– За что ты так наказываешь меня? – Услышать эти слова
было невозможно, разве что прочитать по губам, жестким и обветренным. Северус
Снейп наклонил голову еще ниже. – Почему я хочу их?! Его?! – Пальцы молитвенно
сложенных ладоней переплелись и сжались, так что под ногтями побелело. – Anima
Christi, sanctifica me. Corpus Christi, salve me. Sanguis
Christi, inebria me. Aqua lateris Christi, lava me. Passio Christi. conforta
me. О bone lesu, exaudi me. Infra tua vulnera absconde me. Ne permittas me
separari a te. Ab hoste maligno defende me. In hora mortis meae voca me. Et
iube me venire ad te, ut cum Sanctis tuis laudem te in saecula saeculorum*. – Онрезкоподнялголову, словностараясьзаглянутьвглазаХристу. Но
веки распятого были опущены, а скорбно изогнутые губы чуть приоткрыты, словно
душа уже покинула его тело. Истекали воском свечи на подставке у креста, масляно
поблескивали пятна на обитом бархатом престоле. Тишина давила – ответа не было.
– Северус?
Альбус Дамблдор, придерживая полу длинного пальто модного
сиреневого цвета, прошел между рядами скамеек и остановился перед алтарной
частью. Красные отсветы пламени свечей играли на оправе очков, радужно
переливались стекла. Снейп легко поднялся и коснулся цепочек, навешанных на
распятие.
– Да, Альбус? – Он быстро перекрестил вошедшего, явно не
нуждавшегося в этом, и поправил волосы – хвост растрепался.
– Я хотел поговорить с тобой о мальчиках, Северус. –
Присаживаясь на сиденье в первом ряду, Дамблдор аккуратно развел полы пальто,
которое носил в любое время года. Сложив руки на груди и нахмурившись, перед
ним стоял Снейп, сердце которого отбивало бешеный ритм под потрепанной черной
сутаной.
– Слово Божие должно быть донесено до этих новых
язычников. И...
Дамблдор поднял руку и легко улыбнулся:
– Садись, мальчик мой. Я не об этом. Но иногда ты бываешь
слишком суров. Ты ведь помнишь о двух заповедях Нового завета?
– Которые так удачно перефразировал ваш любимый Кант? –
Снейп скрестил руки на груди. – Альбус, вы просто так не приходите. Хотите
заказать молебен святому Патрику, чтобы он благословил ваши богопротивные
соревнования?
– Северус, – Дамблдор покачал головой, – ты сам когда-то
отлично танцевал…
– Альбус, а вам еще не говорили родители учеников, что это
ненормально, когда в вашу школу захаживает бывший заключенный, обвинявшийся в
убийстве и терроризме? – Кожаный переплет Библии привычно и приятно холодил
пальцы, на Дамблдора Снейп не смотрел. Старик тяжело вздохнул.
– Северус, мы должны прощать.
– И заботиться о детях, Альбус. Зачем вы пришли? – Снейп
скривился.
– Ты слишком загружаешь Гарри.
– Поттер вам жалуется?
– Северус, – укоризненно покачал головой Дамблдор, – Гарри
не жалуется.
– Значит, жалуется его цепной пес! Мальчишка…
– Только танцует, как его отец, и не делает ничего для
спасения своей души? – Поморщившись, Снейп махнул рукой, гася несколько почти
догоревших свечей. Медовый запах немного успокаивал, хотя сохранять спокойствие
рядом с Дамблдором было невозможно. – Северус, через неделю у нас выступление
перед Комиссией. Это решит его судьбу.
– Судьбы нет. Есть Божья воля.
– Да, но танцевать – это его предназначение, Северус.
– Это вы так считаете, Альбус. Если младший Малфой будет
выступать от школы Риддла, как это пытается устроить его отец. Только в этом
случае. Поттер – это фамилия, слухи, бесплатная работа медиа на вас. А ведь вам
нужны оба: прирожденный танцор и готовая известность. Альбус, вы хоть
понимаете, что Драко сейчас нужна поддержка?
