Есть в близости людей заветная черта,
Ее не перейти влюбленности и страсти, -
Пусть в жуткой тишине сливаются уста
И сердце рвется от любви на части.
И дружба здесь бессильна, и года
Высокого и огненного счастья,
Когда душа свободна и чужда
Медлительной истоме сладострастья.
Стремящиеся к ней безумны, а ее
Достигшие - поражены тоскою...
Теперь ты понял, отчего мое
Не бьется сердце под твоей рукою.
Анна Ахматова

После той ночи Поттер и Блэк шарахались от него, как от чумного. Люпин же как будто хотел извиниться, хотя… при чем тут он? Он был точно такой же жертвой обстоятельств. Пару раз гриффиндорец приближался к нему с явным намерением что-то сказать, но, подойдя ближе, останавливался в нерешительности. А он не мог заставить себя заговорить первым…
Люди по-разному реагируют на боль. Но Северус был не из тех, кто выплескивает ее наружу. Он просто замкнулся в себе и молчал. Потерянно бродил по коридорам Хогвартса, глядя себе под ноги…
Даже когда Малфой приехал его навестить, он не смог заставить себя улыбнуться. Конечно, Люциус заметил. Северус не сомневался, что ему уже известны все подробности инцидента - его друг всегда по праву гордился своей осведомленностью. Но он только спросил:
- Кто виноват, Сев?
Пронизывающий взгляд голубых глаз… Сильные руки властно притянули его к себе.
- Поттер, - вырвалось у юноши.
Поттер… проклятый Поттер. Это он украл у него Сириуса. Обрек на вечные муки… потому что не мог дать ему ничего, кроме жалкой дружбы.
Любовник молча кивнул.
Приговор был подписан.

Северус бесцельно бродил вокруг замка. Он не видел его с утра. Сириус как сквозь землю провалился. Петляя между холмами, он спустился к озеру, и тут… Его глазам предстала безумная картина. На берегу, у самой воды, лежал обнаженный мужчина и… женщина. Прищурившись, он попытался разглядеть их… Черт! Да это же Поттер с Эванс! Ого! Вот это поворот… А девчонка казалась такой тихоней. Видно, сумел ее улестить… В мозгу сверкнула мысль: Сириус. Что будет, если он узнает? Но тут его взгляд упал на соседний пригорок…
Твою мать… Блэк лежал на траве лицом вниз, обхватив руками голову. Сириус не шевелился, но его поза была такой напряженной, что было понятно - он не спит. Мерлин… Неужели он все видел?!
Нет, он ничего не забыл и не простил. Но сердце, глупое сердце разрывалось от любви и жалости. Как же ему, должно быть, сейчас больно… Уходя, он мог видеть, как гриффиндорец бьется головой о землю.

Северус смотрел во тьму, прижавшись лбом к запотевшему стеклу. Сегодня был их выпускной. Звон бокалов, веселые выкрики, тосты… Но ему было не до веселья.
Снэйп не мог смотреть на эту драму, что разворачивалась у него перед глазами. Ведь он был только зрителем. Он мог освистать актеров или аплодировать им стоя - ход пьесы это не меняло.
Весь вечер он наблюдал, как Блэк вливает в себя кубок за кубком. И если бы не антипохмельные заклятия МакГонагалл, следившей за ходом праздника, он бы уже давно валялся под столом. Впрочем, он, кажется, именно этого и добивался. Отключиться. Забыться. Не видеть.
