Эпилог, ч.2

В воскресенье вечером прилетел филин от Радонеску. Директор заявил, что даёт Гарри двухнедельный отпуск, но на большее велел не рассчитывать — молодняк, мол, скучает по своему летуну, а Ленточка так вообще не желает подниматься в воздух с кем-то другим. Гарри рассмеялся, разгладил пергамент и подумал, что надо бы ложиться: утром он планировал взять Хоули за грудки и потребовать внятного ответа — или хотя бы пятиминутного свидания. Он подбросил в камин дров и потянулся.

— Непочтительно поворачиваться спиной к своему наставнику, оруженосец, — послышалось сзади.

Гарри вздрогнул и стремительно вскочил. В дверях стоял Сириус.

— Как ты вошёл? — спросил Гарри, не слыша себя.

— Кингсли связался с Норой. — Сириус улыбнулся, глядя ему в глаза. — А я неплохо управляюсь с Аллохоморой. Ты бы лучше спросил, как я в таком виде шел через Хогсмид.

Взгляд Гарри скользнул по рукояти меча, по бригандине, которую он столько раз приводил в порядок, по обручу, который охватывал черные волосы.

— Всех распугал?

— В общем, нет. Но лучше бы я шел через маггловский Лондон, там, по крайней мере, можно выдать себя за актёра. К тому же, кажется, несколько человек меня узнали — замерли, как окаменелые… Будем надеяться, что не заметили, куда иду.

Сириус медленно снял плащ, огляделся и бросил его рядом с тюфяком. На стальных пластинках доспеха заиграли тусклые отсветы огня.

— Атти просил кланяться. Бедняга был очень огорчён твоим уходом… хотя, конечно, меньше, чем я. Я едва не спятил.

Заскрипели ремни перевязи. Гарри, как зачарованный, приблизился к Сириусу и привычно помог снять пояс с мечом. У него задрожали руки.

— Как… как ты…

— Я едва не спятил, — повторил Сириус. — Два дня искал причину твоего исчезновения, перебрал десяток вариантов, а потом вспомнил эту странную — ну, тогда она мне казалась странной — идею насчёт нашего прежнего знакомства. Королева не пожелала говорить со мной. И тогда я пошёл к Мерлину.

— Дверь выбил? — Гарри потянулся к завязкам бригандины. Руки тряслись всё сильнее, неловко дёргали кожаные ремешки. Лоб щекотало тёплое дыхание Сириуса.

 — Нет. Хотя дело к тому двигалось. Он выслушал меня и ушёл — полагаю, к её величеству. А потом вернулся и принёс с собой яблоко. Велел вместо ужина угоститься им… скудная трапеза, но запомнилась надолго.

Гарри поймал напряжение за беззаботным тоном. Он резко поднял голову. Сириус тоже пытался развязать ремешки — его руки подрагивали почти так же сильно, как руки Гарри.

— Ты всё вспомнил.

— Да. Знаешь, когда я понял, что ты приходил за мной, а я тебя даже не узнал...

— Ты и не должен был! — рявкнул вдруг Гарри.

Сириус широко раскрыл глаза.

— Но…

— Какого черта ты полез в Арку?! Я мог попасть в другой мир, мог уже просто умереть — ведь здесь счёт времени идёт по-другому, и ты это знал! — Гарри всего колотило. — А если бы…

Сириус осторожно коснулся пальцем его губ, потом вдруг медленно снял с Гарри очки. В этом движении было что-то такое, от чего Гарри задохнулся.

— Ты оставил мне свой медальон, — тихо сказал Сириус.

Гарри моргнул.

— Причем здесь...

— Я носил его на груди. Мерлин заметил. Он сказал, что этот камень связывает нас вместе памятью крови.

— Дом на Гриммо... — прошептал Гарри. — Чёрт...

— Ты не подумал об этом?

— Нет. Я… я мало что понимал.

— Значит, нам повезло. Мерлин сказал, что с медальоном у меня есть надежда выйти в нужное время… хотя надо быть готовым к участи тех, кто уходил до меня. Он просил хорошо поразмыслить.

— А ты отказался. — Гарри рванул ремешки так, что они затрещали.

