Оригинальное название: Flesh and Blood Автор: fluffyllama Перевод: Лис Бета: Маграт Пэйринг: Гарри/Сириус Рейтинг: NC-17 Жанр: аngst Предупреждение: написано до выхода шестой книги Саммари: "Если есть путь назад, Сириус уж точно его найдёт" Дисклеймер: персонажи принадлежат Дж. К. Роулинг
Долгое низкое рычание – и Гарри задохнулся, когда горячее дыхание обожгло шею.
– С… Сириус? – Почувствовав, как медленно сползает одеяло, он не решался ни шевельнуться, ни вздохнуть. Что случилось с Сириусом? Почему он здесь, в комнате Гарри, в темноте?
– Помоги…
Обеспокоенный, Гарри попытался повернуться на бок. Что-то действительно стряслось, что-то… Рука толкнула его назад – не очень-то мягко.
– …схожу с ума, не могу больше.
Сириус терся лицом о бок Гарри, настойчиво тыкался носом в голое тело между рёбрами и поясом штанов, и пижамная куртка задиралась всё сильнее. Гарри ощущал прикосновения тёплых влажных губ, его царапала колючая щетина, а сильный язык дразнил и лизал влажную соленую кожу.
– Сириус…
Он хотел спросить крёстного, что тот делает, но смог только застонать – длинные взлохмаченные волосы уже щекотали ему пах. Сириус начал вылизывать его живот, и Гарри снова уронил голову на подушку.
– Ты меня с ума сводишь… Гарри… – хриплый голос сорвался.
Мальчик коснулся отчаянно вздрагивающих плеч, провел пальцами по рассыпавшимся по ним волосам, спутанным и свалявшимся. Что же довело Сириуса до такого?
Но эта мысль вылетела у Гарри из головы, как только шершавая ладонь проехала по возбуждающемуся члену, высвобождая его из лёгких пижамных штанов. Гарри вцепился в ускользающие пряди волос – убедиться, что происходящее реально.
– Да… – рука, обхватывающая его член, была настоящей. Умелые пальцы наконец медленно коснулись увлажнившейся головки, и Гарри подался бёдрами навстречу, уверенный, что кончит от этого ощущения в любую секунду. Боже, он никогда ничего подобного не испытывал. К ловким пальцам присоединился шероховатый язык, и Гарри изо всех сил зажмурился, выгнулся и кончил, задыхаясь, в шоке от того, что натворил.
Испугавшись, он крепче вцепился в волосы крестного. Господи, он же сделал это… Сириусу на лицо. Вряд ли тот, придя к крестнику, ожидал подобного. Гарри сгорал от стыда за свою неопытность – вот сейчас Сириус разозлится… или, ещё хуже, уйдет.
Но широкие ладони погладили бока мальчика и тёплая, уютная тяжесть устроилась на кровати. Гарри с облегчением позволил себе расслабиться в объятиях Сириуса, пока тот покачивался, прижимаясь к нему, и стонал.
– Гарри…
***********
– Гарри.
Он повернулся и сонно пробормотал:
– Сириус…
– Гарри! – Голос звучал немного хрипло, но было ясно, что это не крёстный…
Гарри открыл глаза и смутно различил Ремуса Люпина, склонившегося над кроватью. Судя по его виду, выспался он немногим лучше Гарри.
– Доброе утро.
–Угум. – Мальчик попробовал разлепить губы и веки, но этим утром они не слушались.
– Плохо спал? – Люпин отвёл влажную прядь волос со лба Гарри, и тот слегка нахмурился. – Знаешь, если будет нужно, ты всегда можешь передумать насчет сонного зелья.
– Нет! – вырвалось у Гарри. Это прозвучало громче, чем он рассчитывал, и мальчик заставил себя улыбнуться, чтобы смягчить резкий тон. – Нет, спасибо. Всё не так уж плохо.
Ремус секунду изучал его, а потом кивнул:
– Ну ладно. Я тебя не будил, сколько мог, но если сегодня не отправишься за покупками, вернешься в школу без половины нужных вещей.
– А. Да. Ты прав. – Гарри начал подниматься и откинул было одеяло, но липнущий к телу хлопок напомнил ему, в каком состоянии пижамные штаны.