Не видеть, как Джеймс танцует со своей невестой. Вот он склонился к Лили и их губы слились в поцелуе. Руки Джеймса спустились на талию девушки… ниже. Они отчаянно прижимались друг к другу, забыв о приличиях. Еще немного, и они поднимутся наверх, чтобы танцевать свой медленный танец - без света, музыки и платья. Тяжелый взгляд Блэка следовал за ними… на его губах играла мрачная усмешка. Чертов мазохист! У Снэйпа темнело в глазах от сознания своего бессилия, но все, что он мог, это сидеть тут, на другом конце зала и пытаться не думать о Сириусе. Глупо… но это напомнило ему ту шутку, которой в детстве научил его отец. Если человеку сказать: "не думай о синей обезьяне", то в ближайшие две минуты он ни о чем другом думать не сможет. То же было и с ним…

Нет, так нельзя! Ему надо развеяться. Рывком встав из-за стола, Северус пересек зал и направился к выходу. Спустился вниз, цепляясь рукой за перила - все-таки, он был уже изрядно навеселе. Выйдя на улицу, юноша вдохнул полной грудью… Ночная прохлада остудила его разгоряченный лоб. Только сейчас он понял, как душно было в зале.
Темные силуэты деревьев причудливо вырисовывались на светлом фоне неба. В воздухе стоял пьянящий аромат цветов. И Северус был возбужден, опьянен, одурманен - этой ночью, этим бесстыжим цветением. Ему казалось, что он набух, как почка на ветке, и вот-вот лопнет, брызнув липким соком.
Обойдя сад, он спустился к беседке под яблонями. Он уже думал войти туда, как вдруг заметил, что внутри кто-то есть… Наконец, глаза Снэйпа привыкли к темноте и он смог разглядеть человека напротив. Во рту мгновенно пересохло. Привалившись к деревянной балке, на него немигающим взглядом смотрел Сириус Блэк.

Северус переступил порог беседки. Его тянуло к Сириусу со страшной силой. Он еле сдерживал себя… Черт! Сейчас Блэк наверняка скажет какую-нибудь гадость, оттолкнет его…
- Снэйп, - его голос был низким и хриплым. - Ничего, если я спрошу тебя?
- Спрашивай, - ответил он машинально, расстегивая верхнюю пуговицу на вороте рубашки. Ему вдруг стало трудно дышать.
- Джеймс… - язык гриффиндорца явно заплетался. - Почему он… не хочет меня? Разве я хуже этой… - и он скривился, всем своим видом выражая отвращение.
- Он натурал. Ты же знаешь.
- Знаю, - согласился Блэк.
Невероятно. Они вот так спокойно разговаривали. Более того, они обсуждали сексуальные предпочтения Поттера. Мерлин! Наверное, ему это снится. Но тут Блэк сказал нечто такое, отчего у него вся кровь прилила к лицу.
- А ты? Т-ты хочешь меня, Снэйп?
Он молчал, не в силах вымолвить ни слова.
- Я никому не скажу, - Блэк подмигнул ему, пьяно ухмыляясь.
- Да, - вырвалось у юноши.
- А я знаю. Ты всегда так смотришь… как будто я - твой любимый яблочный пудинг, - Блэк глухо засмеялся, довольный своей шуткой.
Северус опешил. Он наблюдал за ним…
- Так ты хочешь? Тогда п-побудь Джеймсом. Вы чем-то похожи… - и Блэк продолжил, словно извиняясь, - он сейчас не может. Он трахает Лили, - и, помолчав, спросил, уже совершенно другим тоном: - Ты согласен, Джеймс?
Блэк предлагал ему притвориться, что он - Поттер. Мерлин… как же это было неправильно. Северус знал, что будет жалеть, но отказаться был не в силах.
- Да, Сириус.
Впервые он назвал его по имени.
Они долго молчали. А потом Северус услышал:
- Джеймс… Позволь мне поцеловать тебя.
Блэк умоляюще смотрел на него снизу вверх. В его глазах застыло обожание.
- Нет, Сириус.
Ведь так должен был отвечать этот долбанный гриффиндорский ублюдок?! А ведь он даже не прикоснулся к нему. Сириус Блэк спрашивал у него разрешения на поцелуй!
- Почему нет? Разве ты не можешь позволить себе разок расслабиться… со своим другом?
- У меня есть невеста, Сири.
Северус окончательно вошел в роль. Он уже мог импровизировать. Это было такое странное чувство… как будто все это происходит не с ним, и этот чудовищный спектакль - лишь плод его воображения.
