Оригинальное название: Even Closer To Me
Автор: Amanuensis
Бета: Fabula Rasa
Перевод: Лис
Сопереводчик: Маграт
Пэйринг: Гарри/Сириус
Рейтинг: NC-17
Жанр: smut/аngst
Предупреждение: AU, нецензурная лексика
Саммари: «То, что было спрятано в снитче… я выронил в Запретном лесу, – солгал он»
Оригинал: здесь
Разрешение на перевод получено
Дисклеймер: персонажи принадлежат Дж. К. Роулинг
– Вот так?
Он хмурится, кривит губы.
– Посильнее. Не чувствую.
– Чёрт.
– Не надо, не расстраивайся. – Сириус пробегает пальцами по волосам Гарри, пытаясь его успокоить – прикосновение невесомо, словно дуновение ветра. – Просто попробуй ещё раз. Немного посильнее, и всё.
Гарри снова двигает рукой – потной, нетерпеливой – по члену Сириуса; сжимает пальцы так, будто боится сделать больно, будто пытается доставить удовольствие не рождённой камнем тени.
– Да, вот сейчас, кажется, почувствовал. Хорошо.
Ему кажется. Блин, чёрт, ёб твою...
– А может... – Гарри замолкает. Он не хочет произносить это вслух, но у них ведь одно и то же на уме, и какого чёрта нельзя сказать? – Может, в Сказании о трёх братьях говорится о таком. Невеста словно находилась за завесой. И ближе друг к другу они быть просто не могли. – Он снова сглатывает, но брать свои слова назад уже поздно.
Рука Сириуса приближается к лицу Гарри, приподнимает его подбородок, и Гарри смотрит крёстному прямо в глаза. Прикосновение пальцев совсем слабое, Гарри знает, что может не слушаться руки, но не пытается это сделать.
– К чёрту все дурацкие детские сказки, – говорит Сириус и крепко целует крестника. Вот это Гарри чувствует. Каждую проклятую потрясающую секунду.
*****
– Ты видел Гарри?
– Гарри?.. Не видел. Разве он не с тобой?
– Мы хотели с ним погулять.
– А. Нет, не видел. Наверное, у него голова другим забита, Джин. Он же всегда такой.
*****
– Я почувствовал.
В ответ – смешок. Гарри ощущает на груди тёплое дыхание Сириуса.
– Вот сейчас.
– Да, – хрипло отвечает Гарри. Он чувствует, что всё его тело липкое – а не только влажная головка члена. – Сделай посильнее.
Снова смешок, и Сириус подчиняется, сжимая рукой член Гарри, и это так же потрясающе, как и секунду назад. Гарри чувствует пальцы – не просто неуловимое давление, а кости и суставы стискивающей его руки, и ответное напряжение в своих яйцах – словно мольбу. Липкая жидкость ещё сильнее сочится из его члена, и её он тоже ощущает – влагу между членом и ладонью крёстного, и тут нет абсолютно ничего призрачного и бесплотного.
Сириус прекращает дразнить сосок Гарри губами, поднимает голову и шепчет ему в ухо:
– Теперь кончи для меня, если хочешь, – хриплого, низкого и соблазнительного голоса достаточно, чтобы Гарри тут же накрыл оргазм.
Правда, достаточно. Большой палец поглаживает его член снизу – и Гарри кричит, выгибается в руках крёстного и кончает, горячие брызги выплёскиваются пульсирующими спазмами, которые опустошительны, будто поцелуй дементора – но только наоборот, возвращают его к жизни. О, это лучше, чем он представлял, лучше лучше лучше. Он тяжело дышит, уткнувшись в шею Сириуса, мокрую от пота, и чувствует себя так, будто от него исходит свет. Будто он...
Будто он победил смерть.
И он чувствует руку крёстного под своей головой, ладонь Сириуса на плече. Дыхание на своей щеке. То, чего не чувствовал всего несколько недель назад. Сириус чертовски наловчился. Гарри нравится думать, что это из-за него.
– Ну, не плохо – уже хорошо, – спокойно шутит Сириус.
Гарри качает головой:
– Нет, это совсем хорошо.
*****
– Гермиона, где Гарри?
– Рон, ты только не сердись – я отправила его спать. Судя по его виду, Гарри это очень нужно.
– Да не сержусь я, почему ты так решила?
– О… Просто… ты так разволновался.
– Ну, наверное. А в спальню ты заглядывала?
