Но он может рассказать только о визите Перси. А про него Гермиона знает и так.

Может быть, она знает даже больше Сириуса, значительно больше. Но Сириус не спрашивает ее ни о чем.

(«Ты веришь мне?»)

Он хочет верить.

Он не хочет знать.

Он не хочет думать.

Пока Гарри занимается рефлексивной фигней, его помощники продолжают его дело. Их личная жизнь тоже не застывает: Джинни готовится к свадьбе с Колином Криви. Изначально планировалось, что две свадьбы сыграют в один день: Джинни-Колин, Гарри-Джоан. Но Гарри даже не пытается поближе познакомиться со своей невестой: не ездит к ней в дом, не приглашает ее на ужин, словно его совсем не интересует девушка, которая должна стать его женой.

Сириус идет на торжественный ужин в Норе, а крестник ограничивается поздравлением по камину. Молли, Артур и близнецы на него дружно обижаются.

В Норе многое изменилось, Молли и Артур постарели и поседели, они выглядят старше волшебников своего возраста – младший сын их подкосил. После ужина, когда Молли с Джинни убираются на кухне, а утащенный туда же Колин делает вид, что им помогает (точнее, вписывается в роль примерного сына; миссис Уизли делает смотр его хозяйственным способностям), Артур и Сириус сидят у огня, и Сириус думает, что ведь, в сущности, Артур – его ровесник, а смотрится древним стариком в этом халате и с трубкой.

Он вздрагивает, как будто его поймали на нехорошем, когда трубка со стуком падает на пол; Артур всхлипывает, лезет за платком, сморкается, пытаясь скрыть лицо.

- Джинни, доченька, уйдет… Одни с Молли останемся.

- Они здесь жить не будут? – неловко спрашивает Сириус.

- Будут. Я так… Не обращай внимания. Расчувствовался.

И, глядя в огонь, он шепчет почти неслышно, но у Сириуса острые уши:

- Лучше бы Перси… Лучше бы Перси вместо Рона.

Что – лучше? Лучше бы он умер?

Сириус не хочет думать о смерти, он не хочет думать ни о чем плохом, ему хочется только жить – и немного счастья. Маленького кусочка счастья, вырванного у жизни.

Разве он этого не заслужил?

Но планета без жизни, земля, где никого нет, дорога, ведущая в никуда, снова приходят в его сны. Снова колышется желтая, давно высохшая трава с тем самым мертвенным шелестом, похожим на скрип крыльев тысяч насекомых. Снова пыль покрывает его ботинки, и под нависающим над его головой серым небом он идет к далекому горизонту, но за горизонтом будет то же самое.

Чахлая лесостепь, бесконечная, не заканчивающаяся. Мертвая трава, редкие деревья.

Чем он заслужил это?

Гарри молчит, похожий на глыбу льда, он словно ледяная статуя, которые в преддверии Рождества магглы установили по всему городу. На площади перед их домом стоит целая скульптурная группа. Ледяной Санта, ледяная упряжка оленей, ледяные ряженые. Царство льда, филиал Северного полюса.

Сириусу холодно. И с каждым днем ему становится все холоднее.

- До Рождества двенадцать днееей, - поют меховые эльфы, их чудесные голоски разливаются под крышей блэковского дома, преодолевая тишину, воцарившуюся здесь.

Гермиона извелась, пытаясь расшевелить Гарри, который забросил все дела и пальцем теперь не шевелит, но - напрасно.

Она жалуется Сириусу:

- Я не понимаю, что творится. Не понимаю, не понимаю… А вам он что-нибудь говорит?

Сириусу Гарри не говорит ничего. Иметь тело не значит иметь душу.

Сириус вздыхает.

- А раньше он был таким? – спрашивает он

- Ну, совсем таким никогда. Но он часто впадал в депрессию. Считал, что нужен людям только до тех пор, пока оправдывает их ожидания. Это его угнетало…

Гермиона подходит к разрисованному морозными узорами окну, выводит на стекле вензеля. Огонь в камине мягко потрескивает, и все было бы прекрасно и замечательно, если бы не беспокоящее всех состояние Гарри.

Гермиона говорит глубоким голосом:

- Помните… А, вы же маг. У магглов есть сказка о Снежной Королеве – там про то, как одному мальчику вонзили осколок в грудь, и сердце у него замерзло. Он жил во дворце у Королевы на Северном полюсе и складывал там изо льда слово «вечность». Но его сестра пошла его искать…

Сириус представляет себе маленькую девочку, пустившуюся в странствия через реки и леса, льды и чужие страны – ради того, чтобы найти своего брата.

