Начало
* * *
В спальне темно и пусто. С кровати Гарри не доносится ни звука, и Рон даже сомневается, там ли он.
Впереди очередная бессонная ночь, но к этому, в отличие от многого другого, Рон готов. Он заново переосмысливает смерть Сириуса и ему становиться жутко от тех чувств, которые, он уверен, испытывает Гарри. Он пытается представить, что бы ощущал сам и на него накатывает безумный страх, стоит только подумать о том, что кто-то из его семьи… "Нет" - думает Рон с отчаянием и тут же понимает, что произнес, почти крикнул, это вслух.
- Что случилось? - спрашивает Гарри, медленно садясь на кровати. Рон поражается его голосу: приглушенному, хриплому и как будто… простуженному. И тут же догадывается, отчего он такой.
- Приснилось что-то, - врет Рон на ходу и поспешно добавляет: - Гарри, я хотел сказать… Пожалуйста, прости, что я влез. Я больше не буду тебя спрашивать, обещаю. Но, если ты захочешь рассказать, всегда готов выслушать.
- Спасибо, - проходит несколько долгих секунд, пока Гарри не заговаривает вновь, и Рон понимает, что тот не может справиться с голосом, - ты тоже меня прости.
Рон готов броситься Гарри на шею. Груз, так долго на него давивший, вдруг превращается в ничто благодаря всего лишь нескольким Гарриным словам. Но сейчас его больше волнует, что он сам получил утешение, а тот так и остался в своем кошмаре.
- Ты самый лучший друг на свете, - он порывисто поднимается, подходит к кровати Гарри и, чуть помедлив, забирается на нее с ногами. - Я так скучаю по тебе, не представляешь! По нашим разговорам и приколам… даже по школе, ведь там мы всегда вместе…
Гарри лежит лицом к стене и не поворачивается, но Рон хорошо различает его силуэт и теперь точно уверен, что тот плачет. Набравшись смелости, он легонько прикасается к его руке успокаивающим жестом, гладит по плечу - едва касаясь, боясь вызвать гнев или, наоборот, расстроить своей жалостью. А больше всего на свете ему хочется его обнять.
- У тебя руки холодные, - тихо произносит Гарри спустя какое-то время, - ложись-ка под одеяло.
Рон не двигается с места, пытаясь сообразить, не ослышался ли он и так ли понял. Затем, наплевав на собственную неуверенность, порывисто откидывает одеяло и забирается под него, одновременно обнимая Гарри именно так, как ему хотелось. Рука обвивается вокруг талии и осторожно прижимается к животу. Вот, теперь хорошо.
Некоторое время они лежат, не шевелясь и не разговаривая. Рон чувствует, что Гарри потихоньку успокаивается, но он не может сказать то же самое о себе. От волос и кожи Гарри пахнет чем-то сладким и от этого почему-то кружится голова. Правда, его беспокоят и некоторые другие вещи: то, как Гарри кладет свою руку поверх, как прижимается спиной к его груди, как дышит, в конце концов - все это лишает Рона собственного дыхания. Он немного отодвигается, увеличивая расстояние между ними, но Гарри тут же притягивает его обратно.
- Сириус обнимал меня так, - шепчет он, и Рон понимает, что готов на все, лишь бы продлить для него эту странную иллюзию.
Внезапно, поддавшись порыву, он чуть наклоняется вперед и касается губами затылка Гарри. Тот неестественно напрягается, но, в то же время, Рон с изумлением отмечает, что его руку стискивают сильнее. Он целует его еще раз, и еще, и еще, и понимает, что уже не может остановиться. Его переполняют сочувствие и нежность, а еще он удивлен невероятной хрупкостью и беззащитностью Гарри. Кажется, сомкни он объятья чуть сильнее - тот сломается пополам с оглушительным хрустом, и этот звук заполнит весь мир.
Однако все эти ощущения - ничто по сравнению с главным: невероятным, сводящим с ума возбуждением, которое Рон лихорадочно пытается скрыть, отодвигаясь от Гарри той частью тела, которая могла бы его выдать. Стыд и остатки разума диктуют ему немедленно спасаться бегством в свою постель, но все чувства, особенно тактильные, требуют обратного. И Рон мечется, как в горячке - неспособный отказаться и бессильный принять.
- Я, пожалуй, пойду, - сдавленно выдыхает он, наконец. - Тебе нужно выспаться, отдохнуть.
- Точно. Нам завтра еще кучу петиций переписывать. - Рон чувствует, как неохотно выпускает Гарри его руку. - Спокойной ночи.
- Тебе тоже, Гарри.
Он бредет к своей кровати, понимая, что в таком состоянии, ни о каком "выспаться" и речи быть не может. Во всяком случае, пока он не получит разрядку. Поэтому Рон не ложится, а выскальзывает из комнаты и идет в ванную. Он очень торопится, не в силах сопротивляться возбуждению. Одной рукой запирая дверь, другой стягивает с себя пижамные штаны, прижимается к стене и закрывает глаза. Зрительные образы хаотичны и бессмысленны, но в какой-то момент Рону удается зацепиться за один из них. Глаза в шоке распахиваются, но удовольствие слишком сильно, он уже не может остановиться и кончает, выгибаясь навстречу собственной руке.
