Пятница, 29 Марта 2024, 13:57
Меню сайта
Поиск
Форма входа
Категории раздела
G [30]
Фики с рейтингом G
PG-13 [48]
Фики с рейтингом PG-13
R [104]
Фики с рейтингом R
NC-17 [94]
Фики с рейтингом NC-17
Дневник архива
Наши друзья


















Сейчас на сайте
Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Статистика

Фанфики

Главная » Файлы » Гарри/Сириус » NC-17

Время Сурта. Глава 06.1
[ ] 01 Февраля 2010, 21:30

Глава 5

Глава 6


…Пить – глупо, буйствовать – нецелесообразно, вспоминать – больно, забыть… невозможно. Шеклболт словно завис в пустоте между «до» и «после». В Аврорате он по-прежнему собран, деловит и спокоен: последнее дело – тащить на работу личные проблемы. Но как только Кингсли оказывается дома – отчаяние наваливается и поглощает его целиком.

Странно, но даже после смерти Фабиана он не чувствовал себя настолько опустошённым. Всё банально до дрожи – его оставили… нет, вышвырнули, будто надоевший зачарованный дилдо из похабной лавчонки в Лютном. Это омерзительно и смешно, но так и есть. И именно ощущение «использованности» заставляет Шеклболта по ночам скрипеть зубами и крутиться на простынях, изнемогая от бессонницы. Простыни пахнут свежестью и скрипят от крахмала – никакого сравнения с серой, пропахшей табаком ветошью, застилавшей постель Блэка, но Кингсли слишком хорошо помнит, как засыпал на этой ветоши блаженным сном, прижимая к себе худое горячее тело.

Боль в скуле давно прошла – боль в сердце не слабеет. Шеклболт говорит Моуди, что работа не позволяет ему посещать заседания Ордена – он не может заставить себя появиться на Гриммаулд-плейс. Это не трусость, не боязнь сорваться и наговорить чего не следует – это совершенно физическая невозможность видеть Блэка, смотреть ему в лицо после всего, что случилось. И всё-таки по утрам на работе Кингсли каждый раз надеется, что Аластор зайдёт к нему в отсек и скажет что-нибудь вроде «Сириус спрашивал, почему тебя нет» или «Блэк просил тебя зайти на неделе»… Увы, любовник – теперь уже бывший – даже не пытается связаться с ним. Конечно, Шеклболт понимает, что иначе и быть не могло, но от понимания легче не становится. Аврор против воли вспоминает случившееся на кухне, окровавленное лицо, лихорадочный блеск глаз, неловкие движения Сириуса, когда он поднимался с каменных плит пола… Он ненавидит себя за срыв, за то, что едва ли не впервые в жизни у него возникло желание намеренно причинить боль. Но Блэк не единственный, кто занимает мысли - Кингсли думает и о младшем Поттере. Шеклболт ни на минуту не верит в то, что Сириус способен причинить мальчику какой-то вред, однако застывшая физиономия оборотня так и стоит перед глазами, словно маггловская фотография. Кингсли невольно обдумывает, каким образом можно воспрепятствовать летнему приезду Поттера в дом Блэка, и презирает себя – потому что прекрасно понимает: на самом деле он беспокоится отнюдь не о безопасности юнца.

Ревновать к мальчишке-подростку нелепо, но ревновать к мёртвому – нелепо вдвойне. И тем не менее, стоит Шеклболту лишь вспомнить, как Гарри прижимался щекой к груди Сириуса, внутри у аврора всё переворачивается. А при мысли о Джеймсе он просто задыхается от ненависти. Кингсли распаляет себя придуманными картинами, в которых Поттер нагло ухмыляется, расстёгивая брюки, а Блэк – семнадцатилетний, ослепительно красивый Блэк – откидывается перед ним на спину и подхватывает ноги под коленями, Кингсли слышит хриплый шёпот «выеби меня…», и ему хочется заорать от ярости. Но самое ужасное в том, что на лице воображаемого Джеймса сияют хорошо знакомые зелёные глаза. Кажется, он тоже не может разделить старшего и младшего Поттеров… и от этого становится совсем тошно.

