ГЛАВА 5

- ...На лестнице я столкнулась с Сириусом, и он сказал, что сам разберётся, - Тонкс комкала в руках остатки бумажной салфетки: пол был усеян мелкими белыми клочками. - Вот, собственно, и всё. Потом появились авроры, но никого не нашли. Кажется, они попытались проследить направление, но у них ничего не вышло.

- Неудивительно, - Дамблдор, с полчаса назад скрывшийся в библиотеке, появился в дверях, отряхивая свою шляпу и мантию от снега. - Я очень тщательно накладывал антиаппарационное заклятие. Гарри смог его обойти, а вот остальные - вряд ли.

- Но у Вас получилось! - воскликнул Люпин. - Директор, Вы нашли их? Где они? Может быть, ещё не поздно попробовать убедить Министерство, что это была случайность, непреднамеренный выброс магии, так бывает, они не могут не понять...

- Конечно, собственные заклятия для меня не помеха. Я прошёл по следу пространственного коридора, созданного Гарри, до, если не ошибаюсь, Кармайкла - развалин старой загородной резиденции Блэков. Там след потерялся.

- Чувствуется опыт беглого убийцы.

- Север, ты не хуже меня знаешь, что Сириус невиновен, - Ремус сложил локти на стол; забытая чашка обиженно звякнула о блюдце.

- Теперь он сообщник осуждённого преступника. Конечно, это намного лучше - теперь ему грозит не поцелуй дементора, а просто Азкабан, а к этому ему не привыкать, - Снейп, скрестив руки, разглядывал на потолке что-то, недоступное взору остальных.

- Гарри официально освободили.

- До первого нарушения запрета на колдовство, не так ли?

- Замолчите, и без вас тошно! - крикнула Тонкс подозрительно неровным голосом. - Бред, какой бред! Они все там с ума посходили, в этом Министерстве, перестраховщики хреновы! Да они просто боятся Гарри...

- И у них есть на то основания, - вздохнул Дамблдор. - Нашему мальчику теперь раскатать всё Министерство по камушку - как нечего делать. Их счастье, что ему это не нужно, но им даже в голову не приходит, что так может быть. Судить всех по себе - неотъемлемое свойство человеческой натуры. Пойдём-ка, Нимфадора, раз уж приехали, нужно сделать хоть что-то полезное.

Скривившись при звуке своего имени, но ничего не сказав, Тонкс встала из-за стола и двинулась за директором. Также поднявшийся Снейп был остановлен мановением руки.

- Нет, Северус, Вы нам пока не нужны. Насколько я понимаю, зелье действует во сне, и, пока это будет происходить, я планировал заняться своими делами. Подождите, пожалуйста, здесь.

Равнодушно пожав плечами, алхимик присел обратно и скучающим тоном спросил:

- В этом доме есть эльфы? Неплохо бы выпить чего-нибудь… хотя бы чаю.

- Нет здесь никаких эльфов… - недавний намёк на злость исчез без следа, и Люпину больше не хотелось ни протестовать, ни объяснять… вообще ничего не хотелось. Сердце с сумасшедшей скоростью колотилось о рёбра, голова отзывалась протестующей болью на каждую попытку ею пошевелить. Собственный голос звучал словно чужой, и, хотя в гостиной было не жарко, всё тело покрылось испариной. - Если хочешь чаю, потрудись сам заварить…

Ремус неуверенно поднялся и чуть было не схватился за край стола, но, увидев недоумение на лице Снейпа, пересилил себя и, кое-как справившись с невесть откуда взявшейся слабостью, вышел из гостиной, чувствуя, как тяжёлый взгляд упирается ему в спину, почти прожигая дыру в мантии. На лестнице он остановился, чтобы отдышаться. Перед глазами плавали тёмные пятна. «Да что же это такое?»

Плюхнувшись на кровать, он некоторое время лежал без движения. Четыре дня до полнолуния. Целых четыре дня. Ещё не должно быть ТАК плохо. Голова - ладно, с головой и раньше были проблемы, но всё остальное…

Чтобы отвлечься, он ухватился за первую попавшуюся мысль и попробовал её подумать. Получалось не очень. Хреново получалось, честно говоря. Мысль не давалась, она вырывалась и визжала, хорошо хоть не вслух, но Люпин прекрасно её слышал.

«Заткнись, - шепнул он. - Я не буду никого звать. Он хочет, чтобы я выбрал между ними - а я не могу выбрать, слышишь, не могу! А даже если и мог, то не стал бы".

Мысль не унималась. У неё были очень острые зубы, и этими зубами она раз за разом впивалась в грудь - изнутри и чуть-чуть слева...

***

- Бродяга! - невольно рассмеялся Гарри, когда пёс, легко повалив его на землю, прошёлся языком по лицу юного волшебника. - Я, конечно, не против интима, но не здесь и... эээ... не в таком виде!