- Она не узнает. Мы тут одни, Джейми. И это наша последняя ночь… - он стоял напротив, протягивая к нему руки.
Снэйп молчал. Ему нравилось, когда Блэк умоляет. Он хотел слышать это еще…
- Уступи мне. Я так хочу тебя, Джейми! Боже, что я говорю…
Сириус потерянно закрыл лицо руками. Он и в самом деле видел не его, а Поттера… И как только ему удается так обманывать себя? Ночью, конечно, все кошки серы, но… отличить его от Джеймса мог бы и слепой.
Северус сделал пару шагов и приблизился к нему вплотную. А затем отвел его руки…
- Поцелуй меня, Сириус, - голос предательски задрожал, когда он произнес его имя.
- О, Джейми…
Взяв его за подбородок, Блэк нежно коснулся его губ своими. От этого прикосновения Северуса пробила дрожь. Он тихо застонал. Как может чертов Поттер быть таким холодным? Разве можно устоять перед ним…
Опустив руки, он молчал, не зная, что делать дальше.
- Джеймс… можно мне поцеловать тебя еще раз? - произнес Блэк.
" Да! - кричал его разум. - Целуй меня, ласкай меня, я твой!" Но вслух он сказал:
- Да, Сири.
И тогда он поцеловал его по-настоящему. Притянув темноволосую голову к себе, Сириус приник к его рту и пил его - долго, словно умирающий от жажды… Северус почувствовал, что он дрожит все телом, пытаясь унять возбуждение. Ноги подкашивались, и он был вынужден облокотиться о балку, чтобы не упасть. Сердце колотилось, как сумасшедшее.
Эта извращенная игра захватила его целиком, и он сам не понимал, где правда, а где вымысел. Поттер ведь никогда не был с мужчиной. Он должен быть робким. Северус оторвался от сладких губ любимого и слегка качнулся назад. Он видел, что Сириуса это здорово заводит. Слышал его шумное дыхание. Интересно, как долго он сам сможет продержаться? А Блэк снова стал упрашивать:
- Джеймс… Позволь мне раздеть тебя… Я хочу видеть твое тело.
В его голосе сквозила такая страсть…
- Не надо, Сири.
- Ну я прошу тебя!
- Не надо…
Желание разгоралось в нем, как лесной пожар. Сириус должен взять его, даже если его губы говорят "нет". Как тогда, на берегу…
- Да, Джейми. Скажи "да".
- Нет!
Он делал это сознательно, чтобы распалить его еще сильнее… И Блэк не выдержал. Он притиснул юношу к стене беседки и, прижавшись к нему бедрами, начал торопливо расстегивать крючки на его мантии. Горячий шепот обжигал ухо:
- Да! Сегодня ты станешь моим, Джейми. Я так давно тебя хочу… Ты сводишь меня с ума...
Он рванул ворот его рубашки, и пуговицы посыпались на дощатый пол. Пальцы Северуса потянулись к вороту мантии Блэка, но он остановил его.
- Джейми, я сам. Я сейчас…
И вот он уже прижимался к нему голой грудью. Не сознавая, что он делает, Северус умоляюще потерся об него бедрами. Он чувствовал, что еще немного, и его штаны порвутся…
Из глотки Блэка вырвался протяжный стон. Его руки сражались с неподдающейся пряжкой ремня слизеринца… Но вот он, наконец, расстегнул ее, и брюки упали к ногам Северуса.
Блэк рывком развернул его спиной к себе… Северус, опираясь о скамейку, прогнулся в поясе. Он слышал, как звякнула тяжелая пряжка… шорох снимаемой одежды… И вот он почувствовал, как горячие бедра Сириуса прижались к нему сзади. Низкий голос Блэка сочился похотью:
- Какая же ты шлюха, Джейми… Ты ведь хочешь меня. Скажи, что хочешь…
И Северус, изнемогая от желания, прошептал:
- Возьми меня, Сириус.
