…Когда Шеклболт в сопровождении Робардса вошёл в допросную, с Малфоем работал легилимент Дейвис — невысокий худощавый старик. Первым, что бросилось в глаза Кингсли, было зеленовато–жёлтое пятно синяка, расплывшееся по скуле Люциуса, безумный взгляд, характерный для подвергающегося директиальной** легилименции и алая, блестящая, как мокрый дождевой червь, струйка крови, вытекающая из его правой ноздри. В памяти моментально всплыл визг Малфоя и придавленная ботинком Гестии бледная рука... Шеклболт стиснул челюсти, но прерывать сеанс не стал — при таком типе легилименции резкая остановка могла привести к необратимым изменениям в тканях мозга подследственного. Минуты через полторы фигура "ходячего думосбора", как насмешливо называли штатных легилиментов в Аврорате, дрогнула и расслабилась. Дейвис отступил назад и потёр пальцами виски. Тело Малфоя пробила короткая судорога, глаза его распахнулись, и зрелище светло–серых радужек в алой окантовке изуродованных кровоизлияниями белков заставило Кингсли негромко выругаться. Люциус натужно закашлялся, по подбородку и груди поползли потёки рвоты... От стены неслышно отделился авроратский колдомедик и заслонил Малфоя широкой спиной. Легилимент призвал стакан воды и отхлебнул глоток. Потом заметил начальство и поклонился.

– Главный аврор, Министр... приветствую.

Шеклболт кивнул ему.

– Доложите.

– Пока всё совпадает с показаниями мистера Поттера. Налицо принуждение и угроза убийством.

– Блоки есть? – спросил Гавейн.

– Три-четыре, шеф, и довольно прочные. Но я не сомневаюсь, что через пару часов мы их снимем — я уже вызвал коллег из Глазго и Борнмута.

Малфой хрипло замычал. Кингсли стало ясно: даже в таком состоянии Люциус понимает, что ему предстоит. Он вытащил из кармана снейповское завещание и повернулся к Робардсу.

– Гавейн, у меня есть новая информация. Выйдем. Да, мистер Дейвис, – он глянул на легилимента, – не продолжайте пока.

– Сэр, при всём уважении к вам — я против, – нахмурился старик. – Если он сейчас придёт в себя – вся работа насмарку.

– Это приказ, – спокойно ответил Шеклболт и, дождавшись неохотного кивка, вышел из допросной.

...Завещание Снейпа вкупе с показаниями Избранного послужило для Малфоя индульгенцией. Прямо в кабинете Робардса Шеклболт подписал помилование, велел одному из авроров передать освобождённому бумаги и доставить его по месту жительства — в таком состоянии Люциус вряд ли был способен на аппарацию. Кингсли торопился на экстренное заседание Визенгамота, поэтому вышел от Гавэйна буквально через десять минут и столкнулся с Люциусом в коридоре — оперативник почти волок того на себе. Увидев Шеклболта, Малфой вдруг дёрнулся навстречу. Аврор грубо схватил его за воротник мантии:

– Стоять, тварь!

– Всё в порядке. – Кингсли подошёл ближе. Гнусные воспоминания о том, что произошло два года назад после битвы в Отделе Тайн, захлёстывали его, но он слишком привык смотреть в лицо собственным страхам. Люциус, шатаясь, схватился за стену. На землистом лбу поблескивала испарина, голос был почти неслышен.

– Мистер... – он вновь закашлялся, – мистер Шеклболт... вы позволите задать вам два вопроса?

– Говорите.

– Что с моей семьёй?

– Они уже дома, насколько мне известно. Мистер Поттер дал показания в их пользу… и в вашу, кстати, тоже.

– Благодарю, – Малфой попытался вздёрнуть подбородок, но движение вышло скорее жалким. – И ещё... – он с трудом выдавливал слова из опухших губ, – правда ли, что... Северус Снейп был... был...

Видимо, уже прочёл завещание... а скорее всего, и «тюремное радио» сработало. Кингсли кивнул.

– Да. Покойный мистер Снейп являлся членом Ордена Феникса, если вы об этом.

– Могу я узнать, как давно? – прошептал Малфой.

