|
Пэйринг: СС/СБ, намек на СБ/ДП, СБ/ГП
Рейтинг: PG-13
Жанр: drama
Предупреждения: АУ. Трактовка т.н. "предательства" Снейпа расходится с канонической, во всяком случае, с фанонической. В остальном я старалась по возможности держаться в рамках канона
Саммари: (пояснение вместо саммари) название родилось из интересного обмена репликами с heresy: человек человеку, безусловно, волк. Но грех так оскорблять волков – они создают пары на всю жизнь, они привязаны к своим питомцам, они не могут выжить без стаи. Тогда, говорю я, волк волку – человек.
Дисклеймер: персонажи принадлежат Дж. К. Роулинг
Примечание: фик написан для Stella-Z на фикатон «Твой выбор-2007» на Астрономической башне.
1. Стая
Сириусу Блэку было девять лет, когда его не приняли в стаю. Наверное, с этого момента и следует начать нашу историю.
Было очень больно, но еще сильнее – обидно. Сириус снова дернулся и невольно скульнул – пальцы Беллы с длинными ногтями сжали его ухо так, что выступила кровь. Белла, со страшными чуть косящими черными глазами, наклонилась к нему так низко, что ее лицо оказалось прямо напротив его. Сириуса накрыла волна тяжелого сладкого запаха духов, и его замутило.
- Я повторяю в последний раз, щенок, - прошипела Белла. – Еще раз полезешь к нам – пожалеешь. Уж это я тебе обещаю, - она в последний раз рванула его покрасневшее ухо. – Надеюсь, ты понял, - сказала Белла уже спокойнее. – Для твоего же блага.
Сириус с вызовом смотрел на нее и молчал.
- Понял или нет? – Белла повысила голос. – Отвечай, дрянь.
Сириус изо всех сил сжал зубы, намереваясь ни вымолвить ни слова, что бы Белла ему ни сделала.
- Белла, ты где там? – донеслось снизу. – Иди к нам, хватит возиться с сопляком.
Сириуса передернуло. Но в то же время нетерпеливый голос Люца обещал, что, может быть, Белла его отпустит. Нет, это была слишком трусливая мысль.
- Ты мне ответишь, щенок, - теперь Белла злилась, что задерживается из-за него. – Открой свой поганый рот и скажи, что больше никогда не будешь попадаться нам на глаза!
- Да пошла ты! – последнее слово было смазано сильной пощечиной.
- Белла! – снова раздалось снизу.
- Я с тобой еще разберусь, - пообещала девушка, уже на ходу оборачиваясь и бросая на него злой взгляд.
Сириус выдохнул. Прикоснулся кончиками пальцев к лицу: на них была кровь. От унижения хотелось заплакать, но он сдержался. Он не плакал, когда мать порола его, а это было гораздо больнее.
Мама говорила, что он главнее Беллы, потому что он мужчина. Вроде того. Правда, когда он как-то сказал ей об этом, то получил такую трепку, что потом долго не мог встать с постели. За это Сириус испортил ей вечернее платье, запустив в комнату парочку пикси, которые измазали его масляной краской. Белла, разумеется, в долгу не осталась…
Никто уже и не помнил, с чего все началось. Наверное, они были просто слишком похожи: ни один не желал уступать. Поначалу их конфликт никто не воспринимал всерьез; Люц прозвал Беллу «грозой сосунков», из-за чего она дико злилась, другие старшие дети наблюдали с ленивым интересом и спорили, что выкинет «этот маленький выродок» в следующий раз, чтобы досадить Белле. Никому не было дело, на ком Белла тренирует свои фирменные болевые проклятия, которые так хорошо получаются у нее. Сириус сжимал зубы и молчал. Взрослые ничего не подозревали.
- Белла, мне кажется, ты слегка перебарщиваешь, - Люц наморщил нос, как делал всегда, когда ему что-то не нравилось.
- Не надо мне указывать! – немедленно взвилась она. – Кто-то должен поставить щенка на место, не понимаю, почему ты закрываешь глаза на его выходки.
- Но круциатус, Беллочка, это уж слишком… Если родители узнают, - робко встрял Дольф.
- Ненавижу, когда ты меня так называешь! Сколько раз тебе повторять: НЕНАВИЖУ! И вообще не лезь не в свое дело. – Дольф покорно пожал плечами. – Я решу с этим щенком раз и навсегда.
- А знаешь, Белла, - мягко, почти мурлыкающе произнес Люц. – Я бы не стал называть его щенком. Скорее – волчонком. Зубы еще не выросли, а сколько злости! Из него может выйти толк. В конце концов, он член семьи…
Повисла нехорошая пауза. У Сириуса, который подслушивал под дверью, засосало под ложечкой. Если за него возьмется Люц, это будет куда страшнее.
