Пятница, 29 Марта 2024, 04:30
Меню сайта
Поиск
Форма входа
Категории раздела
G [36]
Фики с рейтингом G
PG-13 [51]
Фики с рейтингом PG-13
R [70]
Фики с рейтингом R
NC-17 [88]
Фики с рейтингом NC-17
Дневник архива
Наши друзья


















Сейчас на сайте
Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Статистика

Фанфики

Главная » Файлы » Джеймс/Сириус » NC-17

Утраченное искусство хранить секреты
[ Скачать с сервера (113.5 Kb) ] 01 Февраля 2010, 16:27

Оригинальное название: The Lost Art of Keeping a Secret

Автор: woldy

Бета: nathaniel_hp

Перевод: Маграт

Бета: Лис

Пэйринг: Джеймс/Сириус, Джеймс/Сириус/Ремус, подразумевается Ремус/Сириус

Рейтинг: NC-17

Жанр: drama, pwp

Саммари: ведь любовь делает нас уязвимыми, правда? И если доверие разрушено – что ж, это риск, от которого никто не застрахован.

Предупреждения: ненормативная лексика, отсылки к приквелу Дж. К. Роулинг

Дисклеймер: не моё, выгоды не извлекаю

Оригинал: здесь

Разрешение на перевод получено

Название позаимствовано у песни группы «Queens of the Stone Age». Посмотреть можно здесь

 

1.

 

Признаюсь: если вечером Сириус надевает футболку с фениксом, мы занимаемся сексом. Но всё не так мерзко, как звучит.

 

Футболка – это не какой-то там тайный знак «трахни меня, Джеймс Поттер». Ну, вы же видели Сириуса в ней? Ткань так обтягивает грудь, что видно мускулы, рёбра и даже соски. Он в этой футболке чертовски сексуальный, а когда на нём ещё и кожаные штаны, и нас захлёстывает адреналин от того, как мы заставили легавых и Пожирателей побегать за нами, так что…

 

Думаю, вам понятно, что я имею в виду. Или назвать вещи своими именами?

 

Знаете, мы этого не планировали. Нельзя сказать, будто я внезапно решил изменить жене. Да, я знаю – Сириус тоже вроде как изменял, но это его дело, так ведь? Я – не полиция нравов, даже для друзей, и это здорово, потому что полиция нравов из меня была бы хреновая.

Так что Сириус надел эту футболку случайно, и, честно говоря, ничего бы и не произошло, если бы он не становился таким отвратным водилой, когда думает о сексе.

Конечно, Бродяга будет отрицать, но он и сам знает, что в такие моменты совершенно не может сосредоточиться. Мы взлетели, и тут до Сириуса дошло, что мой возбуждённый член прижимается к его заднице. Я подумал – кончится тем, что наши обугленные куски будут собирать по всему Хаунслоу.

Итак, Сириус приземлился в каком-то грязном переулке, обернулся ко мне и сказал:

– Ты чего об меня хером трёшься?

Нет, ну а что я должен был делать? Отрицать факт я не мог, отмазки больше не сработают, мы ведь уже не подростки. Да, на сиденье довольно тесно, мотоцикл рычит подо мной, возбуждение от погони и так далее, но кого я пытаюсь обмануть? Я бы не женился на Лили, если бы не думал, что смогу удержать коня на привязи. Вообще-то говоря.

И я ответил:

– А что, это для тебя проблема? – и Сириус, толкнув к стене, впечатался в меня: крепкие мышцы, небритый подбородок и запах пота. А потом расстегнул мне брюки, и я почувствовал, как его твёрдый член, обтянутый кожаными штанами, касается моего.

Это потрясающее ощущение – будто человеческая кожа, но прохладнее, более гладкая и лучше удерживает запах. После того вечера кожаные штаны Сириуса пахнут спермой, и чем сильнее они нагреваются, тем сильнее воняют сексом. До сих пор воняют, правда. И теперь, стоит мне увидеть Сириуса на мотоцикле, в футболке с фениксом, прилипшей к телу, и в этих заляпанных кожаных штанах, обтягивающих задницу, – у меня встаёт.

