Автор: TerryBolger Бета: Elga, mummi Пэйринг: Сириус Блэк/ Барти Крауч мл., Сириус Блэк/Гарри Поттер, Сириус Блэк/Драко Малфой, Северус Снейп/Гарри Поттер Рейтинг: R Предупреждение: 1) немагическое АУ; 2) Сириус попадает в тюрьму в 1983 г. и выходит на свободу в 1998 г.; 3) смерть персонажа.
Дисклеймер: персонажи принадлежат Дж. К. Роулинг
+++
15 августа 1998 года, в 15:10 на Торговой улице города Ома, Северная Ирландия, прогремел взрыв, унесший жизни 29 человек, среди которых были женщины и дети. Ответственность за теракт взяла на себя Ирландская Республиканская Армия. Переговоры между североирландскими католиками и протестантами были сорваны.
1.
+++
Он вышел на Торговую улицу ровно за две минуты до того, как часы на ратуше начали отбивать восемь. На ходу взглянул на свое отражение в витрине закрывающегося магазинчика «Ритерфорд»*, подмигнул, поудобнее перехватил выцветшую лямку рюкзака и направился дальше – по утопавшим в сиреневой тени улицам. Осторожно оглянувшись – не смотрит ли кто лишний? – и потрепав по волосам девчушку лет двух, увлеченно сосавшую чупа-чупс, он привстал на цыпочки, чтобы сорвать темную фиалку из керамического горшка на подоконнике. На пронзительном ветру лепестки дрогнули, но он, не обратив на это внимания, сунул цветок в нагрудный карман. Девочка открыла было рот, чтобы то ли заплакать, то ли засмеяться, но он помахал ей рукой и побежал – легко и быстро, почти сливаясь с сумраком, расползавшимся по городу. Вслед ему летели страницы газеты, подгоняемые ветром, – его собственное черно-белое лицо, почти не узнаваемое от злости, было смято или нелепо перекошено. «Убийца Сириус Блэк досрочно освобожден. Подробности событий пятнадцатилетней давности на третьей странице». Бумага шуршала, повисала на ветках, забивалась в решетки сливов и катилась по щербатой мостовой серыми комками.
+++
По коттеджному району гоняли на роликах и велосипедах подростки – яркие футболки и кроссовки со шнурками экзотических расцветок странно смотрелись в этом чопорном районе. Казалось, строгие двухэтажные дома с белыми тюлевыми занавесками на окнах неодобрительно относятся к такому соседству, и даже уличные фонари не загорались – то ли было слишком рано, то ли они не хотели смотреть на это безобразие. У дверей одного из коттеджей разгоралась ссора: страдавший ожирением мужчина нависал над тощим мальчишкой, который сердито смотрел на него поверх сползших на кончик носа очков.
Гарри сердито толкнул скейт, буквально прыгнувший ему в руку; колеса взвизгнули по камню. Вернон уже вытянул свои ручищи, которыми запросто мог бы свернуть мальчишке шею. Гарри только вздернул нос:
– Не смей так говорить о моих родителях!
– Рад возобновить знакомство, Вернон. Сириус Блэк. К вашим услугам. – Вернон задохнулся, заведенная для удара рука бессильно опустилась; он так покраснел, что, казалось, его сейчас хватит удар. Гарри плавно, по-кошачьи, развернулся; хватка досрочно отпущенного преступника на его плече была крепкой и уверенной. – Ты вырос, крестник. – Сириус чуть наклонил голову, но Гарри только близоруко щурился, пытаясь разглядеть его лицо – в сумерках мало что было видно.
– Убирайся из моего дома! – Петуния Дурсль выскочила на порог, за ее спиной громко хлопнула дверь. Женщина чуть пошатывалась – она надела туфли от разных пар. Вернон подхватил жену под руку. В мгновенной вспышке света из открытой двери лицо Сириуса озарилось красным, заплясали искорки в глазах. – Гарри, немедленно в дом, я кому сказала! Прочь отсюда, грязное животное! Убирайся с моего порога! Вернон, сделай же что-нибудь! – она почти визжала. Но прежде, чем Вернон открыл рот, Гарри бросил на землю свою доску и ткнул пальцем в его подрагивающий живот.
– Не смей оскорблять моих родственников!
– А ты, поганец, вообще молчи! Ужинать сегодня не будешь! – Вернон, насколько позволяла комплекция, наклонился к нему, но Гарри это мало волновало. На скейте он уже перепрыгнул порожек, соединявший крыльцо и подъездную дорожку; с резким хрустом надломилась задетая им лилия – сладковатый запах стал невыносимым. – Вернись! Три дня под замком и никаких отлучек в твою пидорскую школу!