* * *
Рядом вновь поскрипывает перо - Гарри сосредоточено пишет, иногда прерываясь, чтобы промокнуть его. На его пальцах пятна от чернил - Рон заворожено изучает их, но, взяв, наконец, себя в руки, отводит глаза, чтобы написать хоть несколько предложений в своем свитке. Его мысли далеко, впрочем, как частенько в последнее время.
Он думает о том, что стоит ему примириться с одним злом, как тут же на него обрушивается другое - еще невыносимее. Сначала он застает своего лучшего друга за весьма интимным занятием и очень переживает по этому поводу. Но эти муки - ничто по сравнению с ошеломляющим известием о Гарри и Сириусе, с которым Рону не удалось смириться до сих пор. Но и это отошло на второй план после невероятных вчерашних объятий и, Рон предательски краснеет, последующей сцены в ванной, когда он кончил, стоило ему вспомнить о том, как Гарри делал то же самое.
- Мы сегодня опять играем в гляделки? - тот говорит почти весело. Почти.
- У тебя руки чернилами испачканы, - произносит Рон первое, что приходит в голову.
- Тоже мне новости, - фыркает Гарри, - выкладывай: что теперь?
Вспоминая события накануне, вызванные, как уверен Рон, его расспросами, он сжимает зубы и поспешно мотает головой. Он хочет сдержать обещание не лезть не в свое дело и больше не намерен доводить Гарри до слез. И, уж конечно, он не собирается вновь забираться к нему в постель, исходя сочувствием, переходящим в…
- Ты можешь не отвечать, Гарри, если не хочешь. Но… вы с Сириусом… как далеко у вас зашло?
- Не дает покоя, да? - пристальный взгляд Гарри заставляет Рона опустить глаза. - Что ж, раз это так интересно…
- А ты сам не считаешь, что я должен быть в курсе? - в голосе Рона явственно слышна обида.
- Не уверен. Может быть. Расскажу вечером. Если, конечно, ты готов узнать, - горькая усмешка, - а сейчас давай закончим с этими бумагами.
* * *
Вечер наступает слишком быстро, и Рон не успевает понять: хочет он узнать или нет, и что вообще подразумевал Гарри под этим "узнать".
Он напряженно следит за тем, как тот исчезает в ванной и как возвращается в спальню, уже переодевшись в пижаму, вернее, тут у Рона перехватывает дыхание, только в пижамные штаны.
- Полежишь со мной немножко? - спрашивает Гарри, забираясь под одеяло.
- Конечно, - Рон прилагает все усилия, чтобы голос звучал непринужденно. Когда он опускается рядом с Гарри, его сердце пульсирует во всех частях тела: в ногах, руках, животе, горле. Он только надеется, что его состояние не слишком заметно.
- Обними меня как вчера, ладно? - Гарри вновь поворачивается к нему спиной, и они тесно прижимаются друг к другу.
Рон обхватывает его тем же самым жестом, и это то немногое, что повторяет вечер накануне. Теперь он чувствует себя иначе, ибо знает, что его ждет. Он вдруг осознает, что готов. И самое сильное чувство сегодня - нежность, а не сочувствие. Не то, что бы Гарри больше не нуждается в утешении, просто Рон почему-то знает - сейчас этого не требуется.
Странно в этом признаваться, но это самые приятные минуты в его жизни. Разве может быть что-то лучше, чем лежать, обнимая Гарри? Большим пальцем Рон выводит на его животе какую-то замысловатую фигуру, повторяя ее раз за разом. Монотонное действие погружает в сон их обоих и, в первый раз за лето, Рон засыпает без единой тревожной мысли в голове. Последнее, что приходит на ум - кое-кто обещал рассказать о своих отношениях с Сириусом. Он даже собирается напомнить, но в этот момент Гарри шепчет: "Спокойной ночи", переплетает свои пальцы с его и Рон забывает, что хотел чего-то, кроме этого.
* * *
Следующие дни проходят как в тумане. Дом полон людей - несколько заседаний Ордена подряд в связи с участившимися нападениями Упивающихся. Их новая обязанность - впускать и выпускать бесконечных посетителей. Если они не заняты этим, то привычно что-то переписывают. Рон уже давно перестал вникать что именно.
Он живет от ночи до ночи, когда можно будет остаться наедине с Гарри. И, дождавшись приглашения, заключить того в свои объятья. Наслаждаться теплом его тела, слушать стук его сердца, тайком вдыхать его запах и сходить от этого с ума. Таять от всепоглощающей нежности, грозящей вырваться наружу и затопить с головой. Рон больше не изводит себя вопросом, как такое может быть - теперь это неважно.
