* * *

- Люциус...

- Что, Гарри?

- Я должен тебе кое в чем признаться.

...

- Что, Гарри?

...

- Мне начинает нравиться икра.

Люциус приподнимается, в темноте притягивая к себе своего юного любовника.

- Негодник, ты хоть представляешь, сколько стоит Императорская Осетровая?

- Нет...

Люциус говорит ему.

- Ой.

- "Ой*? И это все, что ты можешь сказать?

- Могу и больше, если хочешь. Но тогда не пытайся меня заткнуть.

- Надейся, - рычит Люциус.

* * *

Десятый день.

Люциус опять просыпается в одиночестве.

На этот раз Гарри нет в библиотеке.

На этот раз Люциус спрашивает домашнего эльфа.

Идет в бальный зал. Поттер там. Стоит перед камином.

Люциус останавливается и смотрит на него.

Точная копия того наброска. Домашние эльфы проделали неплохую работу.

Верх - что-то вроде сюртука, но с поясом. В контурах угадывается что-то японское, что и заставило Люциуса вспомнить о самураях. Широкие штаны заправлены в ботинки. Волосы Гарри стянул резинкой, и они не скрывают шрама. Композиция в черном.

И зверь, вышитый на сюртуке зеленым и красным.

Сначала он решает, что это Гриффиндорский лев, вышитый не в той цветовой гамме. Но львиная только голова. Тело козье, а хвост змеиный.

Химера.

 Что-то крутится в мыслях Люциуса. Он знает, что означает такой рисунок. Но не может понять, какое отношение это имеет к реальности.

На поясе у мальчика болтаются пустые ножны. Меча в них нет. Впрочем, это ложится на картину, складывающуюся у Люциуса в голове.

Он заглядывает мальчику в глаза.

Мальчик выглядит потерянным. Впервые за последние две недели - потерянным.

Но потом Люциус замечает разницу. Не потерянным. Растерявшим слова. Итак, разговор начинает Люциус.

- К чему бы это?

Мальчик прикусывает губу.

- Я должен позаботиться об этом.

- Позаботиться о чем? - спрашивает Люциус, изо всех сил пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица.

Шепот.

- Сириус.

Да. Люциус даже не удивляется, что волосы у него на затылке встают дыбом.

- И что же ты собираешься сделать?

Мальчик сглатывает.

- Я должен помочь ему.

Люциус неожиданно понимает, что выражение "все поплыло перед глазами" - не литературное преувеличение.

- Ты не можешь помочь ему.

- Могу. Возможно, я единственный, кто может.

- Гарри, - Боже, он теряет контроль над собой; совершенно теряет контроль, - ты последний, кто сможет помочь ему. Последний, кто должен помогать ему. Ты обманываешь себя, если веришь в обратное.

- Люциус, пожалуйста, выслушай меня. Просто выслушай - подожди, пока я не закончу.

- И НЕ ПОДУМАЮ. Ты НЕ МОЖЕШЬ пойти к нему.

- Я ДОЛЖЕН! ПРОШУ, выслушай! Я... я не знал, что делать. Даже не понимал, что происходит. Но сейчас - знаю. Эти кошмары, или что-то, похожее на кошмары, оно сводит его с ума, Я НЕ СНИМАЮ С НЕГО ОТВЕТСТВЕННОСТИ, ЛЮЦИУС! - Мальчик орет ему в лицо. - Но никто не сможет просто изгнать это. То, что он сделал со мной... если ему не помогут, он не сможет преодолеть этого. Это повторялось, потому что он понимал, что делает, и заставлял себя забыть, каждый раз. Я должен помочь ему смириться с этим и выйти из этого круга.

- И как ты, интересно, собираешься это сделать?

- Простив его.

Нет. Он просто... не расслышал.

- Я не могу помочь ему забыть, я сам не смог, ты был прав, но я могу простить. Только я могу дать ему это.

Нет-нет-нет.

- Гарри, ты не можешь простить ему это. Такого не прощают.

- Люциус, я знаю, что ты сейчас назовешь меня глупым гриффиндорским моралистом...

- Я назову тебя обманутым РЕБЕНКОМ!

Мальчик пропускает это мимо ушей.

- ... но не бывает непростимых преступлений. Есть только люди, которые не могут простить. Я собираюсь изгнать демонов из его снов и сказать ему, что он прощен. И повторять, еще, и еще, и еще, пока он не поверит мне. Поэтому - сделать это могу только я.

Люциус хочет сгрести его в охапку и хорошенько встряхнуть, но что-то в этом мальчике удерживает его. И это даже не одежда.

- Он должен заплатить за то, что сделал.