Проклятое «Это – не твоё, Кинг» назойливо звенит у него в голове – тоненько, будто плохо наложенные Охранные чары. Шеклболт всегда гордился своей проницательностью, умение читать в чужой душе редко его подводило, и сейчас осознание того, что все эти три месяца Сириус – истинный, казалось бы, гриффиндорец, порывистый и искренний, – оставался для него тайной за семью печатями… это осознание почти оскорбительно. А самое главное – Кингсли прекрасно понимает: борьба бессмысленна, и проиграна им с самого начала. Он ревнует не столько к близости физической, сколько к тем эмоциям, которые Блэк испытывал к своему возлюбленному… и которые частично перенёс на его сына. Ведь годы в одиночной камере наглухо запечатали в сознании Сириуса до крайности идеализированный образ Джеймса – друга, почти брата, и любовника – почти супруга. Героя, погибшего, защищая своих. И этому идеалу суждено навеки остаться недосягаемым – ибо Джеймс Поттер уже пятнадцать лет лежит под шестью футами кладбищенской земли.

Две недели Кингсли пытается забыться. Он работает на износ, изматывает себя бесконечными занятиями в «тренажёрке», мечется по всей Британии, проверяя сообщения с мест: за информацию о сбежавших Министерство назначило награду в тысячу галеонов, и возбуждённые возможностью заполучить такую крупную сумму обыватели готовы увидеть Беллу Лестрейндж даже в собственной соседке. Когда Шеклболт возвращается из очередного рейда, его вызывает к себе Главный.


…В кабинете Руфуса тихо, колышется под стёклами защитных экранов серебристое марево в опечатанных думосборах, по огромному сейфу в углу периодически пробегают зеленоватые сполохи – самообновляются Охранные чары. Пожелтевшие от табака пальцы Главного механически постукивают по столу. Едва Кингсли усаживается напротив, Скримджер наклоняет крупную голову и без обиняков сообщает:

- Грядёт большая задница, Кинг.

Сходное ощущение преследует Шеклболта уже давно, поэтому он лишь безмолвно кивает, соглашаясь. Жёлтые львиные глаза смотрят на него в упор.

- Ты ведь это и сам понимаешь, верно?

- Сэр, если вы об азкабанском инциденте – то да, - отвечает Кингсли. - Я с самого начала говорил, что провернуть это без помощи извне невозможно, а… Блэк, на которого Министр пытается повесить всех собак, на эту роль всё-таки не подходит. Я помню его досье – он был очень талантлив, но и только. Сэр, здесь явно видно: в деле участвовал могущественный маг. Очень могущественный. – Шеклболт вспоминает экстренную февральскую планёрку, глянцевые страницы «Придиры», отчёркнутые красным маркером строчки и добавляет:

- Учитывая то, о чём говорил Поттер в своём интервью и то, что за два месяца сбежавшие никак не проявили себя… Короче – мне в голову лезут очень нехорошие мысли.

- Всё так, - тяжело произносит Скримджер. - Конечно, мы могли бы хорошенько потрясти тех, кто в своё время был замечен в связях с этими мерзавцами – того же Малфоя, к примеру. Не сомневаюсь, что ублюдка можно… разговорить. Но, отправь я ему сову с повесткой, он моментально кинется к Фаджу, и дальнейший ход событий легко предугадать. Что скажешь, Кинг?

Шеклболт задумчиво хмурится.

- Я бы направил людей на охрану Хогвартса. Если Волдеморт действительно возродился, и Поттер связан с этим так, как утверждал в интервью – Тот-Кого-Нельзя-Называть попытается проникнуть в школу.

- Там теперь ставленница Министра, - отмахивается Скримджер. - Её невозможно ни в чём убедить, а я не могу сейчас конфликтовать с Фаджем.

- А если послать туда кого-то под прикрытием? Использовать Оборотку, например?

- Исключено. После истории с Краучем там используют магические детекторы. Но дело сейчас даже не в Хоге – ты забываешь ещё кое о чём. Магглы. Вернее, их руководство.

- Что вы имеете в виду, сэр?

- Их премьер-министру требуется сопровождение. Во время первой войны дама, которая тогда занимала пост, круглосуточно находилась под охраной наших людей, и это при том, что она прекрасно знала, с чем может столкнуться. Её преемник… учитывая, как в своё время он попытался выбросить в окно пришедшего с визитом Фаджа, этот недоумок нуждается в защите значительно больше.

Кингсли понимает сразу.