Сириус вдруг бережно погладил его пальцы.

— Нет. Я размышлял — очень долго, поверь. Целый вечер. Даже представил, как буду нянчиться с твоими внуками.

Гарри невольно фыркнул. Дрожь в руках унялась, и вскоре совместными усилиями они с Сириусом стащили бригандину к чёрту. Доспех тяжело грохнулся на пол, Сириус оттолкнул его ногой. Гарри окутали знакомые запахи: разгорячённой кожи, пропотевшего за день льна рубашки — и уже почти неуловимый сейчас аромат яблок. Он замер, жадно вдыхая его. Вспомнил вдруг тёмную комнату в «Кабаньей Голове», первый вечер с Чарли, высохшую белую розу, которую в припадке бешенства швырнул в камин… Он содрогнулся всем телом, и Сириус мгновенно прижал его к себе. Голос его звучал тихо и яростно.

— Я покинул Авалон на третий день после твоего ухода. Я молился всем, кого только мог вспомнить — и кого придумать. Загнал коня… Портал до озера мне не открыли, Мэб с Мерлином чуть не убили друг друга, споря. А я не мог ждать. Я должен был...

Он застыл, беспомощно приоткрыв рот. Гарри, забыв обо всём, потянулся к этому рту, прильнул губами, ощутил влажную соль, тёплую горечь, нежную сладость. В ушах загудело — словно где-то над его головой зашумели авалонские сосны.

Поцелуй оставался поцелуем лишь несколько секунд. Потом началось сумасшествие: будто оба понимали, что страхи кончились, что всё вокруг настоящее — не сон, не морок, — но жадно требовали новых и новых доказательств этому. Попытки Сириуса быть нежным разбились об эту потребность, и Гарри не отставал от него, захлёбываясь восторгом одного на двоих безумия. Затрещал воротник льняной рубашки. Любовно связанный Молли свитер отлетел в сторону. Гарри, рыча, рвал завязки сириусовских штанов, Сириус сломал молнию на его джинсах. Оступившись, он заехал шпорой по ботинку Гарри — на коже осталась глубокая царапина. Гарри выругался, толкнул Сириуса на тюфяк, стащил с него сапоги и отбросил в сторону. Потом рухнул сверху на горячее тело, освобождая его от остатков одежды и позволяя проделывать то же самое с собой — почти чудовищная жажда взаимного осязания казалась неутолимой.

Тот момент, когда они наконец соприкоснулись полностью обнажёнными телами, слились, сплавились друг с другом, стал острым до крика. Но это не было завершением. Гарри отчаянно желал большего — беспорядочно касался губами потной шеи Сириуса, его сосков, живота, уткнулся лицом в пах, по-звериному втягивая запах, жадно раскрыл рот. Ничто из пережитого прежде не подготовило его, но страха не было — ни страха, ни стыда, ни неловкости. Горячий член скользнул меж губ, вздрогнул, уронил на язык вязкую каплю, ткнулся в небо, потом в щёку. Нос щекотали завитки тёмных волос, сильная рука на затылке направляла и помогала, а хриплый шёпот подстёгивал. Гарри вцепился в раздвинутые колени Сириуса, провёл ладонями по голеням, по бёдрам. «Мой… да, хорошо, так… ещё… Гарри…» Слова кружились в голове, стукались друг об друга, звенели, как стеклянные шарики. Потом тело Сириуса напряглось. Он застонал, огладил ладонями бока Гарри, схватил его за плечи и потянул вверх. Гарри проехался членом по тёплому животу и отчаянно вскрикнул — только нырнувшая вниз рука Сириуса спасла его от внезапного финала.

— Нет-нет, подожди… не сейчас. Прошу тебя…

Пальцы ласкали мошонку, нежно обхватывали её, проникали между ягодиц — Гарри выгнулся, разводя ноги. Он всё понимал, знал — и хотел. Обнял Сириуса за шею и перекатился на спину. Тяжесть напряжённого тела распластала его по тюфяку, в груди впервые мелькнуло что-то вроде страха, но тут же исчезло — настолько осторожными стали ласки, настолько нежным — шёпот. Скользкая прохлада непривычного заклинания тоже не напугала — слишком всепоглощающим было желание. Тюфяк колыхался, как паром на озере, кровь волной приливала к паху. Ноги Гарри лежали на плечах Сириуса, и боль проникновения не терзала, лишь уносила куда-то вдаль, и сладкая тяжесть в животе и пояснице заставляла кричать в голос, а глубокие толчки отдавались во всём теле жаркой дрожью.