- Решишься ради этого поссориться со мной? – преувеличенно вежливо спросила наконец Белла. От ее мягкого тона по спине у Сириуса поползи мурашки.
Люц вздохнул.
- Ну разумеется нет, Белла. Это твой брат. Поступай, как знаешь.
Раздались быстрые шаги, и Сириус отпрянул от замочной скважины, втискиваясь в темный простенок. Он еще не знал, чем ему грозит этот первый «серьезный» разговор старших детей. Понял это только потом, когда все прекратили защищать его от Беллы и только следили, чтобы про ее выходки не узнали взрослые. А Белла, получив картбланш, развлекалась вовсю. Сириус огрызался, как мог, но силы были слишком неравны, и он мечтал о том дне, когда получит, наконец, собственную палочку.
Стая жила своей жизнью, но Сириус каким-то образом оказался на ее обочине. Взрослые не обращали на него никакого внимания: он был еще слишком мал и не представлял интереса. Старшие дети, кроме Беллы, демонстративно не замечали его, а младшие, глядя на них, тоже начали сторониться.
Веселое отчаяние все больше овладевало им с каждым днем отнюдь не блистательной, а полной боли и унижений изоляции. Все представители чистокровных семей с детства знали, что могут рассчитывать только на семью и никого больше. Тот, кто пойдет против семьи, еще несколько лет назад был практически обречен.
У маленького Сириуса не было иллюзий на этот счет. Он пакостил старшим, как только мог, и терпел их издевательства молча, если его ловили. Он называл их «стая волков», и не подозревая, как они величают его в свою очередь. Поначалу его пытались вразумить, угрожали, проклинали, даже били – Сириусу было это все как об стенку горох. Но постепенно от попыток отказался даже добрый тюфяк Дольф. Сириуса отдали на откуп Беллы, и он стал ее личным мальчиком для битья.
Так продолжалось, пока ему не исполнилось одиннадцать лет.
2. Волк-одиночка
Сириус с хмурым, настороженным видом оглядывал перрон, заполненный шумящими детьми и провожающими, звенящий от криков встревоженных животных и взволнованных голосов людей. Мальчику было немного не по себе: раньше он никогда не бывал в такой толпе, и толпа будто бросала ему вызов. «Иди сюда, - говорила она, - все эти дети – твои будущие однокашники, соперники, вероятно, враги. Иди сюда». Сириус нахмурился еще сильнее и, надвинув на глаза кепку, сделал шаг вперед.
- Куда опять собрался! – взвизгнули под ухом. Твердая рука схватила его за воротник, ужасно неприятно задев ногтями по тыльной стороне шее, и рванула обратно. – Вот наказание-то! – продолжала выговаривать миссис Блек, перейдя на театральный злой шепот.
Сириус бросил на нее неприязненный взгляд через плечо, но промолчал. Все равно с мамой спорить бесполезно – скандал на весь день обеспечен, а с нее вполне станется не пустить его в Хогвартс. Черта с два!
- …и сними на конец эту маггловскую мерзость! – закончила миссис Блек и, сорвав с него кепку, яростно кинула ее под колеса поезда прежде, чем Сириус успел перехватить ее руку. – Понатащил дядюшка дерьма всякого, портит мне ребенка, тварь, - шипела мать, уже ни к кому особо не обращаясь.
Сириус поднял глаза: туда, где над шумной толпой людей в мантиях и с чемоданами пускал пары красный паровоз. Уже скоро, сказал он себе и сжал кулаки. Еще восемь минут до отправления. Всего восемь минут.
- Э-э, дорогая… - как всегда неуверенно начал отец. – Ты не передумала насчет Хогвартса? Мальчик получил бы прекрасное образование и дома, Блэки всегда…
- Чтобы вырасти такой же нюней и рохлей, как ты? – рявкнула мать. – Нет уж, пусть учится в Хогвартсе с грязнокровками – не заслужил он домашних учителей. А я хоть отдохну от этого паршивца.
Сириус сжал кулаки, прикрыв руки длинными рукавами мантии. Я тебя тоже ненавижу, мама. Не думайте, что получите от меня когда-нибудь что-нибудь другое. Пальцам стало больно, так сильно он сжимал руки, и на глаза сами собой навернулись слезы – смесь горести и гнева. Даже сейчас, подумал Сириус. Даже сейчас, а ведь они не увидят его почти целый год.
- Вот, смотри, Джейми, хоть кто-то расстраивается, что ему приходится расставаться с родителями, - раздался невдалеке веселый голос с легкой укоризной. Сириус поднял голову: симпатичная темноволосая женщина, держащая руку на плече у мальчика ее возраста, указывала другой на него. Встретив его взгляд, она улыбнулась и кивнула. Пацан, естественно, задрал нос до потолка и с презрением посмотрел на него: разнылся тут посреди улицы, вот болван.
