|
Гарри пожимает плечами,
устраивается в кресле, Сириус опускается напротив. И снова замолкает.
— Чёрт возьми, я чувствую себя
так, словно нам предстоит разговор о пестиках и тычинках, — бормочет он
наконец. — Бред какой.
— Да в чём дело-то? — спрашивает
Гарри.
— Ты — маг. Волшебник, иными
словами. А это твоя волшебная палочка.
Гарри моргает. Сириус смотрит на
него и качает головой.
— Ох. Я всегда славился умением
ляпать и продолжаю добрую традицию. Извини, Гарри. Слишком быстро, да?
— Нет, что ты, — отвечает Гарри
подчёркнуто доброжелательным тоном — каким, наверное, и следует говорить с
психами.
Вот теперь он хорошо понимает,
почему галлюцинация с самовяжущими спицами не вызвала у Сириуса беспокойства.
Блин, да он же сумасшедший, почище самого Гарри. Ну я вляпался же я.
— Не веришь, конечно? — спрашивает
Сириус.
— Что ты! — горячо возражает
Гарри, — ещё как верю. Прямо всей душой. Знаешь, пошли-ка в лес, погуляем, мы
же хотели. Магам ведь можно туда ходить? Вот я и пойду. Раз я маг. С палочкой.
Надо только выйти из дома, а потом
вспомнить о якобы забытой куртке, смыться обратно и запереть дверь. Она прочная,
Гарри вчера проверял. А там разберёмся.
Сириус хмыкает.
— Соображаешь, — говорит он
довольно. — Ну, пошли. А палочку действительно возьми. Если я вдруг наброшусь,
можно воткнуть её мне в глаз — хоть какое-то оружие.
Гарри никак не подаёт виду, что
подобная мысль пришла и ему в голову.
— Как скажешь, — говорит он с
улыбкой и видит, что по лицу Сириуса проходит лёгкая тень печали, — разумеется,
пойдём.
В коридоре, стараясь не
поворачиваться к Сириусу спиной, он натягивает ботинки и выходит на крыльцо.
Сириус идёт рядом.
— Знаешь, думаю, тут поможет
только демонстрация, — говорит он задумчиво и оглядывается. — Глянь-ка туда.
Видишь дерево?
— Тут их тьма-тьмущая, — осторожно
отвечает Гарри.
— Сухое. Вон то, — Сириус
показывает на дерево этой своей палочкой.
— А, вижу.
— Прекрасно. Инсендио!
Гарри шарахается в сторону. Сердце
заходится истеричным стуком, во рту пересыхает. Возможно его состояние еще
хуже, чем кажется — только что Гарри увидел, как из деревянной палки вырвалась
струя огня. Сейчас он видит, как весело пылает сухое дерево... нет, надо
наплевать на все, пешком пойти через лес и найти хоть какого-то врача.
— Аква Эрукто!
«Как из пожарного брандспойта
прямо», — вяло думает Гарри, глядя, как мощная струя воды поливает горящее
дерево. Сириус ловко водит рукой, стараясь залить последние язычки пламени, его
кисть слегка дрожит от напряжения. Потом опускает руку — поток затихает, будто
выключили водопроводный кран — и поворачивается.
— А теперь дай мне руку. Хорошо?
— Угу, — бормочет Гарри,
поглощённый мыслями о собственном безумии.
Сириус помогает ему сойти с
крыльца, оглядывается. Осторожно, как ребенка, ведёт Гарри за дом, поднимает
ему руку, плотно сжимает пальцы Гарри вокруг деревянной рукоятки.
— Кисть твёрже. Представь, что это
продолжение твоей руки. Держишь? Молодец. Теперь скажи «Акцио яблоко». Смелее.
— Чего? — тупо спрашивает Гарри.
— Ак-ци-о яб-ло-ко. И поуверенней.
Ну, Гарри. Вперёд.
— Акцио яблоко, — послушно
повторяет Гарри.
И получает в лоб.
Ошеломлённый и перепуганный, он
бросается в сторону, слепо размахивая кулаками. А потом до него доходит, что
ладонь, в которой зажата палочка, слегка покалывает. По пальцам бегут теплые
мурашки, и сама рукоятка кажется тёплой — и, блин, родной, знакомой, близкой,
действительно, как настоящая часть его тела! Гарри замирает, перехватывает
палочку обеими руками, гладит, рассматривает с изумлением. Сириус поднимает
что-то из травы, подходит к Гарри и, обтерев это «что-то» о джинсы, подносит к
его лицу.
— Кусай.
Гарри автоматически кусает.
Сладко. Яблоко. На подбородок брызгает сок.
— Мне бы присесть...
— Прожуй хоть. Пошли-ка... вот
так, вот так... хорошо.
Гарри сидит на крыльце. Сириус
вытирает с его лица яблочный сок, укутывает своим плащом, обнимает за плечи.
Гарри не сопротивляется.
— Тут поблизости есть врач? —
задумчиво спрашивает он. — Я бы его навестил.
— Не думаю.
— Я живу в такой глухомани? Блин,
как меня сюда занесло?!
Гарри смеётся и понимает, что
остановиться не может. Сириус резко прижимает его к себе, Гарри давится смехом,
тяжело дышит, закрывает лицо руками, размазывая выступившие слёзы.