— Ещё… слышишь?! Ещё!

— Да. Всё, что хочешь. Всё, что хочешь, Гарри.

Судорога свела бёдра и спину, сжавшаяся на члене ладонь обожгла, внутри всё затрепетало и разлетелось, как яблоневый цвет от порыва ветра. Кажется, Гарри выкрикнул имя Сириуса. Кажется, Сириус ответил что-то — короткая фраза, стон, от которого вдруг стало хорошо до слёзного кома в горле. Потом наступила тишина. Пальцы Сириуса медленно скользили по лицу Гарри.

Камин угас, в комнате стало темно. Зашуршала ткань — Сириус нашарил свой плащ, закутал им Гарри. Гарри тотчас выпутался из складок, накрыл Сириуса, прижался к нему. Они тихонько смеялись над своим неловким копошением на узком тюфяке. Пришлось увеличить его чарами. Но даже обретя простор, они вновь прильнули друг к другу — теперь взаимная потребность была неторопливой, но силы не утратила. Так утоливший первую жажду не может оторваться от воды, пьёт и пьёт, успокаиваясь с каждым глотком. Разговаривать не получалось — только шептать что-то бессвязное и наслаждаться звуком голосом. Вскоре обоих сморил сон, прерывистый и лёгкий. Гарри то и дело открывал глаза, Сириус просыпался вслед за ним. Под утро вдруг пришёл голод — но в кухне нашлось лишь немного хлеба и сыра. Гарри с деланной грустью сообщил, что если о чём и жалеет — то об авалонской кухне и трапезной с менестрелем. Сириус, с удовольствием жуя сыр, предложил чего-нибудь спеть. Они хохотали, передавая друг другу куски. Всё закончилось новыми поцелуями — теперь ленивыми, довольными — и совместной трансфигурацией тюфяка и плаща в более-менее устойчивую кровать с кособоким одеялом. Гарри рухнул в постель, Сириус обнял его, прижал к себе, и они наконец заснули — вернее, моментально вырубились.

Когда Гарри открыл глаза, пустую комнату заливало солнце, а настенные часы показывали полдень. Сириус мерно дышал в затылок. Гарри не хотелось его будить. Он тихонько приподнял голову и увидел на полу бригандину, одинокую, как сброшенный черепахой панцирь. Поодаль валялась чуть ли не пополам разодранная рубашка Сириуса и изрядно пострадавшие штаны. Гарри хмыкнул, и ровное дыхание за его спиной тотчас прервалось. Послышался громкий зевок.

 — Не спишь, оруженосец? — пробормотал Сириус.

— Не-а… сир, — Гарри потянулся. — Знаешь, а ведь одежду я тебе подать не смогу. Нечего подавать-то.

Сириус перегнулся через его плечо, оглядел комнату и присвистнул.

— Однако. Ничего, трансфигурируем во что-нибудь подходящее… на пару часов. Потом надо будет пробежаться по лавкам. Департамент правопорядка, кстати, в пятницу явился ко мне чуть ли не полным составом. С извинениями — за все двенадцать лет. Видел бы ты их физиономии… жаль, Фадж уже давно не в должности. Хотя, если подумать, не так уж и жаль.

Его голос был спокоен, даже насмешлив. Гарри повернулся, заглянул Сириусу в глаза — и не нашёл там горечи. Сириус мягко тронул губами кончик его носа.

— Так что будем надеяться, на пару штанов мне хватит. И даже на мантию останется.

— Твои деньги по-прежнему в Гриннготсе. Я их не тронул, — сказал Гарри.

— Оставь. — Сириус касался губами его лба и щёк. Гарри жмурился от удовольствия. — Это всё неважно. И ты молодец, что так поступил с домом. Шеклболт рассказал мне… Кстати, пока не забыл.