Лгать не имело смысла: всё равно газеты уже взахлёб вопили о "герое невидимого фронта"

– С восемьдесят первого года.

Нос Люциуса заострился, глаза словно провалились в чёрные ямы.

– Благодарю... – мёртвым голосом ответил он. Медленно повернулся и побрёл по коридору, не обращая внимания на конвоира. Кингсли, замерев, смотрел ему вслед.

– Эк его, – бесшумно подошедшая Гестия устало кивнула Шеклболту. – По делам, как говорится.

– О чём ты? – машинально спросил Кингсли, не отрывая взгляда от удаляющейся неверным шагом фигуры Малфоя.

– Ходили разные слухи, Кинг.

– Какие слухи?

– Да вот такие, – поморщилась Джонс, – и давненько... Аластор как–то обмолвился, что у этих двоих чуть ли не с Хога тянулось. Малфой Снейпа даже в крёстные к сыну позвал — это полукровку–то. Всё–таки, как ни крути, умный Снейп был мужик… земля ему пухом.

– Ясно. Прости, мне пора. – Шеклболт резко развернулся и пошёл к лифтам. Его корёжило от отвращения к Снейпу... и совершенно ненужной, непрошеной жалости к Люциусу.

...Он больше никогда не видел Малфоя. А на похоронах Снейпа долго не мог избавиться от иррационального чувства — всё казалось, что если поднять крышку гроба, на лице покойника окажется недобрая усмешка.

* * *

Неприятные воспоминания сменяются сном, а сон — писком домовика, который просит хозяина спуститься к столу. После ужина Кингсли некоторое время работает с бумагами, потом быстро набрасывает завтрашнюю речь и устало обмякает в кресле. Мысли вновь возвращаются к Гарри: чёрт, а ведь есть, есть выход — парня надо просто познакомить с кем–то... Шеклболт методично перебирает в памяти подходящие кандидатуры. Теперь, когда Поттер убедился, что в магическом мире ему не грозит клеймо извращенца, его чувство к Сириусу можно попытаться заслонить подходящим по возрасту партнёром. Партнёром... Мерлин. Он ведь даже не спросил, как у Поттера обстоят дела с девушкой. Они с младшей Уизли встречаются ещё с Хога — Шеклболт был на приёме и видел, с каким обожанием смотрели на Поттера яркие карие глаза, сколько собственнического было в движениях, которыми Джинни поправляла воротник его мантии, касалась взъерошенных волос... Джиневра искренне любит Гарри, да и он, кажется, отвечает ей тем же. Кингсли вспоминает давнюю сцену в гостиной Сириуса, хмурое личико, стук дешёвых туфель по паркету... Девочка ещё тогда ревновала Поттера к крёстному, внезапно понимает он. Интуитивно, разумеется — но разве от этого легче? Как Гарри поведёт себя теперь? Мерлин, в субботу надо в лоб спросить у парня, каковы его намерения... Шеклболт закрывает глаза и под веками моментально вспыхивает знакомое, четкое, как колдография, изображение: длинные чёрные пряди, морщинки вокруг узкого рта, синий узор татуировок... К дьяволу. Надо ложиться, иначе завтра не обойтись без бодрящих зелий.

…Занятия в Хоге отменены по случаю торжества — по коридорам носятся обрадованные свободой первоклашки, степенно прохаживаются довольные старшекурсники. Там и сям мелькают затянутые в бордовое фигуры авроров, синие мантии членов Визенгамота, вспыхивают белыми огоньками колдокамеры репортёров. Скитер вьётся меж гостей, сверкая оправой очков и блестящими светлыми волосами. Проходя по коридору в сопровождении Персиваля и Робардса, Кингсли обращает внимание на примостившееся у одного из окон Золотое Трио, окружённое кучкой друзей, близких и просто любопытных. Поттер выглядит вполне нормально — улыбается, спокойно отвечает на вопросы журналистов и реплики бывших одноклассников. Подле него стоит Джинни Уизли. Шеклболт прячет усмешку: девица на полголовы выше своего избранника, её стройная крепкая фигура возвышается рядом с Гарри, как статуя Нимуэ–Хранительницы очага. Заприметив Министра, Поттер еле заметно напрягается. Кингсли приветливо кивает ему и через секунду получает ответный кивок. Кажется, всё в порядке. Министр направляется в Большой зал. Семенящий сбоку Перси что–то негромко бубнит о порядке предстоящей церемонии.