Радостно залаяв - видимо, в знак согласия повременить, - Бродяга скрылся в переулке. Гарри смущённо поднялся, отряхиваясь: на него откровенно глазела, показывая пальцами, стайка подростков. "Школу, небось, прогуливают, хулиганы".

Пытаться трансфигурировать мантии в маггловские плащи Сириус отказался наотрез: "Ни я, ни ты не знаем точно, как это делается. Лучше я обернусь собакой; на двоих человек в необычной одежде обратят внимание скорее, чем на одного".

Кажется, перспектива погонять местных кошек доставляла ему ни с чем не сравнимое удовольствие...

Городок был маленький, тихий и зеленый, несмотря на позднюю осень. Дул прохладный, но совсем не такой холодный, как в Англии, ветер с моря. Снег здесь ещё не выпал, да и бывает ли здесь снег? Кустарники с мелкими жёсткими листьями, судя по всему, не собирались готовиться к зиме. Небо хмурилось тучами, но как-то лениво и почти не всерьёз. Не то что дома.

А, собственно, где это - "дома"? Не у Дурслей, конечно же. И не на Гриммаулд плейс - несмотря ни на что, Гарри не мог до конца осознать это место как то единственное и неповторимое пристанище, куда он будет возвращаться до конца дней своих. Может быть, на это просто требовалось время. Может быть.

Больше всего под ощущение дома подходил Хогвартс - спальня, которую они вместе с Роном, Невиллом, Дином и Шеймусом делили семь лет, гриффиндорская гостиная, из окон которой открывался потрясающий вид на знакомые вдоль и поперёк окрестности и хижину Хагрида, Большой зал, где он так часто ловил на себе презрительный взгляд Драко Малфоя...

Но пути обратно в Хогвартс не было. По крайней мере в тот Хогвартс, который жил в его воспоминаниях. Невилла и Хагрида больше нет, Малфой стал Пожирателем смерти и…

Нет. Не думать. Не думать. В конце концов, это могло быть просто дурацким совпадением.

Бродяга появился внезапно и бесшумно; выражение его морды было настолько ехидно-вредным, что любой маггл при наличии определённой доли фантазии заподозрил бы неладное. Конспиратор хренов. Неудивительно, что его принимали за Грима: собака с человеческими эмоциями - это страшно. Странно, что Петтигрю за столько лет умудрился себя не выдать. Хотя в нём-то уже ничего человеческого не осталось, а в этом случае облик не имеет значения.

- Ну что, идём? - спросил Гарри, и пёс неспешно потрусил по улице, спускавшейся к морю. Вскоре, миновав ровный ряд оштукатуренных белёных домиков, они вышли на пустынный пляж. Шипящие волны лениво набегали на берег, под ногами хрустели ракушки, которые Гарри начал было собирать, но, набив карманы до предела, высыпал обратно. Маленькие, гладко отшлифованные камни тоже выглядели очень привлекательно.

- Забей, - рассмеялся превратившийся обратно в человека Сириус, глядя, как его крестник и по совместительству один из самых могущественных магов последнего времени отпрыгивает от волны, чуть было не лизнувшей край его мантии. - Они красивые, только пока мокрые, а как только высохнут, станут обыкновенной галькой. Ты что, никогда не был на море?

- Был, один раз, - мальчик пожал плечами. - Когда Дурсли пытались не отпустить меня в Хогвартс. Но я тогда не успел ничего разглядеть, да и не очень стремился, если честно. Не до того было.

- А потом, после войны? Неужели тебе не хотелось посмотреть мир?

Они отошли уже довольно далеко от городка, пляж кончился, и по камням идти было не очень удобно. На каждом шагу попадались то выброшенные приливом доски, то охапки каких-то водорослей, то мёртвые полуразложившиеся рыбы… Свежий сладко-солёный запах стал сильнее.

- Единственное, чего мне тогда хотелось, - это забиться в какой-нибудь тёмный угол, и чтобы меня никто не трогал. Я понимал, что прежняя жизнь закончилась и надо начинать новую, но не знал, как, - Гарри пнул отдельно лежащий камешек, и тот, прочертив дугу, с тихим бульком упал в воду. - И, кажется, выбрал самый неудачный вариант. Далеко ещё?

- Нет, уже совсем близко, - сказал Сириус почти не дрогнувшим голосом. Если бы Гарри ознакомил его со своими мыслями по поводу конспирации и человеческих эмоций, отражающихся на аниформе, он вряд ли согласился бы. Он очень хорошо научился скрывать свои чувства, когда это было нужно.

Сейчас ему больше всего хотелось лечь и умереть. И на этот раз - по-настоящему.