– Сэр, вы предлагаете заняться этим мне? Но не забывайте – я не особо силён в маггловских реалиях. Возможно, кандидатура Долиша подойдёт больше – он, по крайней мере, вырос среди них.

- Я не хочу, чтобы этим занимался кто-то кроме тебя, Кингсли. На данный момент у тебя самая высокая квалификация в отделе. А насчёт реалий не беспокойся – сниму тебя с работы на месяцок, пройдёшь курс обучения у наших маггловедов. В шотландском отделении есть отличные спецы, мигом натаскают.

Подумав, Шеклболт кивает.

- Когда приступать?

- Даю три дня, чтобы подчистить хвосты. Дела передашь, кому захочешь. Я рассчитываю на тебя, Кингсли.

* * *


Несколько недель Шеклболт торчит в центре переподготовки, обучаясь вести маггловскую документацию, пользоваться их техникой и оружием, укрепляя навыки невербальной магии, совершенствуя беспалочковые заклинания. Курс крайне интенсивный и насыщенный – от функций Её Величества Почтеннейшего Тайного Совета и топографии резиденции на Даунинг-стрит, 10, до подробного анализа маггловских видов спорта и умения пользоваться микроволновкой – почти такой же, как та, что заинтересовала его когда-то на кухне Дурслей. Потом его на некоторое время отвозят в Лондон – для закрепления полученных знаний. К своим обычным обязанностям Кингсли возвращается только в конце мая, и в первый же день засиживается на работе допоздна – у него накопилась куча бумаг. Он шутками отвечает на вопросы коллег, заинтересованных его отсутствием, а в подробности посвящает только Моуди и Джонс – Шеклболт не хочет перегружать Нимфадору лишней информацией.

...Артефакт, который используют фениксовцы для экстренной связи, срабатывает неожиданно – скоро ночь, но Кингсли ещё в Аврорате, он как раз заканчивает проверять дела, которые передавал коллегам. Торопливо опечатав сейф, Шеклболт проходит по пустынному залу и спускается в атриум. Десять минут спустя он уже снимает чары с входной двери дома на Гриммаулд-плейс. Кингсли идёт по коридору, чувствуя, что к подошвам ботинок словно прилипли тяжеленные комья земли. Как давно он здесь не был… Ступени лестницы скользят под каблуками, каждый шаг отдаётся в голове болью. Кингсли заглядывает в кухню, но там пусто. Странно. Аврор был уверен, что Орден уже давно собрался в полном составе. Внезапно Шеклболт ощущает что-то похожее на озноб – он совсем не трус, но то, что они с Сириусом сейчас, скорее всего, окажутся один на один, заставляет его задохнуться и замереть на месте, вцепившись в перила. Взяв себя в руки, Кингсли возвращается в коридор и каким-то шестым чувством угадывает – Блэка надо искать в гостиной, той самой, где зимой он увидел его с Гарри… Он идёт туда. Портреты смотрят ему вслед с усталым равнодушием, из-под пыльной ткани, скрывающей изображение миссис Блэк, доносится чуть слышное монотонное бормотание. Шеклболта вдруг охватывает предчувствие непонятной беды. Поглощённый им, он быстро входит в гостиную и замирает снова, не в силах произнести ни звука: из полумрака, вечно царящего в комнатах этого дома, на него пристально смотрят знакомые серые глаза на осунувшемся лице.

Блэк сидит на диване. Смотрит. За два месяца он совсем не изменился – пожалуй, только немного побледнел. Язык Кингсли по-прежнему словно прилип к нёбу, и аврор только жадно оглядывает бывшего любовника: молча, неотрывно – словно путник, добравшийся до ручья. Сириус нарушает молчание первым.

- Привет.

- Привет. - Собственный голос кажется чужим, а слова от волнения совсем не те, что он многократно повторял, представляя себе этот разговор. – Что случилось, почему такая срочность? И где все?

- Не знаю. Со мной связался Снейп. Он ничего не объяснил, просто велел собрать всех, у него какое-то сообщение. Думаю, остальные вот-вот появятся. – Пауза, а потом:

– Как ты?

- Нормально. А… ты?

Короткая усмешка.