Гарри снова прикрылся, пытаясь не покраснеть, и Люпин улыбнулся:
– Ну, я пойду. Собирайся.
***********
– По-моему, он вообще нас не слушает.
Голос Гермионы отвлёк Гарри от рассеянных мыслей, и он оторвал взгляд от живописных жителей Диагон Аллеи.
– Извини. Не выспался сегодня.
– Опять? – забеспокоилась Гермиона. – А ты вообще спал нормально с тех пор, как…
Она осеклась, и Гарри закончил за неё:
– С тех пор, как Сириус умер? – Произнести это сейчас было немного легче. – Раз или два.
Гарри не хотелось говорить о неделях, проведённых на Прайвет Драйв, один на один со своими ночными кошмарами, отрезанный ото всех. Он надеялся, что на Гриммо Плэйс станет легче, но Люпин, напуганный плохими снами Гарри, настаивал, чтобы тот хотя бы попробовал сонное зелье, которое принимал сам Ремус. Именно тогда Гарри понял: если кошмары – единственное, что у него осталось от Сириуса, он не может их потерять.
Он со стыдом думал о том, как недавно себя вёл. Наверное, он немного не в себе – Гарри смутно помнил, что был довольно груб со всеми, кто советовал ему успокоиться. К счастью, Люпин… Ремус в конце концов позволил ему решать самому. Но Гарри об этом не жалел: через несколько ночей кошмары сменились другими снами, а, принимая зелье, притупляющее чувства, он бы мог никогда их не увидеть…
Гарри вздрогнул при одной мысли об этом: вдруг он так бы и не понял, что на самом деле означают крики и стоны. Он до сих пор просыпался по ночам, но не испуганным, а мокрым и возбуждённым, и с памятью об объятиях Сириуса, которая смягчала боль утраты. Этого было достаточно, чтобы убедить всех, будто ему уже лучше.
– Гарри, а если это не то, что мы думаем?.. – Гермиона помолчала. – Я знаю, что говорит профессор Люпин, и как он ненавидит, когда я об этом упоминаю. Но… если есть путь обратно, Сириус уж точно его найдёт.
– Я знаю.
В конце концов, даже Люпин признавал – если Сириус чего-то отчаянно хотел, мог сделать то, что было никому больше не под силу. Однажды ветреной ночью Ремус даже, запинаясь, рассказал Гарри историю создания Карты Мародера.
– В Карте больше Сириуса, чем кого-то из нас.
Мысль о том, как много крёстный над ней работал, сделала Карту ещё драгоценней для Гарри.
Гермиона пристально взглянула на Рона, а потом встретилась глазами с Гарри. Рон помалкивал – он был поглощён десертом и с энтузиазмом орудовал длинной ложечкой в бело-розовом мороженом.
– Не только ты плохо спишь, – сказала Гермиона, стараясь не смотреть на Рона.
Не в первый раз Гарри был искренне благодарен за то, что Рон навряд ли захочет обсуждать эту тему.
***********
То, что на Гриммо Гарри считал проблемами со сном, показалось мелочью после возвращения в общую спальню, в которой сопели и похрапывали четверо соседей. Каждый раз, как его веки тяжелели, кашлял Дин, или фыркал Рон, или кто-то бормотал – кажется, Невилл, и Гарри снова открывал глаза.
Он уселся на подушки, убедился, что полог плотно задернут, вытащил палочку и быстро пробормотал «Lumos». Гарри подумал – не прогуляться ли перед тем, как снова попытаться заснуть. Даже мысли о том, что ему могло присниться, были отравлены пониманием: уснув, он запросто скажет что-нибудь лишнее, и его услышат. Что Гарри действительно было нужно – так это какие-нибудь заклинания, которые не дадут ему говорить во сне... Может, поход в библиотеку займёт час или два?
На секунду он подумал – а вдруг Сириус сможет ему рассказать о подходящем заклинании, но потом понял, что это дурацкая идея. Он не настоящий, сказал себе Гарри, пытаясь не обращать внимания, как тоскливо сжалось у него в груди. Мальчик достал Карту Мародёра. Он всё равно не спит – ничего страшного, если проверить, свободен ли путь в библиотеку.
"В Карте больше Сириуса, чем кого-то из нас".
