***

Демоны в душе Сириуса из рода Блэков впервые приподняли головы и раскрыли невидящие при свете глаза, когда тому было одиннадцать лет. Когда Сириус ухмыльнулся пытавшемуся его подколоть мальчику и шагнул навстречу своему и чужому будущему. Мальчика звали Джеймс Поттер, и он был чистокровным волшебником. Еще у него имелись явные задатки лидера, уверенность в своей правоте, которую окружающие зачастую называли самоуверенностью, резкость суждений, которую органично дополняла совершенно нерассуждающая храбрость, черные растрепанные волосы, дорогие очки и жестокость, способная составить столь же достойную пару своей двойняшке, живущей в душе Сириуса Блэка, как сам Сириус с первой же минуты знакомства составил достойную пару Джеймсу Поттеру.
При распределении по факультетам Сириус Блэк попал в Слизерин. После выкрика Сортировочной шляпы в Большом зале на мгновение воцарилось молчание. Фамилия Блэк была известна почти всем, кто жил в магическом мире. За этим родом тянулся длинный шлейф мрачных тайн и семейных проклятий, и скелеты в шкафах были для них частью обычной жизни. И Сириус стал первым представителем темного рода, попавшим в яркий, постоянно выставляющийся напоказ, не умеющий думать, но обладающий безрассудной смелостью, что недоброжелатели зачастую называли откровенной глупостью, Гриффиндор. И Блэк не был уверен, как относиться к своему распределению ровно до тех пор, пока водруженная на другую черноволосую голову Сортировочная шляпа не выкрикнула «Гриффиндор!» еще раз. После этого ему стало окончательно безразлично мнение всего мира в целом и собственных родителей в частности. Красное с золотом против зеленого с серебром? Прекрасно. Вы готовы подставить глотку?
Разумеется, они стали соседями по комнате. По-другому просто не могло быть. Остальные две кровати заняли тихий спокойный Ремус Люпин и мелкий подлиза Питер Петтигрю. Они и стали второй парой «великолепной четверки». Просто по определению и распределению.
Сириус Блэк не любил долгих раздумий и размышлений. Они ему не требовались. Он учился легко и блестяще, все схватывая с полуслова, он был красивым ребенком, ставшим отчаянно красивым подростком, он происходил из чистокровной и богатой семьи, он был одним из лидеров не только своего факультета, но и Хогвартса, и его лучшим другом был Джеймс Поттер. При подобных обстоятельствах необходимости размышлять не возникало.
Зато возникала необходимость в развлечениях. От природы им обоим достались блестящие способности, если не сказать талант, к большинству магических дисциплин, поэтому на учебу оба отводили далеко не большую часть свободного времени. А в Хогвартсе имелся серебряно-зеленый рассадник потенциальных источников веселья. Именовался он факультетом Слизерин, на котором учились будущие темные волшебники и высшие чиновники Министерства магии. И помимо прочих на этом факультете учился один вечно немытый угрюмый мальчишка, посмевший нахамить звездным мальчикам еще в Хогвартс-экспрессе.
Северус Снейп, тощий слизеринец вечно в какой-то засаленной и потрепанной мантии, с грязными волосами – успевавшего смотаться в душ два раза в день Блэка это раздражало безумно, – с совершенно неприемлемо высоко задранным длинным носом, который он к тому же вечно пытался сунуть, куда не надо, увлекающийся темной магией и всегда пытающийся ударить из-за угла, стал врагом со второй минуты знакомства. Сам виноват.
Впрочем, развлечений хватало и помимо него.
Почему на сдвоенных уроках зельеварения составлявшее учебное расписание руководство школы постоянно объединяло Слизерин и Гриффиндор, две противоположности, находящиеся, как им и положено, в вечной борьбе и в вечном притяжении, было неясно. Сочетание упомянутых борьбы и притяжения совершенно естественно служило источником различного рода неприятностей разной степени тяжести. Взрывающийся на уроке котел слизеринского врага, как, впрочем, и гриффиндорского, был событием достаточно обыкновенным.