Сириус сжал зубы. Если бы здесь не было матери, он накостылял бы этому маменькиному сыночку будь здоров. Тот-то, видно, и понятия не имеет, что такое настоящие проблемы с предками – носятся с ним, как с расписной торбой. Он злился так до самого отхода поезда, когда пацана с дружелюбной матерью давно пропал и след.
Когда дали третий свисток, Сириус был уже в вагоне. Он не стал высовываться и махать вслед, не стал до последнего задерживаться на перроне и орошать его слезами, как делали многие. Как только открыли двери, Сириус вошел в вагон, самостоятельно затащив свой чемодан – до отца слишком поздно дошло, что нужно ему помочь, ну и черт с ним – и выбрал купе в середине состава, благо почти все пока что были свободны. Так он и просидел невероятно долгие минуты до отправления: слушая прощальные напутствия, сдерживаемые всхлипы под окном, потом – топот ног по коридору. В его купе заглядывали несколько раз, с громким лязгом открывали дверь и вваливались внутрь – но, напоровшись на его мрачный взгляд, уходили поискать себе другое место. Сириус ухмылялся, довольный собой.
Поезд шел уже минут двадцать, и Сириус обрадовался было, что больше никто не попытается к нему подсесть, когда дверь купе в очередной раз отворилась и, пятясь задом, кому-то что-то крича, в нее вошел очередной субчик в ужасно нелепых штанах маггловского вида. Это было первое, на что Сириус обратил внимание и сразу же решил, что вот этого пацана он точно должен выгнать. Это вопрос чести, как говорил дядя Аль.
Когда пацан развернулся наконец лицом, Сириус с неприятным удивлением осознал, что это тот самый поц, мама которого показывала на него пальцем. Он внутренне подобрался, пытаясь мгновенно сориентироваться, что сказать, когда тот спросит, свободно ли купе. Но «малыш Джейми», как успел обозвать его Сириус, и не думал ничего спрашивать, а просто спокойно втащил свой чемодан и, бросив его посреди прохода, бухнулся на противоположную скамью. Сириус на секунду даже растерялся от такой наглости, но быстро собрался с мыслями. Так, не паниковать, сказал он себе. Это просто маленький избалованный сопляк. Наверняка точно первогодка, кто еще может припереться в Хогвартс в таких штанах.
«Малыш», развалившись на скамье, скучающим взглядом изучал потолок купе, всем своим видом показывая, что он готов подраться. Ну да, сейчас подам вашему благородию белую перчатку на серебряном блюде. Сириус незаметно вдохнул, выдохнул и встал. Эффект неожиданности, это он как-то слышал от Люца. Должно сработать. Не говоря ни слова, Сириус быстро приблизился к пацану и, схватив его за воротник майки, поднял на ноги и так же быстро вытолкнул из купе. Вслед за ним отправил чемодан. Аккуратно закрыл дверь – замок лязгнул едва слышно. И уселся обратно, подавляя желание улыбнуться. Хорошо бы сейчас взглянуть на часы – если б они у него были.
Впрочем, он все равно бы не успел. Дверь купе снова отворилась, на этот раз гораздо аккуратнее, и в проеме показалась голова «малыша Джейми». На лице его было написано неприкрытое удивление.
- Ты чего, псих? – с неподдельным интересом и чуть ли не восхищением произнес он.
Сириус с трудом сдержался, чтобы со всей силы не ударить кулаком по скамье. Не помогло. Этот придурок что, ничего не понял, что ли?
- Брысь отсюда, - бросил он не глядя, с трудом сдерживая раздражение.
- Псииих! – радостно заорал пацан, снова вваливаясь в купе. – Обалдеть, в смысле, дэд мне говорил, конечно, что в Хогвартсе я встречу много интересных людей, но вот чтобы так сразу. Как тебя отпустили учиться, интересно, в смысле, там же будут дети? – он неопределенно помахал рукой, будто где-то неподалеку находилась толпа неопределенных детей, к которым он себя явно не относил.
Сириус поднял на него тяжелый взгляд. Он весь внутренне напрягся, подобрался, чувствуя, как в нем поднимается волна настоящей злости. Если этот чибик немедленно не заткнется, кто-то получит по морде будь здоров.
- Эй, да хватит, хватит, - успокаивающе произнес пацан, бросив на него взгляд из-за плеча: он как раз затаскивал тяжелый и неповоротливый чемодан обратно в купе. – Тебя как звать?