Эта фраза Люпина запала ему в память – непонятно почему. Может, Гарри просто хотелось иметь что-то, в чём оставалась бы частица Сириуса; хотя какая-то неясная мысль не оставляла его, только Гарри не мог понять – какая. "…если есть путь обратно, Сириус уж точно его найдёт".
Гарри молился, чтобы Гермиона оказалась права. Он бы всё отдал за возвращение Сириуса теперь, когда удостоверился, что это не придумал. Его сны редко бывали такими. Он знал: Сириус хочет его так же, как Гарри хочет Сириуса. Иначе и быть не могло.
Вздрогнув, Гарри внезапно очнулся – он уже клевал носом, – и зевнул. Он и не думал, что так устал. Палочка упала на карту, и мальчик вдруг вспомнил Снейпа, который стучал палочкой по пергаменту, упрямо остающемуся чистым, пытаясь вырвать его тайну. И… на пустой карте появились слова.
Его сердце взволнованно забилось. Это было… да, именно это не давало ему покоя уже несколько недель – сходство между дневником Риддла и Картой. Если она могла говорить со Снейпом, если все четыре подростка, создавших её, отвечали, то, конечно, карта поговорит и с ним. Наконец-то он поговорит с Сириусом. Может, даже…
"…если есть путь обратно, Сириус уж точно его найдёт".
Если он обсудит всё с крёстным – каким бы он ни был – тогда, может быть, они найдут решение. Взбудораженный новой надеждой, Гарри крепко задумался. Что же именно сделал Снейп?
Сказал, что он профессор… назвал своё имя… точно, на это ему и ответили.
Гарри ткнул палочкой в чистую карту и глубоко вздохнул. Он надеялся, что не обязательно говорить громко – не хватало ещё всех перебудить.
– Гарри Поттер… хотел бы поговорить с Сириусом Блэком. – Мальчик старался, чтобы голос не срывался, но даже шёпотом это было непросто.
На мгновение ему показалось, что ничего не произойдет. А потом на пергаменте проступили слова, и Гарри вцепился в карту.
«Мистер Лунатик хотел бы заметить, что Гарри Поттер – кем бы он ни был, – просто козёл, сующий нос в чужие дела».
Получилось. Мальчик улыбнулся, напряжение отпустило его. Начало положено. Было странно думать, что Люпин может обозвать кого-то козлом, но Гарри решил, что со временем все меняются. Он впервые задумался – а понравился бы ему вообще тот Сириус, что приложил руку к карте? В конце концов, не так уж много он размышлял о том, что увидел в думосбросе… но если это поможет вернуть Сириуса, он готов рискнуть.
«Мистер Мягколап хотел бы предложить Гарри Поттеру вернуть этот предмет более интеллектуальному владельцу, и прекратить беспокоить его своей глупостью».
Гарри усмехнулся ещё шире, не обидевшись на колкость. Он как наяву услышал надменный голос Сириуса-подростка.
«Мистер Сохатый хотел бы добавить, что не знает никого из Поттеров по имени Гарри, так что этот человек – несомненно врун и наглый самозванец».
Ладно, получается, вряд ли его назвали в честь какого-то давно забытого родственника. Ну, тоже информация, решил Гарри.
«Мистер Червехвост хотел бы сообщить Гарри Поттеру, что наглых самозванцев, которые суют нос не в своё дело, ничего хорошего не ждёт».
– Заткнись, Червехвост, – раздраженно бросил мальчик, настроение у него испортилось. Чем меньше Гарри услышит от Хвоста, тем лучше.
Видимо, это был своеобразный автоответчик. Очень похоже на результаты, которых добился Снейп – ведь в оскорблениях было не так уж много личного. Значит, пришло время попробовать пообщаться с Картой как с дневником.
Он обмакнул перо в чернильницу и старательно вывел на пергаменте единственное слово – «Привет!».
Чернила впитались, как было с дневником, и Гарри обрадовался – но никакого ответа не появилось. Убедившись, что, по крайней мере, не испортит Карту непоправимо, он попытался снова.
Написав новое «Привет», следом он аккуратно вывел «Сириус», и стал ждать, надеясь, что на этот раз повезет больше. Слова опять исчезли, но ответа не было – ни от Лунатика, ни от Мягколапа, ни от Сохатого. Да Гарри сейчас и несколько оскорблений от Червехвоста посчитал бы успехом!