Помимо этого бешеный темперамент и высокий интеллект Джеймса Поттера и Сириуса Блэка, прекраснейшим образом сочетавшиеся с абсолютными бесшабашностью и пофигизмом, искали себе выхода и в других направлениях магической науки и техники. Превратившийся в ночной горшок учебник по зельеварению, принадлежащий слизеринцу Джону Маклейну, находился, следует заметить, примерно в пяти метрах от сосредоточенного Блэка с волшебной палочкой. И поскольку даже профессор Макгонагалл признавала блэковский талант к трансфигурации, Маклейну пришлось просить, чтобы родные купили ему новый учебник, ибо при попытке обратного превращения получилась бесформенная бумажно-глиняная кучка. За Маклейна отомстил тоже слизеринец Дайомед Шелли, хотя и не в полной мере. Посланное им заклятье должно было лишить Блэка столь ценимой им гривы роскошных черных волос, но вместо этого волосы стали ярко-голубыми. С такой шевелюрой Сириусу пришлось проходить неделю, пока профессор Чар Тибальд Ронтекки не приказал ему задержаться после уроков, пропустил густые голубые пряди меж пальцев, взмахнул палочкой, и волосы вернулись к нормальному черному цвету. В качестве адекватного ответа Северус Снейп неким образом оказался подвешенным за ноги к толстой балке в одном из ответвлений левого коридора второго этажа. Ему повезло, что Блэк и Поттер не догадались наложить заклятье немоты, и его крики привлекли внимание достаточно быстро для того, чтобы провести в больничном крыле всего одну ночь. Через несколько дней у Питера, во время завтрака случайно отхлебнувшего из стакана Блэка, началась сильнейшая рвота, уложившая его на больничную койку на два дня. Затем Снейп случайно оступился при подъеме на трибуну на квиддичном поле, упал и вывихнул обе лодыжки. Потом у Поттера по неясной причине онемели руки до локтей, и мадам Помфри еле успела вернуть чувствительность в столь важные части тела до начала квиддичного матча Слизерин-Гриффиндор. Матч был успешно Гриффиндором выигран, а через неделю капитан слизеринской команды и оба загонщика таинственным образом распухли до таких размеров, что в ширину были крупнее, чем в высоту. И так далее и тому подобное.
Еще одним развлечением, ярким и острым, стала анимагия. Им бы и в голову не пришло заниматься столь опасным видом магии, если бы Джеймс не оказался слишком наблюдательным и не читал слишком много умных книг. Впрочем, как полагал Сириус, очки накладывают на их обладателя некие обязательства по уровню как интеллекта, так и знаний. Вот пусть Джеймс и соответствует.
Поттер и соответствовал. И в один прекрасный день ошарашил и Блэка, и Люпина, и Петтигрю, небрежным тоном обратившись к Ремусу:
- Ремус, ты ведь оборотень.
Выражение лица Ремуса в этот момент едва не заставило Сириуса разразиться хохотом. Расширившиеся глаза, приоткрытый рот, он моментально сжался, плечи напряглись, и, по мнению Сириуса, в этот момент сильно напоминал небрежно отброшенного пинком щенка. Единственное, что его удержало, так это собственный шок, в котором смешались удивление, возмущение и восхищение. Смирный Ремус Люпин, никогда не возмущавшийся их проделками, хоть и далеко не во всех принимающий участие, молчаливый, в отличие от регулярно несущего восторженную чушь Питера – этот, не будь он их соседом по спальне, был бы гриффиндорской версией серой мыши – опаснейший зверь. Оборотень. Это было круто. А еще круче было то, что предложил Джеймс. Утащенная под покровом ночи и мантии-невидимки книга из Запретной секции содержала инструкции о том, как стать анимагом. И робкие возражения Питера о том, что это опасно, не слышал никто. Впрочем, Питер все же попал в Гриффиндор, а значит, какая-никакая храбрость у него имелась. Ее хватило, чтобы последовать по стопам друзей.
И два года гриффиндорская четверка каждый месяц беззаботно носилась по лесам. За исключением Питера, который чаще всего перебирал серыми лапками в сторону Хогсмида и тамошнего «Сладкого королевства». Но кому нужен Питер, когда у Сириуса были Джеймс-Сохатый и Ремус-Луни.
Все изменилось на шестом курсе. К тому времени вся их «великолепная четверка» настолько привыкла к своей безнаказанности, что один из ее участников забыл обо всем. Впрочем, вина лежала совсем на другом мальчике.