…Когда заканчиваются многочисленные речи, толпа направляется в подземелья. Волшебные ножницы сами собой перерезают алую ленточку, двери распахиваются и мемориальный кабинет С. Т. Снейпа, кавалера Ордена Мерлина первой степени посмертно, открывается восхищённым взорам. От щёлканья колдокамер звенит в ушах. Шеклболт обменивается парой слов с Минервой, позирует с ней рядом на фоне лабораторного стола и, отдав директора школы чародейства и волшебства Хогвартс на растерзание журналистам, с облегчением выходит в коридор. До аппарации на фабрику у него есть ещё несколько минут. Поднявшись в пустой вестибюль — учеников, слава Основателям, уже загнали в Большой зал на праздничный концерт — Министр останавливается перед знакомыми часами. Мерлин, с каким вниманием он когда–то следил за уровнем сапфиров... гордился тем, что часть их — его личная заслуга... как давно это было. За спиной раздаётся шорох, Кингсли оборачивается и видит неподалёку Поттера – парень тоже смотрит на часы. Секунду поколебавшись, он подходит к Гарри поближе.

– Привет. Как ты?

– Привет. Всё в порядке, – Поттер поправляет очки, – я хотел... на субботу всё в силе?

– Разумеется. Во сколько мне подойти?

– Да когда хочешь. Я весь день буду дома.

Странно... А ведь Гермиона Уизли упоминала, что каждую субботу Избранный развлекается в весёлой компании старых друзей и невесты... Впрочем, это можно обсудить позже.

– Я предупрежу тебя совой, хорошо? – Шеклболт осторожно прикасается к поттеровскому плечу. Гарри снова улыбается, блестя зелёными глазищами.

– Ага. Счастливо.

Кингсли смотрит на губы мальчишки и вспоминает вдруг, с какой жадной готовностью они отвечали на его поцелуи, вспоминает нежность сосков и упругость крепкой смуглой задницы... Он отступает на шаг. А вот это лишнее, блядь, определённо лишнее.

– И тебе.

...Дождавшись Персиваля, Министр направляется к границе аппарационной зоны. В груди крутится скользкий червячок сомнения. Сейчас Кингсли уже далеко не уверен, что предложение "познакомиться с кем–то" Гарри Поттер воспримет с энтузиазмом... и это ему очень не нравится.

* * *

Неделя выдаётся напряжённой. Двухдневный официальный визит в Магическую Германию, совещания, заседание Визенгамота, беседа с представителем Международной Конфедерации Магов… Старые пни были всерьёз обеспокоены «слишком тесными контактами главы магической Британии с маггловским премьер–министром» — Тони, со времён совместной работы питающий к своему бывшему охраннику дружеские чувства, в начале мая пригласил его на свой день рождения, и Кингсли не смог ему отказать... В пятницу вечером Шеклболт валится в кровать и засыпает мёртвым сном, лелея слабую надежду на нормальный отдых в выходные дни. Иллюзия покоя длится ровно до семи утра, когда прямо в спальню Министра врывается глава Комитета по выработке объяснений для магглов. В самой крупной магической лаборатории Манчестера произошёл взрыв, пострадал маггловский дом, расположенный на границе магического квартала, и по протоколу комитетчик должен предварительно ознакомить Шеклболта с текстом "объяснения". Ничего нового, разумеется – всё тот же взрыв бытового газа. Кингсли подписывает документ, одевается и отправляется на место взрыва, где долго разбирается в ситуации и общается со Старшим Обливиатором и руководителем Департамента ОМП. Домой он попадает только к обеду, и тут же вспоминает, что пообещал Поттеру встречу. Чертыхнувшись, Шеклболт отправляется в душ, приказав домовику принести чистую мантию. Потом ныряет в камин — заказом канала он озаботился ещё в начале недели.

