ГЛАВА 7

- «Поттер?» - я плюхнулся… вернее, нет, Малфои не плюхаются, значит, пусть будет - изящно опустился на убогий табурет. Ты поднял затуманенные глаза. На минуту мне показалось, что в этом адском освещении и дыму я обознался, но минута прошла, ты сфокусировал взгляд и довольно внятно произнёс мою фамилию. Не сопроводив её ни Круциатусом, ни даже каким-нибудь захудалым Ступефаем, к чему я, в общем-то, был готов. Не в смысле героически вытерпеть за сомнительное счастье общения с тобой, а в смысле защититься. Впрочем, в твоем тогдашнем состоянии ты вряд ли сумел бы наложить заклятие, не говоря уже о том, чтобы сделать это быстро и точно.

Помнишь, когда мы в последний раз виделись - на выпускном? Я старался держаться поближе к тебе, задирался, как всегда, даже пытался пригласить на танец эту чёрненькую из Хаффлпаффа - как её звали, Миринда? Ах да, Миранда. Это, безусловно, многое меняет. Метку я получил за несколько дней до праздника - вместе с заданием убить тебя, как только начнётся заварушка. Авадой, ножом, осиновым колом, уронить тебе на голову Хагрида или пролевитировать под ноги банановую шкурку, чтобы ты поскользнулся на ней и сломал себе шею, - как угодно. Им… вернее, нам важен был только результат.

Почему я не убил тебя, когда представилась первая же возможность - например, когда ты так красиво подставил спину, бросившись к окну, когда началась паника? Честно - не знаю. Я не собирался раскаиваться и переходить на вашу сторону; о нет, когда я клялся служить Тёмному лорду, я прекрасно понимал, что делаю. И сейчас понимаю. Может быть, меня остановило осознание того, что я сам после этого вряд ли останусь цел и невредим. Знаю - ты смог бы пойти на такое: собственная жизнь как цена победы. Я - нет. Как выяснилось. Я заплатил за это - выводя уцелевших Пожирателей через Запретный лес, я специально выбрал дорогу, пугавшую меня больше всего, чтобы убедить самого себя в том, что храбрый - не тот, кто не боится, а тот, кто может шагнуть навстречу своему страху…

Помогало плохо. Вернее, совсем не помогало. Глотая собственную кровь из прокушенной губы, только кровь, никаких слёз, - Люциус был не лучшим отцом, но он был, он остался там, где умерла последняя надежда на новый, разумный порядок, - я твердил, что ничего ещё не потеряно, что мы соберём осколки разбившейся жизни, произнесём над ними Репаро и начнём всё заново. Но по-другому - умнее, расчётливее… И в это поверили все, кроме меня самого.

О чём я? Ах да, в той забегаловке ты узнал меня и начал нести какой-то бред про наши школьные годы, про то, что мы старые враги, но даже врага можно уважать и всё такое. Потом без перехода заговорил о каких-то предателях, о том, что кровь домашних эльфов зелёная, а не красная, и я подумал - а горячка белая, и ещё - неплохо было бы проводить тебя до дома… нет, не думай, что из сочувствия или желания помочь. Извини, что разочаровал, но точный адрес такой знаменитости, как Гарри Поттер, мог бы пригодиться.

Дом, в который ты привел меня, - вернее, если быть точным, я привел тебя под чутким руководством твоего автопилота, - так вот дом был мне знаком: пару раз, ещё до школы, мы приезжали сюда в гости к родственникам мамы. А кровь домашних эльфов действительно оказалась зелёной. Я понял, что ты с ним сделал, и это было… неожиданно. И немного обидно - оттого, что я так не умел. А ты внезапно расхохотался злым, пьяным смехом, пытаясь продолжить напиваться, разбил стакан и, сжимая рукой осколки, изволил выразить сожаление, что не можешь отправить туда же Петтигрю и Беллатрикс, причём прямо сейчас. Я предложил немного подождать. Ты согласился, хлебнул прямо из бутылки и отрубился, уронив голову на стол. Я ушёл, прихватив с собой то, что осталось от стакана. И во второй раз мы встретились уже не случайно.