– Северус, выслушай меня. Да, вот так. Садись. – Он
похлопал по скамье рядом с собой. Эхо разнесло глухой звук по церкви. – Гарри
заслужил это. Драко справится. Но нам всем нужна твоя помощь. Не налагай на
Гарри больше такие епитимьи. Хотя бы до выступления перед Комиссией. Хорошо,
мальчик мой? Он сейчас такой замученный, что просто заснет танцуя.
Снейп тяжело опустился на скамью. Дверь за Дамблдором
закрылась.
– Уходите, оба.
Снейп резким движением распахнул двери своего кабинета,
где Драко Малфой демонстративно сидел на подоконнике, а Крауч что-то пытался
ему втолковать.
– Сейчас же.
– Ну, Северус, что же ты такой суровый, а, Северус? – руки
Крауча потянулись к черной сутане, но Снейп брезгливо подобрал подол.
– Убирайтесь. Оба. Сейчас же. Мистер Малфой, – Драко с
надеждой посмотрел на крестного, но тот был неумолим. Крауч тоже замедлил шаг,
– я хочу еще раз напомнить вам, что темой пропущенного вами занятия была
свобода принятия решений как дар Божий. Все!
10.
+++
– Мне сегодня приснилось, что его забрали прямо с
заседания суда.
Стена предсказуемо ничего не ответила. Не ответили ничего
и неприличные надписи, уже нанесенные на свежую штукатурку, и герои неприличных
картинок. Гарри быстро натягивал футболку, пытаясь хоть как-то унять
раздражение. Все давило: молчание Сириуса, который не желал обсуждать
происходящее, приступы ненависти Снейпа, мысли о том, что будет дальше. Гарри с
силой потер лицо и вздохнул: похоже было, что они с Сириусом застряли в
какой-то безвременной дыре, где можно было только танцевать и стараться не
думать о будущем. Прокатываясь на скейте мимо дома Блэков, когда они с Роном
провожали Гермиону после занятий, Гарри старался не поднимать голову, чтобы не
видеть, как хохочут и усмехаются горгульи. А ночами было страшно: он
просыпался, когда Сириус уходил курить на кухню, и в голове Гарри начинали
звучать слова Снейпа о Содоме и Гоморре. Голос Снейпа увлекал в темноту и
покой, наполненный сладковатым запахом. Там мешалось все: мягкие подушки и
скамьи из церкви, ладан и повязки активистов ИРА. Гарри судорожно нашаривал
руку Сириуса, но пальцы хватали пустоту и сыроватую ткань. А тени на потолке
играли, изображая готовые захлопнуться двери Пресвятого Сердца, которые
придерживал Снейп – сильный ветер чуть ли не рвал на нем сутану.
Драко, переодевавшийся в противоположном углу, напрягся.
– Черт, Малфой, я не с тобой разговариваю! – Гарри выбежал
из раздевалки, оттолкнув второго парня, который только засмеялся.
– Раз-и, два-и, три-и! – Крауч сидела на стуле с высокой
прямой спинкой, закинув ногу на ногу, и хлопала, отсчитывая ритм джиги. Музыка
из динамиков, установленных по углам, заполняла зал – ей пропитывались лучи
света, воздух. – И еще раз, раз-и, два-и. Драко, прыжок выше, ты можешь!
Поттер, вы не в мягкой обуви, работайте. Гарри! И… Раз-и, два-и, три-и! Раз-и…
Северус едва заметно повел рукой, приглашая членов
Комиссии самим открыть дверь и зайти в класс. Стоявшая рядом Минерва дернулась
было, чтобы помешать, но секретарь комиссии, молодой мастер, получивший свой
пост всего четыре года назад, оказался быстрее. Крик Крауча вырвался в коридор.
Джига не прервалась.