Но, хотя он смотрел на карту до тех пор, пока не сполз на кровать и не уснул, по-прежнему сжимая её, ответа на приветствие не появилось.
***********
– Гарри… я весь горю…
Он и правда горел. Обжигающие ладони, разбудившие Гарри и стащившие в него одеяло, шарили по дрожащему телу мальчика. От холодного воздуха по рукам Гарри побежали мурашки, а жаркий рот обхватил его член, не позволяя протестовать.
Даже когда мальчик, обессиленный, рухнул на подушки, прижимаясь потным лицом к тонкому прохладному хлопку, эти лихорадочно горячие руки не остановились.
– Ммм, Сириус?.. – Гарри почувствовал, как под весом крестного прогнулась кровать, но в этот раз он не лёг рядом, а остался на другой стороне постели. Жаркие, потные, дрожащие ладони прошлись по гладким бедрам, а от густого мужского запаха, сильного и дурманящего, кружилась голова.
– Я так хочу… о боже… – Отчаянный, умоляющий, хриплый голос.
– Всё, что угодно, – беззвучно выдохнул Гарри. – Всё, что угодно, Сириус.
Низкий стон, вырвавшийся, казалось, от самого сердца – и Гарри почувствовал, как его ноги поднимают всё выше и укладывают на широкие плечи, нетерпеливые руки приподнимают его над матрасом, а к паху жадно прижимается лицо.
– Всё, что угодно, – снова прошептал Гарри, умирая от желания почувствовать больше, больше плотного жара, обжигающего внутреннюю сторону бедра, а сейчас прижимающегося к заднице, которую растягивали, подготавливали пальцы, а сейчас – о боже, – сейчас жар оказался внутри, заполняя его; и Гарри не смог сдержать долгий крик, когда Сириус вошёл в него, сминая губы глубоким поцелуем, вталкиваясь ещё и ещё.
– Прости… мне так жаль…
А Гарри не жалел ни о чём. От последнего стона Сириуса в нём, как от искры, вспыхнула дрожь, и зазвенело в ушах, и ток, потрескивая, пробежал по каждому волоску, будто его тело было центром грозы. Гарри уткнулся в изгиб пахнущей потом шеи, тяжело дыша и притягивая крёстного ближе, теряясь в незнакомых ощущениях, пока, задыхаясь, не выкрикнул имя Сириуса, снова, и снова, и всё ещё выдыхал его, когда сон растаял.
***********
Несмотря на боль во всём теле и отчётливое ощущение, что в нём не осталось ни капли жидкости, наутро Гарри проснулся бодрым и собранным – возможно, даже чересчур. Странный зуд пробегал по венам, будто в нём всё ещё жили отголоски прошедшей ночи, а под кожей пульсировало жгучее возбуждение.
Гарри по-прежнему был весь на взводе, когда вспомнил, что вечером ему предстоит первое в семестре занятие по окклюменции. Ничего не поделаешь, – пришлось отправиться к кабинету Снейпа.
– Войдите.
Голос холодный и неприветливый, как всегда. Гарри, подавив досаду, вошёл. Снейп единственный, кто может научить его окклюменции, и после предыдущего провала Гарри не мог позволить себе обращать на это внимание.
Профессор сидел за столом, на котором обычно царил порядок, а сейчас рассыпался ворох бумаг. Гарри украдкой покосился на них, но Снейп перевернул верхний лист, покрытый каракулями, принял самую грозную свою позу, сложив на груди руки, и с обычной презрительной насмешкой отчеканил:
– Не надейтесь, что я буду так же снисходителен, как в прошлом году, Поттер. – Профессор пристально смотрел на него. Гарри с трудом сглотнул и вытащил палочку – рука дрожала гораздо сильнее, чем бы ему хотелось.
Снейп поднял свою палочку:
– Один – два – три… Legilimens!
Но удар настиг его, когда было слишком поздно, перед глазами всё заволокло мраком. Ему даже не нужно было всматриваться в пришедшие видения. Ничего хуже он увидеть не мог.
Вспышки разноцветных искр и оглушённое тело, падающее во тьму. Рваная серая завеса, колышущаяся от невидимого ветра.
– Нет!