– Мистер Дурсль. – Сириус отбросил – точно в урну – сигаретный окурок и вытер пальцы о рукав. Его тон был спокоен, а от такой улыбки девочки, когда он учился в школе, почти кончали. – Я забираю Гарри.
– Вернон, он из мальчишки чудовище сделает! Убийцу! Террориста! – Петунья хваталась за сердце.
– Рад знакомству, миссис Петунья, – с усмешкой, – Лили хорошо о вас отзывалась. – Во дворике повисло молчание. Было хорошо слышно, как Гарри катит по улице, нарочно запрыгивая на бордюры тротуара. – И у меня есть все основания возбудить против вас дело. По обвинению в жестоком обращении с ребенком. Если захотите извиниться, вы знаете, где меня найти.
– Самовлюбленная сволочь! – Сириус улыбнулся, услышав это шипение из-за закрывающейся двери. – Ты знаешь? Ему достался тот особняк на Эббей-стрит, тот самый, с химерами, про который репортаж в том году показывали…
– Гарри!
Гарри Поттер сидел на скамейке, между его широко расставленных ног дергался скейт – короткие движения влево-вправо.
Сириус осторожно прикоснулся к его руке – мурашки и следы заживающих царапин на коже.
– Это я в боярышник въехал. – Гарри смущенно улыбнулся, но упрямо выпятил подбородок, показывая, что воспримет любую нотацию в штыки.
– Я на своем первом мотоцикле въехал в свадебный торт. – Сириус мечтательно прикрыл глаза, откидываясь на скамейке и вытягивая ноги. Перед глазами стояли картинки бесконечной давности: они так же сидели с Джеймсом, обсуждая, как же все-таки уговорить гордячку Лили Эванс пойти на свидание. Рем тогда лежал на траве вон за теми кустами, чтобы по условному знаку Сириуса изобразить волка – они собирались напугать Сопливуса, заведшего привычку возвращаться в свою дыру по их улице. – Представь, такой шикарный трехъярусный торт почти с меня ростом, да еще и на столике, типа тех, что в японских ресторанчиках. И я на полной скорости, засмотревшись, как с невесты снимают подвязку, врезаюсь в этот торт. Брызги во все стороны, жених утирается черным фраком, невеста визжит не хуже твоей тетки. – Гарри хихикал, искоса поглядывая на Сириуса, на лице которого разгладились морщинки, появившиеся за годы тюрьмы; сейчас его можно было принять за старшего брата Гарри. – А у меня не заводится мотоцикл.
– А отец… Джеймс? – Голос Гарри дрогнул. Сириус осторожно сгреб его ладонь и сжал. Дождался, пока за горизонтом, еще подкрашенным красным, исчезнет падающая звезда, блеснув в очках Гарри.
– Он закричал «горько». Эта парочка начала целоваться, а я успел убрать свою задницу из зоны боевых действий. А букет словил Сопливус. Хотя Джеймс собирался поймать его для Лили. Но она тогда смеялась вместе с нами. И именно тогда они решили, что их венчание будет скромным. – Мальчишка слушал его чуть ли не с открытым ртом. – У меня должны были сохраниться фотографии. Если только их никто не стащил, – он горько усмехнулся. Гарри замер, рассматривая пальцы Сириуса, судорожно сжимавшие его ладонь. – Хочешь, покажу?
– Осужденный убийца заманивает жертву в свой дом, – лукаво. Гарри ловко подбросил и схватил доску. Сириус тоже поднялся.
– Гарри. – Блэк схватил его за плечи и усадил обратно на скамейку. Скейт откатился к кустам, да так там и замер. Мальчик смотрел на него серьезно. – Ты так похож на Джеймса. – Сириус не сдержался, крепче сжимая ладонь Гарри и опускаясь перед ним на колени, чтобы тому не приходилось щуриться. Гарри выглядел усталым и разочарованно-растерянным. – Я твой крестный, – оборвал на полуслове «да, я знаю». – Уж что там тебе про меня говорили… Я просто хочу, чтобы ты знал: я невиновен. Я никогда бы не предал Джеймса.
– Я знаю. – Гарри отвернулся. Сириус впился взглядом в красный зигзаг шрама – когда он вытаскивал младенца из машины, его лицо было залито кровью. – Неважно, в общем-то.