- В порядке. Клювокрыл вот только умудрился где-то пораниться, сегодня полдня проторчал у него, дурачок срывает повязку… Как твоё задание? Шизоглаз рассказывал, что…

Шеклболт глубоко вдыхает. Он должен это сказать. Должен.

- Сириус. Я хотел…

- Не надо. – Блэк вдруг встаёт с места, в три шага пересекает расстояние, отделявшее его от Кингсли, подходит почти вплотную, и Шеклболт задыхается от этой незабытой близости, от блеска глаз, от знакомого запаха табака… - Не надо, Кинг. Ты… мы… к чёрту. Оба были неправы… я – потому что не сдержался, а ты… зря так про Джеймса. Ты ж его совсем не знал.

- Прости… - почти беззвучно шепчет Шеклболт.

- Ладно, Кинг. Забудем.

Не выдержав, Кингсли привлекает Блэка к себе. Тот не отталкивает его, наоборот, вдруг прижимается лбом к плечу. По телу Шеклболта пробегает дрожь.

- Послушай, - с трудом говорит он, скользя ладонями по спутанным чёрным волосам, - послушай… нам всё-таки надо поговорить. Мерлин, я не дурак, Сириус, я знаю, что всего лишь… подбираю крошки с чужого стола. Но… ты же понимаешь, что…

- … что его не вернуть, - эхом доканчивает Блэк.

Кингсли на мгновение прикрывает глаза.

- Вот. Ты всё знаешь сам. Ты сильный человек, Сириус, ты…

- … не должен проводить остаток жизни, пытаясь увидеть в шестнадцатилетнем мальчике потерянного любовника, - Сириус произносит это так рассудительно и привычно, что Шеклболт понимает – он не раз говорил эту фразу сам себе.

Блэк поднимает голову. Невозможные глаза оказываются совсем близко, Кингсли содрогается, ощущая кожей тепло дыхания. И фраза «Давай попробуем ещё раз» замирает на губах – потому что Сириус его целует.

Так непохоже на обычные яростные ласки, так нежно, так мягко, почти бесплотно – словно Блэк отпускает его, подводит итог. Серые глаза смотрят с глубокой печалью. Через раскрытые окна доносится уличный шум, и когда Сириус прижимается губами к щеке аврора, в воздухе повисает далёкий звон – опустошённому Кингсли он представляется звоном погребальных колоколов по их несложившейся любви.

- Прости меня, - тихо говорит Блэк, - прости, Кинг. Мне так жаль.

Шеклболт проводит пальцами по его лопаткам, по ложбинке позвоночника. Руки ощущают знакомый жар, но Кингсли уже слишком хорошо понимает – он пытается удержать химеру. Ничего не будет. Ничего. Блэк не хочет отпускать воспоминания о давно минувшем времени – наверное, единственном времени, когда он был по-настоящему счастлив… а Шеклболт никогда не станет делить любовника ни с мертвецом, ни с тем, кто неминуемо займёт это место в сердце Блэка в ближайшем будущем. Кингсли хочется выть от несправедливости судьбы. Нет ни бешенства ревности, ни яростного желания – осталась лишь глухая тоска. Сириус берёт его лицо в ладони, осторожно целует в лоб и отстраняется. И в ту же минуту откуда-то снизу раздаётся неясный шум. Блэк вздрагивает и одновременно с Кингсли выхватывает палочку. Однако когда они выходят в коридор и спускаются вниз, всё становится понятно – там стоит Тонкс с затуманенным взором и идиотской улыбкой на устах, а присевший на корточки Люпин отряхивает её мантию от пыли – Нимфадора в очередной раз снесла подставку для зонтов. Вальбурга, как обычно, поливает присутствующих отборными выражениями, и Кингсли торопливо помогает Сириусу задёрнуть бархатные портьеры.

- Привет, ребята! – Тонкс лучится радостью. - Извините… мы немножко опоздали. Были с Ремом в гостях у моих…
- Привет. Думаю, ничего страшного, - Блэк взмахивает палочкой, возвращая ногу тролля на место, – Аластора ещё тоже нет… идёмте на кухню. Выпьете чего-нибудь?
- Ой, можно, пожалуй. Рем, ты будешь?
- Да, спасибо.
- Вот и отлично.