Гарри почувствовал, как ударился ладонями о пол, и, задыхаясь, опустился на колени. Он пытался выкинуть воспоминание из головы.
– Вставайте!
Снейп на него уже разозлился – это просто рекорд какой-то. Гарри взглянул на профессора со вновь вспыхнувшей ненавистью, пытаясь подняться и снова дотянуться до палочки.
– Ещё раз.
Гарри ждал, когда Снейп начнет отсчет, но тот даже не удосужился играть честно. Он сразу пошел в наступление, его и без того неприятное лицо приняло ожесточённое выражение:
– Legilimens!
Кровь. Льющаяся кровь, израненная плоть, жалобные крики во тьме. «Гарри…»
Его кошмары, которые превратились в… нет, только не это! Оказывается, хуже быть могло. Гарри попробовал сопротивляться вторжению в его самые личные, тайные мысли, рванувшиеся из глубин его мозга под внимательным взглядом Снейпа.
– Гарри… – лицо Сириуса над ним, мучительно искажённое от удовольствия, ощущение горячего дыхания на лице. Невнятные слова и стон, и Гарри вскрикнул, неотвратимый оргазм накрыл его, а крестный вбивался в него снова, и снова, и снова…
Гарри опять оказался на полу, его глаза жгло, а лицо горело. Снейп видел… он не мог не увидеть. Как же…
– Вставайте, Поттер. – Голос Снейпа был странно спокоен – ни воплей, ни проклятий, которых Гарри почти ждал.
Мальчик с трудом поднялся, ругая себя за стыд и смущение. Почему он должен стесняться своих снов, своих фантазий? Он любил Сириуса и знал, что Сириус любил его, и не ожидал, что Снейп это поймет – вряд ли кто-то любил угрюмого, уродливого человека, стоящего перед ним. Гарри с вызовом взглянул на него, но выражение глаз Снейпа было непроницаемо.
– Поттер…– начал он. Таким неуверенным Гарри его никогда не видел.
– Это вас не касается! – вырвалось у Гарри прежде, чем он смог сдержаться. Увидев потрясённое лицо Снейпа, мальчик хмуро добавил: – Сэр.
Тот немного помолчал, черные глаза смотрели на Гарри, будто тот был препаратом в банке, предназначенным для особенно мерзкого зелья.
– Полагаю, на сегодня достаточно, Поттер. – Снейп вернулся к столу, убрал книгу и рассеянно начал перебирать разбросанные бумаги, другой рукой потянувшись к перу.
Гарри на мгновение замер; Снейп вот так просто отпустил его и ничего не сказал, и мальчика так и подмывало бросить вызов. Значит, по-прежнему ни малейшего сострадания ко всему, что Гарри потерял – только из-за ненависти к Сириусу? Глядя на костлявые, омерзительные руки, выводящие что-то пером на листке пергамента, Гарри почти понимал всю глубину этого чувства. У него были веские причины не говорить никому о своих снах, и вот Снейп только что вытащил их из его головы, вторгся в его личную жизнь.
Взамен Снейп мог оказаться чертовски ему полезен. Гарри подошел к столу, всё больше успокаиваясь – и румянец сходил у него со щек. Он погладил карту, лежащую в кармане, а Снейп по-прежнему писал, по-видимому, забыв о его присутствии.
– Я же сказал, Поттер – вы можете идти, – не отрываясь от работы, произнёс профессор, но в его голосе вновь послышалась угроза.
– Знаю, сэр, – Гарри изо всех сил старался быть вежливым. – Я хотел спросить вас кое о чем.
Снейп резко взглянул в ответ, будто подозревая какую-то хитрость.
– Это теоретический вопрос, сэр, – Гарри пытался выглядеть безразличным насколько возможно.
Профессор с выжидающим видом откинулся на спинку стула.
– Помните дневник? В смысле, дневник Тома Риддла?
– Разумеется. – Лицо Снейпа не выражало ничего – если он и удивился, то этого не показал.
– Ну, я в нем написал, и он мне ответил. – Гарри помолчал. – Если бы вы предполагали, что какой-то предмет может обладать таким же свойством, но не отвечает на написанное или произнесенное, что бы сделали?
Профессор молча смотрел на него. Гарри решил больше не искушать судьбу и повернулся уйти. Он уже открыл дверь кабинета, когда Снейп наконец заговорил:
– Кровь.