Ты плохо помнил нашу первую встречу, но от своих намерений не отказался. А я не отказался от предложения помочь. Ты был мне нужен. Они - нет. Тётушка сильно сдала после гибели Лорда, а эта крыса… я никогда ему не доверял. И правильно делал - он узнал о смерти Беллатрикс и сбежал. Наверное, сложил два и два. А может быть, подсмотрел вашу дуэль; его аниформа была просто создана для подобных вещей, ты же не мог напоследок не сообщить несчастной умирающей женщине, за что её так. Это выглядело настолько же эффектно, насколько пошло. Впрочем, у тебя всегда был плохой вкус.

Так вот, Петтигрю сбежал. Пока мы его искали, твои друзья заподозрили, что с тобой что-то не так, и - как ты там сказал? - «стали следить за каждым твоим шагом». И тут нам невероятно повезло.

Кто мог предположить, что его убежище найдём не только мы, но и авроры, причём в тот же день? Что авроров будет всего двое, и одна из них - боевой маг-метаморф? Я заставил её принять твой облик, и результат превзошёл все ожидания. Наверное, это интересное ощущение - находиться в чужом сознании и в чужом теле… которое до мельчайшей чёрточки копирует твоё. Рассказал бы как-нибудь, а, Поттер?

Странно, но грызун сопротивлялся до последнего - молча и упорно, не пытаясь просить пощады под предлогом того, что, в сущности, это он поспособствовал вашей победе на Волдемортом; впрочем, это произошло настолько очевидно случайно и нелепо, что даже при желании поверить в такой тонкий расчёт было бы сложно.

Эффекты взаимодействия заклинаний, особенно Непростительных, до конца не изучены, но согласно одной из теорий в случае столкновения двух Авад оба заклятия срикошетят в того из магов, чья ненависть сильнее. А трёх, две из которых выпущены палочками-близнецами… Лорд был готов к Приори инкантатем; после вашей встречи по окончании Тремудрого турнира он многое понял, но вмешательство Петтигрю, внезапно и так не в тему вознамерившегося покончить с тобой самостоятельно, сыграло роковую роль. Взрыв был виден - и слышен, наверное, всем собравшимся у стен Хогвартса…

***

- Но зачем ты стёр память и мне тоже? И… как ты это сделал?

- Поттер, я этого не делал, - Малфой театрально вздохнул. В его голосе явственно слышались снейповы интонации, но слабее, приглушённее, как будто острые иглы накрыли толстым слоем ваты. - Для меня самого оказался откровением тот факт, что ты не помнишь, что произошло. Мне стоило больших усилий понять, что ваш с Тонкс симбиоз породил новую личность, о существовании которой вы оба до недавнего времени могли только догадываться. Метаморфам запрещено принимать облик конкретных людей, особенно знакомых, во избежание невольного воздействия на своих… эээ… прототипов. Обратный процесс, естественно, тоже имеет место быть, а в сочетании с унаследованным тобой от Волдеморта талантом к овладению чужим разумом и обстоятельствами, если так можно сказать, появления на свет этой личности мы получили то, что получили. И я не мог этим не воспользоваться.

Гарри упал на кровать, раскинув руки, уставился в потолок и обреченно сообщил ему:

- Шизофреник. Я шизофреник… И как же ты этим воспользовался? Впрочем, глупый вопрос. Сам знаю. Вчера вечером… а ведь было ещё несколько раз, когда я не мог вспомнить, где был, что делал… Будь проклят Том Риддл с его наследством!