Но Блэк не спешил. Он словно издевался. Широкая головка блэкова члена упиралась в его вход, руки нежно ласкали и сжимали ягодицы… И помимо его воли с губ сорвалось:
- Трахни меня, наконец!
Он больше не мог выносить эту пытку…
- Lubricio!
- О, да-аааа….
Сжав его бедра, Блэк резким движением вогнал в него свой член.
- А-ааах… Я. Люблю. Тебя. Джеймс. Люблю. Люблю, - выдыхал он с каждым толчком.
Северус громко стонал в такт этим движениям, насаживаясь на его ствол.
- Сильнее… о, вот так, еще… пожалуйста, Сириус!
Его голос срывался… он бесстыдно умолял Блэка. Он толкал бедрами ему навстречу, помогая проникнуть глубже. И Сириус жестко вколачивался в него, удар за ударом, обезумев от этих стонов и так долго сдерживаемого желания.
- Джейми… я сейчас… о-ооо…
Его рука сжала скользкий член Северуса. Мускулистые бедра напряглись, и фонтан горячей спермы хлынул внутрь, затопляя его.
- Ну давай же… Джеймс, - Блэк бешено задвигал рукой, и из глотки Северуса прорвался крик:
- Я люблю тебя!
Он резко дернулся, и его член выстрелил белой струей… так сильно он не кончал еще никогда. Казалось, он сейчас потеряет сознание…
Мускулы обмякли и расслабились, и если бы не руки Сириуса, подхватившие его, он бы сейчас упал. Блэк покрывал его спину и плечи благодарными поцелуями. В голове было так пусто… Что он только что выкрикнул? Снэйп не помнил.
Но тут он замер, поняв, что Блэк отодвинулся. Внутренне холодея, слизеринец негнущимися пальцами натянул на себя одежду. Развернувшись к нему лицом, он увидел: прислонясь спиной к стене беседки, Сириус стоял очень прямо, зажмурившись. На его лице застыла гримаса боли. Но вот он открыл глаза… Этот взгляд был вполне осмысленным, и он выражал… отвращение.
И Северус понял. Он сделал это снова … Блэк снова использовал его. Шагнув к нему, слизеринец опустил тяжелую руку на его плечо.
- Посмотри на меня, Блэк. Я не твой обожаемый Поттер. Меня зовут Северус Снейп, - его голос дрожал от гнева. - И запомни: придет тот день, когда ты пожалеешь о том, что родился на свет. Удача изменит тебе, а друзья - предадут, и ты будешь биться лбом о глухую стену непонимания…
Северус не знал, почему он это говорит. Словно кто-то подсказывал ему слова…
- А теперь уходи. Убирайся! Я не желаю тебя видеть!
Сгорбившись, Блэк подобрал с пола свою одежду и попятился к выходу. В его глазах было отчаяние.
- Хорошо, Снэйп. Я уйду, - прохрипел он, прижав руки к горлу, словно задыхаясь. И растаял в темноте. А Северус еще долго сидел в этой беседке, уткнув голову в колени, баюкая свою боль. Он был раздавлен.

Мальчик лежал на кушетке, раскинув руки, одурманенный сонным зельем. Его нагое тело смутно белело во тьме кабинета. Черные пряди свисали до пола.
Глубоко задумавшись, Северус Снэйп рассматривал свой перстень. Александрит, зеленый сок трав, редчайшая разновидность хризоберилла. Камень черных магов. При вечернем освещении он менял свой цвет.
Глаза Гарри - драгоценные камни в оправе темных ресниц… И если бы они поменяли цвет, то на глубоко-синий, - как колокольчики, поющие на ветру: си-ри-ус.

Северус держал в руках пачку старых фотографий. Медленно перебирая снимки, он целиком погрузился в воспоминания.
