Август истекает коротким английским летом - жарким, душным. Солнце клонится к закату, истошно орут цикады, одуряюще пахнет распускающейся к вечеру ночной фиалкой. Сириус сидит на грубо сколоченной скамейке, вытянув длинные ноги и подставив лицо последним и поэтому ласковым солнечным лучам. Ему хорошо.
Наверное, надо было побывать в аду, чтобы научиться ценить тишину, покой и умиротворение, - проскальзывает у него в голове ленивая мысль. И... счастье. Да, счастье. Банальное и дурацкое слово, но другого, позволяющего объяснить то, что за пять лет он ни разу не пожалел о своём решении, ему на замену пока не придумали...
Шарканье шагов по гравийной дорожке – старик-сосед так обрадовался наконец-то появившимся в заброшенном доме жильцам, хоть и немного странным, что Сириусу не хватало духу ускользнуть от каждодневных приступов его общительности.
- Добрый вечер, - улыбаясь в короткую седую бороду, говорит мистер Спаркс. - Я присяду?
- И вам добрый. Конечно, садитесь.
- Ясный закат – завтра будет хорошая погода, - авторитетно заявляет старик, усаживаясь рядом, и тут же, безо всякого логического перехода, спрашивает: - А сын ваш дома?
- Ага. Он это... - Сириус с трудом подобрал слово. - Медитирует.
На самом деле Гарри пытался «поймать» свой анимагический образ, что действительно напоминало медитацию... в каком-то смысле. Сам Блэк этап перед первым превращением проскочил, не заметив, сразу трансформировавшись в пса, а Гарри удалось увидеть что-то на четырёх лапах и с хвостом, и он сильно надеялся, что тоже станет собакой, но картинка была пока слишком неясна.
Но не объяснять же это магглу.
- Увлекается восточными духовными практиками?
- Ну да, что-то в этом роде.
- Хороший мальчик, серьёзный, - одобрительно кивает мистер Спаркс. - А то нынешней молодёжи только развлечения и подавай. Да ещё какие: наркомания, гомосексуализм, прости господи...
Сириус начинает потихоньку давиться смехом.
- Вот вам смешно, потому что ваш сын от этого далёк, - совершенно по-своему понимает его веселье сосед. - А ведь кому-то не так повезло. Приводит мальчишка своего приятеля и говорит: папа, это Джон, мы будем жить вместе. Ну что это такое?
Приводит Гарри к папе Джеймсу своего приятеля и говорит: папа, это твой лучший друг и мой крёстный, мы живём вместе уже пять лет – да, да, «живём» во всех смыслах этого слова, и нам совершенно всё равно, что ты об этом думаешь, потому что...
Потому что это наша жизнь, и тебе придётся с этим смириться. Прости, Джейми. Прости ещё раз.
- Вы завели кота?
- Что? - Сириус оборачивается. На крыльце действительно стоит кот – чёрный, гибкий, лоснящийся, с ошалевшими зелёными глазами. Встретившись взглядом с Блэком, он неуверенно мяукает. Получается не очень, но для первого раза, - думает уже не единственный анимаг в округе, - вполне сойдёт.
- Иди сюда, - почему-то хрипло шепчет он, хлопая рукой по коленям. Кот медленно подходит, запрыгивает на предлагаемое место. У него очень мягкая шерсть, острые когти, моментально впивающиеся в бёдра, и громкий встроенный моторчик-тарахтелка.
- Вы завели кота? - повторяет старик. - Но, я видел, у вас была собака...
- Это не наша собака. И кот тоже, - не прекращая гладить урчащее животное, отвечает Сириус. - Это... моего знакомого. Он часто уезжает и оставляет нам свой зоопарк. Простите, мне нужно идти.
Гарри пора превращаться обратно. Первые трансформации должны быть короткими, иначе есть опасность серьёзно застрять в анимагической форме.
- Спокойной ночи, - говорит старик.
- И вам.

- ...Сириус, это было так здорово! Всё совсем другое, чем когда ты в человеческом облике, - Гарри захлёбывается от восторга. Блэк улыбается. Когда-то он чувствовал то же самое. И даже сейчас, привыкнув к Бродяге почти так же, как к своему основному телу, иногда он не может, перекинувшись, удержаться от того, чтобы не поноситься кругами и половить собственный хвост...