Поттеру пришлось провести в больничном крыле три дня, когда на зельеварении зелье в его котле взметнулось кипящим фонтаном именно в тот момент, когда он медленно сыпал туда толченые крылышки стрекоз. Обернулось это сползшей лохмотьями с кистей кожей и ухмылкой Северуса Снейпа, обрамленной свисающими сосульками прядями волос. После этого Блэк взбесился окончательно и разработал план мести. Следовало проучить слизеринского ублюдка раз и навсегда. Тем более, что слишком уж часто появлялся рядом его длинный нос, когда речь заходила о болезни Рема и его ежемесячных отлучках. И луна была уже почти полной.
Сириус заловил Сопливуса в одном из длинных пустых коридоров. Куда направлялся слизеринец, Блэку было неинтересно, у него была своя цель.
Он появился перед Снейпом внезапно, наставив на того палочку раньше, чем Снейп успел дернуться. Тот застыл, глядя на Блэка с такой ненавистью, что было ясно, обладай Снейп магической силой легендарного Готфрида Безрукого, Блэк пал бы мертвым на месте от одного этого взгляда. Но увы, ухмыльнулся Сириус про себя. В принципе, можно было бы Снейпа оглушить, раздеть для прикола и оставить валяться голым, пока кто-нибудь его не найдет. И, ухмыльнулся еще раз Блэк, он наверняка окажется единственным, кому вообще пришло в голову раздеть Снейпа. Но пока надо завершить следующий этап нынешней шалости.
- Слышь, Сопливус, - лениво протянул он, - я слышал, ты Дракучей ивой заинтересовался? Знаешь, как ее утихомирить? Там у корней, рычажок есть, надо в него ткнуть, и она станет обычным милым деревцем. Понял? Так-то. Цени мою доброту.
И медленно отступил, ибо поворачиваться спиной к Снейпу он еще с ума не сошел. Затем свернул в неприметный коридорчик за статуей Элеоноры Трехглазой и широко заулыбался.
Весь оставшийся день Блэка просто распирало от восторга перед своей изобретательностью. Перед глазами так и стояло, что вот Снейп пробирается в Визжащую Хижину, а там оборотень! Класс! Зубы у Рема, когда он в волчьем обличье, острые, так что урод получит все, что ему следует. В следующий раз не посмеет на них хвост задирать.
И поздним вечером, почти ночью он все же не выдержал. Они с Джеймсом собирались выскользнуть из замка часов в одиннадцать вечера и пробраться в Хижину, как всегда. Питер отговорился крайней усталостью, что ни Джеймса, ни Блэка ни капли не расстроило. К тому времени Сириус разве что на месте не подскакивал, и в конце концов на это обратил внимание Поттер.
- Сириус, тебя сегодня что, чарами веселья по голове шарахнули? Что с тобой?
- Джеймс, ты не представляешь! Снейп сегодня тоже будет в Хижине, я ему сказал, как иву успокоить. Он же все выслеживал, да вынюхивал, что к чему, вот и узнает. Прикинь, входит он в хижину, а там Рем!
У Поттера застыло лицо. Он открыл рот, будто хотел что-то сказать, потом закрыл, а на лице выражение шока сменилось откровенной паникой.
- Ты идиот! – внезапно заорал он, подхватил мантию-невидимку и вылетел из комнаты.
Блэк остался сидеть на месте с открытым ртом. До него медленно начало доходить, что Сопливус, столкнись он с оборотнем… Да Рем убьет его!
На своей кровати сел подскочивший от вопля Джеймса Питер.
- Сириус, ты правда отправил Снейпа к Рему?
Сириус промолчал. Питер все понял правильно и заткнулся.
Через тридцать минут в спальню вошел измазанный в грязи и крайне похожий на грозовую тучу Джеймс.
- Пошли, тебя Дамблдор вызывает.
- А…
- Заткнись.

***

Когда Блэк и Поттер вернулись из кабинета Дамблдора, так и не заснувшему Питеру хватило одного взгляда на Джеймса Поттера, чтобы выскользнуть из-под одеяла, пробормотать что-то о бессоннице и сбежать в гостиную. Поттер и Блэк остались одни. Спальню заливал неестественно яркий лунный свет. Блэк опустил глаза и легко двинулся к стене, мимоходом зажигая несколько свечей. Без палочки, ему это было легко, с его кипящей в крови магией древнего рода.