– Вообще-то нет. Дверь закрыта. Я и подумала...
– Может, он хочет, чтобы мы так думали.
– Что?
*****
– Хотел бы я… ну, не знаю… уехать с тобой куда-нибудь.
Сириус поднимает голову:
– И здесь неплохо. – Он оглядывается на тропинку, спускающуюся от коттеджа «Ракушка»: густые заросли скрывают их от посторонних взглядов, но вид на море отсюда отличный.
– Тут не Нора, так что, вообще-то, мы уже уехали. Но я всё равно счастлив где угодно – с тобой.
– Я не об этом.
– Я понимаю, о чём ты, Гарри. – Сириус дёргает стебелёк райграсса; в конце концов тот поддаётся пальцам и обрывается с негромким треском. – Похоже, то, что я не против, значения не имеет?
– Имеет. – Гарри пытается улыбнуться, но чувствует неискренность этой улыбки и понимает, что она совершенно не нужна – простая, спокойная правда лучше. – Ещё как имеет.
Он тянется к Сириусу, тот берет его за руку, их пальцы переплетаются. Гарри ощущает каждый сустав и знает, что не солгал.
*****
– Тебя долго не было. Флёр говорила, что надо было подождать и не садиться пока обедать, но я ответила – тебе совсем не понравится задерживать других.
– Спасибо, Гермиона.
– Да ладно, чего там. Только... только я не уверена, лучше ли тебе от того, что ты постоянно один.
– Да всё нормально. Я в порядке.
– Мы всегда рядом. Я не о том, что ты обязан с нами говорить. Просто знай, что мы здесь.
– Спасибо.
*****
Гарри хотелось, чтобы глаза у него были не на лице, а где-нибудь ещё. Тогда можно заниматься этим и одновременно наблюдать за лицом крёстного. Губы Сириуса кривятся, он опускает веки, и мысль, что это он, Гарри, довел крёстного до такого, заставляет удвоить усилия и сосать сильнее. Сириус стонет, и Гарри прекращает вылизывать основание члена и с энтузиазмом приступает к мошонке. Стоны становятся ещё громче.
– Чёрт, – бормочет Сириус. Гарри пытается не ухмыльнуться, чтобы не потерять темп.
Наконец Сириус вскидывает бёдра, Гарри чувствует, как член почти полностью входит ему в рот и упирается в горло, и крёстный вскрикивает, и выгибается, и кончает. Гарри ощущает вкус семени, стекающего по языку – ему это нужно как ещё одно доказательство его победы, хотя вполне хватает и вскрика Сириуса, его дрожи и пальцев, вцепившихся в волосы Гарри.
– Ну? – говорит он, выпустив член изо рта, и крёстный смотрит на него, а Гарри демонстративно слизывает капли с нижней губы – просто так.
– Ну, – эхом отзывается Сириус, смеясь. – И каков же я на вкус, скажи на милость, ты, дерзкий щенок?
– Как звёздный свет, – отвечает Гарри. Сириус корчит рожу и отвешивает ему лёгкий подзатыльник. А потом жадно целует крестника, вылизывая остатки собственной спермы, и это так шокирует и возбуждает Гарри, что он думает: в конце концов, не таким уж и пафосным был его ответ.
*****
– То, что было спрятано в снитче… я выронил в Запретном лесу, – лжёт он, удивляясь тому, что смог соврать портрету и что Дамблдор сразу же это не понял. Но Дамблдор не понял, и Гарри чувствует: камень в мешочке на шее ждёт, ждёт его. И Гарри представляет, что чувствует Сириуса, который неподвижно стоит рядом, и ждёт, ждёт его.
*****
– Это Сириус, да? Я слышала, как ты его звал.
– Гермиона...
– Я никому не скажу. Я просто… просто хочу, чтобы ты был счастлив. И я боюсь… боюсь, что это может свести тебя с ума. Безнадёжная тоска. Ох, Гарри, мы не можем тебя потерять!
– Не потеряете. Всё... не так.
– Как – не так?
– Не как в той детской сказке. Я не ребёнок, а это не сказка. Это другое.
– Хотела бы я верить.
– Гермиона. Обещаю – я себя из-за этого не убью, ясно? Такого не случится.
– Ладно.
– И не смотри так, пожалуйста. Я серьёзно. Всё в порядке.
*****
– Ты и других можешь вернуть.