- … Гарри сейчас как тот мальчик. Только ему нужно сложить слово «любовь». Так просто звучит, да? Я в детстве не любила сказки, читала только учебники. А сейчас думаю: как хорошо, что у меня были родители, которые читали мне на ночь сказки…

- А разве мы не любим его? – спросил Сириус. – Разве мы все не любим его?!

- Мы любим не так, - ответила Гермиона. - Нам всем от него что-то надо.

* * *

Нужно ли Сириусу что-нибудь от Гарри? Ага. Свет, сила и защита.

(«Ты знаешь, меня никто никогда не любил просто так»).

Выходит, он обманывал крестника. Он не сложит для Гарри слово «любовь».

Рем, иногда связывающийся с Англией по каминной сети, зовет к себе, в Египет, прельщает жарой, драконами и солнцем. Но Сириус не оставит крестника, он не может бросить его здесь одного, нужного всем лишь потому, что он – Гарри Поттер, вице-аврор Британии и будущий Министр. Только поэтому.

Только.

Поэтому.

С захлебывающейся яростью Гарри говорит (после полбутылки огневиски):

- Я же выполнил свою задачу. Убил им Волдеморта. Тот всю свою жизнь готовил меня к этой роли. Забавно, да? Если бы он не убил моих родителей, я бы, может быть, вырос другим. Если бы он не преследовал меня в школе - я бы вырос другим! Из меня сделали идеальный инструмент… А когда Волдеморта не стало, я стал им не нужен… Все мои знания, навыки, представления – никому это не нужно. Никому!

- Ну, что ты, - утешает его Сириус, - просто люди не любят перемен. Маги – консерваторы по своей природе. Они понимают, что как только ты придешь к власти, многое изменится, вот и цепляются за старое.

- Они же сами учили меня добру! – Гарри с силой опускает бутылку на стол. – Общественному добру! На благо всех! Значит, пока мне нужно было умереть на благо общества, добро существовало, а как только Волдеморт исчез – оно тоже исчезло?! Куда, крестный? Куда?

- Во все времена разное добро, - говорит Сириус. – В мирное время нельзя жить по законам военного.

- Ты тоже… Ты тоже считаешь, что я неправ?

Сириус молчит. Он рад бы что-то сказать, но он вспоминает Дамблдора и Нарциссу, гопников и Драко… и пауза с каждой секундой становится все выразительней.

Гарри молча встает из-за стола и уходит. И в тишине Сириус ясно слышит щелчок запираемого наверху замка.

Гермиона собирает экстреннее совещание: близнецы Уизли, Оливер, Мэтью Фоксетт, двое фениксовцев, занимающихся избирательной кампанией, и, конечно же, Сириус. Главный вопрос на повестке дня – выборы.

Намечается хорошая головомойка: Гермиона всерьез собирается прочистить Гарри мозги.

Гарри выходит к собранию и говорит:

- Я отказываюсь от баллотирования на пост Министра в этом году.

Последовавшие за этим выкрики, вопросы и ругань он пропускает мимо ушей.

- Я не стану баллотироваться, - повторяет он. – По крайней мере, пока. А потом… посмотрим. Не буду загадывать.

Истерики и уговоры не влияют на Гарри.

А Сириус облегченно вздыхает: ему это кажется справедливым и правильным. Очень правильным.

Он верит, что после Рождества, в новом году, что-нибудь да изменится. Он ждет перемен.

Их ждет Джордж, их ждет Гарри, их ждет Драко – 80% людей на Земле ждут лучшего в Рождество; 80% людей на планете верят и надеются.

* * *

- До Рождества осталось три дня-я-я, - поют меховые эльфы, когда Гарри, выходя из камина, задевает свисающий вниз шнур головой.

В его глазах горит такой недобрый огонь, что Сириус, довольствовавшийся светом свечей, оторопело произносит:

- Люмос!

Зажигаются шары, но и при их свете лицо Гарри по-прежнему внушает страх.

- Ублюдок, - цедит он. – Нет, только представь, а?

- Ты о чем?

Воображение Сириуса моментально составляет список неприятностей, которые могли случиться.

Перси Уизли? Он в курсе насчет снятия кандидатуры крестника с выборов. Не должно…

Маггловский империалист, на чьей дочери никак не может жениться Гарри? А что, вполне возможно. Свадьбу перенесли в очередной раз – на февраль, и терпение у папы на этот раз лопнуло…

- О Люциусе Малфое. Тварь!

Сириус вздрагивает. Он не проведывал племянника довольно давно: с момента начала отношений с Гарри.

Ему было… неудобно.

- А что с Люциусом Малфоем? – небрежно спрашивает Сириус.

Гарри захлебывается злобой. Из его рассказа Сириус с трудом понимает, что произошло.