И не надо так на меня смотреть. Я ничего бы не сказал, если бы вы, чёрт возьми, не спросили.

2.

У неверности есть признаки: волосы на воротнике, новые запахи, подозрительные перемены в одежде; но я не высматриваю их специально. Называйте это наивностью, если хотите, но мой выбор – доверять Сириусу. И не потому, что он заслуживает доверия, а совсем наоборот. Давным-давно он предал меня, и едва не случилось непоправимое. Так что наши отношения основываются на уроке, который Сириус вынес из той истории. Если я начну выискивать доказательства его неверности, не покажется ли, будто я попрекаю его прошлым?

Первое, что известно об оборотнях – мы опасны. Второе – у нас обострены все чувства: мы можем выследить человека по запаху или по звуку его дыхания.

И то, и другое правда, но ни то, ни другое не так просто, как кажется.

Я могу учуять чьи-нибудь эмоции, или услышать, о чём шепчутся в соседней комнате, но не делаю этого. Это мой выбор. Помфри говорит, что человеческий мозг не предназначен для чувств волка: девяносто процентов мозга, ответственных за восприятие, приходится на долю зрения. Если я хочу услышать или почувствовать запах как волк, то просто закрываю глаза и сосредотачиваюсь. И тогда звуки и запахи появляются – нет, я их и раньше слышал, просто они становятся более отчётливыми.

Боюсь показаться многословным, но я считаю, что возможностями оборотня пользоваться не обязательно, и избегаю этого. Чувствовать чей-то страх или возбуждение – это вмешательство, нарушение частной жизни и доверия, как и легилеменция. Я не хочу совать нос в дела друзей, не говоря уже о людях, которые не подозревают, кто я такой, и не могут от этого защититься.

Да, я использую свои дополнительные чувства, когда выполняю задания Дамблдора, но всякий раз я чувствую себя грязным. Иногда мне кажется, что Альбус забывает: быть оборотнем – не дар, а болезнь.

Поэтому, несмотря на мою сущность, обмануть меня ничего не стоит. Я в достаточной мере человек, чтобы стать жертвой обмана и предательства. Ведь любовь делает нас уязвимыми, правда? И если доверие разрушено – что ж, это риск, от которого никто не застрахован. Я поставил на то, что Сириус меня не обманет. Если он меня предаст… тогда, надеюсь, со временем я смогу простить ему это.

3.

Через несколько недель нетрудно сделать вид, что всё по-прежнему, что Ремус не имеет ничего против, или просто не замечает. На самом деле, конечно, он и был против, и замечал – я это понимаю, когда вваливаюсь домой после дежурства с Джеймсом, и вижу, что Ремус швыряет в свой чемодан оставшиеся книги.

– Что ты делаешь?

Ремус оборачивается с каменным лицом.

– А ты, мать твою, как думаешь? – рявкает он и с силой захлопывает крышку чемодана.

Должно быть, звук привлекает внимание Джеймса, и тот входит в комнату. Он смотрит на меня, потом на Ремуса, потом снова на меня:

– Куда он?

– Спроси сам. Мне он объяснять не желает.

Джеймс хмурится.

– Что происходит, Ремус?

– Вот вы и скажите мне, что происходит. Или вы собирались и дальше врать мне и трахаться?

Он вытаскивает палочку и хватает чемодан:

– В жопу вас обоих.

– Да не вопрос, знаешь ли, – быстро говорю я. Вроде пошутил, но это не совсем шутка, потому что, мне кажется, мы все об этом думаем. – Дело в том, – продолжаю я, облизнув губы, – что на мотоцикле помещаются только двое, а на кровати – и трое. И даже ещё останется место для манёвров.