Незаметно прислонившись к стене, Северус позволил себе
наблюдать: Драко и Поттер танцевали, подражая одному из номеров, которые
разрабатывал Майкл Флетли* – Король Танца и Дон Дорха*. Злой взгляд Крауча
Снейп игнорировал; гораздо приятнее, хотя внутри все сжималось от осознания
собственной порочности, было смотреть на мальчиков, продолжавших танцевать
перед Комиссией. Только вот выполнявшиеся ими шаги точь-в-точь повторяли те,
которые готовили ученики школы Тома Риддла – уже получившие сертификаты. Лица
членов Комиссии помрачнели, секретарь уже просил Минерву, нервно мявшую белый
платочек, проводить их к директору, а также пригласить туда же мисс Крауч,
когда у нее закончатся занятия. Последние слова были хорошо слышны в повисшей
тишине: музыка замолкла, замерли мальчишки-танцоры, выравнивая сбившееся
дыхание. Северус издалека быстро перекрестил Драко, подставившего руки под
благословение. Поттер позволил себе громко фыркнуть.
– Хорошая работа, – кивнул им на прощание старик из
Комиссии. Дверь закрылась. Они остались в зале втроем.
– Вы можете собираться. Занятия закончены. – Северус
указал им на дверь. Драко молча отошел, чтобы поднять свой джемпер, брошенный в
угол. Поттер сверлил священника взглядом.
– Крестный, – Драко остановился, – ты придешь к нам на
ужин сегодня? Мама передавала тебе приглашение.
– Нет, Драко. – Он с трудом заставил себя смотреть на
Малфоя. Ненависть и возмущение Поттера ощущались физически. Драко тонко
улыбнулся и чуть поклонился, прощаясь.
– И что это было? – Снейп понимал, что должен уйти, но сил
на это не осталось. Голос Гарри звенел от возмущения, он задвигал музыкальный центр
в шкаф. – Показательное выступление перед Комиссией, – он выпрямился и снова
обжег Снейпа злым взглядом, – чтобы Драко аттестовали заранее? Это ведь все для
Малфоя?!
– Не бросайтесь обвинениями, мистер Поттер.
Рука Снейпа тяжело легла на круглую золотую ручку,
надавливая, поворачивая. Мальчишка у него за спиной фыркнул. «Боже, дай мне
силы! Confiteor Deo omnipotenti, beatae Mariae
semper Virgini, beato Michaeli Archangelo…»* Шепот бесил: Гарри с силой хлопнул дверцей шкафа,
она с жалобным скрипом слетела с петель. Проскользнул в чуть приоткрытую дверь
подол черной рясы Снейпа. Гарри устало опустился на пол и спрятал лицо в
ладонях. Было тоскливо, темно и холодно. Снейп позволил себе на пару мгновений
прислониться к закрывшейся двери – она еще пахла свежей масляной краской. Из
кабинета Дамблдора доносился крик Крауча, пытавшего доказать, что его система
обучения вполне соответствует требованиям Комиссии. По коридору медленно и
величественно шествовала кошка Филча.
+++
Гарри пытался гипнотизировать собственное отражение, но из
зеркала на него по-прежнему смотрел парень с синяками под глазами и неуверенно
прикушенной губой. Мысли о том, что будет дальше, после Комиссии, мучили, не
давали спать, заставляли подниматься ранним утром и идти на берег. Кидаемые в
воду голыши словно пытались подбодрить его своим оптимистичным бульканьем. Но
потом начинали звонить колокола церкви Пресвятого Сердца, и Гарри на скейте
гнал до школы, где продолжались занятия. Словно черт от ладана убегал. После
того, как Снейп привел членов Комиссии к ним на занятия, сплетни о том, что
ученики школы Дамблдора не будут проходить в этом году аттестацию, вспыхнули с
новой силой. Но Гарри это волновало мало: разговоры крестного о выгодных
контрактах в Дублине и Белфасте, которые тот заводил уже второй вечер, казались
глупыми выдумками. Как и напускная уверенность младшего Малфоя, продолжавшего
отрабатывать в школьных классах программу. Брошенный Драко вскользь намек, что
теперь, когда школа лишилась одного из учителей, Блэк мог бы попробовать
получить здесь место, не давал спать ночами, не давал спокойно сидеть на уроках
Снейпа, когда священник ровно и тихо рассказывал про обращение Савла*. Гарри
перестал ходить на эти занятия. Сириус, узнав об этом, посмеялся и сказал,
чтобы Гарри не стеснялся обращаться, если будут проблемы.