В кухне дома на Гриммо светло как днём, и первым, кто попадается на глаза Кингсли, становится дряхлый как холмы домовик, закутанный в белоснежное полотенце. На впалой груди блестит золотом начищенный медальон, а узкие глазки смотрят с недоверием и страхом. Кингсли слишком хорошо знает причину этого страха. Когда–то он с наслаждением представлял, как вздрогнет под пальцами тощая морщинистая шея маленького мерзавца, как скорчится в судороге злобная мордочка... Кричер низко кланяется, вытаскивает откуда–то из складок полотенца крошечную щёточку и делает шаг вперёд с явным намерением стряхнуть с мантии Министра каминный пепел. Шеклболт отстраняет его и проходит к накрытому столу, краем глаза заметив раздражённую гримасу на серой старческой физиономии. По лестнице громко топают форменные ботинки, и в кухню спускается смущённо улыбающийся Поттер.

– Привет. Я как знал, что ты придёшь к обеду. Присаживайся. Спасибо, Кричер.

– Молодой хозяин должен съесть всё, что приготовлено... – бубнит домовик, – хозяин Гарри не следит за собой, это плохо кончится...

– Я съем, съем, честно. – Гарри ждёт, пока Шеклболт усядется за стол, плюхается напротив и, вооружившись ломтём ржаного хлеба, принимается за бифштекс. Разговор кружится вокруг кулинарного мастерства эльфов и воспоминаний о том, как кормили в Хогвартсе. Потом Гарри сам убирает со стола, призывает горячий кофейник и чашки. На невысказанный вопрос Кингсли он неохотно поясняет:

– Я вообще не хотел, чтобы Кричер сюда возвращался... ему хорошо с другими домовиками. Но он так орал... Сошлись на том, что будет наведываться по выходным, когда я в увольнительной. Честно говоря, теперь я даже рад. Готовки мне хватило и у тётки.

– Не хотел из–за... Сириуса? – Кингсли впервые упоминает Блэка после той ночи, и Поттер хмурится.

– Ну да... и вообще. Мне тяжело с ним. Они все так похожи...

Шеклболт вспоминает многократно описанную в газетах историю дружбы Избранного и бывшего домовика Малфоев, подвергнутого остракизму в эльфийском сообществе и погибшего от руки Беллатрикс. Он почти непроизвольно тянется к Гарри через стол и похлопывает по плечу. Поттер грустно улыбается.

– В общем, вот так. – Он достаёт их кармана сигареты, и Кингсли с трудом удерживается от возгласа: ему хорошо знакома красно–белая расцветка пачки. Интересно, мальчишка запомнил "Честерфилд" со времён каникул на пятом курсе, или просто нашёл где–нибудь в спальне пустую упаковку...

– Будешь?

– Что? А, я не курю, спасибо. – Кингсли допивает кофе и по инерции добавляет: – Да и тебе не следует вообще–то.

– Мне нравится запах, – Поттер хмурится и упрямо суёт сигарету в рот. Кингсли не отвечает. Проблема в том, что ему запах тоже нравится.

...Он рассказывает Гарри о визите в Берлин, о невероятной толщине канцлера магической Германии, которого повсюду сопровождает личный камердинер–брауни с неизменным запасом носовых платков, о торжественном обеде и огромных блюдах с тушёнными в пиве карпами, после которых они с Персивалем Уизли благоухали, как мечта бездомного книззла... Поттер смеётся. И Кингсли решает наконец заговорить о более важных вещах.

– Гарри, Гестия сказала, что у тебя теперь прежний боггарт. Как ты отработал?

Улыбка сползает с поттеровского лица, меж бровей залегает небольшая морщинка.

– Она не рассказывала?

– Рассказывала. Но я хочу услышать это от тебя.

Поттер не особенно настроен общаться на эту тему — он коротко описывает занятие с Гестией, где перед ним вновь появился тот самый "гомункул", о котором говорила Шеклболту Джонс и то, как он справился с ним без каких–либо усилий. На пересдаче куратору тоже не возникло проблем. Кингсли не углубляет тему: мальчик ещё явно не готов к подробному разговору, а излишнее давление только повредит. Он спокойно говорит, что очень доволен, и надеется, что о любых трудностях Гарри впредь будет немедленно сообщать ему. Поттер кивает. Потом спрашивает:

– А как насчёт книг? Ну, помнишь…

– Чёрт, забыл, – с искренним сожалением говорит Шеклболт, – с утра сорвался по делам, а потом… давай я на неделе пришлю тебе сову в Школу?