Вот юный Сириус. Здесь ему лет пятнадцать, - беззаботная улыбка, черные вихры лезут в глаза. Он балансировал на метле, держась за нее одной рукой. Вот еще одна - тут он что-то читает с серьезным видом, сидя в своей комнате среди разбросанных книг… А эта - любимая. Он смотрит прямо в глаза, дерзко и с вызовом… Сколько раз он разговаривал с ним, глядящим со снимка, целовал упрямые губы, и открытую шею… Говорил, как любит его. Вот сейчас складка между бровями разгладится, а взгляд потеплеет… Но нет. Никакого отклика.
Эти фотографии были подарком Люциуса на его двадцатилетие. Нарцисса расщедрилась и разрешила взять эти несколько снимков из семейного архива. Люциус... Ты всегда обладал сверхъестественной способностью читать в сердцах людей. За это тебя и ценил Господин. Кто бы еще мог сделать своему любовнику такой подарок? А для тебя это было в порядке вещей…
Вот еще одна, с оторванным уголком. Свадьба Поттеров. Ее он украл из ящика стола Дамблдора, когда тот ненадолго оставил его одного.
Джеймс, сияющий, в нарядном фраке. За его спиной стоит Блэк. Синий взгляд затуманен от возбуждения, на щеках румянец - он прижимается к Джеймсу сзади, не смея обнять его - ведь тогда его руки будут видны на снимке. Брюхатая Лили улыбается, как последняя дура. Черты ее лица расплылись от беременности, и она похожа на откормленную гусыню.
А это четверка Мародеров - была изъята при аресте имущества Поттеров. Ее он мог разглядывать часами. Удивительно, как его глаза еще не просверлили дырку там, где был изображен Сириус. Впрочем, Поттера он рассматривал почти так же часто. Чуть реже - Люпина; он и так видел его каждый день. А Питера он и вовсе избегал взглядом. Предатель… Кого любил Петтигрю? Джеймса? Сириуса? Он уже никогда не узнает… Поттеров ему было ничуть не жаль, но вот Сириус… Кто мог подумать, что его невольное пророчество сбудется? Такой судьбы он не пожелал бы и врагу.
Он и Люциус, торжественный снимок. Повернувшись вполоборота, они соприкасаются лбами. Северуса только что посвятили в Упивающиеся, и он страшно горд этим. Так странно видеть улыбку на своем лице…
А это он и его первый выпуск. После окончания Хогвартса Дамблдор предложил Снэйпу остаться, и он… согласился. Люциус одобрил его выбор - так он мог добывать сведения для их Господина. Но Северус обнаружил в этом и свой интерес… Преподавание давало власть над учениками. Он видел все их слабости, тайные симпатии. Он знал о них больше, чем они сами.
Общение со старшекурсниками возбуждало. Они еще не умели скрывать реакции своего тела на молодого преподавателя. И Снэйпу это льстило - их взгляды, вздохи, внезапный румянец… Он наслаждался всеми этими знаками внимания. А студенты благоговели перед ним, ловили каждый жест, каждое слово. О да, он умел заставить трепетать… Но ни один, даже самый смазливый юноша не мог заставить его сердце забиться быстрее. Пока не появился Гарри…
До того, как ему исполнилось четырнадцать, это был вылитый Джеймс. Господи, как же он его ненавидел. В глубине души он понимал, что мальчик ни в чем не виноват. Он и так с рождения был брошен в мир магглов, один… куда уж горше? Ему было с чем сравнивать - сын Люциуса, Драко, рос при живых родителях, в холе и неге… Но Северус ничего не мог с собой поделать. Как только он видел Поттера, внутри все начинало плавиться от ненависти. Губы Джеймса, глаза Джеймса, интонации Джеймса…
А потом вернулся Сириус. И это был уже совсем другой человек. Его волосы серебрились на висках. Синие глаза погасли, в них больше не было того задорного блеска. Такой худой - кожа да кости… Точь-в-точь как Смерть со старинных гравюр. Еще бы… Он словно вернулся с того света. Двенадцать долгих лет он провел без радости, без надежды. И теперь единственным, ради чего он жил, стал Гарри, сын Джеймса.