- Ты никогда не задумывался над тем, сколько человек учатся в Хогвартсе? - неожиданно спросил Малфой. - Впрочем, ты вообще вряд ли когда-нибудь брал на себя труд задумываться о чём-то, что выходило за рамки школьной программы или твоих довольно примитивных интересов. Так вот: около сорока человек на каждом курсе. Семь курсов. Итого получается двести восемьдесят. Округлим до трёхсот. Примерно столько же, сколько в среднем маггловском учебном заведении. Но школа магии и волшебства Хогвартс одна на всю Британию. А маггловских школ в одном Лондоне несколько сотен. Даже если учесть, что некоторые волшебники получают домашнее или частное образование, количественное соотношение явно не в нашу пользу.

- Ну и что? Разве так было не всегда?

- Всегда. Магический мир со времён Салазара Слизерина практически не изменился. Изменились магглы, и очень сильно. Они больше не сжигают на кострах подозреваемых в колдовстве и не устраивают «охоту на ведьм». Они больше не боятся нас. Да и с чего бы? Против их оружия не устоит ни один, даже самый сильный маг: одним нажатием кнопки они в любой момент сравняют с землёй хоть Хогвартс, хоть Министерство. Фадж до сих пор держится на посту министра только потому, что послушно пляшет под их дудку. Скажи - что я должен был сделать, когда понял это?

- Вероятно, присоединиться к Волдеморту, - усмехнулся Сириус, - который всю свою жизнь увлечённо занимался сокращением и без того малочисленного поголовья волшебников?

Малфой поморщился.

- Ну конечно, кому как не доблестным фениксовцам знать его истинные намерения. Лорд, безусловно, не был образцом смирения и человеколюбия, но в одном он был прав. Магическому миру приходит конец. Уже почти пришёл. И, чтобы остаться теми, кто мы есть, мы тоже должны измениться. Звучит парадоксально, но это так. Мы должны перестать делить магию на чёрную и белую, мы должны научиться использовать связи с магглами к нашей, а не их выгоде, мы должны осознать свои сильные стороны, свои преимущества и работать над ними, а не над трансфигурацией мухи в слона и наоборот…

- И ты предлагаешь мне тоже этим заняться? - не выдержал Гарри. - А что если мне плевать на все глобальные идеи с Астрономической башни? Что если я хочу просто жить, больше не ввязываясь ни в какие войны и иже с ними?

- У тебя нет выбора. Министерство контролируется магглами, для которых любой по-настоящему сильный волшебник - как кость в горле. Как ты думаешь, почему Дамблдор предпочитает влиять на происходящее в основном не сам, а через подставных лиц? Потому что он умный. А ты дурак. Поэтому закончишь или в Азкабане, или в святом Мунго, или…

- Или?

- Или будешь с нами. Даже если ты попытаешься уйти на дно, тебя не оставят в покое. Такая уж у тебя судьба, Поттер, судьба козырного туза в колоде - незаметным он быть не может. Так что подумай хорошенько. Я даже не буду тебе мешать и уйду, но обязательно вернусь - на рассвете. На сём позвольте откланяться. Фините инкантатем!

Драко всё рассчитал правильно. Он всё ещё стоял у самой двери, Гарри сидел на кровати, Сириус, казалось, намертво прилип к тёплым кирпичам камина, о чём-то задумавшись. Никто не успел бы до него добраться за несколько секунд, требующихся для подготовки к аппарации. Человеческой реакции на это не хватило бы.

Хватило собачьей.

Вскрикнув от внезапной боли в запястье, на котором сомкнулись сильные челюсти, Малфой выронил обе палочки на пол и упал, сбитый с ног.

- Вот так гораздо лучше, - удовлетворённо произнёс трансформировавшийся обратно анимаг, связывая заклинанием шипящего от злости и боли (по дороге он успел приложиться затылком о дверной косяк) Драко. - Извини, Гарри, за не совсем почтительное отношение к твоему потенциальному коллеге, но меня всё это уже здорово достало…

- Меня тоже, - вздохнул тот. - Вернее, нет, «достало» - слишком мягко сказано. Ещё только стать Пожирателем мне и не хватало. Для полного счастья.