– Ты можешь больше не возвращаться к Дурслям. Твоим опекуном стану я. – Гарри задержал дыхание. Сириус лишь крепче сжал его руку, пытаясь заставить поверить. На углу затормозило такси; видимо, водитель принял их за парочку, которая вскоре будет не прочь воспользоваться его услугами, чтобы добраться до отеля.
– Так где ты живешь? – Гарри говорил все еще с подозрением, но уже улыбался, чуть неуверенно и устало. – Надеюсь, ближе к школе. Или хоть к Пресвятому Сердцу*. Ну, понимаешь, Дамблдор заставляет заниматься до кровавых мозолей, а если и отпускает… то Снейп читает свои проповеди до полуночи.
– Ты уже open*? – Сириус мягко подтолкнул Гарри в спину, назвал адрес на Бридж-стрит, устраиваясь на переднем сидении, – мальчишка тут же разлегся на заднем. – И кто вас сейчас тренирует? – Но Гарри уже дремал, сунув под щеку сложенные лодочкой ладони.
– Ладный парнишка! – Индус с масленой улыбкой подмигнул Сириусу, но выражение его лица изменилось, когда он увидел кулак с вытатуированным на третьих фалангах пальцев «Hate». – Все, понял, молчу.
Сириус пытался разглядеть в окно город, который в последние пятнадцать лет видел только в передачах по кабельному каналу, который иногда позволяли смотреть заключенным. Небо из окна его камеры и небо над площадкой для прогулок в счет не шло – это было его личное небо. Но город проносился мимо со скоростью семьдесят километров в час и, по сути, сводился к спящему Гарри Поттеру, крестнику Сириуса Блэка, в свое время обвиненного в участии в организации лондонской акции ИРА в 1983 году*.
– На месте, сэр. – Водитель полез под руль, подбирать брошенные ему под ноги купюры.
+++
Дверь ворчливо скрипнула, Сириус поморщился – в нос пахнуло пылью и нежилью. Под ногами Гарри, привставшего на цыпочки, чтобы выглянуть из-за плеча крестного, заскрипел песок. За дверью клубился сумрак, справа подсвеченный звездами, проглядывавшими сквозь прорехи в полуистлевшей занавеске, а слева – неоновой вывеской клуба.
– Добро пожаловать, Сириус, – он приобнял Гарри за плечи, подталкивая, – ну и ты, Гарри, тоже заходи.
– Вау, – на выдохе.
Сириус скользящим шагом прошелся по комнате; тело помнило уроки двадцатилетней давности, а Гарри оказался достаточно легким, чтобы подхватить его – шаги танго были простыми, а доносившаяся с улицы музыка подходила по ритму: раз-два-три-четыре, раз-два-три-четыре. Четкие следы в слое многолетней пыли и сбитое дыхание – остальной мир будто замер, наблюдая за танцем. «Отпусти, – шепот Гарри был жарким и пах мятной жвачкой, – я немного умею, понял?». Но как только его ступни коснулись пола, Сириус сделал шаг в сторону, отпуская и протягивая руку, чтобы включить свет и дернуть за шнур. Крепившиеся у самого потолка занавеси упали, обнажая узкие зеркала от потолка до пола, резные потемневшие от времени деревянные панели. Сиротливо смотрелся широкий матрас посреди комнаты, на котором лежало свернутое покрывало, когда-то золотисто-красное, а теперь выцветшее до бурого. Обгрызенные кисти по углам чуть подрагивали на сквозняке – рамы рассохлись. С потолка свисала паутина. Сириус обвел гордым взглядом свои владения – за пятнадцать лет здесь ничего не изменилось. Только фикус на кухне, должно быть, засох. Но его можно было бы в таком случае отправить Сопливусу как подарок от старого друга.
– Если бы не ты, все было бы проще: замутить роман, пригласить пожить девушку, она бы все убрала. – Сириус дергал ус, посмеиваясь: неожиданно три лампы из шести, вмонтированные в потолок, лопнули, усыпав пол блестящей крошкой. Подрагивали черные проводки, вылезшие из патронов. Запахло паленым.
– Прикольно! – Гарри тыльной стороной ладони вытер нос и губы. Сириус перевел взгляд с восхищенного лица крестника на пол, на котором хорошо были видны их с Гарри следы. Гарри тем временем уже гремел чем-то в шкафу у входной двери.