Стук в дверь прозвучал как гром среди ясного неба. Гарри
дернулся, собираясь броситься наперерез полицейским – они наверняка пришли за
Сириусом, который не рассказывал, как проходят слушания.
– К нам гости! – Сириус подхватил кастрюльку с
подпрыгивающей в воде спаржей и отставил ее на край раковины. В самой серединке
стола красовалась бутылка Шато Марго с воткнутым в пробку штопором.
Гарри прикусил губу и открыл дверь. В полумраке лестничной
площадки Снейп выглядел то ли как вампир, то ли как призрак, Гарри не успел
решить.
Ноздри Снейпа раздувались. Несколько минут они смотрели
друг на друга. Гарри с трудом заставил себя не захлопнуть дверь.
– Вы к Сириусу? – Гарри кивнул в сторону кухни.
– Нет. Нет. – Снейп сделал намек на движение назад, на
заполненную сигаретным дымом лестничную площадку.
– Рад тебя видеть, Сопливус. – Сириус бросил через плечо
прихватки. Снейп хмыкнул, когда они со шлепком приземлились на пол.
Гарри обнял его; Снейп задержал дыхание, когда Гарри
переплел свои пальцы с его. «Что вы делаете, мистер Поттер», – вышло хриплым и
неуверенным. Смешка Сириуса ни Гарри, ни Снейп не услышали. С улицы продолжала
доноситься музыка. Ритм танго завораживал.
Гарри танцевал танго на лестнице со Снейпом. А Сириус
большими глотками пил вино прямо из бутылки. Было горько и обидно. Он
представлял, как танцует так же с Барти. Или с Драко. Как кто-то смотрит на
него так же влюбленно и выжидающе, как Снейп на Гарри.
– Все, парни, хватит. Сопливус, можешь валить отсюда, нам
не нужны проповеди.
Гарри закончил танец на площадке перед дверью. Снейп
тяжело дышал, опустив голову, но рассыпавшиеся волосы не могли скрыть легкий
румянец на его щеках.
Гарри осторожно прикрыл дверь. Он прислушивался к тому,
как прошелестели шаги Снейпа по замусоренной лестнице, как хлопнула дверь в
подъезде.
– Ужинать будешь? Ловко ты его, Гарри!
Сириус наблюдал, как Гарри гоняет по тарелке зеленые
стручки.
+++
Гарри передвинулся, удобнее устраиваясь под рукой
крестного и вдыхая сладковато-пряный дым латакии*. С улицы доносилась музыка –
в баре сегодня играли джаз, медленные протяжные мелодии переходили в бешеные
арпеджио, секвенции превращались в импровизации. Сириус пошевелился, поправляя
подушки у себя за спиной. Гарри что-то промычал, сонное и невразумительное.
– Видишь? – Сириус ткнул сигаретой в сторону черного неба.
Горящий кончик выглядел как комета рядом с ровным синеватым сиянием звезд. –
Там есть созвездие Пса. И Ориона. И звезда Сириус. – Гарри хмыкнул, прижимаясь
к мужчине. – Сириус из Созвездия Гончих Псов. Звучит?
– Угу. И горшечник, засмотревшийся на звезду и
проворонивший свой горшок.
– Фу, как приземленно! – Смех Сириуса затих, когда он
ткнулся лицом в макушку Гарри. – Вот оттанцуешь перед Комиссией, получишь свой
сертификат, и мы с тобой отправимся на море. Настоящее теплое море. Не в
поганую малфоевскую Ниццу или на Ривьеру. Мы с тобой…
– Мне и здесь хорошо, Сириус. – Но слова Гарри остались
незамеченными. Сириус уже вовсю чертил перед собой сигаретой маршрут их поездки.