Сириус проводил с ним почти все свое время. И Гарри был счастлив, обретя, наконец, родную душу. Человека, который о нем заботился, любил его. Он тянулся ему навстречу, и Северус заметил, что Блэк вновь научился улыбаться.
Но эти улыбки снова предназначались не ему.
Проклиная себя за малодушие, он вступил в Орден, который основал этот старый маразматик. Ведь это позволяло ему видеть Блэка, путь и нечасто. При встречах слизеринец опускал глаза. Он просто не смог бы вынести его взгляда… Но Северус дорожил каждой минутой, проведенной рядом с Сириусом. Как будто знал, что ему отпущено уже не так уж много…
Снэйп был почти уверен, что Сириус возьмет на себя роль "наставника" Гарри. Мальчик был вылитый отец, и его бы все поняли… Но Блэк не сделал этого. Страсть к Джеймсу исковеркала всю его жизнь, и он не хотел повторять эту ошибку снова. Иного объяснения у него не находилось.
А потом случилось непоправимое. Его жизнь оборвалась… так нелепо. И Северус замкнулся в себе. Целый месяц он не подпускал к себе никого, даже Люпина. А потом Ремус пришел к нему сам, без приглашения. Робко постучался в дверь… он впустил оборотня. Они долго молчали, обнявшись. Каждый горевал о своем.
С тех пор минуло полгода… и с его глаз будто спала пелена. Он увидел Гарри другими глазами. В нем не было ничего от Джеймса. Это был Сириус - его словечки, жесты, и безрассудство, и дерзость… Он походил на крестного даже внешне. Его тело уже оформилось, и Северус видел перед собой мускулистый торс Блэка. И эти черные волосы ниже плеч…
А однажды Гарри надел те кожаные брюки. Он тогда чуть не грохнулся в обморок. Мальчик был настолько похож на Сириуса… просто невероятно похож. И еще - Снэйп с ужасом осознал, что находит его… очень сексуальным. Он все чаще ловил себя на том, что исподтишка рассматривает Поттера. И когда среди ученических работ он замечал его угловатый почерк, ладони внезапно потели.
Несколько месяцев назад он понял, что у них с Драко что-то есть. И Северусу… стало жаль мальчишку. Еще бы! Он чертовски хорошо знал эту семейку. Малфои скорее умрут, чем признают, что они что-то чувствуют к тебе. Люциус никогда не говорил ему о любви. И если бы он знал его хуже, он бы подумал, что их отношения ничего не значат для надменного слизеринца…
Все вышло так, как он и предполагал. Этот бесчувственный болван отверг его. А Гарри шептал его имя даже в бреду… Мальчик мой! Как бы я хотел утешить тебя… согреть тебя в объятиях… любить тебя.

Северус смотрел на него, не дыша. Пальцы вцепились в подлокотники кресла. Прикоснуться бы к этой смуглой коже… она, должно быть, такая нежная наощупь… Не выдержав искушения, Снэйп протянул руку и коснулся груди мальчика. Он знал, что сознание Гарри сейчас сковано сном. Но тело… оно ведь может реагировать. Кончиками пальцев Северус ласкал его соски… они напряглись и затвердели. Гарри издал легкий стон… О, Боже… Гарри.
У него уже так стояло… Но все, что он мог, это беспомощно, жарко и жадно гладить это юное тело. Гарри так отзывчив к прикосновениям… Он часто и прерывисто дышал, щеки и губы порозовели. Его член рывком поднялся и встал, упираясь мальчику в живот. Головка влажно блестела. И когда Северус слегка приласкал его, Гарри непроизвольно застонал и вскинул бедра. Руки обвились вокруг его шеи…. Еще немного, и он совсем потеряет контроль над собой…
Нет, это не должно случиться так. Вот если бы он пришел к нему сам … Но это были только мечты. Придя в сознание, Гарри тут же оттолкнет его. Ведь мальчик наивно полагает, что он не испытывает к нему ничего, кроме ненависти.
Внезапно темные ресницы затрепетали, и Гарри открыл глаза.

 Глава VII часть 1