– Так что ты там говорил про девушку? – Гарри глянул на крестного из-под руки – перемазанные пылью щеки, блестящие звездочки на стеклах очков. При этом он ни на мгновение не прекращал размахивать метлой. Сириус, подпрыгивавший, чтобы снять с потолка паутину, и шугавший пауков, которых почему-то было жалко, выдохнул:
– Ну… Я снял эту квартиру, когда мне исполнилось двадцать один. Представь, молодой красивый парень объявляет всем и каждому, что теперь, после того, как он разосрался с родителями, он будет жить один в прекрасной студии рядом с классным баром. Джеймс тогда чуть не умер, пытаясь не рассмеяться. В общем, после занятий за нами увязались две девицы из нашего класса. Они славно поработали метлами, пока мы с твоим отцом готовили ужин. Ну и занавески они нам притащили. А потом мне пришлось разбить им сердце. – Гарри смотрел на него во все глаза и даже перестал разгонять пыль. Сириус с отвращением покосился на покрывало, но все-таки высунул его в окно и начал вытряхивать. – Мы с Джеймсом поцеловались у них на глазах. Правда, Джеймс мне потом надавал тумаков, но зато он потрахался с более упрямой из девиц в душе. Вот как-то так оно было, – невесело закончил он.
Гарри, потягиваясь, стягивал с себя толстовку.
– Они тебя что, голодом морили? – Он не обратил никакого внимания на угрожающие нотки в голосе крестного, который спрятал кулаки за спиной, чтобы мальчишка не видел, как он их сжимает и разжимает. Сириус никак не мог взять себя в руки. – Гарри?
– Да оставь! – Гарри прикусил губу, чтобы не наговорить резкостей, и тут же широко и отчаянно зевнул. – Я тут лягу? – Он подтянул коленки к груди и прикрыл глаза. Сириус присел рядом, не решаясь ни лечь рядом, ни провести ладонью по щеке Гарри. – Все там было в порядке. Они просто сволочи. Я совсем, – еще один зевок, – засыпаю. Нас Дамблдор загонял. И завтра…
Гарри задремал, так и не договорив. Сириус укрыл его пиджаком и прилег рядом. С потолка на него по-прежнему смотрели олень, пес, волк и крыса.
– Каким он был? – прошептал Гарри так тихо, словно надеялся, что его не услышат. Сириус, рассматривавший неоновый дым вывески – так и хотелось подставить руку под широкий луч ярко-зеленого цвета и пошевелить пальцами, проверяя, а не зомби ли ты, – заворочался на матрасе. Шелест ткани был хорошо слышен, так же, как и вздох Гарри.
– Лучшим другом. – Сириус пожал плечами и сморщил нос; нестерпимо захотелось зажмуриться. Гарри задержал дыхание. – Ну, и Дамблдор надеялся, что они с Лили выиграют на конкурсе аргентинского танго, раз уж Джеймс отказался выступать на сетах. Ты ведь танцуешь?
– Только ирландские. – Гарри подкатился ближе. Сириус замер, воображение подсунуло хорошо знакомую картинку: Джеймс наваливается на него всем телом, и они начинают бороться, пока, смеясь, не скатываются на пол, каждый со своей стороны матраса.
– В наше время считалось, что танцевать должен каждый правоверный католик и истинный ирландец. Наши родители были достаточно богаты, чтобы отправить нас учиться в лучшие школы. Тем более что танцевать мы оба могли просто до умопомрачения. – Сириус мечтательно вздохнул. – Тогда еще мастера устраивали поединки перед ратушей, и мы с Малфоем всегда спорили, кто выиграет: наш Альбус или этот выскочка Гриндельвальд. Эй, ты спишь?
Сириус перекатился, чтобы заглянуть Гарри в лицо; мальчишка смотрел на туман, причудливыми завихрениями плывший в зеркале.
– Зря я его раззанавесил.
– Ну и о чем ты еще жалеешь? – прозвучали эти слова горько. Но Гарри перевернулся на спину и протянул руку, чтобы мягко провести по щеке Сириуса, не ожидавшего такой ласки. – Так каким был мой отец? И, – голос Гарри сорвался, – что тогда случилось в Лондоне?
– Ты считаешь меня предателем?
– Нет, наверное. – Гарри снова смотрел в зеркало, а Сириус – на красный шрам на лбу крестника, оставшийся после того самого взрыва, в котором погибли Поттеры. Перед глазами полыхало оранжевое, как эмблема ИРА*, пламя, а все звуки перекрывал рев сирен. Взгляд Гарри был сейчас таким же тревожным, как пятнадцать лет назад. – Ты же меня вынес тогда. Я помню.
