Оригинальное название: A World not so Black nor White
Автор: Amanuensis
Перевод: Branwen
Бета: Сайлит
Пэйринг: Гарри/Люциус, Гарри/Сириус

Рейтинг: старый-добрый NC-17
Жанр: ангст, романс, hurt/comfort

Предупреждение: dark, насилие, ченслэш, квази-инцест, спокойное отношение одного из героев к инцесту, ненормативная лексика... и не говорите, что вас не предупреждали :)
Саммари: если ты сам не можешь выбраться из пропасти, кто-то должен вытащить тебя оттуда
Дисклеймер: автор ни на что не претендует, переводчик - тем более

* * *

Он подумывал, не перейти ли ему в другую комнату - может, в гостиную, ведь в маленьком доме не было лишних спален.

Это был небольшой уютный домик.

Был - но для Гарри он давно потерял весь свой уют.

И то, где он будет спать, ничего не изменит.

Не кровать манит сюда крестного каждую ночь.

"Это было бы слишком просто, - думает Гарри, - выдумать жизнь, зависимую не от лунных циклов, как у Ремуса, а от спальни - гарриной спальни - и поверить, что именно спальнецентричность, подобно пению сирен, гонит сюда Сириуса каждую ночь. Только одержимость спальней".

Не спящим крестником.

* * *

- Сириус? Что случилось?

Молчание. Крестный замирает на пороге.

- Что с тобой?

Не услышав ответа и на этот раз, Гарри хочет потянуться за палочкой. Если ты волшебник, постоянно сталкиваешься с темной магией и все еще жив, рано или поздно твоя голова начинает работать именно так.

Но потом Сириус говорит: "Гарри...", говорит охрипшим голосом, и делает шаг вперед, и Гарри оставляет все мысли о палочке, когда крестный садится на краешек кровати мальчик видит его глаза в полумраке, вглядывается в его изможденное лицо, пока тот не прячет его в дрожащих ладонях (как же они дрожат...).

Гарри давно не видел его таким - с тех самых пор... собственно, со всегда. Его глаза - да, в глазах Сириуса была та же странная звенящая пустота той ночью, когда они впервые встретились, но даже тогда его руки не дрожали.

- Я слышу их, - говорит он.

- Кого - их, Сириус? - испуганно переспрашивает Гарри.

- Во сне, - невпопад говорит Сириус. - Они приходят ко мне во сне, и шипят "Никто тебе не поверил", и "Мы знаем правду", и "Ты все равно убийца". И я пытаюсь сказать им, что совершил ошибку, а они - "Скажи это Джеймсу", и "Скажи это Лили". "Скажи это... скажи это Гарри".

Гарри спит в старом линялом квиддичном свитере, который ему дал Сириус, как только мальчик переехал сюда - через две недели после того, как c крестного сняли обвинения в убийстве Петтигрю. Свитер уже тогда был линялым - когда-то он принадлежал Джеймсу.

Гарри закатывает рукава, свободно болтающиеся на тонких руках, и говорит:

- Сириус, ты же знаешь, что я никогда, ни за что...

- Они говорят, что все возненавидят меня, уже ненавидят, и только они всегда будут со мной, только они меня любят, и не хочу ли я узнать, как сильно они меня любят... Всего лишь один поцелуй...

Гарри не знает, пугаться ему или сердиться. Сириус наконец-то свободен, и дементоры не имеют права преследовать его, даже во сне.

Особенно во сне.

- Я не могу спать, Гарри. Иногда мне кажется, что я... я схожу с ума.

Гарри осторожно дотрагивается до руки крестного. Они никогда особо не демонстрировали своей привязанности физически - в конце концов, Гарри в детстве был полностью лишен ласки. А когда попадаешь к заботящемуся о тебе человеку юношей пятнадцати лет от роду, подобные вещи автоматически попадают в разряд неловкостей.

Одновременно Гарри тянется к столику за очками, но Сириус перехватывает его руку.

- Не надо, не включай... - и Гарри понимает, что крестный подумал, что он тянется к лампочке.

Он замирает в своей странной позе и говорит:

- Скажи, чем я могу тебе помочь, Сириус.

- Я... я не хочу больше этих снов. Скажи, что ты... не ненавидишь меня.

- Конечно, я не ненавижу тебя! Я в жизни...

- Джеймс... Джеймс не ненавидит меня, правда? Джеймс бы не...

- Конечно, Джеймс бы никогда...

Как бы Сириус ни нуждался в утешении, он не может дослушать предложение до конца и снова перебивает его:

- Ты так похож на него... Джеймс... был всем для меня, и ты - все для меня...

Кажется, он сам не особо интересуется, чем закончилась та мысль, и говорит:

- Я просто... хочу спать. И я не знаю, что мне поможет.

Чертов Вольдеморт и чертовы Дурсли. Конечно, эта мысль посещала Гарри и раньше, но никогда - с такой силой. Сейчас он должен был обнять Сириуса, уверяя, как много тот для него значит; не должен был бояться сказать "люблю". Вместо этого он просто сжимает его руку, надеясь, что это выглядит подбадривающе.