- Будем теперь жить, как кошка с собакой, - усмехается он.
- Не дождёшься, - крестник, имитируя скользящие кошачьи движения, обходит Сириуса по периметру и «нападает». То есть пытается напасть, но в итоге сам оказывается пойман.
- Укушу.
- Поцарапаю.
- Как его зовут?
- Не знаю. Блэкки? Чёрный же, - свежеиспечённый анимаг хихикает.
Хлопанье крыльев раздаётся внезапно. Упитанная серая сова еле пролезает в форточку и садится на порядком заваленный стол. Письмо. Странно. Гарри, по сути, покинул магический мир ещё до возвращения Сириуса, а после они поддерживали контакты только с Луни и Тонкс, но почерк на конверте совсем непохож ни на аккуратную каллиграфию Рема, ни на размашистые строки Нимфадоры. Он резкий и острый, как нож. Каждая буква – как нож.
Тревожное предчувствие сжимает сердце.
- Я пойду в душ, - говорит Гарри, с которого при виде послания слетает вся детская радость.
- Давай, - Блэк протягивает сове сухарик. Может, сжечь это письмо к чёртовой матери? Но вдруг с Люпинами что-то случилось и нужна помощь?
От распахивает раму, давая возможность птице спокойно улететь, и надрывает уголок конверта.
Когда Гарри возвращается в комнату, он стоит у всё ещё открытого окна и курит.
- Ну, что там?
- Кажется, вы с Драко Малфоем учились на одном курсе?
Юноша разворачивает брошенное на стол письмо. Читает. Один раз. Второй.
- Это бред. За ним никто не пойдёт.
- Факты говорят обратное.
- Аластор просто сошёл с ума. Окончательно, - спокойно говорит Гарри. - Сириус, иди мыться, если ты собираешься это делать. У меня грандиозные планы на эту ночь.
Сделать то, что вовремя не сделал старый глупый крёстный? Только поздно, слишком поздно, и острия ножей уже прорастают сквозь деревянный пол.
Назло им Блэк выходит из ванной босиком. Слабо – почти неуловимо даже для нюха анимага-пса, пахнет сожжённой бумагой. Правильно. Хватит на их век войн.
Гарри лежит, закрыв глаза, - то ли действительно задремав, то ли притворяясь. В свете ночника, стоящего у изголовья, ресницы отбрасывают на щёки длинные тени. Он красивый. Наверное. Сириус никогда об этом не задумывался. Наверное, даже если бы крестник выглядел, как Снейп в свои нелучшие дни, это ничего бы не изменило. Здесь оказались задействованы какие-то иные понятия, не имеющие отношения к внешней привлекательности/непривлекательности. И хвала Мерлину.
- Эй, - негромко позвал он. - просыпайся. У кого-то были грандиозные планы.
- Почему же были? - Гарри потягивается, отодвигая в сторону одеяло.
«Ну что это такое?» - некстати вспоминается Сириусу в самый интересный момент. И, кажется, он таки может ответить.
Это – первый снег на остро пахнущих Рождеством еловых лапах, и Хогвартс-экспресс, и земляничные поляны под Ливерпулем, и все рассветы и закаты, какие только были в этом мире с его сотворения, и солнечные блики на волнах, и шум прибоя, и чёрные ветви и золотые листья на фоне бездонной голубизны неба, и сила, текущая сквозь руку в волшебную палочку...
И осознание – несмотря ни на что – конечности бытия. Маленькая смерть. И маленькое воскрешение.
- Давай уедем, - внезапно слышится голос Гарри сквозь неотвратимо надвигающуюся дрёму.
- Куда?
- Неважно. Из Англии. У нас есть деньги... почему бы не совершить кругосветное путешествие?
- Подожди. Ты же так хотел жить в деревне, где небо всё время ясное... - Блэк приподнимается на локте.
- Скоро пойдут дожди.
- И что?
- Я не хочу потерять тебя... ещё раз. Сириус, пообещай мне, что ты в это не ввяжешься.
- Хорошо, давай уедем.
- Пообещай.
- Обещаю.

Игра