***

…Люпин спит, а он так и не смог уснуть до самого утра. Утра - потому что в узкую щель между камнями, под самым потолком, пробиваются первые лучи солнца, дразня, маня, насмехаясь…Но сейчас Северус благодарен им даже за эту насмешку.

Он знает множество зелий. Среди этого множества есть и зелье ночного видения, помогающее принявшему его ориентироваться в темноте так же хорошо, как при дневном свете. И запас его - на всякий случай - хранится на третьей полке снизу в шкафчике у камина. До этой полки - около двухсот метров по прямой, если Снейп правильно понимает, где они сейчас находятся.

С тем же успехом оно могло бы быть на Луне.

Всю ночь - хвала Мерлину, что ночи летом такие короткие! - он пытался вглядеться в лицо человека, заснувшего, положив голову ему на колени. Дорисовывая его по памяти: почти седая прядь лежит на лбу, в сочетании с тёмно-золотыми бровями и ресницами она выглядит очень странно. Бледная кожа делает ещё заметнее круги под глазами, ни намёка на правильность черт лица и соблазнительность губ…

Краше в гроб кладут, короче. И спит неспокойно, с какими-то полувсхлипами-полустонами. Ноги Северуса уже затекли до такой степени, что не чувствуют вообще ничего. Всё остальное, правда, чувствует. Ещё как чувствует! Очень хочется пить. И справить естественные надобности. Проза жизни, что поделаешь.

А потом - смотреть, как утренний свет - вернее, намёк на свет, но лучше, чем ничего! - потихоньку оживляет память и лепит из неё самую что ни на есть реальность. Тёплую, дышащую, живую. Пока живую.

Реальность воистину самого странного рассвета в его жизни.

Осторожно, стараясь не разбудить Люпина, Северус кое-как снимает мантию, складывает её и подсовывает под голову оборотню, после чего тихонько и аккуратно выползает из-под него. Встаёт, чуть не взвыв от ощущения возвращающихся к жизни ног, по приятности сравнимого с Круциатусом. Хромает в угол. На обратном пути решительно выдёргивает пентаграмму, зажатую между камнями.

Сейчас или никогда.

Как хрупка оказалась броня, которой он отгородился от глупости и суеты этого мира; а ведь он считал ее абсолютно непробиваемой и снаружи, и изнутри! Достаточно всего лишь одного сумасшедшего оборотня, так страшно и невовремя вознамерившегося проявить благородство и спасти его шкуру ценой своей собственной. И не потому что его, Северуса, шкура оборотню так дорога. А просто потому, что он не может иначе.

Забросить амулет в узкую щель, да ещё при этом стараясь не шуметь, - задача не из лёгких, но Снейп справляется с ней. Правда, раза с пятого. Чувствуя себя абсолютным и законченным идиотом. Такого же мнения о его умственных способностях оказывается и Люпин, когда наконец просыпается и понимает, что произошло.

- Замолчи, - говорит Северус, отводя глаза. - Если тебе так приспичило покончить с собой, можешь побиться головой о стену. Я не буду мешать.

Солнце. Там, снаружи, солнце. Нет никакой возможности подать о себе весточку, да и ждут ли её? Вполне возможно, что партия Дамблдора проиграна, и в Большом зале, пируя, развлекаются Пожиратели, добивая оставшихся в живых детей.

- Можно только один вопрос - почему ты это сделал? - руки Люпина ложатся ему на плечи, и Снейп вздрагивает. Попытка такого бесцеремонного вторжения в его личное пространство - и физическая, и моральная, - причиняет боль. От которой совершенно не хочется избавляться. Но надо.

- Нельзя.

- Нет, ты ответишь, - оборотень с неожиданной силой прижимает его к стене. Северус усмехается: ну и что ты будешь делать дальше, Мародёр хренов?

Его губы шершавые и сухие, и Снейп внезапно ловит себя на мысли, что в конце концов это не такая уж и плохая идея - провести последний день не в дурацких разговорах, которые совершенно не мешают сосредоточиться на ожидании неизбежного, а в иных занятиях, на которых придётся фокусировать внимание, хотя бы для того, чтобы понять, зачем ему это нужно и нужно ли вообще.

Он отвечает - и с опозданием осознаёт, что не только на поцелуй, а ещё и на вопрос.

Их найдут через несколько часов: кто-то из учеников, посланных облететь территорию замка на предмет первичной оценки разрушений, заметит среди камней бывшей башни Хаффлпаффа серебряную вспышку и догадается проследить, куда ведёт цепочка...

Тяжело вздохнув, Профессор зелий поднялся по лестнице и вошёл в комнату Люпина.

***

- Дезиллюминацию я снимать не буду, и так не заблудимся, - устало сказал Сириус, и, пошарив в воздухе, распахнул невидимую снаружи дверь. - К тому же над внешним видом этого, с позволения сказать, жилища я так и не поработал.