Поттер шагнул вперед внезапно. Схватил Блэка за мантию и швырнул к стене. Сириус ахнул от неожиданности, ударился затылком об стену, но остался стоять, лишь выгнулся немного. Поттер придвинулся ближе, его искаженное от ярости лицо было видно до мельчайшей черточки, карие глаза за линзами очков блестели от бешенства – как я могу так четко видеть цвет его глаз при свете луны? – мелькнула нежданная мысль и пропала. Сириус подумал, что сейчас Джеймс начнет орать, но он ошибся. Вместо крика Поттер положил ему ладонь на горло. Это было так неожиданно, что Сириус приоткрыл рот, но с губ не сорвалось ни звука. А затем Поттер ладонь убрал и ударил его. Этой же раскрытой ладонью по щеке.
Голова Сириуса дернулась. Щека запылала. Он повернул голову, но прежде, чем он успел даже охнуть, ту же щеку обжег еще один удар. Будь на месте Джеймса кто угодно другой, уже бы получил кулаком в зубы. Без всякой палочки. Это был Джеймс Поттер. Прерывисто дышащий и кипящий от ярости. Демоны во тьме Сириуса Блэка подняли головы и всмотрелись. Лунный свет был им не страшен.
Первым заговорил Поттер. Хрипло, срываясь на шипение, будто его сжало в объятиях одно из заклятий, лично придуманных Сириусом – Asphiletro – медленно сжимающееся и разжимающееся на горле жертвы, но не приводящее к смерти от удушения.
- Ты понимаешь, что ты сделал?! Ты понимаешь? Ты подставил нас всех! Меня, себя, Ремуса, Питера! Ты по-другому пошутить не мог?! Или ты вообще не думаешь?! Не умеешь?!
Сириус молчал. Джеймс был так близко, его дыхание обжигало губы, и он чувствовал его, чувствовал всего, через мантии и рубашки. И просто стоял с приоткрытым ртом и горящей щекой и тяжело дышал. Не в унисон. Демоны тоже чувствовали чужую близость и медленно поднимались на поверхность.
Поттер ударил его еще раз. По другой щеке. Он не сжимал пальцы в кулак, он просто хлестнул. Как хозяйка служанке дает пощечину за невытертую пыль на статуэтке пастуха и пастушки. И что-то внутри Сириуса заставило его чуть-чуть сползти по стене и запрокинуть лицо. Бей.
Поттер остановился. Вгляделся в лицо Сириуса. Его рука дернулась и замерла. Потом дернулась вперед, пальцы сгребли Блэка за почти всегда распущенные волосы, дернули на себя, и Поттер впился поцелуем ему в губы.
Поцелуй был неуклюжим и болезненным. Демоны восторженно взвыли, и их вой вырвался бы через губы Сириуса, если бы сейчас их не кусал Джеймс Поттер, стремительно потерявший над собой контроль. Руки, только что хлеставшие Сириуса по лицу, дергали застежки чужой мантии, забираясь под плотную ткань, выдирали из брюк рубашку, жадно гладили горячую кожу. На секунду оторвавшись от поцелуя, Джеймс левой рукой сорвал очки и швырнул их куда-то в сторону ближайшей кровати, потом рванул на себе мантию и сбросил на пол. Схватил Блэка за руку – за ту, что вцепилась Поттеру в плечо, - и дернул вниз, прижимая к своему паху и не отпуская. Блэк наконец-то получил возможность глотнуть воздуха, и выдох вырвался хныканьем, он обхватил пальцами выпуклость под брюками Джеймса и слегка сжал, двинув ладонью вверх-вниз. Тут ахнул уже Джеймс и содрогнулся, будто Сириус сделал ему больно. Обеими руками схватил Сириуса за предплечья и дернул вниз. Колени у Блэка и так уже подгибались, поэтому он скорее упал, чем опустился на каменный пол. И все поняв, дрожащими руками потянулся к застежкам чужих брюк. Расстегнул, неуклюже, с трудом, сдернул до колен и осторожно прижался губами к головке члена. Поттер глухо вскрикнул и кончил, забрызгав спермой горящие щеки и спутавшиеся волосы стоящего на коленях Сириуса.
Демоны взметнулись в бешеной пляске, выворачивая Сириуса изнутри, заставляя того поднять голову и посмотреть на Джеймса снизу вверх. И решили за него все раз и навсегда. И с этого момента Сириус Блэк из рода Блэков потерял свою свободу. Демоны пали на колени и протянули свои дары Джеймсу Поттеру. Преданность, покорность и похоть. И Джеймс Поттер их принял. И решил и свою судьбу тоже.

***