Сириус выдохнул. Что ж, можно и поговорит. Поц – явно не из лучшей семьи, если вообще не грязнокровка. А у него, при всей его милой семейке Адамс, есть имя, которое не стыдно назвать.
- Блэк? – переспросил пацан. – Угу. Типа приятно, а меня Джеймс звать. Джеймс Поттер. – Сириус не сдержал злорадной ухмылки, но тот будто не заметил. – А ты чего вообще так, все достало, что ли?
- Отвали, - бросил Сириус, все больше смиряясь с тем, что от этой липучки не избавиться.
- Да брось, меня тоже замордовали со всех сторон с этим Хогвартсом: тетка аж из Уэльса приехала слезы лить, на кого же ты нас покидаешь, будто меня женить везут. Зато теперь можно будет оторваться по-нормальному наконец.
- Оторваться? – удивился Сириус.
- Ну, в смысле, побалдеть. Поприкалываться. Забузить.
Сириус покачал головой. Если бы мать услышала от него такие маггловские словечки, она наверняка заставила бы его помыть рот с мылом или почистить сапожной ваксой. Мама Джеймса явно была спокойнее на этот счет – вот он и привык нести всякую чушь, рта не закрывая.
- А что, твои предки тоже всемирный траур устроили по поводу твоего отъезда? – осведомился Джеймс, с интересом глядя на него.
Сириус пожал плечами, не зная, стоит ли отвечать на такой глупый вопрос и вообще завязывать разговор с этим *Поттером*. Но тот понял по своему:
- Понятно, - протянул Джеймс. – Все в печали и тоске. А по мне так здорово без родоков целых полгода, как считаешь? Или уже скучать начал? – в его голосе появились задиристые нотки.
Сириус не выдержал.
- Слушай, - тихим злым голосом начал он. Он перенял эту манеру у Беллы: когда она начинала говорить таким тихим и ровным голосом, становилось действительно не по себе и все слушали, - не то, что мать, которая не орать вообще не может. – Слушай, - повторит Сириус. – Ты сидишь в моем купе только и исключительно потому, что мне лень выкинуть тебя отсюда еще раз. Но если будешь чирикать без конца, я как-нибудь справлюсь с этим врожденным недостатком и выброшу тебя с поезда, так что остаток пути до Хогвартса придется идти пешком. Уяснил?
Сириус наконец с радостью заметил, что Джеймс немного опешил. Нарочито свободно откинулся на сиденье, уставившись в окно, и только едва слышно прошептал: «Вот псих». Сириус решил не замечать.
С полчаса прошло в напряженном молчании. Книг с собой Сириус не взял – мать категорически запретила выносить что-то из семейной библиотеки и не поленилась лично протряхнуть все его вещи в поисках контрабанды. Делать было совершенно нечего. Некоторое время он вслед за Джеймсом тупо пялился в окно, но там тянулась бесконечная вересковая пустошь, самой интересной деталью которой была пара овец вдалеке.
- Слыш, - осторожно начал Джеймс, почувствовав его раздражение. – Ты только не дергайся. Ты в карты сыграть не хочешь, а?
Сириус помедлил. Он представил себе мать, отца, дядю Аля и Люца за карточным столом, невыносимо важных, в торжественном молчании выкладывающим карты на зеленое сукно. В это время лучше было их не трогать.
- Я не люблю карты, - буркнул он, наблюдая за Джеймсом.
- Окей, - ответил тот, машинально вытянув вперед руки. – Окей, не хочешь, не будем, только…
- Твою мать! – Сириус аж подскочил. – Ты чего ко мне вяжешься, говоришь со мной, как с каким-то малолеткой. Отвали, тебе понятно сказано?
- Да иди ты! – наконец взорвался и «малыш Джейми». – Думаешь, если ты псих, тебе орать можно сколько угодно? Достал меня, мне от твоего психованного взгляда тошно, понял?!
- Ну и убирайся из моего купе! – Сириуса охватила радость: наконец-то можно будет намылить шею этому птенчику безо всяких экивоков.
- Оно не твое, ты, псих! Сам убирайся.
Сириус сжал кулаки и медленно двинулся к Джейми. Тот выпрямился, скрестив руки на груди и вызывающе глядя на него, всем своим видом показывая, что он и не собирается драться. Вся его поза выражала презрение, а этого Сириус стерпеть не мог.
- Ты, дурачок, еще поплачешь. Ты еще не знаешь, с кем связался, - медленно начал он, закатывая рукава.
- Знаю, - вызывающе ответил Джейми, задрав нос до потолка. – Слышал, как отец говорил, что все твои родственники – выродки и инфецилы, потому что постоянно женятся между собой, а твоя мать – главная психованная дура Йоркшира.
И Сириус Блэк наконец размахнулся и дал ему в морду.
|