- Я почему-то так и подумал. А с этим что будем делать?

- Может, трансфигурируем во что-нибудь? - хихикнул Гарри. Ему было намного легче теперь, когда он удостоверился, что Сириуса не сильно шокировали открывшиеся подробности, о части из которых он сам до этого вечера только догадывался, а о другой части… нет, не сожалел, но по прошествии времени это больше не казалось ему правильным. - Например, в коврик, чтобы ноги вытирать, когда в дом заходишь…

Малфоя передёрнуло.

- Идиоты, - выплюнул он. - Если я до утра не вернусь, вас из-под земли достанут. Неужели вы думаете, что я не позаботился о том, чтобы оставить координаты места, в которое направляюсь? Вернее, твои координаты, Поттер. Персональные. Зелье Поиска - очень полезная вещь.

- Что ж, до утра ещё есть время, - Сириус выглядел как человек, наконец-то решившийся на что-то давно задуманное, но до конца осознанное как необходимость только сейчас.

***

За окном потихоньку светлело. То есть не то чтобы светлело, просто бархатная чернота, подчёркнутая проблесками далёких звёзд и грязно-жёлтым диском почти полной луны, казалась уже не такой завораживающе бездонной. В ней появился намёк на конечность, на постижимость, на ответ… только намёк, и всё же от этого было как-то спокойнее.

Альфа Большого Пса, к которой автоматически обращался взор Люпина каждый раз, когда он смотрел на небо, хулигански подмигивала.

- Ты пойдёшь со мной? - спросил Ремус, ни на что не надеясь. Занятий в Хогвартсе сегодня нет - суббота, но они оба так и не сомкнули глаз. К тому же с какой радости Снейпа должна волновать судьба двоих людей, которых он… наверное, «ненавидел» - всё-таки слишком громкое слово, но достаточно страстно не любил?

И всё-таки - они вместе сидели над этими часами всю ночь, и без помощи алхимика у Люпина вряд ли что-нибудь получилось бы. Сделать что-нибудь всегда легче, чем потом переделать.

- Скажи мне одну вещь… - голос Северуса звучал бесцветно-устало, и Рем попробовал угадать концовку его фразы: «Что я забыл в этой дыре?». Он часто играл в эту игру, поскольку предугаданный облом - уже почти что и не облом. - Скажи… почему вы с Блэком… расстались?

Всё-таки некоторые люди абсолютно непредсказуемы.

…Весь вечер идёт дождь. Мелкие капли серебряными искрами вспыхивают в небесах и гаснут в густой траве, не долетая до земли. Окно открыто нараспашку. До полнолуния остаются считанные дни. Три дня, если быть точным.

Острый запах свежести, бензина (буквально в нескольких метрах от калитки - дорога, по которой хоть и редко, но всё же проезжают маггловские автомобили) и невыносимо сладких цветов, во сто крат усиленный волчьим обонянием, кружит голову. Слабость… ломота во всём теле… ненависть к жизни… такой жизни…

«Приезжай, - шепчет Люпин в потолок. На столе - письмо, придавленное пузырьком чернил. - Какие бы вести ты ни привёз - приезжай».

Ему снова снится луна и дурманящий вкус тёплой крови на губах. И собачий лай, так похожий на смех, - где-то бесконечно далеко… мучительно далеко. Когда-то он смог вычеркнуть это имя из своей памяти, но не этот голос из своих снов. Когда-то. Когда в одночасье остался совсем один.

Собачий лай приближается… и внезапно Ремус понимает, что уже не спит. Поёжившись от утренней сырости - с подоконника на пол натекла небольшая лужица, - он, путаясь в рукавах, натягивает видавший виды халат, засовывает ноги в шлёпанцы и выходит в прихожую. Мгновение - на плечах мокрые лапы, тяжесть громадного тела опрокидывает его на спину, на вытертый половик.