Они спускаются по лестнице. Нимфадора щебечет и щебечет, Люпин, вымученно улыбаясь, время от времени поддакивает ей. На столе появляется усладэль. Шеклболт, всё ещё не пришедший в себя, исподтишка смотрит на Сириуса – вот он потянул к себе пузатую бутылочку… губы припали к тёмному горлышку… глаза мягко блеснули в ответ на какую-то шутку Тонкс… Кингсли отвечает на вопросы Рема, который интересуется его новым заданием, вздрагивает от хлопка аппарации, вместе с остальными приветствует Моуди… Они ждут. Снова это ощущение зависания в пустоте – только теперь её вряд ли можно чем-то заполнить… Во рту пересохло, кажется, все внутренности слиплись в тяжёлый ком. Кингсли берёт одну из стоящих на столе бутылок, и вдруг трясина безнадёжности, в которой он медленно утопал, взрывается треском огня и знакомым пронзительным голосом:

- Шеклболт! Слава Мерлину, здесь есть хоть кто-то адекватный. Быстро сюда, всё оказалось хуже, чем я думал!

В очаге висит голова Снейпа, зелёное пламя придаёт бледному лицу зельевара вид трупа трёхдневной давности. Чёрные глаза нервно шныряют по лицам собравшихся, застывают на лице подобравшегося Блэка. Кингсли бросается к очагу, но Сириус опережает его – он буквально падает на колени у кованой решётки.

- Что? Что-то с Гарри? – резко спрашивает он, и Шеклболт изо всех сил сжимает зубы.

Снейп ухмыляется.

- Фу, Блэк! Плохая собака.

Сириус вздрагивает, но сдерживается.

- Снейп. Что случилось?

Видимо, ситуация и впрямь паршивая – зельевар всё-таки отвечает.

- У нас проблемы. Поначалу я не хотел говорить, чтобы ты, Блэк, не устроил здесь истерику, как обычно, но похоже, ситуация вышла из-под контроля. Два часа назад Амбридж взяла с поличным эту грёбаную Армию Дамблдора. Мне было велено принести Веритасерум для Поттера, и пришлось срочно добавлять в зелье нейтрализующие компоненты. Я вернулся через двадцать минут, но в кабинете их уже не было, там валялись только члены Инспекционной Дружины… с повреждениями различной степени тяжести. Пока я приводил их в себя… не важно. Короче, из моего старосты удалось вытянуть, что Амбридж вместе с Поттером и Грейнджер отправилась в Запретный лес искать какое-то оружие. Бред, в общем. И ещё кое-что. Поттер… вёл себя странно. Когда я уходил, он крикнул: «Мягколап у него. Там где оно спрятано». Думаю, мальчишка в очередной раз позволил Тёмному Лорду забраться в свою голову и теперь пребывает в уверенности, что его драгоценного крёстного держат в плену в Отделе Тайн. Я ждал больше часа, но из Лесу никто не вернулся. Директор на связь пока не выходит. Какие будут версии, господа? Закрой рот, Блэк, тебя не спрашивают.

…С этой минуты всё превращается в кошмар. Снейп отправляется в Лес, чтобы найти Амбридж и детей, остальные орденцы решают немедленно мчаться в Министерство. Блэк пытается сорваться вместе с ними, его останавливает крик Аластора – кто-то должен остаться в доме, чтобы сообщить о случившемся Дамблдору. Гневный вопль Сириуса «Пусть останется Тонкс!» встречают в штыки: если кто-то из министерских узнает Блэка – это Поцелуй без суда и следствия. Моуди выхватывает палочку, намереваясь обездвижить Сириуса, и в голове Шеклболта успевает пронестись короткая мысль: а ведь Альбус наверняка понимает, что Блэк значит для Поттера, и не захочет терять такой инструмент для давления... Однако чары применять не приходится: Сириус, напряжённый как струна, обводит яростным взглядом лица соратников… и внезапно кивает, соглашаясь. Прежде чем броситься к выходу вслед за матерящимся Аластором, Кингсли успевает поймать взгляд Блэка – и его странная решимость отзывается в груди стремительной волной паники. Но он отбрасывает не успевшую сформироваться мысль, и вместе с остальными выбегает на пустынную ночную площадь.

Категория: NC-17 | Добавил: Макмара | Теги: Джеймс/Сириус, Гарри/Сириус, NC-17
Просмотров: 1034 | Загрузок: 0 | Рейтинг: 0.0/0 |