– Правда? – удивленно.
– Да, – улыбка вышла слабой, но искренней. – Давай спать. Ты еще успеешь мне все рассказать.
Заскрипел матрас, пока они устраивались удобнее, каждый на своей стороне, подтягивали коленки к груди, а тонкое пыльное покрывало к подбородкам.
Но молчание продлилось бы недолго, если бы Гарри не уснул. Сириус снова повернулся, собираясь сказать все, что думает, но единственное, что ему оставалось – это вдыхать сладковатый запах волос Гарри, обхватившего себя во сне рукой за плечо. Сириус снял с себя пиджак, в котором завалился спать, укрыл им Гарри – вместо покрывала – и осторожно, на цыпочках вышел на лестницу.
Окно, выходившее на широкую улицу, не хотело открываться, но упрямство Сириуса оказалось сильнее и действеннее. Коричневая краска с треском осыпалась на пол, Сириус забрался на подоконник и выпустил струю дыма в черное небо. На пару мгновений спрятались звезды.
– Ну и черт с ним со всем.
Тихий голос, похожий на голос Ремуса Люпина, который Сириус не слышал ни разу за время заключения за несовершенный проступок, нашептывал что-то про Гарри, про то, что нужно встретить Барти. Но Сириус уже дремал, рискованно свесив ногу наружу и подставив лицо, бледное от заточения, солоноватому ветру. Обретенная свобода был настолько же опасной, насколько притягательной.
2.
+++
Кофе был вполне приличным, хотя пару-тройку ложек сверху пришлось выбросить; черные разводы и капли растекались по белесой раковине. Поблескивали в свете утреннего солнца хромированные ручки на шкафчиках, с которых Гарри походя стер пыль.
Гарри машинально втянул голову в плечи, когда прогремела уроненная в раковину ложка и надрывно засвистел чайник, с которого он не снял колпачок. Из-за приоткрытой двери на кухню вползали теплые лучи света и тихое сонное посапывание Сириуса, которого не разбудил даже произведенный шум.
Чайник стоял на краю раковины, чашка с кофе – на столе, а Гарри перебирал записки, сваленные в выдвижной ящик кухонного стола. Пожелтевшие от времени, кое-где объеденные неизвестными науке насекомыми листы были исписаны летящим почерком – одна-две строчки на странице.
«Сири, вернусь поздно. Но ром без меня не пей! Джей».
«Сири, купи еды – жрать нечего! Встречаемся у Сердца. Джей».
«Олень, не забудь свои рога и бубенчики на рождественскую вечеринку Эвансов. В столе. Сириус».
Приглашение на свадьбу.
Гарри прикусил губу и перевернул ломкий квадратик, разрисованный чернильными цветами и листьями. Обратную сторону украшала подпись круглым девичьим почерком: «Сириус, я очень хотела бы видеть тебя на нашей с Джеймсом свадьбе. Пожалуйста, ради Джея. Хорошо? Лили».
Потянувшись за своим кофе, Гарри чуть не столкнул локтем в раковину чайник, еще исходивший горячим паром и гордо сверкавший круглым боком. Но кофе был прогорклым и не мог утолить жажду. Наверное, Гарри переворачивал бы свадебное приглашение еще очень долго, но часы на ратуше начали отбивать без четверти девять. Грохнув чашку на стол, Гарри скинул все записки из прошлой жизни Сириуса в ящик, наклонился, чтобы отряхнуть с коленок пыль, собранную по студии. Глядя на чайник, пригладил растрепанные волосы, ничуть не улучшив прическу; подхватил брошенные с вечера в прихожей рюкзак и скейт.
Незапертая дверь заставила Гарри на мгновение остановиться – он помнил, как вчера Сириус за его спиной щелкал заедающим замком. Но занятия в школе должны были начаться в девять, а выслушивать нотации Гермионы, попасться Филчу или зайти в класс после Флитвика, только на этой неделе вернувшегося из отпуска, Гарри не хотелось. Он съехал по перилам лестницы до первого этажа и покатил на скейте по асфальту, не отказывая себе в удовольствии выписывать восьмерки на перекрестках. Пару раз ему просигналили проезжавшие мимо автомобили. Но Гарри и не думал сбавлять скорость – школьный колокол уже начал отбивать девять. Затормозил Гарри так резко, что из-под колес скейта посыпались оранжевые искры.