- Бродяга, - придушенно смеётся Люпин, не может не смеяться - до слёз, - слезь с меня, ты же не болонка какая-нибудь!

Так наивно это звучит, так по-детски, как будто не было этих двадцати лет, как будто они по-прежнему лучшие друзья, как будто сейчас распахнётся дверь, войдут Джеймс и Питер и, со значением переглянувшись, снова выйдут - тихонько, на цыпочках…

Ещё мгновение - тяжесть исчезает, Ремус поднимается на ноги, всё ещё смеясь, и ловит взгляд тёмных серьёзных глаз - уже не собачьих, знакомых и незнакомых одновременно. Небритый мужчина, всё ещё болезненно худой, в чёрных волосах серебряные капли ночного дождя: не высушишь, не стряхнёшь…

- Привет, Лунатик, - голос хриплый, отвыкший от человеческой речи. Совсем чужой голос.

Улыбка сползает с лица, и оборотень снова чувствует себя бесконечно разбитым, усталым… несчастным.

- Привет, проходи, - заходят в маленькую кухню. - Садись. Будешь завтракать? Кофе, тосты с джемом…

"Слова, слова, слова… ну скажи же что-нибудь, Сириус! Мы не виделись год - целый год! - и последнее, что я помню, - вкус твоей крови. Хотя бы соври, что ты прощаешь меня… я просто слишком торопился, я забыл обо всём, кроме того, что ты в опасности…"

Блэк молча кивает и садится за стол, щурясь от восходящего солнца. Взмах волшебной палочки… кухонная магия никогда не была сильной стороной Люпина, особенно сейчас, - рука дрожит, но со второго раза всё получается.

"Я привык. А ты?"

Ремус не может задать этот вопрос, по крайней мере вслух. Только не ему. Только не теперь. Тишина стеной встаёт между ними; воздух кажется липким, как остатки апельсинового джема, которые приходится отскребать со дна банки.

- Так о чём ты хотел рассказать? - да, вот это подойдёт. Это нейтральная тема, как ни цинично так думать, тем более что намёк Дамблдора в письме для более-менее знакомых с ситуацией достаточно прозрачен, и разгадать этот ребус не составляет труда. Поэтому Люпин не столько слушает, сколько наблюдает за своим старым другом, то узнавая его, то не узнавая; чаще - не узнавая…

Чуть позже, когда все приличествующие случаю слова сказаны, идея обустройства штаба Ордена Феникса в родовом гнезде Блэков обсуждена и признана, в общем, неплохой («неплохой шуткой», как выразился Сириус, наконец-то улыбнувшись), Ремус буквально заставляет его принять ванну и привести себя в порядок. Длинные волосы, судя по всему, уже давно отвыкшие от внимательного - да хоть какого-нибудь! - отношения к себе, отчаянно сопротивляются, и Люпину как более терпеливому приходится брать дело и расчёску в свои руки. Распутывая особо непослушную прядь, он машинально приобнимает Сириуса за плечи жестом, который сложно назвать дружеским.

- Так, значит, это правда, - задумчиво говорит тот.

- Что?

- Это были очень счастливые воспоминания…

На улице похолодало; лёд на лужах уже не хрустел под ногами. Небо странным образом обрело густо-фиолетовый цвет, снизу слабо разбавленный розовым.

- Аппарировать в незнакомое место невозможно. Единственный выход - каминная связь до Валлетты, а дальше на мётлах. Я знаю, что у тебя аллергия и на то, и на другое, но…

- По сравнению с аллергией на Блэка и Поттера всё остальное - детские игрушки, - поморщился Снейп. - Ну, где у вас ближайший камин?

Хозяйка «Горящей ведьмы» мадам Лизбет спала на ходу. Кивнув в ответ на приветствие Люпина, она выдала им горшочек с дымолётным порошком и, не глядя сунув в карман галлеон, вернулась досыпать, даже не дождавшись двух вспышек зелёного пламени.