- Он заплатит, - в его голосе звенит неожиданный металл, и Люциус решает, что не может не дослушать слов мальчика. - Но не в Азкабане. Азкабан сделал его тем, что он есть, и я не позволю ему сожрать те лучшие черты Сириуса, которые еще остались, - он на секунду сжимает зубы. - Но он больше и пальцем меня не коснется.

- Гарри, как ты представляешь себе поединок с ним, если он все же попытается? Ты боишься причинить боль ЕМУ, а вот ЕГО ничто не сдерживает. Ты не сможешь сделать ЭТО. - Да. Он пытался сказать это с самого начала. Этот мальчик снова стал цельным, и Люциус - первый, кого он одарил своим доверием. И он не может потерять его, ОТКАЗЫВАЕТСЯ терять.

Отказывается терять его.

- Позволь мне сделать это, если ты так хочешь.

Жалчайшая из улыбок, когда-либо появлявшихся на лице мальчика - улыбка без тени радости.

- Не ты должен прощать его.

- Но я могу гарантировать, что он больше не причинит тебе боли. - Позволь мне сделать это, - хочет умолять он. Позволь мне сделать это для тебя.

- Он не сможет. Я принял некоторые меры.

- Какие?

- То же защитное заклинание, что позволит мне изгнать тех демонов.

Мальчик опускает руку на пустые ножны, и в голове Люциуса возникают недостающие детали картины.

Химера.

Символ Воина Сновидений.

Поэтому ножны пусты. Меч появляется только во сне.

Мальчик, выглядящий еще моложе в этой причудливой одежде, смотрит на него, и сейчас он похож скорее на школьника, которому поручили сыграть недоученную роль.

- Это ты помог мне пойти на это, ты ведь знаешь. Только ты.

Люциус молчит.

- Я не знал, с чего начать. Я не мог спасти Сириуса, потому что не мог спасти и себя. Но ты... ты спас меня. Не просто на аллее Ноктюрн, не просто от Хвоста и Вольдеморта. Ты спас меня. Я боялся даже пытаться кого-то спасать. В твоей библиотеке были тексты, но я не знал, как соединить их. А потом ты вернул мне… меня. Когда ты хотел меня, но не позволял себе причинить мне боль, и когда показал мне, что я не жалкое ничтожество, что я достаточно силен, ч-чтобы стоить тебя...

Голос срывается, и он снова закусывает губу. Когда наконец собирается с духом, то просто говорит:

- Ой, уже в прошедшем времени начал говорить. Тревожный знак.

Несколько мгновений Люциус просто пытается его понять.

- Это было не прошедшее время.

- Я рад, - шепотом.

- Не прошедшее. Ты меня слышишь?

- Ты позволишь мне вернуться?

Сначала Люциус молча смотрит на него, затем не выдерживает:

- Да я притащу тебя обратно, я тебе выбора не оставлю, понял, маленький наглец?

Гарри запрокидывает голову, будто не давая пролиться слезам, и невпопад отвечает на совсем другие слова:

- Я тебя тоже.

Боже. Неужели он... позволит ему просто уйти и бороться с этим самому?

Это - все равно что... но он должен, чтобы удержать его.

- Как... как ты можешь быть уверен в своих защитных заклинаниях?

Очередная жалкая улыбка.

- Я просто знаю.

- Возможно, я должен проверить их?

Мальчик трясет головой.

- Не сможешь. Ты не хочешь причинить мне боль.

Что же, в эту минуту он... хочет, и то - очень сильно. Хочет запереть его в комнате, удержать, наказать за то, что тот пускается в столь серьезное и не относящееся к нему, Люциусу, предприятие.

- Как я могу узнать, что ты в порядке?

Гарри опять трясет головой.

- Ты уже знаешь. Это ты привел меня в порядок.

Мальчик берет пригоршню порошка из горшочка на каминной полке, бросает в огонь и шепчет адрес.

Делает шаг во взметнувшиеся изумрудные языки, и красно-зеленая химера бросает последние отблески на Люциуса Малфоя, прежде чем мальчик исчезает.

* * *

Ощущение, что ты не один в этом доме.

* * *

Чувство абсолютного одиночества.

* * *

Отбрасывает свою палочку, садясь возле бесчувственного тела Сириуса.

Соскальзывая в транс.

* * *

Сидит перед камином, всматриваясь в собственный портрет.

Человек на портрете гладит грейхаунда и не поднимает на него глаз.

* * *

Быстрый взгляд вниз, на бедро.

Меч на месте, в своих ножнах.

* * *

В кабинете, просматривает очередную кипу документов.