Часть 2

…Вервольф нервничал, возил по деревянному столу мокрую пивную кружку, торопливо оглядывался по сторонам и иногда даже порыкивал. Люпин, слегка ссутулив плечи, не отрывал от него глаз – под тяжёлым взглядом, которому Луни мог придать абсолютно волчье выражение, парень вскоре притих и начал покорно отвечать на вопросы. Джеймс следил за входной дверью, а Блэк в собачьем обличье бродил между столиками, ловя малейшие оттенки речи оборотня и готовясь в случае чего прийти на помощь. На сей раз всё прошло мирно – Люпин получил нужную информацию, договорился о следующей встрече и отпустил агента. Разошлись, как всегда, поочерёдно: Рем – Сириус – Джеймс. Позже, сидя в почти пустой (сейчас народ предпочитал не соваться без особой надобности в людные места) «Кабаньей голове», Луни быстро набросал отчёт для Альбуса, и Блэк с Поттером отправились в Хог.

Сириус скорчил горгульям рожу, полюбовался обиженными гримасами на каменных физиономиях и быстрым шёпотом произнёс пароль. В кабинете стояла тишина, лишь знакомые Мародёрам с детства артефакты жужжали тихонько, словно рой засыпающих пчёл, да копошился на своей золотой жёрдочке Фоукс. Джеймс порылся в кармане и предложил ему обломок совиного печенья – его всегда забавляло, как феникс по–куриному брезгливо дёргал хохлатой головой. Неожиданно Сириус толкнул любовника плечом и указал на огромный письменный стол. Поттер обернулся – среди бумаг торчала откупоренная бутылка Особого Огденского и три стакана.

– У него кто-то был до нас… – одними губами шепнул Блэк, – интересно, кто?..

– Добрый день, молодые люди.

Альбус неслышно появился из-за книжного шкафа. Сириус с Джеймсом торопливо повернулись к нему.

– Добрый день, директор.

– Присаживайтесь, – яркие голубые глаза смотрели пристально и серьёзно, – как ваша сегодняшняя встреча?

– Всё нормально, – Джеймс положил пергамент с отчётом на край стола. Дамблдор не обратил на это внимания – он по-прежнему не отрывал взгляда от их лиц. Сириус нахмурился.

– Сэр, что-то не так?

Глава Ордена молчал, барабаня пальцами по столешнице. Потом тяжело вздохнул и взмахом палочки наложил на кабинет Muffliato. Пара портретов, внимательно прислушивавшихся к разговору, возмущённо забормотала, но Дамблдор не обратил на них ни малейшего внимания. Стянул очки, помял тонкими морщинистыми пальцами отпечаток золотой оправы, устало покачал головой... Джеймса охватило странное ощущение сосущей изнутри пустоты. Он непроизвольно положил руку на напряжённое плечо Мягколапа.

– Сэр?..

– У нас будет тяжёлый разговор, мальчики. Это касается вас обоих… но в первую очередь Гарри.

* * *

…Под ногами шуршали опавшие листья и громко чавкала осенняя грязь. Поттер и Блэк неслись к границе аппарации – молча, стремительно, не обращая внимания ни на что вокруг. Ураган магии совместного перемещения был так силён, что, появившись в гостиной, они разметали в стороны тяжёлые стулья и настежь распахнули створки окна. Грохот падающей мебели напугал сидящую на диване Лили – она подскочила, выронив из рук «Вестник зельеварения» и мгновенно направила вперёд палочку.

– Ой! Сдурели?

– Где Гарри? – Блэк, оскалившись, метнулся вон из гостиной. Джеймс бросился за ним.