Кажется, Сириус замечает его неловкость - он растерянно моргает, и его глаза останавливаются на Гаррином лице.

Гарри снова тянется за очками - уже другой рукой.

Когда он поворачивается, Сириус неожиданно притягивает его к себе, чуть не плача:

- Помоги мне…

Так как Гарри разворачивался, его плечо упирается в Сириусову грудь - не лучшая поза для объятий - и тот, очевидно, испугавшись, что крестник пытается отстраниться, со всхлипом утыкается лицом ему в спину, сильно обхватив грудь руками.

А потом Сириус поднимает голову и нажимает на острые позвонки, выпирающие между Гарриных лопаток. Мальчик прогибается вперед - ничего другого человеку, которому нажимают там, просто не остается, и это резко сокращает расстояние между телом Гарри и поверхностью его кровати.

Он инстинктивно поворачивает голову за миг до того, как она уткнулась в подушку - просто чтобы вздохнуть.

- Си...

Рука между Гарриных лопаток резко пригвоздила его к кровати, и слово, еще не рожденное, исчезает.

Тогда он замирает.

Тогда он чувствует, как второй рукой Сириус задирает его свитер.

Сириус одет не для сна, будто понимает, что это бесполезно. Кошмары все равно не дадут ему уснуть, и он одет так же, как был одет днем, хотя сейчас манжеты его рубашки и пуговицы на груди расстегнуты. Гарри чувствует, как прижимается к низу его спины грудь крестного, и через немногочисленные слои одежды, разделяющие их, он ощущает, что Сириус начинает расстегивать штаны.

Он все же выжимает из себя слово. Не представляет, как ему это удалось.

- Сириус...

Ни мига сомнения. Рука, стягивающая его трусы, даже не вздрагивает.

Гарри изгибается и вытаскивает свою руку из-под живота.

- Сириус, нет...

Рука, лежавшая на его спине, сжимает запястье. Решительно выкручивает, придерживает...

Вжимает в матрас. Прямо возле Гарриного плеча.

Неумолимо.

Гарри и не пытается высвободить вторую руку. Как только Сириусова рука сжимает запястье, он оставляет даже мысли об этом.

Гарри не двигается, когда Сириус склоняется за его спиной. Потому что он знает, что будет, если он шевельнется.

Сириус только сожмет свою хватку на запястье.

Пока хватка не станет мертвой.

Пока вжатая в матрас рука не побелеет.

Поэтому Гарри больше не говорит "Сириус". Он больше не говорит "нет".

Потому что он знает, что будет.

Сириус не обратит на это никакого внимания.

Сириус услышит его "нет" и не обратит на это никакого внимания.

Поэтому Гарри не может сказать "нет".

Он слышит учащенное дыхание Сириуса и чувствует, как та часть его плоти, которую он никогда не видел, прижимается к его ягодицам.

Если он скажет "нет", Сириус вдавит его в кровать; если Сириус вдавит его в кровать, он начнет сопротивляться. Он знает, что начнет.

И тогда Сириус сделает ему еще больнее.

Он не может сказать "нет". Может только вскрикнуть, когда крестный входит в него. Может уткнуться лицом в подушку, чтобы заглушить голос и слезы. Может зубами вцепиться в подушку, чтобы, сжимая, не искрошить их, пока крестный насилует его.

Все же - он не может не слышать Сириуса, когда тот твердит, снова и снова:

- Помоги мне... прошу, Гарри, помоги мне... прогони их, сделай, чтобы все это прекратилось...

И раз Сириус все равно не слышит его, он говорит "не надо", прежде чем все закончится. И говорит "прошу", и "прошу, не надо". Между криками и всхлипами, повторяет эти слова.

И его догадка подтверждается.

Кончая в него, Сириус кричит, но не как зверь, а как ребенок, будто понимая весь ужас того, что он совершил. Но это не так, ведь он падает на своего крестника, и, кончив, не отстраняется - руки, сжимавшие запястья, нежно обнимают за плечи. Прижав лицо к спине Гарри, он все еще шепчет:

- Пожалуйста, прогони их...

Когда шепот стихает, Гарри понимает, что крестный уснул. И сон его спокоен.

Гарри уверен в этом, ведь он всю эту ночь не спал. Ни разу не сомкнул век. Он не решается пошевелиться.

Сириус просыпается на рассвете. К тому времени слезы Гарри давно высохли, хотя он все еще шмыгает носом. Физическая боль уже не такая резкая и острая, как ночью.

Он слышит, как Сириус шепчет: "Что...", и чувствует, как напрягается тело крестного, когда он шепчет: "Гарри?"

Сириус с криком подхватывается, и все волоски на Гаррином теле становятся дыбом, будто от сквозняка, когда крик крестного переходит в вой, а тело на нем перемещается и переменяется. Крестный спрыгивает на пол уже в своей анимагической форме, выскакивает из комнаты, тихо скуля, и, круша все на своем пути, мчится вниз. Гарри слышит, как захлопываются двери внизу, и скуление растворяется в предрассветной мгле.

