Спросонья, еще не разобрав, что происходит, Гарри замирает. Он вспоминает, что телефон сломан и звонить не может. Но потом он вспоминает о Сириусе. Может быть, это он? Конечно, это обязательно он! Гарри спрыгивает с кровати и бежит в гостиную. У него сбивается дыхание и, подняв трубку, он не может вымолвить ни слова.

— Гарри…

 Это не Сириус. Голос слишком молодой. И очень знакомый. Гарри хмурится. Он не понимает. У него появляются подозрения, что это шутка. Но разве Джордж стал бы так шутить?

 — Джордж.

— Фред…

Нет. Он бы не стал так шутить.

 Фред, умерший на войне. Фред, звонящий ему по сломанному телефону. Фред, которому он не успел сказать последнее «прости».

Веселый брат-близнец, который воевал за свой дом и своих родных.

Так чья же все-таки это была война? Задавая себе этот вопрос, Гарри был уверен, что только его. Он — Мальчик-Который-Выжил, ему и воевать. Это был его враг. А значит, он был в ответе как за нее, так и за ее последствия.

 — Фред, мне жаль… Я не хотел этого, ты знаешь. Я… Фред, я…

На глаза наворачиваются слезы, когда он вспоминает, как рыжие волосы окрасились кровью. Гарри ненавидит себя за то, что не остановился над телом друга. Ему нужно было идти дальше. Теперь он никуда не идет. Теперь он пришел. Слишком поздно.

 — Прости.

— Виноват… не ты…

 Но Гарри будто и не слышал его. В гостиной было темно, да он бы и так ничего не увидел. Перед глазами все плыло. Сейчас он был далеко от этого дома, от дивана и от холодной пластмассовой трубки. Он был там, возле Хогвартса. Он вспоминал.

— Прости. Я так и не пришел к тебе на могилу. Мне стыдно. Прости. Я не смог. Фред… мне не хватает тебя. Это несправедливо. Ты не должен был умирать! И Джордж, знаешь, он так смотрел тогда на тебя...

Всхлип.

— Фред?

 Тишина.

— Фред!

Гарри смотрел в темноту, прижимая колени к груди и тихо всхлипывая. Он видел, как в Фреда летело заклинание, но не мог ничего поделать. Он не успевал. Не успевал…

Следующий день Гарри проводит как во сне. Он ждет ночи. И в то же время боится ее прихода. Кто позвонит ему на этот раз? Утром Гарри идет в супермаркет, но совершенно не разбирает, что кладет в корзину. Мысли его сейчас заняты другим. Они находятся рядом со светло-бежевым телефоном старой модели, с вкруговую набираемыми цифрами. Внутри зарождается неосознанный страх. Он начинает бояться его звонка. Он не готов к нему. И никогда не будет готов. Конечно, к предыдущим звонкам он тоже не был готов. Но последствия этого звонка будут ужасны. Вина, которую Гарри заталкивает глубоко в подсознание, уничтожит его, взорвет изнутри. С ней он боится не справиться.

***

Трель.

Страх перед тем самым звонком не позволяет Гарри сдвинуться с места. Он с головой укутывается одеялом и старается не вслушиваться, не думать, не ждать…

Трель.

Он думает о том, что он гриффиндорец и не должен вести себя как трус. Он виноват и должен встать и поднять трубку. И выслушать справедливые обвинения.

Трель.

Гарри встает, спускается по лестнице и смотрит на телефон, освещаемый луной из-под неплотно прикрытой шторы. Стоит и смотрит. На большее у него нет сил.

Трель.

Трель.

Тре…

 — Гарри…

 — Седрик.

Где-то глубоко в душе Гарри испытал облегчение, что это не тот звонок. Седрик… Мерлин, как давно это было! Гарри тогда казался себе таким маленьким, таким счастливым, таким чистым. Какая тогда жизнь была простая! Несмотря на все опасности, тогда жить было так легко…

Пока он не увидел, как умирают от Авады Кедавры.

Его чувство справедливости, его честность привела к гибели человека. Ну зачем он тогда предложил продолжить путь вместе? Почему не оттолкнул в последний момент? Почему не почувствовал опасности? Почему не смог справиться там, на кладбище?