Гарри вздрагивает, сжимая в руке камень. Он не знал, что Сириус здесь. Хотя этого следовало ожидать; крёстный обычно довольствуется тем, что бродит невидимым, где бы они ни находились, но здесь, на Гриммо, он старается далеко не отходить.
– Я же не эгоист, – Сириус откидывается на кровать, отбрасывая с лица пряди длинных волос. – Я не стремлюсь быть одним-единственным. Можешь проводить время и с ними.
Гарри смотрит на него, наконец отрицательно качает головой и кладёт камень обратно в мешочек:
– Не могу. Я боюсь того, что они скажут.
Кривая улыбка:
– О том, сколько времени ты проводишь с призраками, или о том, что крёстный совратил их милого мальчика?
Гарри опускает голову:
– Думаю, о втором. – Он смотрит на Сириуса ещё пристальнее. – Ты не призрак.
– Кажется, нет. – Улыбка становится шире и превращается в ухмылку. – Призраки не могут сделать вот так. – Протянув руку, Сириус расстегивает ширинку Гарри, будто для него таких барьеров никогда не существовало, и прикусывает кожу между шеей и плечом крестника, медленно и сильно, прекращая, только когда Гарри становится почти больно. Этого достаточно.
*****
– Я слышал – ты подумываешь поселиться в Годриковой Лощине.
– Ага, собирался.
– Да я не против. Просто хотелось бы узнать об этом от Джинни или Гермионы, а не из сообщения риелтора.
– Ну, понимаешь…
– Конечно, раньше ты бы мне сказал. А сейчас такого уже и не жду.
– Рон... Рон, прости.
– И ты меня прости. Я всё ещё твой друг, знаешь? Самый близкий друг, пока ты этого хочешь. Если нужно будет поговорить, скажи, ладно?
– Ладно. Я... Спасибо тебе, Рон. Просто... не сейчас...
– Всё в порядке. Друг, помнишь? Если буду нужен – я рядом.
*****
– Выеби меня, – умоляет Гарри, непривычные слова слетают с губ и ещё больше заводят его своей непристойностью. – Ну же. Выеби меня.
Он стоит на коленях, широко разведя руками ягодицы, и Сириус, возвышающийся за его спиной, рычит со звериной страстью и накрывает Гарри обнажённым телом. Тот стонет, чувствуя, как головка члена тычется между раздвинутых полушарий, а потом Сириус отстраняется, его пальцы ещё сильнее раскрывают ягодицы крестника; он склоняется и сплёвывает прямо на анус Гарри, и его слюна материальна. А потом влажный язык вылизывает расщелину, и Гарри чуть не всхлипывает от мучительного возбуждения.
И снова Сириус прижимается к нему, огромный безжалостный член ощущается во всём обжигающем великолепии – твёрдый, толстый и действительно слишком большой для Гарри, и тому кажется, что он просто умрёт от удовольствия. Сириус входит в него до упора и подается назад, почти выходя – снова и снова, и Гарри слышит, как он приговаривает «Нравится, да? Нравится, сучка ненасытная? Моя жадная сучка», и Гарри бормочет слова, которых он от себя и ожидать не мог: да, да, ещё, да, я твоя жадная сучка, твой, я весь твой, сделай мне больно, ещё, пожалуйста пожалуйста пожалуйста. Его оргазм – взрыв, смерть, момент, когда прошлого не существует, и крёстный грубо вбивается в него и тоже кончает, и мир для них замирает – весь бесполезный хрупкий мир.
*****
Они не говорят о том, сколько это продлится. Сириус настаивает, чтобы крестник почаще выходил из дома, и не только за покупками. Гарри знает – крёстный делает это ради его же блага, и что будет лучше встретить кого-то другого, но Сириус, к счастью, не настолько благороден, чтобы удержаться и не трахать крестника так, как им обоим нравится.
Друзья по-прежнему навещают Гарри, хотя Джинни появляется всё реже и реже, и он этому рад – ведь он поступает нечестно по отношению к ней. Гарри бы хотелось, чтобы Джинни перестала повторять «Я подожду. Всё нормально».
Гермиона сдержала слово и никому ничего не сказала. Гарри это понимает – ведь Рон по-прежнему не в курсе, раз не заговаривает об этом и кажется довольным просто оттого, что его отношения с другом стали лучше.
Когда Гермиона на него смотрит, Гарри почти видит, как сказка Барда Биддля проносится у неё в голове. Вот бы ещё убедить её не беспокоиться.
Нельзя сказать, что всё идеально, но Гарри хватает и этого.
Конец
|