Еще долго он не пытается встать.

* * *

Сириус не возвращается. Гарри пытается что-то делать, стирает простыни и пижаму после вчерашней ночи. Ему кажется, что этого недостаточно, и он накладывает на них Чистящее заклятие.

То же заклятие он дважды накладывает на себя. Чистящее заклятие на все тело щиплет. Кажется, это единственное, что он чувствует за день.

Сириус не возвращается. На закате Гарри пытается что-то съесть.

В полночь, когда усталость в конце концов пробивает брешь в оцепенении, Гарри идет спать. Он не спал сутки. Он идет в свою спальню и ложится в свою кровать, потому что это то, что он привык делать, когда устает.

Ему кажется, что он подхватывается от первого же шага. Но, скорее всего, усталость все же взяла верх, и он проснулся только от звука своего имени у самого уха:

- Гарри...

Сириус стоит у его кровати.

Гарри резко садится. Не так быстро, как двигается Сириус, и вот он уже прижат к груди крестного, а тот всхлипывает на его плече.

Гарри не может сказать, что это его успокоило, но, собираясь с мыслями, он все же разрешает крестному обнимать себя. Он боится, что Сириус так и будет всхлипывать и всхлипывать, пока он, Гарри, не выдавит из себя "Я знаю, что это был не ты", или "Ты не виноват", или "Все будет хорошо..."

Но потом Сириус говорит: "Я слышу их..."

Гарри снова замирает.

- Каждую ночь я слышу их, во сне, Гарри - они говорят, что я убийца, что это я виноват во всем...

Комок в Гаррином горле не дает ему дышать, и он начинает задыхаться.

- И они повторяют, снова и снова, что Лили и Джеймс ненавидят меня... я не могу уснуть...

Сириус не помнит прошедшей ночи.

Гарри пытается вырваться из его объятий, но они только сжимаются. Сириус держит плечи Гарри и начинает разворачивать его.

- Сириус, не надо!

Его бросают на кровать так сильно, что он почти разбивает подбородок, несмотря на подушку и матрас. И он плачет в них, не в силах заглушить сириусово бормотание: "Помоги мне, Гарри, помоги мне, прошу тебя..."

- Нет...

Он был прав. Если сопротивляться, Сириус только крепче прижмет его к кровати. На мольбы он не обратит никакого внимания.

Поэтому он перестает сопротивляться. Почти перестает умолять.

Не может перестать плакать.

Но в любом случае это лучше, чем, в дополнение ко всему, еще и чувствовать, как сжимается хватка Сириуса.

* * *

Следующее утро во многом похоже на предыдущее, с той лишь разницей, что Сириус превращается в собаку, только кубарем скатившись в прихожую. Гарри знает, что они не застряли в какой-то временной ловушке - это было бы слишком просто.

В своей анимагической форме Сириус избавляется от воспоминаний о том, что он сделал; он бегает вокруг дома, пока воспоминания не сотрутся настолько, чтобы он смог выдержать превращение в человека.

А после этого изможденная человеческая форма засыпает. И ей снятся сны.

Гарри ложится спать в том же свитере. Просто по привычке. Днем он снова выстирал его и применил очередное Чистящее заклятие.

Он видит, что старому свитеру это не идет на пользу. Если так будет продолжаться и дальше, надпись "Гриффиндор" совсем сотрется. Поэтому лучше не надевать его.

От этой мысли у него начинается настоящая истерика, и он долго плачет, прислонившись спиной к стене прачечной.

Сириуса опять не было целый день.

* * *

Той ночью, когда Сириус снова открывает дверь, он делает вид, что спит.

Не помогает. Сириус трясет его. Трясет сильно. Когда Гарри прекращает свою игру, Сириус начинает говорить. И все повторяется. Что бы Гарри ни сделал или ни сказал, это не изменит последующего хода событий.

* * *

Он нуждается в помощи.

* * *

"...ты так похож на него, Гарри... скажи, что Джеймс не винит меня, что голоса лгут, помоги мне, Гарри..."

* * *

У кого он может просить о помощи?

Он всегда писал Сириусу; никому больше.

* * *

- Гарри... о Боже, что же я... нееет...

Ничто не может помешать ему трансформироваться и сбежать. Ничто.

* * *

Он мог бы ударить его Оглушающим заклятием, когда Сириус придет снова. Но что сделает крестный, когда придет в себя?

Может ли все стать... хуже? Видит ли оглушенный сны?

* * *

Гарри знает, что в Министерстве есть отдел, занимающийся такими случаями. Он не должен рассказывать все - достаточно сообщить, что Сириус... не в порядке.

Гарри переедет, и будет жить в другом доме.

А что будет с Сириусом?

* * *

Переселение в другую комнату ничего не изменит. Сириусу нужна не спальня.

* * *

Они узнают.

Это все равно, что все время слышать шипение дементоров, живущих в твоей голове.

Они допросят тебя, и допросят Сириуса. И они УЗНАЮТ.

И тогда Сириус снова попадет в Азкабан.

Часть 2