Суть, в общем, в том, что Люциус припрятал в маггловском банке в Швейцарии деньги, о которых авроры ничего не знали, и теперь собирается спокойно поехать туда и снять их со счета. Срок вклада истек, и даже проценты за 5 лет поднабежали – Сириус не разбирается в банковских условиях.

И Гарри сам – своими руками – выправил Малфоям визы. Прочие лишенцы были не выездными…

- И что ты собираешься делать? – спрашивает Сириус, воспользовавшись паузой в речи крестника.

Очевидно, мстить – судя по тому, в каком он сейчас бешенстве.

- Как – что? Он думал, что просто так уйдет? И заживет себе в Швейцарии, как сыр в масле катаясь? Хрена с два! Арестуем его в тот момент, когда он снимет деньги со счета и будет считать, что удачно устроил свою задницу.

- Зачем? – говорит Сириус с тоской.

- Зачем? Они надо мной посмеялись, и ты спрашиваешь, зачем? Животики, наверное, сейчас надрывают. Едут по моим визам, на мои деньги, и считают меня идиотом. Ну, это мы еще посмотрим…

- А что это тебя так гребет? Ну, уедут они, ну, будут жить себе в Альпах. Ты так сильно хочешь разрушить жизнь Драко?

Гарри смотрит на крестного зло:

- Да какое мне дело до него? Я хочу вернуть эти деньги в Англию!

- Англия так нуждается в этих деньгах? – устало спрашивает Сириус. – Прекрасно же знаешь, с умом Министерство их не потратит. Скажи лучше прямо: «Я хочу отомстить Драко Малфою за то, что он меня бросил».

- Чушь! – кидает Гарри, краснея. – Что за бред ты несешь?! Мне плевать на Драко!

- Тогда оставь их в покое, - говорит Сириус. – Просто оставь их в покое!

- Не указывай мне, что мне делать! Они этого заслуживают. Это – их наказание! – кричит Гарри.

Он отступает на шаг, и Сириус тянется за ним:

- Гарри, постой! Гарри, послушай…

Крестник впрыгивает в камин.

И Сириусу кажется, что зеленый язык, слизнувший Гарри, на самом деле не огонь. Это - дыхание Ледяной девы.

* * *

Сириус набирает малфоевский номер. Идут гудки, но трубку никто не берет.

Тогда он аппарирует прямо в квартиру – плевать на то, что в маггловских домах это запрещено. С аврорами он будет разбираться позже.

Но квартира пуста, и вещей здесь нет. Осталась только мебель хозяйки – кресло, стол, стул, шкаф и кровать. В голове тупо бьется мысль: «Так вот почему Люциус ничего не покупал. Не рассчитывал оставаться здесь надолго».

Сириус сел на застеленную кровать – постельное белье они не забрали. Думали, наверное, что едут к легкой жизни в пятизвездочных отелях.

Где они? В Кале? В Париже?

Еще не покинули Англию?

В казенной квартире нельзя было даже взять себе что-нибудь на память. От них не осталось ничего.

Ни адреса, ни клочка бумажки, ни картины.

Часы в изголовье кровати Гарри показывали девять утра.

Кроваво-красное позднее зимнее солнце только-только взошло над горизонтом.

Сириус все бродил по комнате и думал, как доказать крестнику, что он сам превращает себя в ледяную статую, в существо без сердца, в Снежную Королеву.

Сириус то ходил, то останавливался…

«Два инвалида: я, которому в этой жизни не нашлось места, и он, воздвигающий барьеры собственноручно. Сам выковывающий свою броню из ненависти и одиночества».

Услышав шум подъезжающей к дому машины, он подошел к окну. Сквозь тюль он увидел вылезающего из автомобиля крестника. Хлопнула другая дверца…

Сияние зимнего солнца мягко легло на светлые волосы, словно признало в них родственника. Сириус почему-то схватился за грудь, боясь вдохнуть. Такси отъехало, оставив на площади перед домом двух юношей.

Темноволосый шагнул к блондину и остановился. Он привез того против его воли, шантажируя отцом… или?..

Гарри указал на дом, сказал что-то – Сириус наверху сквозь стекло не слышал. И тут Драко шагнул к крестнику, воздух в комнате словно завязался черемуховой горечью - Сириус никогда раньше не видел, как они целовались.

Секунды, отщелкиваемые часами, тянулись долгими мгновеньями, и в прозрачном морозном зимнем утре двое стояли, слившись друг с другом, а ледяные фигуры на площади блестели в солнечных лучах.

Сириус тихо вышел из комнаты Гарри и вошел в свою. Вовремя: когда он подошел к окну, там, перед домом уже никого не было.

Тусклые шары уныло спорили с дневным светом, безнадежно проигрывая. Как всегда.