Плечом к плечу они влетели в спальню и, загнанно дыша, замерли на пороге. Сын мирно копошился в манеже, таская взад-вперёд любимую игрушку – рыжего гиппогрифа с мягкими плюшевыми крыльями и золочёными копытцами. Увидев родителей, Гарри взвизгнул и неуклюже поднялся на ноги, глядя сквозь частокол деревянных прутьев, как азкабанский заключённый из камеры. Сириус на мгновение закрыл глаза. Потом бросился вперёд и выхватил Гарри из манежа. Уткнулся лицом в мягкий детский животик, глубоко вдохнул тёплые запахи молока и овощного пюре… Гарри засмеялся, заворковал что-то своё. Джеймс молча обнял обоих, не обращая внимания на то, что расчувствовавшийся сын довольно болезненно съездил своим гиппогрифом ему по уху.

– Ребята! – Эванс стояла в дверном проёме, глаза у неё были огромными и блестящими от испуга. – Что случилось?!

Сириус, обернулся к ней.

– Пошли… пошли в гостиную. Надо выпить.

…Портрет Джеймсовой прабабки, испокон веку висевший в гостиной, почти неслышно напевал «Звените колокольчики» – старушка обожала Рождество и даже настояла на том, чтобы художник изобразил её подле богато украшенной ели. За окнами давно стемнело, зажёгся фонарь у крыльца, густеющий туман медленно заволакивал сад, поглощая силуэты деревьев и крошечные детские качели. Стол был завален старыми пергаментами с планами дома, с краю примостились бутылка, стаканы и доверху заполненная окурками пепельница.

– …значит, Охранные я проверил, во всех комнатах Homenum Revelio, на входной двери и окнах Cave Inimicum…Барьер крепкий, так что внезапная аппарация нам тоже не грозит, – Джеймс вытирал салфеткой скользкую от пота рукоятку палочки, на стол с тихим шипением оседали алмазные искры, – осталось главное – Fidélius. Надо решать прямо сейчас. Мягколап, ты… Мягколап!

Блэк торопливо вздёрнул голову.

– А? Прости. Прости, я…

Джеймс внимательно посмотрел в глаза любовника.

– Сириус. Возьми себя в руки. Пожалуйста.

– Тот, в чьей власти победить Тёмного лорда, скоро придет… родится у тех, кто трижды бросил ему вызов… Всё совпадает, блядь, ну просто всё: операция в Нотингеме… великаны… Розье ликвидировали… а он же у Волда доверенным был… – голос Блэка звучал тихо, почти безжизненно, – у него будет сила, неизвестная Тёмному Лорду… чёрт… и кто-то из них должен погибнуть от руки другого, обоим не жить, если выжил другой… Мерлин, просто сдохнуть хочется.

– Прекрати.

– …тот, в чьей власти победить Тёмного лорда, родится на исходе седьмого месяца… – шептал Блэк. Лили, покачивая заключённую в Очищающую сферу колыбель – они перенесли её в гостиную, чтобы Гарри всё время был рядом – смотрела на него, медленно смаргивая слёзы.

– Заткнись! – Джеймс, сцепив зубы, встряхнул Сириуса за плечи. Тот вздрогнул, серые глаза приобрели осмысленное выражение. Блэк сжал кулаки.

– Я не должен был давить на тебя с этим. Не должен.

– Хватит. Ты ни в чём не виноват, Сириус, слышишь?! А Фрэнк с Алисой? Им тоже надо друг друга винить?

– Это совсем другое, Сохатый…

– Да ни хрена! – Джеймс плеснул в стакан ещё немного огневиски и сунул в ладонь любовника. – Выпей и уймись. О другом надо думать.

– Почему Альбус не сообщил раньше? Больше года прошло… – Лили зябко вздрогнула, подобрала ноги и натянула на колени подол мантии.

– Он не был уверен в достоверности информации, но теперь она дошла до Волдеморта. Знать бы ещё, что за сука… – Поттер скрипнул зубами.

– Ясно. – Лили снова закурила. – Что ж… Хранителем буду я.

– Исключено, – Сириус уже пришёл в себя и говорил резко и чётко, – Я, и больше никто. Джей, ты наложишь Чары?

– Почему ты, а не я?

– Потому что я так хочу.