Какие старые, родные вопросы… Гарри часто задавал их себе. И не находил ответов.

 «Убей лишнего».

 Лишний. Он был всего лишь лишним. Тем человеком, который не имел к ситуации никакого отношения. Который попал туда случайно. В отличие от Гарри. Гарри лишним не был. Гарри был одной из ключевых фигур. Гарри имел к ситуации вполне определенное отношение. В некотором смысле, он отвечал за нее.

 И исход той партии в немалой степени зависел именно от него.

— Ты умер по моей вине. Прости. Я очень сожалею. Я вообще не должен был участвовать в том турнире. Моя кровь вернула его к жизни. Если бы не я…

— Нет… Гарри… ты не прав…

— Нет, Седрик. Я долго думал об этом. Я прав. Я виноват.

 Тишина.

***

Это он. Гарри уверен в этом. Он сидит на краю кровати и смотрит на циферблат.

03:15.

Голубые цифры часто мигают, и у него появляется резь в глазах. Но он не отводит взгляд. Он слушает звонки. И считает.

Три.

 Четыре.

Он не знает, что ему сказать.

 Пять.

 Слова… Слова теперь бессмысленны, они ничего не исправят.

Шесть.

 Семь.

 Восемь.

Гарри встает. Ему холодно, но он не позволяет себе одеться.

Девять.

Спускается по скрипучей лестнице. Теперь он не боится, что она скрипит, и его могут услышать.

Десять.

 Он совсем не обращает внимания на стену, где раньше была дверь чулана.

 Одиннадцать.

— Га-аррии…

— Том.

 Он виноват? Избавил мир от монстра. Он должен был это сделать, но разве он хотел? Том убил множество людей, не говоря уже о его родителях и семье Дурслей, в чьём доме он сейчас живет. Это достаточный повод для мести? Да. Тогда, во время той безумной гонки, Гарри думал, что этой причины более чем достаточно. Теперь, когда Том мертв, Гарри не может ответить на этот вопрос. Теперь, когда и его руки в крови.

Нет. Нет. Нет. Гарри поступил правильно. Он отомстил. Он многих спас от смерти. Гарри не должен сомневаться, говорила ему логика. Но ты лишил его жизни, возразили чувства.

— Я хочу… жить, Га-аррии… Я… так любил… жизнь… У… меня была… мечта, Га-аррии… Ты отобрал… ее…

 Гарри закрывает глаза. Ему нечего ответить.

 — Га-аррии… ты жив… А… я? Это… по-твоему… справедливо?..

 — Я не мог поступить иначе. Ты знаешь.

Гарри вешает трубку. То, что сказал Том… Разве Гарри не приходили в голову такие мысли? Разве он не ругал себя за них? Разве у него был выбор?

 Был, конечно… Гарри мог сдаться и умереть. И вместе с собой утащить в могилу еще половину Британии, если не больше. И если Гарри было не жалко себя, то за других он решать не мог. Гарри невесело улыбнулся. Убив Тома, разве он не решил за других? Обрек их не на смерть, но на жизнь.

Том мертв. Мир спасен. Тогда, что же это за чувство? Неужто проклятье той самой любви, о которой говорил профессор Дамблдор? Та сила, из-за которой теперь он мучается? Что за любовь он имел в виду? Любовь к миру? К людям? Если профессор сумел разгадать его главное оружие, то как Гарри может относится положительно к Волдеморту? Ведь он даже не человек. Ни в физическом, ни в моральном смысле. Да, у него была тяжелая судьба, но разве Гарри было легче? Том – сволочь, лишившая его семьи. Тогда почему Гарри пытается найти ему оправдание? Он сам не знает. Единственное, в чем он уверен, так это в том, что он не должен оправдывать Тома. Не должен…

 Он направился в кухню. Налив себе стакан воды, Гарри смотрел в окно на качающийся фонарь. После этих звонков он не мог заснуть. Его уже не беспокоило, что телефонный провод оборван. Он ждал этих звонков с каким-то садистским наслаждением. Хотя прекрасно знал, как ему паршиво будет после…

Часть 3