Джеймс оборачивается ко мне. Глаза его блестят, губы приоткрыты немного вульгарно, и я знаю, что он согласен. Джеймс вовсе не такой натурал, как утверждает.

– Ремус? – спрашиваю я.

– Не желаю принимать ни малейшего участия в ваших забавах, – резко говорит Ремус, крепко сжимая ручку чемодана. – Пропустите…

– Нет. – Джеймс делает шаг к Люпину, вторгаясь в его личное пространство. – Не уходи.

Оба тяжело дышат, Ремус свирепо таращится на Поттера, а Джеймс смотрит на него так напряжённо, что Люпин, кажется, сейчас задымится.

– Я не… – запинаясь, выдавливает Ремус, – я не могу видеть вас вместе. Вся эта драма и обман…

– Херня, – обрывает его Джеймс таким мягким тоном, какого я от него в жизни не слышал. – Ты просто не хочешь чувствовать себя лишним.

И сейчас Люпин может уйти или аппарировать, но не делает ни того, ни другого. А в следующую секунду Поттер целует его, с языком и зубами, и Ремус невнятно стонет и запускает пальцы Джеймсу в волосы.

Он никогда не прикасался так ко мне, целуя, будто на кончиках его пальцев потрескивает готовое сорваться проклятие.

– Твою ж мать, – выдыхает Джеймс, обнимая Люпина за шею и придвигаясь ближе. Когда Ремус прерывает поцелуй, чтобы перевести дыхание, я слышу, как Поттер бормочет: – Бля. Сириус, иди сюда.

Я с трудом осознаю свои движения, но вот прижимаюсь бёдрами к заднице Джеймса, а ладонью задеваю его пальцы на шее Ремуса.

Люпин прерывает поцелуй, напоследок кусая горло Поттера, и, когда он говорит «Ненавижу тебя», я не знаю, кому адресованы эти слова. Возможно, нам обоим.

– А вот и нет, – отвечает Джеймс и снова целует Ремуса – медленно и мягко, но Люпин прикусывает его нижнюю губу, и я слышу, как Сохатый с шипением втягивает воздух.

– Не надо со мной нежничать, я, чёрт возьми, не твоя жена, – Ремус толкает Поттера в грудь.

– Слушай, – говорит тот, отодвигаясь, – ты или поцелуй меня, или ударь, но определись, наконец.

Люпин колеблется, и несколько мгновений Джеймс выглядит так, будто ожидает взрыва. А потом Ремус шипит «Ублюдки!», хватает Поттера за рубашку и дёргает его к себе.

Их рты вновь соприкасаются, и Джеймс тянет меня за руку, привлекая, так что я касаюсь губами его щеки. А потом он поворачивает голову, и мы целуемся, а потом я, он и Ремус тонем в беспорядочном, жадном вихре сплетённых языков.

Поцелуй не прерывается и тогда, когда я чувствую, как пара рук задирает мою футболку, а ещё одна холодная рука гладит мне живот.

– Господи Иисусе. – Поттер стягивает с меня футболку, и я понимаю, что в первый раз после школы он видит меня настолько раздетым. Когда мы с ним развлекались, он видел куда меньше. Забавно, что свои чувства – смесь вожделения и восхищения – Джеймс выразил фразой, которую подцепил у жены.

Поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с презрительным прищуром Ремуса.

– Я никому дорожку не перешёл? – интересуется он.

– Нет. – Подавляю вспышку гнева, которую пытается спровоцировать Люпин.

Я знаю, что ему больно, но вот так пинать друг друга бессмысленно. Секс, может быть, тоже смысла не имеет, но будь я проклят, если у меня есть более подходящий план.

– Ну, сколько раз тебе говорить, – недовольно ворчит Поттер, и принимается расстёгивать рубашку Ремуса.

При виде его шрамов Джеймс секунду колеблется, а потом касается губами самых уродливых отметин, расстёгивая пуговицы и целуя грудь Люпина. Сняв с него рубашку, Джеймс опускается на колени, и я слышу, как звякает пряжка ремня.