Они вновь лежат в своей излюбленной позе. Очень тихо и Рону кажется, что Гарри уже уснул. Поэтому он осторожно его целует, сегодня позволяя себе чуть больше - коснуться губами кожи у основания шеи, где сильней всего выступает позвонок. Тот дергается, как от удара, и Рон понимает, что совершил непростительную оплошность. Шумно вздыхает, приготовившись слушать отповедь. Но ничего такого не происходит, Гарри только слегка поворачивает к нему голову и что-то сонно мычит.
Рону теперь видно его лицо и он беззастенчиво рассматривает мельчайшие черты, не боясь быть застигнутым врасплох. Ему кажется, что это еще интимней, чем та вещь, за которой он застал его несколько дней тому назад. С тех пор прошла целая вечность, - думает он и, при воспоминании о том моменте, его тело непроизвольно напрягается, только на сей раз Рон не стремится отодвинуться, а наоборот - вжимается в Гарри еще сильнее. Он говорит себе, что ждать дольше нет смысла - либо это произойдет, либо нет.
Рон проводит рукой от живота Гарри к его груди, затем медленно и осторожно опускает ее вниз, давая тому миллион возможностей остановить происходящее. Но не встречает никакого сопротивления. Он и сам не верит, что способен сделать это, но все-таки делает. Рука тянет вниз резинку пижамных штанов Гарри, и Рон охает, понимая, что тот возбужден ничуть не меньше, чем он сам. Слыша неровное дыхание и бешеный стук его сердца, не в силах сдерживать эмоции, он целует его плечо, затем шею и, наконец, губы замирают на виске.
Рука касается члена Гарри, но не двигается - Рон ждет какой-нибудь реакции, знака, чтобы быть уверенным, что и правда можно. И, когда Гарри едва слышно произносит его имя, он больше не медлит. Обхватывает пальцами член и несколько раз проводит вверх-вниз. Гарри выгибается с протяжным стоном, его губы оказываются совсем близко от губ Рона и тот, не отдавая себе отчета, мягко к ним прикасается. Гарри целует его в ответ, нежно проводя своими губами по его и от этого у Рона заходится сердце. Он хочет стонать, но сдерживается изо всех сил, позволяя себе лишь теснее прижаться к ягодицам Гарри. Тот воспринимает это как некую просьбу, разворачивается к нему и прикасается с ответной лаской.
Рон совершенно теряет самообладание - не только от руки Гарри, трогающей его там, а еще и оттого, что теперь может смотреть в его глаза и, впервые за долгое время, видеть в них эмоции. Он снова тянется к его рту, на этот раз осмеливаясь ласкать языком, и тот вновь отвечает, позволяя проникать так глубоко, как Рону хочется. Удовольствие накрывает с головой, он больше ни о чем не думает и уже не сдерживается. Запускает свободную руку в волосы Гарри и прижимает его голову к подушке, раз за разом набрасываясь на его рот и самозабвенно толкаясь в его ладонь.
Ему хочется сделать что-то еще, как можно больше всего, но Гарри пресекает все попытки, нежно удерживая его за шею и настойчиво сжимая его член. Рон никогда бы не посмел вообразить, что тот способен проделывать все эти вещи и что его пальцы, горячие и умелые, могут дарить такое неземное наслаждение…
Гарри кончает первым, и теперь оргазм Рона - дело нескольких секунд. Он тихо стонет, но этот звук ни в коей мере не передает невероятных ощущений, которые он только что пережил.
* * *
Рон лежит, уткнувшись Гарри в шею, и чувствует, как тот гладит его по голове. Их ноги переплетены, и Рону немного неудобно, но он ни за что на свете не согласится отодвинуться хоть на миллиметр. Его уже начинает клонить в сон, когда Гарри неожиданно произносит:
- Вот, примерно так это и происходило…
- Происходило ЧТО? - переспрашивает Рон в недоумении.
- Ну... у нас Сириусом. Ты ведь хотел знать.
Рон поднимает голову и внимательно смотрит Гарри в глаза, пытаясь понять, не шутка ли это. Но тот абсолютно серьезен и Рон чувствует немыслимое разочарование. Он утешает себя тем, что столь несвойственная его другу жестокость должна быть чем-то оправдана. И объяснение лежит, скорей всего, в неспособности Гарри принять новое положение дел. Рон бы его очень хорошо понял в этом случае - ему и самому потребуется время, чтобы привыкнуть. Поэтому, наскоро переборов свою обиду, он тянется к губам Гарри и легонько целует:
- А, ладно. И это все, чем вы занимались?
- Вообще-то нет, - глаза Гарри широко распахнуты от удивления - он явно ожидал другой реакции, - было еще кое-что… - Рон тихо смеется, и Гарри поспешно добавляет: - Но этого тебе точно не захочется знать.
- Я хочу знать все, Гарри. Все, понимаешь?
Он снова опускает голову на его плечо и обнимает за талию собственническим жестом. Ему и в голову не приходит жалеть о чем-то, и он почти уверен, что со временем сумеет научить Гарри чувствовать то же самое.
- конец -
|