– Зачем он приходил?
– Лондон, потом Париж. Я покажу тебе, как пьют настоящий
абсент. Амстердам, Берлин, Будапешт. Там потрясающие бани и девчонки. Ну и
парни ничего. Карпаты. Потом Афины, Крит, Сицилия. И…
Гарри дремал, его грудь мерно поднималась и опускалась.
Сириус осторожно переложил сигарету в другую руку и загасил ее в пепельнице –
банке из-под консервированного тунца. Подтянул покрывало, чтобы укрыть и себя,
и Гарри.
– Спи, малыш.
11.
+++
– И долго ты еще собираешься?
Ремус налил Сириусу еще виски. Напиток поблескивал и
выглядел совершенно неправильно.
– Призрачная выпивка. Символично, Рем? – Горький смех
Сириуса резанул повисшую в библиотеке тишину. Ремус принес еще две бутылки и
сел на стол. Сириус раскачивался на стуле: свет-тень, свет-тень. – Он меня
бросил.
– Я так и понял.
– Да ты все время все понимаешь! – проревел Сириус, хлопая
ладонью по столешнице. Он обхватил голову руками и начал раскачиваться
взад-вперед. Ножки стула больше не скрипели по каменному полу. Ремус глотнул
виски из своего стакана. – Предал меня ради этих ублюдков…
– Сириус? – Ремус ласково погладил его по руке, пытаясь
хоть как-то утишить боль.
– Рем, ты ведь никогда никого не любил, и тебя никто не
любил. Каково это? Я ублюдка в порошок сотру!
Они легли в обнимку на полу в каморке сторожа.
– Эти чертовы законы, – Сириус не мог успокоиться, – этого
чертова города. Ома!
– Ты сам знаешь, – пальцы Ремуса впились в плечо друга,
больно, не давая пошевелиться, – сила тока пропорциональна напряжению на концах
проводника. – Сириус засмеялся, Ремус тоже не мог удержаться от улыбки. –
Ничего не чувствовать – гораздо хуже.
– Нет, Рем, закон Ома – это… это ты – против всех.
Одиночки. Понимаешь? Мы были Мародерами. А теперь мы никто. Сидим каждый в
своей тюрьме. Джеймс с Питом в могилах, ты в запираемой снаружи библиотеке, а
я…
– У тебя есть Гарри. – Сириус горько усмехнулся. Ремус
почувствовал эту усмешку, приложив ладонь к губам Сириуса.
– Ему душно в моей тюрьме, а я не могу оттуда выйти. Даже
бросаясь ему на помощь.
– Нет, ему хорошо с тобой. Он любит тебя.
– Хм!
+++
Голыши делали два-три прыжка по глади заводи и тонули –
течение Струле* тянуло несколькими ярдами выше. Круги на воде пересекались и
расходились все шире, скрываясь где-то под ветками ив. Гарри сидел на корточках
и нашаривал в редкой траве подходящие камни. Рядом с его рюкзаком, куда еще
вчера Сириус сунул бутерброд, вышагивала хрупкая речная чайка с черной шапочкой
на макушке.
Шмыгнув носом, Гарри поднял голову: по мосту ходил,
пошатываясь, сам Сириус Блэк. Его ругательства гулко разносились над водой,
из-за ветра покрытой мелкой рябью. Потом он стал звать Гарри.
Снейп стоял на другом берегу.
– Довольны? – прочитал Снейп по губам Гарри. – Вы все
разрушили!
– Меня все достало!
– Я не знаю, что будет дальше!
– Я не могу помочь ему!
– Дом Божий всегда открыт для кающихся грешников. – Сириус
уже давно ушел с моста, часы на ратуше отбивали без четверти девять. Снейп,
неприятно ухмыльнувшись, кивнул в сторону школы.
Гарри смотрел ему вслед: подол иссиня-черной сутаны чуть
приминал траву, свежую сочную траву, которой порос противоположный берег и
древние могилы защитников Ирландии.