***

- Что это? - Гарри рассматривал кольцо: змея, закусившая собственный хвост.

- Ты же знаешь, мои предки были… - Блэк поморщился, - ну, скажем так, своеобразными личностями. С одной стороны - потомственные слизеринцы, тёмные маги, помешанные на чистоте крови и всё такое, а с другой - Регулус и Беллатрикс, служившие Волдеморту, составляли скорее исключение, чем правило. Правилом был вооружённый до зубов нейтралитет, можно даже сказать, суверенитет; именно поэтому наш дом был закрыт чуть ли не всеми существующими охранными заклятиями и битком набит опасной для непосвящённых дрянью. Но некоторых не устраивала сложившаяся ситуация, и они пытались найти из неё выход… хотя бы альтернативный. Когда ты приводил в порядок галерею, ты не заметил ничего необычного?

Гарри задумался.

- Да вроде бы нет… если только один портрет, он был пустым, но я подумал, что его обитатель мог пойти к кому-нибудь в гости или просто не хотел, чтобы его видели…

- Таких портретов было два, но второй - портрет моего отца - мать торжественно сожгла, когда он… исчез. И в той комнате, где его видели в последний раз, нашли это кольцо. А тот волшебник, чей портрет ты видел, его создал.

- И тоже исчез? Значит, это портключ? Но куда?

- Я нашёл записи, они плохо сохранились и очень путаные, но в общем и целом… я предполагаю, что в другой мир.

Сириусу больно смотреть на солнце - это заметно, и он щурится, но упрямо смотрит. Рассвет - золотой, розовый и сиреневый над тёмно-серой водой. Это красиво. Это очень красиво. И они оба устали. Так устали… Что ж, может быть, это действительно выход? Он, Гарри, больше никому ничего не должен, крёстный - тем более.

- Тогда, перед слушанием, я решил: если тебя решат отправить в Азкабан, я любой ценой добьюсь встречи с тобой. В этой вещи нельзя заподозрить магический артефакт, пока она не активирована. А порезать палец можно в любом месте и при любых обстоятельствах.

- Активатор - кровь?

- Моя. В принципе, мог бы подойти и Драко, он же тоже Блэк… наполовину. Но после активации эта вещь действует по общему принципу всех портключей, то есть переносит любого, кто к ней прикоснётся…

Сириус резко замолчал.

- Что случилось?

- Я, наверное, совсем сошёл с ума, раз предлагаю такое. Гарри, прости… и забудь. Нет никакой гарантии, что мы не попадём к дракону на рога.

- Так это же замечательно! Всегда мечтал полетать на драконе.

- Я не это имел в виду.

- Я понял. Сириус… я не хочу больше никого убивать. Вообще никого. Но если нас найдут дружки Малфоя, нам придётся это делать, хотя бы чтобы защититься. Я и так чуть не стал таким, как Волдеморт, чуть не присвоил право решать, кому жить, а кому умереть. Ты вернул мне самого себя, и я не хочу ещё раз это потерять.

- Ну что ж, - анимаг задумчиво взглянул на Гарри, потом решительно тряхнул головой. - В конце концов, когда гриффиндорцы отказывались от приключений на свою задницу?

- Но нужно решить, что делать с Малфоем. Не можем же мы оставить его… так. Хотя сама идея выглядит весьма привлекательно, - хихикнул юноша, но внезапно посерьёзнел. - И Рон с Гермионой будут нас искать. И профессор Люпин…

- Профессор Люпин уже нашёл вас, - материализовавшись, Ремус явил миру усталую, но вполне настоящую улыбку, растрёпанную шевелюру и метлу, запутавшуюся в складках мантии. - Хоть это было и нелегко.