– Можно? – спрашивает Поттер, проводя ладонью по ширинке Ремуса, а тот поднимает бровь и с иронией смотрит на меня.

– Не у меня спрашивай, – говорю я хрипло.

– Нет? А я думал, собаки охраняют свою территорию, – замечает Ремус.

– Блядь, да прекратите вы оба! – Джеймс резким движением расстегивает брюки Люпина и стягивает с него трусы. – Поцелуйтесь или помиритесь, или сделайте уже хоть что-нибудь. Разберитесь со всей этой фигнёй.

Ремус открывает было рот, но Поттер заставляет его замолчать, взяв в рот головку члена. Впервые за вечер ярость Люпина, кажется, утихает, и он выглядит почти умиротворённым. Глаза его закрыты, а голова запрокинута назад, открывая бледную шею.

– Мерлин, какой ты красивый, – шепчу я непроизвольно, и так естественно кажется прижаться к спине Ремуса и поцеловать его ключицу. Секунду он медлит, а потом кладёт голову мне на плечо, прислоняясь ко мне, в то время как Джеймс сосёт ему.

Поверх плеча Люпина я вижу, как Поттер стоит на коленях на ковре, а губы скользят вверх и вниз по члену Ремуса. Он так старательно делает минет – как я подозреваю, первый в жизни, – и выглядит вполне довольным собой. Говорю же – он вовсе не такой натурал, как утверждает.

Я касаюсь пальцами соска Люпина, и Ремус вздрагивает, выгибаясь навстречу трём ощущениям вместо одного. У него вырывается низкий, требовательный звук, и я сжимаю сосок сильнее, тычась лицом в чувствительную впадинку ниже уха.

Бёдра Люпина подаются вперёд, и Джеймс, задохнувшись, отстраняется.

– Подержи его пока, ладно? – просит он и возвращается к своему занятию: облизывает головку, щекочет языком расщелину, и Ремус стонет.

Я крепче обнимаю его, одной рукой придерживаю бёдра, а второй продолжаю играть с его соском, и, когда Поттер вбирает член глубже, я чувствую, что Люпин хочет податься ему навстречу. Ремус извивается в моих объятиях, и до меня доходит – я трусь членом о его зад, мои кожаные штаны скользят по ткани его джинсов. Люпин зажат между моими руками, моим членом и губами Поттера.

– Блядь, – произносит Ремус, его щёки горят, а глаза закрываются. – Я не могу. Джеймс…

– Думаю, он не будет против, – шепчу я, касаясь губами шеи Люпина, и тот снова издаёт отчаянный, жалобный стон.

Посасываю мочку его уха, целую шею, и поверх его плеча смотрю на Поттера. Это невероятно – присутствовать при таком, видеть, как Ремус подчиняется горячему желанию Джеймса сделать то, чего никогда не предлагал мне. Я мог бы возмутиться поведением Сохатого, если бы не знал, что он пытается таким способом извиниться, и если бы, сжимая распухшими губами член Люпина, Поттер не выглядел так восхитительно развратно.

– Мерлиновы яйца, – говорю. – Видели бы вы себя сейчас…

Ремус стонет, его мышцы напрягаются и я чувствую, как он дрожит, кончая Джеймсу в рот. Новичкам обычно везёт, но для первого минета удачи уже и так достаточно, и последние капли семени попадают на щёку Поттера.

Несколько мгновений никто не двигается, а потом Джеймс медленно поднимается. Люпин протягивает руку и большим пальцем стирает сперму с его лица, а потом подносит палец к моим губам. Я втягиваю палец, наслаждаясь вкусом Ремуса, и посасываю подушечку. Честно говоря, вот прямо сейчас я взял бы в рот всё, что бы мне ни предложили.