Гарри медленно кивает, закусывает губу. И вдруг, словно решившись, вздёргивает голову.

– А может, ты сам зайдёшь? Ну, в следующую субботу? Опять пообедаем вместе… или ты занят?

Так. А вот теперь время поговорить.

– Гарри. Гермиона Уизли сказала мне, что раньше вы каждую субботу собирались вместе. Почему сейчас…

– Ты расспрашивал обо мне Гермиону?! – мальчишка вспыхивает, его брови сходятся к переносице, глаза темнеют, приобретая почти малахитовый цвет. – Ты что, за мной следил? Что за…

– Курсант Поттер. – Это произносится таким тоном, что Поттер моментально затыкается и только яростно раздувает ноздри. – Я задал вопрос. И жду ответа.

– Ответа не будет… сэр. – Парень тычет сигаретой в пепельницу с такой силой, что тонкая палочка ломается пополам, и отворачивается.

Н-да. Помнится, одной из кличек, которой награждал Снейп своего нелюбимого ученика, и которая так бесила Сириуса, была «упрямый болван».

– Гарри.

Поттер дёргает плечом.

– Гарри. Посмотри на меня.

Шеклболт спокойно ждёт. После долгого молчания Гарри всё–таки повинуется – его брови по–прежнему нахмурены, губы сжаты. Кингсли старается говорить как можно мягче.

– Гарри. Я вовсе не против увидеться ещё. Но я хочу знать, что с тобой происходит. Ты был так дружен с Рональдом и его женой… ты встречаешься с мисс Уизли. Почему ты не хочешь их видеть? Расскажи мне. Расскажи… малыш, – последнее слово срывается с губ Шеклболта почти непроизвольно, и Поттер, вздрогнув, вновь хватается за сигаретную пачку.

– Не знаю я… – отвечает он, глубоко затянувшись. – Устал. Устал, понимаешь? Они хорошие, да. Они мои друзья, это правда. Но я хочу хоть иногда быть собой, понимаешь? Не главным из Гриффиндорского, бля, Трио… – он спохватывается и густо краснеет. – Извини, я не хотел ругаться. Просто меня это «трио» бесит. И вообще. Вроде и обижать их не хочу, но иногда…

Всё ясно. Кингсли откидывается на спинку стула.

– А твоя невеста?

– Она… то есть Джинни сейчас только о квиддиче говорит, – устало роняет Гарри. – Надоело, ей-Мерлин. Вообще–то, мы думали о свадьбе, да и Молли намекала, что Рон с Гермионой вот поженились, а я…

«А ты всё не можешь решиться», – мысленно заканчивает Кингсли. Он очень хочет спросить мальчишку, был ли он уже близок со своей невестой, но понимает, что сейчас этого делать не стоит. Гарри горбится на стуле, снимает очки и по–детски протирает их краем футболка. Сердце Шеклболта вздрагивает от жалости.

– Понятно... Ну, в следующую субботу в это же время?

Поттер, шмыгнув носом, поднимает глаза и в упор смотрит на него. И опять эта недоверчивая улыбка… Кингсли мягко вынимает у него из пальцев истлевающую сигарету, тушит её о хрустальный край пепельницы.

– Так что?

– И книги принесёшь?

– Разумеется. А потом обсудим, что ты там вычитал.

– Устроишь мне экзамен? – смеётся мальчишка. Шеклболт отвечает ему спокойной улыбкой.

– Ещё бы. Я тоже любил виктимологию.

– Хорошо. Я буду ждать.

…Вечером Министр присутствует в качестве почётного гостя на приёме в доме Персиваля Уизли. Он беседует с приглашёнными, осыпает комплиментами беременную жену своего Старшего Заместителя, привычно полемизирует с представителями визенгамотовской оппозиции. А в ушах всё стоит хрипловатый юношеский голос… и Кингсли вдруг ловит себя на том, что тоже ждёт следующей субботы.

––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––

* – коммутировал – изменился.

** директиальная – направленная, здесь имеется в виду – легилименция, служащая для извлечения воспоминаний. связанных с определённым лицом или событием.

 Глава 10, часть 1