- Лунатик! - Сириус и Рем обнялись. Гарри отвёл глаза и заметил стоящего неподалёку Снейпа - тоже с метлой и своеобразным выражением лица; если бы не семь лет учёбы у этого изверга и как следствие некоторые сомнения в том, что профессор способен испытывать и тем более демонстрировать человеческие чувства, он был бы уверен, что это ревность. Впрочем, он и так был уверен, по крайней мере те пару секунд, по истечение которых алхимик, заметив внимание к своей персоне, пришёл в себя.

- Поттер. В Вас наконец-то проснулась совесть и Вы озаботились душевным спокойствием своих ближних? Этот день войдёт в анналы истории.

- Ну уж нет, профессор. Больше никакой истории, - в голову Гарри постучалась идея, он впустил её и рассмеялся. - У меня для Вас есть небольшой подарок.

Проводив несколько ошарашенным взглядом своего бывшего ученика, который со скоростью снитча исчез за деревьями, Снейп услышал мягкий, как всегда, голос Люпина.

- Бродяга, ты помнишь, к чему приводили некоторые твои «гениальные идеи»?

- Я никогда этого не забуду, - очень-очень тихо.

- И что?

- Прощай, Лунатик. И заберите с собой… - увидев Гарри, несущего в руках круглый коврик - очень красивый, снежно-белый с золотистым узором, Сириус усмехнулся. - Впрочем, уже не нужно. Просто - прощай.

- Профессор, это Вам, - оценив выражение лица своего бывшего преподавателя, мальчик расхохотался. - Я уверен, что Вы… эээ… найдёте ему достойное применение.

- Что это, Поттер? - Снейп, скрестив руки на груди, не спешил принимать подарок.

- Молодец, Гарри, - ухмыльнулся Сириус. - Он проверит его на все известные и неизвестные заклятия, чтобы не влипнуть в историю, как тогда, на нашем пятом курсе…

- Какая же ты непрошибаемая сволочь, Блэк, - невольно восхитился алхимик, выдёргивая коврик у Гарри.

- Надеюсь, ты не забыл, как хотел отдать меня дементорам?

- А ты меня - оборотню?

- Ну… оборотню ты отдался совершенно самостоятельно. Я всего лишь немного предвосхитил события, - Сириус насладился реакцией (в кои-то веки Снейп не нашёлся с ответом) и с ехидной улыбкой добил: - Мне будет тебя не хватать.

- Пора? - Гарри положил кольцо на ладонь. - Профессор Люпин…

- Я не буду говорить «прощайте», - сказал Ремус, глядя на море. - В конце концов Бродяга уже два раза возвращался оттуда, откуда не возвращаются; надеюсь, это войдёт у него в привычку, а ты, Гарри, сможешь её перенять…

Сириус опустил голову, занавесившись волосами, потом решительно встряхнулся и, направив палочку на свою ладонь, произнёс: «Диссектиус». Мальчик резко выдохнул, наблюдая за тем, как капля крови, прочертив дорожку по руке крёстного, упала на песок. Серебряная змейка ожила, открыла изумрудные глаза, пошевелила хвостом и облизнулась.

Блэк накрыл ладонь Гарри своей. Мир закружился, словно юла, и превратился в круговорот смазанных полос - розовых, серых, золотых…

***

Люпин поднял кольцо, упавшее на берег, и надел на палец. В горле стоял подозрительный комок. Ну вот и всё. Всё…

- Летим, Север, - сказал он, справившись с голосом, который сделал попытку исчезнуть. - Конечно, теперь мы могли бы и аппарировать, но надо вернуть мётлы.

- Какого цвета у меня глаза? - спросил Снейп, отвернувшись.

- Рано утром - тёмно-карие, к вечеру становятся почти чёрными, а при свете свечей в них загораются золотые искры, - встретив ошеломлённый взгляд алхимика, Ремус улыбнулся: - Теперь всё в порядке?

- Да… да, конечно.

КОНЕЦ