Поднимаю взгляд на Джеймса: он смотрит на нас широко открытыми тёмными глазами.

– И что теперь?.. – спрашивает он.

– В постель? – интересуюсь я.

– В постель, – приказывает Люпин, отодвигаясь от меня и выпрямляясь. – Возражения будут?

Джеймс краснеет.

– Ну, вообще-то… э… рано или поздно мне придётся пойти домой.

– «Рано или поздно» – понятие растяжимое.

– Сегодня, я имею в виду, – уточняет Поттер, и вид у него при этом дурацкий.

– Понимаю, – негромко говорит Ремус и склоняется к уху Джеймса, – но сначала мне хотелось бы немного с тобой поиграть.

Вдвоём они смиотрятся потрясающе, светлые волосы Люпина резко контрастируют с тёмной шевелюрой Поттера. Мы с Ремусом выглядим на колдографиях совершенно иначе, будто длинноволосый бомж совращает простого паренька. И с Джеймсом вместе мы выглядим примерно так же.

А сейчас в Люпине говорит хищник, его гнев превратился в желание и какой-то непристойный план. Джеймс, похоже, обеспокоен, и я понимаю, что в какой-то момент мы с ним потеряли контроль над ситуацией.

– На тебе слишком много одежды, – говорит Ремус Поттеру – единственному, на котором всё ещё остаётся рубашка.

– А ты,– оборачивается Люпин ко мне, – избавься от этих штанов.

Голос Ремуса не меняется, но в его взгляде есть что-то жёсткое – больше, чем просто намёк на угрозу. И до меня внезапно доходит, что носить штаны, от которых исходит запах секса – секса с кем-то другим, – полный идиотизм, если твой партнёр – оборотень. Оборотень, который улавливает запахи, незаметные для человека. Который на протяжении нескольких недель чуял, что от меня пахнет Джеймсом.

– Или что? – Я играю с огнём, и глаза Ремуса вспыхивают.

– Или я силой сниму их с тебя, Сириус, – почти рычит он. – То, чем мы тут занимаемся, ещё не означает прощения.

Может, я и люблю рисковать, но совсем не дурак. И знаю, когда придержать язык.

Снимаю штаны, бросаю их на пол и едва успеваю заметить движение волшебной палочки Люпина прежде, чем штаны распадаются на куски от его заклятия. Заклинание, способное уничтожить кожаные штаны, созданные для того, чтобы выдерживать воздействие высокой скорости и трения – это не шутки. Таково моё мнение.

– Полегчало?

– Немного, – говорит он. – И что ты собираешься делать?

– А ты чего хочешь?

Поттер, голый по пояс, нервно смотрит на нас обоих. Мне кажется – до него начинает доходить, во что он ввязался, однако признаков, что он собирается пойти на попятный, не видно.

– Я хочу трахнуть Джеймса, – отвечает Ремус, и я слышу длинный, прерывистый вдох Сохатого. – И посмотреть, как он трахнет тебя, – не сводя с меня взгляда, заканчивает Люпин.

Это моё наказание. Или, по крайней мере, часть его. Нет, я не против быть снизу, но действительно завидую Ремусу, у которого появился шанс трахнуть Джеймса. Завидую тому, что он будет первым и последним человеком, который сунет в Поттера пальцы и растянет его задницу, облегчая себе вход.

– Джеймс, – спрашиваю. – Ты как, нормально?

– Наверное, – он улыбается нам. Я не мог бы устоять против этой улыбки, даже если бы захотел: не раздумывая, тянусь к нему и крепко целую, целую так, будто мы собираемся заняться сексом. Когда мы отрываемся друг от друга, чтобы перевести дыхание, то оборачиваемся к Люпину, который, повелительно махнув рукой, исчезает в спальне.

Категория: NC-17 | Добавил: Макмара | Теги: Джеймс/Сириус, NC-17
Просмотров: 2955 | Загрузок: 205 | Рейтинг: 5.0/1 |