поклясться, что у парней тоже стоит. У них
троих вообще постоянно стоит друг на друга даже после года совместной жизни,
сумасшедших ночей в огромной постели, засыпаний вповалку друг на друге,
быстрых, но от этого не менее крышесносных утренних перепихов или размеренного,
выпиваемого до дна наслаждения.
Вот и сейчас, едва приземлившись на небольшой, со всех
сторон окруженной лесом поляне, позабыв про сиротливо оставленную корзинку с
едой, они бросаются друг к другу, сплетаясь в сумасшедший клубок.
Лили все-таки успевает наколдовать плед из носового
платка, а Джеймс тем временем уже стягивает с нее свитер, Сириус расстегивает
джинсы. Мальчишки сегодня провинились, значит, ей полагается двойная доза
удовольствия. Впрочем, они всегда щедры на ласки, ее мальчики. Четыре руки
играют на девичьем теле, как на музыкальном инструменте, теребят напряженные
соски, оглаживают щиколотки, ягодицы, внутреннюю поверхность бедер, почти (но
только почти, так, что хочется закричать от нетерпения) касаются интимных складочек,
за которыми изнывает от нетерпения заветный бугорок.
Настойчивые, жадные губы везде: на шее, плечах, груди, и
Лили громко стонет, подаваясь вперед, к обнаженному уже Джеймсу. Тот опускается
на колени, тянет ее за руки и, не переставая ласкать, усаживает верхом, лицом к
себе. Головка крупного члена легко проскальзывает в мокрое от сока желания
влагалище.
Сириус, тоже голый, пристраивается за ее спиной,
поддерживает за плечо, так что не надо думать о равновесии, только двигаться,
как хочется, как удобно. Его возбужденный член трется о голые ягодицы Лили,
правая рука опускается к ее лобку, шершавый указательный палец отыскивает
клитор. Возбуждение усиливается с каждой новой лаской, сердце колотится,
впрочем, где чье сердцебиение, уже не разобрать.
Джеймс тянется к Сириусу, целует его в губы, одной рукой
пощипывает сосок Лили, другой гладит ее бедро. Она кончает бурно, с громким
криком, едва не теряя сознание. Вслед за ней изливается Джеймс и, едва
отдышавшись, протягивает руку назад, за ее спину, начинает быстро дрочить
приближающемуся к финалу Сириусу. Лили поворачивается, целует Блэка в шею, и
это становится последней точкой: он кончает в кулак Джеймса и на ее ягодицы.
Несколько минут они лежат голые, потные, тяжело дышат,
потом начинают лениво целоваться. Сириус встает первым, идет к мотоциклу,
выуживает из корзинки с едой круасан, откусывает почти половину. Джеймс тоже
поднимается, Лили отпускает его с сожалением. Ей после оргазма неизменно
хочется свернуться калачиком, понежиться, как котенку под лучами солнца. Но
мальчики устроены по-другому.
– Вставил, вынул и побежал добывать пищу, – обычно шутит
Блэк.
– Какие же вы замечательные! – говорит она, сладко
потягиваясь, начисто позабыв о недавней обиде. У самого уха стрекочут
неутомимые цикады, кружит над цветком клевера ленивый шмель, пахнет терпкими
травами, свежестью недавнего дождя, покоем.
– Послушай, Лили, – Джеймс усаживается рядом с Сириусом. –
Нам надо поговорить.
Она приподнимается на локте, удивленно на них смотрит. Два
абсолютно голых парня собираются говорить о чем-то важном с девчонкой, которую
только что поимели.
– Мы обсуждали сегодня, когда возвращались с задания, –
Джеймс привычно трет переносицу, на которой ясно виден след от очков. Сейчас
они лежат поверх его клетчатой рубашки. – Мы не можем жить дальше просто так.
Надо что-то придумать.
– О чем ты?
– Эванс, у тебя нет ни гроша за душой, – говорит Блэк. – В
случае нашей гибели ты останешься совсем одна. И никаких прав, ни на что.
– Мы хотим, чтобы ты была защищена хотя бы материально, –
поясняет Джеймс.
– И слухи, – добавляет Сириус. – Люди перестанут чесать
языками.
– Ты же знаешь, мне все равно! – она краснеет, вспоминая
брошенное Верноном слово. Нет, не все равно, как бы она ни убеждала в этом
парней и себя саму.
– Эванс, ты достойна большего, чем быть предметом
осуждения тупых клуш! К тому же, ты можешь забеременеть. А у ребенка должен
быть официальный отец.
– В общем, выходи замуж за одного из нас, Лили, – говорит
Джеймс.
Она смотрит на них, не понимая. Год назад, согласившись
почти открыто жить с ними двумя, она честно отказалась от всех этих глупостей
вроде социального статуса и узаконенных отношений. Если родится ребенок… Что ж,
она воспитает его. А мальчики помогут, если захотят.
– Я сама выбрала эту жизнь, ребята. И не нуждаюсь в
подачках.
– Причем тут подачки? – бурчит Джеймс, отыскивая в куче
одежды свои трусы. – Мы хотим сделать то, что будет лучше для всех троих.
– Мы любим тебе, как ты не поймешь, – вставляет Сириус.
– Решай, за кого из нас ты выйдешь, – серьезно говорит
Джеймс. – Состояния у нас примерно одинаковые, только вот… – он кидает быстрый
взгляд на друга, – у Сириуса есть одна проблема.
– Я не могу иметь детей, – говорит Блэк.
– Ты никогда не рассказывал, – удивляется Лили. – Почему?
– Матушка постаралась, когда выжгла мое имя с фамильного
древа. Это старинная и опасная магия, малышка. Не просто символический акт.
– Но ведь у Андромеды есть дочка.
– Меда была беременна, когда ее выжгли. Защитой стала
магия самого плода. И спроси, чего ей стоило сохранить беременность.
– В общем, лучше тебе выйти за меня, – подытоживает
Джеймс, вновь садясь рядом с Сириусом. – Дети будут похожи на отца, а не на
друга семьи. Это тоже важно.
– Я понимаю…
– Так ты согласна? – Джеймс как-то слишком настойчив.
– Ну, да… – отвечает она, и Блэк громко хлопает в ладоши:
– Вот и решили! Теперь будем готовиться к свадьбе! –
сверкая голыми ягодицами, он направляется к лесу.
Лили встает, натягивает джинсы и свитер. Вдруг
вспоминается, что уже август, взгляд выхватывает редкие желтые листья,
выделяющиеся среди сочной зелени. С каждым днем их будет прибавляться, начнутся
затяжные дожди, небо заволочет низкими облаками.
Джеймс подходит к ней, прижимает к себе.
– Свадьбу сыграем в сентябре, – говорит он. – Я хочу,
чтобы она была настоящей, пышной. Ты этого достойна.
– Мне не нужна свадьба, мне нужна любовь.
– Я люблю тебя, – Джеймс целует ее в макушку. – Очень
люблю.
– Извини, – она высвобождается из его объятий, идет вслед
за Сириусом. Травинки покалывают босые ноги, какое-то насекомое больно жалит в
лодыжку.
Блэка она находит на самой опушке – тот стоит, прислонясь
к дереву, заклинанием отгоняет надоедливую мошкару. Лили останавливается в
нескольких шагах. Ей хочется сказать Сириусу, что после свадьбы ничего не
изменится, что они останутся вместе, втроем. Но тот оборачивается и, улыбаясь,
указывает на синее небо над лужайкой:
– Смотри, радуга.
|