Он выбрался из кровати, пошарил в кучках одежды и вернулся назад со знакомой палочкой. Гарри взял её, чувствуя, как отзывается магия, как скользят по руке горячие искорки. Сириус сел на край кровати и улыбнулся. Гарри погладил палочку, уложил рядом с собой. Его затопило ощущение целостности — словно все части мира со щелчком встали на место.

— Как ты жил без меня? — спросил вдруг Сириус. — Два года. И раньше. Я почти ничего не знаю. Читал, конечно, газеты, пока сидел в карантине… но подозреваю, что там нет и сотой доли того, что с тобой было.

— Я расскажу, — пообещал Гарри. — Всё тебе расскажу, обещаю. Только это тоже неважно… наверное. Важно то, как мы будем жить ближайшие две недели.

— Именно две? Почему такая точность?  — Сириус снова лёг, притянул Гарри к себе; тот уткнулся ему в шею, глубоко и довольно вздохнул.

— М-м-м… Потому что меня на две недели и отпустили. Кингсли тебе не рассказывал? Я работаю в заповеднике драконов. Но знаешь, если ты...

Сириус провёл пальцем по губам Гарри — так же, как накануне вечером.

— Знаю. А заповедник — это отлично, Гарри. Как думаешь, мне там работа найдётся? Полагаю, мой опыт общения с драконами будет принят во внимание.

Он весело подмигнул. Гарри расхохотался.

— Только не рассказывай подробно, какой у тебя опыт!

— Постараюсь. Насчёт двух недель... — Сириус окинул взглядом комнату. — Сначала в банк, и купить каких-нибудь тряпок. Тебе, кстати, тоже не повредит — я, кажется, не очень почтительно обошёлся с твоими штанами. Потом поесть. И сигареты — чёрт, я и не представлял, как сильно по ним соскучился. Это же…

— У меня есть немного, если хочешь.

Гарри сделал попытку встать. Сириус удержал его, нахмурился — у Гарри вдруг появилось чувство, что сейчас ему сообщат о вреде курения. Но Сириус помолчал, вздохнул и поцеловал его.

— Чёрт с ними. Так вот. Ещё надо забрать документы из Министерства — они там решили выдать мне бумагу. Сим удостоверяется, что мистер Сириус Блэк жив и относительно умственно здоров… Будто я без них не знаю. Потом хочу повидать Хогвартс. Потом Годрикову Лощину. Потом...

Он запнулся на миг. Гарри всем телом прижался к нему, обнял. Сириус коснулся губами его макушки и замер. Потом твёрдо продолжил:

— Возможно, это будет очень «потом». Но я помню твой рассказ о пещере… Вкупе с тем, что я узнал от Шеклболта — я должен туда пойти. Думаю, ты понимаешь, зачем.

Гарри вспомнил скользкие камни, блеск чёрного озера и толпу инфери. Где-то среди них до сих пор оставался тот, что был когда-то Регулусом Арктурусом Блэком. Он кивнул.

— Хорошо.

— Потом надо повидать твоих друзей. Выпить с Кингсли… да и Минерву с Хагридом хотелось бы увидеть. И не только их. И хочу уже сознательно выслушать все твои рассказы и рассказать много чего тебе. Как думаешь, хватит двух недель?

— Вряд ли.

— Я тоже так думаю. Радует, что времени у нас гораздо больше.

Серые глаза смотрели на Гарри серьёзно и нежно. Он подался вперёд — веки Сириуса затрепетали под его губами, ладони скользнули по спине. Гарри беззвучно шепнул три слова — те же, что выкрикнул вчера Сириус — и почувствовал, как стучит в такт его собственному чужое сердце.

— Да. Очень радует.

Он взял свою вновь обретённую палочку, махнул ею в сторону доспеха и рубашки, превращая их в джинсы и свитер. Солнце пропитывало комнату золотом, за окном слышались голоса — громкие, беспечные, живые.

— Одеваемся? — спросил Гарри. Сириус помолчал, улыбнулся и вдруг притянул его к себе.

— Не спеши. Как я уже говорил, у нас море времени. Торопиться некуда.

fin