– Думаешь, я могу сломаться? – Джеймс упрямо наклонил голову, привычно взъерошил волосы, и они встали торчком, словно щитки Венгерского Рогохвоста. Блэк беззвучно выругался.

– Не говори ерунды. Разумеется, нет.

– Тогда…

– Перестаньте! – Лили махнула рукой. – И вы неправы, и я… ребята, надо подойти с другой стороны. Мы же – главные подозреваемые. Родители и крёстная мать… тут нужен кто-то другой. Может, сам Альбус?

После долгого молчания Блэк хмуро кивнул.

– Вообще, мысль верная. Но Альбус уже стал Хранителем у Лонгботтомов – они сегодня переправляют ребёнка в дом под заклятием. Это может ослабить действие чар… да и сам он слишком на виду. К нему тоже могут прийти в первую очередь.

– Тогда остаются двое. Луни и Хвост, – медленно произнёс Поттер.

Вновь наступила тишина. Сфера огромным мыльным пузырём колыхалась над колыбелью, в прозрачных стенках её отражались золотые каминные искры. За окном гудел ветер, и длинная яблоневая ветвь постукивала в стекло с тупой монотонностью, словно иссохшая рука старухи–нищенки. Сириус отбросил со лба волосы.

– Мой вариант – Питер.

– Ребята, – Лили медленно затянулась… – Вы точно уверены? Я понимаю, он ваш друг, но ведь…

– Что? – напряжённо спросил Джеймс. – Договаривай. Слабак, да?

– Эванс, он не слабак. – Сириус окинул Лили тяжёлым взглядом, – Тихий, да, незаметный… но это только к лучшему. Сама посуди, кто подумает на Мышонка? Ты же верно сказала: мы – родители, ты – крёстная, а Пит…

– А он согласится?

– Конечно. Мы же друзья.

– Вы так ему верите?

– Лил, повторяю – он наш друг. Если не верить друзьям – кому тогда можно?

– Всё равно. Нельзя решать так сразу…

– Времени нет. Да и какие могут быть варианты? Рем сейчас работает по оборотням, он всё время рискует… Нет, только Хвост. Ты против?

После паузы Лили нехотя покачала головой.

– Пожалуй, вы правы, ребята. Значит, Пит?

– Значит, Пит.

– Я сейчас отправлю Патронуса, – Джеймс протянул руку, но в этот момент что-то громко заскрежетало, и все трое, стремительно выхватив палочки, обернулись к окну. За стеклом сидела крупная старая сова – её когти медленно скребли по жестяному козырьку.

– Что за…

– Это из Аврората, мой график на неделю, – Сириус впустил птицу, сорвал с конверта печать и торопливо просмотрел пергамент. – Чёрт… Сохатый, у нас с тобой одно дежурство совпадает. На Хэллоуин.

– У тебя что, сутки?.. Ну, не страшно, я до семи. Лил, сможешь присмотреть за Гарри?

– Тридцать первого? – Лили сдвинула брови, зашептала что-то, медленно загибая пальцы. – Это среда… да, смогу. И даже ужин приготовлю.

– Отлично, – Джеймс вымученно улыбнулся. – Уложим его и спокойно посидим… А там и Мягколап вернётся.

– Договорились.

– Джей, не тяни, покончим с этим сегодня. Пит должен быть дома – пусть немедленно аппарирует к нам.

Лили придвинула поближе колыбель и осторожно качнула её – заскрипели по паркету резные полозья. Сириус мягко коснулся ладони Джеймса. Стиснул пальцы. Поттер ответил на пожатие и, взмахнув палочкой, произнёс заклинание. Огромный серебристый олень тряхнул головой, вихрем пронёсся по гостиной и канул в вечернюю темноту. Тихонько задребезжало оконное стекло, и, отвечая этому грустному звуку, в спальне вдруг ожили полуразбитые часы – их громкий бой пронёсся по всему дому, будто колокольный звон. Близилась ночь.

До Хэллоуина тысяча девятьсот восемьдесят первого года оставалась одна неделя.

fin