Чтобы войти, им обоим пришлось пригнуться, но в остальном всё выглядело не так плохо: небольшая комната с камином, кроватью и даже стареньким пёстрым ковриком была гораздо более похожа на жилое помещение, чем тот же чулан у Дурслей. Стола и стульев, правда, не было, и, судя по всему, подсобных помещений тоже.

- Тогда меня не волновали такие мелочи, - анимаг пожал плечами. - Просто спать на улице под дождём было неудобно. Если хочешь, всё это можно организовать, но чуть позже - позавтракать я так и не успел, да и ты, думаю, от обеда не откажешься.

- Скорее уж от ужина, - Гарри протянул руку к камину и попытался вспомнить, как он поджёг библиотеку. Но то ли настроение было не то, то ли во второй раз за день огненные шары из ниоткуда не возникали…

- Инсендио, - буркнул Сириус, и за решёткой заплясал ровный волшебный огонь. - Ты вообще-то поосторожнее, мне это место дорого как память об усилиях, потраченных на приведение его в состояние, не оскорбляющее человеческое достоинство.

- А что здесь было до этого?

- Судя по всему, что-то типа сарайчика… здесь вокруг - апельсиновые рощи; вполне возможно, люди, ухаживавшие за деревьями, хранили в нём садовые инструменты. Но это было давно. Может быть, тогда, когда мы приезжали сюда с родителями. В шестидесятые годы было модно ездить отдыхать на магглские курорты, это считалось одним из видов экзотического отдыха. Маме не понравилось, а нам с Регулом - очень.

- Поэтому ты решил вернуться сюда после Азкабана?

- Дементоры не просто не дают сосредоточиться на счастливых воспоминаниях, они как бы истончают их, делают нереальными, и потом трудно разобраться, что из них действительно случилось с тобой, а что было просто сном, фантазией, историей, рассказанной самому себе на ночь. Поэтому мне захотелось проверить, истинное или ложное это воспоминание, - Сириус вытащил из кармана мантии пригоршню каких-то мелких предметов и разложил на коврике, после чего часть убрал обратно, а на оставшееся внимательно посмотрел, прищурившись, и сделал неуловимый жест рукой.

Гарри чуть не поперхнулся, увидев материализовавшиеся консервные банки, бутылку вина, хлеб, сыр и несколько ярко-оранжевых апельсинов.

- Палочку я ношу в рукаве, а простые заклинания типа увеличения или уменьшения предметов можно проговаривать и про себя. Неужели ты этого не знал?

- Я не об этом. У нас не было денег. Вот уж не предполагал, что ты станешь воровать!

- Хм… у тебя есть какие-то другие предложения? - преспокойно откупорив бутылку, Сириус сделал большой глоток. - Я-то мог бы обойтись и без этого, а вот тебя вряд ли устроит диета из подножного корма.

- Мы могли бы… могли бы… ну, что-нибудь придумали бы! Здесь наверняка водится рыба, можно попробовать устроиться на работу…

- Гарри, мы вне закона - ты не забыл об этом?

- Это магглский городок! Здесь нас никто не знает.

- У Министерства длинные руки, они могут найти нас и среди магглов. Ты сам рассказывал, что о моём побеге говорили по магглскому телевидению. Пойми: мы не в той ситуации, чтобы позволить себе заботиться о чистоте собственного морального облика.

Гарри не ответил. Он сидел на кровати, обняв руками колени, и смотрел в окно, за которым шелестели на ветру вечнозелёные деревья, и этот звук, сливаясь с шумом моря, создавал еле уловимый фон - иллюзию не-тишины, не-одиночества. Которую он сам благополучно разрушал своим молчанием. «Такова в конечном счёте судьба всех иллюзий, - подумал он. - Туда ей и дорога».

- Ты разочарован? - хрипло усмехнулся Сириус. Напиваться на голодный желудок было очень удобно: быстро и без особых расходов продукта. - А знаешь, в пребывании на том свете есть свои преимущества. Мёртвых легче любить - они в точности такие, какими их хочется видеть. Они не мешают живым назойливым фактом своего существования, у них не бывает депрессий, плохого настроения, они всегда понимают всё с полуслова, нет, даже вообще без слов…

- Не несут пьяный бред…

- И это тоже. Они полностью твои. Ты можешь делать с ними всё, что тебе угодно. Марионетки. Игрушки твоей фантазии. Но главное - они не маячат перед глазами и не становятся раздражающим напоминанием о тех глупостях, которые ты ради них натворил.

- А ты хочешь узнать обо всех глупостях, которые я натворил? - тихо спросил Гарри, наконец-то оторвав свой взор от происходящего, а вернее, не происходящего за окном. - Сириус, ты несколько дней провёл в своём доме. Почему ты никогда не спрашивал, куда подевался Кикимер?

***