– Сэр? – От этого единственного слова у Гарри сильнее забилось сердце.
– Кровь, не чернила. В этой ситуации я бы использовал кровь.
– А не будет ли это… Темными Искусствами, профессор? – Это не так уж его беспокоило, просто хотелось внести полную ясность. Гарри повернулся к Снейпу, хмуро смотревшему на него из-за стола.
Тот фыркнул:
– Кровь с древних времен используют во вполне уважаемых ритуалах, Поттер. Если бы вы хоть раз открыли книгу, узнали бы об этом самостоятельно и не приставали сейчас ко мне. Это… одна из субстанций, воплощающих в ритуале жизнь. По-вашему, это похоже на Темные Искусства?
Гарри задумался: «Одна из? А что ещё может… О!» Он сомневался, что после прошедшей ночи у него осталась хотя бы капля этого.
– Нет, сэр.
– Ну хорошо. – Снейп снова взял перо. – Если у вас всё, Поттер, может быть, вы наконец выполните мою просьбу и покинете кабинет?
– Да, сэр. – Обрадованный Гарри мог думать только о том, чтобы как можно скорее испытать способ, предложенный Снейпом.
Он снова приоткрыл дверь и на этот раз уже почти вышел, когда снова прозвучал ледяной голос.
– И ещё, Поттер…
Удивленный Гарри повернулся и встретился с испытующим взглядом Снейпа.
– Если вы, используя эту карту, подвергнете себя или кого-нибудь ещё опасности, и я вас поймаю, то до окончания школы будете отскребать котлы у меня на отработках. Вы всё поняли?
Снейп замолчал и вернулся к работе, а Гарри изумлённо смотрел на зельевара, пока дверь не захлопнулась перед его носом
***********
Когда дверь закрылась, Снейп отложил перо и закрыл лицо ладонями, потирая виски. Мальчишка до омерзения внушаем; это было несложно. Очевидно, Люпин ему не сказал, что обязан передавать информацию обо всем, представляющем для мальчишки угрозу. Однако ничего страшного в попытках поговорить с картой не было – особенно когда Снейп узнал, что прозрачным насквозь планам Поттера не суждено осуществиться. Возможно, на какое-то время эти попытки удержат его от более опасных выходок.
Такой легковерный. Снейп поморщился от картин, всё не покидавших его разум. Неудивительно, что Блэк сумел так повлиять на мальчишку – наверняка убедил его, будто это была любовь или что-то нормальное, а вовсе не нездоровые, грязные поползновения гнусного извращенца. Снейп сжал кулаки.
Разбирая разбросанные на столе бумаги, он наткнулся на законченный прямо перед появлением Поттера отчёт. Сейчас в нем не было необходимости; никто, кроме Снейпа, никогда не узнает о его содержании. Профессор начал рвать пергамент на аккуратные полоски, стараясь, чтобы ничего нельзя было прочитать. Положив обрывки в маленький тигель, он прикоснулся к ним кончиком палочки и пробормотал воспламеняющее заклинание.
Так будет лучше для мальчишки. Пусть у него появится возможность забыть.
Снейп смотрел, как горит и съёживается груда исписанных обрывков, как они скручиваются серыми призрачными комками, а потом рассыпаются прахом. Второпях составленный отчет был настолько важным, что профессор не лег спать после возвращения от Волдеморта, и подумывал отменить первое в этом семестре занятие по окклюменции с Поттером. Его сжатые практические рекомендации по поведению в беспрецедентной ситуации; первые предварительные теории – как и почему Завеса, наконец, перед рассветом освободила некоего потрепанного пленника.
Снейп почти пожалел Блэка, который обнаружит, что его, к величайшему сожалению, отдадут в руки одному из немногих выживших членов семьи.
Семья. Кровь не водица.
Он не мог отрицать, что его это раздражало. Снейп получил возможность очернить – не будь он так зол, рассмеялся бы – имя этого человека раз и навсегда, но из-за проклятого мальчишки упускает такой шанс.
Но когда Снейп вновь услышал вопли и визг Беллатрикс, играющей со своей новой игрушкой, то не почувствовал никаких угрызений совести из-за удовольствия, которое ему доставили хриплые, прерывающиеся крики невыносимого Сириуса Блэка.