— Слушай, это какое-то шоу, правда
ведь? Маг... Волшебник... Ты скажи потихоньку, я сделаю вид, что страшно
удивлён.
— Шоу? Нет. Увы.
— Значит, я точно рехнулся.
— Нет. Поверь мне. Поверь. Ты... в
порядке, — шепчет Сириус почти отчаянно, — Просто не помнишь. Но воспоминания
вернутся. Я обещаю.
Гарри медленно высвобождается из
его рук, вновь разглядывает и ощупывает палочку. Как там… кисть твёрже...
— Акцио шишка!
На этот раз ему удаётся поймать.
Шишка лежит в ладони, буро-зелёная, пахучая, увесистая.
— Ловец, — непонятно говорит
Сириус и ерошит волосы Гарри.
— А что ещё можно сделать? — в
груди вдруг закипает непонятный азарт. Сириус легко поднимается и тянет Гарри
за собой.
— Пошли, покажу.
...Это странный день, день
торжества безумия над разумом, сказки над былью, чудес над обыденностью.
Незнакомые слова запоминаются слёту, рука не дрожит, тёплые искры под кожей
кажутся лаской. Шишки превращаются в белых мышей, здоровенный булыжник парит в
воздухе, лесные колокольчики меняют синий цвет на розовый, а потом на жёлтый,
старый пень разлетается на куски. Глациус, Эгринуло, Редуцио, Сонорус. Можно в
момент просушить мокрую обувь, вскипятить воду в луже, вырастить мухомор до размеров
зонтика, движением руки нарисовать на камне светящийся крест. Гарри чувствует
себя ребенком, который попал в волшебный мир, и это чувство знакомо ему, как
добрый друг. Он понимает, что смешон, когда носится за Сириусом меж сосен,
пытаясь попасть в него Силенцио, но ему плевать, и на сердце легко, а кровь
бурлит весело и задорно. Он соглашается пойти домой, только когда лес начинает
заполнять вечерний туман. Они с Сириусом идут плечом к плечу, Гарри освещает
дорогу Люмосом, любуясь подмигиванием огонька и наслаждаясь уже привычным
ощущением рукоятки в ладони.
— Теперь ты мне веришь? — мягко
спрашивает Сириус, когда они подходят к дому.
— Да, — отвечает Гарри, всё ещё
переполненный восторгом. — Да, верю. Спасибо тебе! Акцио шишка!
* * *
Поздним вечером утомленный Гарри
засыпает, едва нырнув в постель. Сегодня ему снятся сны. Огромный неведомый дом
с множеством коридоров и тёмных закоулков, худая блондинка, обнимающая
сердитого толстячка-мальчишку, орущий носатый мужчина. Тоненькая девушка с
копной растрёпанных волос, держащая в руках тарелку жареной рыбы, и рыжий
парень, который с отвращением глядит на эту рыбу — девушка сердито кусает губы,
и Гарри кажется, что рыжий сейчас очень пожалеет о своём поведении. Огромный
зал, заставленный столами и наполненный поющими людьми. Бледный, как бумага,
седобородый старик, обессилено привалившийся к каменной стене. И Сириус. Он
выглядит ужасно — истощённый, одетый в лохмотья, с безумными глазами. Во сне
Гарри пытается подойти к нему, но тут его накрывает кошмар: откуда ни возьмись,
появляется жуткий скелетообразный урод с дырками вместо носа и таращит красные
глаза. Гарри вздрагивает и просыпается.
Он лежит, глядя в потолок,
вспоминает, как закончился вечер и всё не может привыкнуть к этому… новому.
Маг. Надо же. Практичность волшебства с мгновенно вскипающим чайником,
чудесными спицами и ножами, которые сами собой аккуратно нарезают хлеб,
восхищает его не меньше чем мухомор-зонтик и мышата-шишки. А еще он теперь
знает, что магией можно защитить себя. Утром Сириус обещал показать
несколько заклинаний... кстати. Сириус.
Гарри понимает, что один в
постели. Он прислушивается, но дом наполнен тишиной, и эта тишина пугает Гарри.
Он торопливо влезает в джинсы, надевает прямо на голое тело пушистый свитер и
идёт искать Сириуса.
— Что не спишь?
— Да так. Не знаю.
Ночь шуршит соснами и гладит
прохладой разгорячённые со сна щёки Гарри. Где-то кричит то ли сова, то ли
козодой. Сириус сидит на крыльце и курит, глядя в гущу леса. По выражению его
лица невозможно ничего разобрать, но Гарри чувствует — что-то неладно.
— Ты в порядке? — спрашивает он,
присаживаясь рядом. Сириус качает головой.
— Да.
Он отбрасывает окурок и трёт лоб
ладонью.
— Давно не курил. Даже голова
что-то закружилась.
— Давай пойдём спать, а?
Сириус кивает.
— Конечно. Пошли.
— А мне кошмар приснился, —
сообщает Гарри.
— И что ты видел?
— Да... какое-то страшилище. Уже
не помню.
— А больше ничего?
— Вроде нет, — почему-то Гарри не
хочется рассказывать о людях из сна, и тем более о самом Сириусе. — Я не помню.
Сириус вздыхает.
— Ясно. Идём спать.
Утро выдаётся пасмурным, но когда
Гарри с Сириусом выходят из дома, поднимается ветер, и вскоре между верхушками
сосен проглядывают ослепительно голубые небесные лоскутки. Тучи плывут и плывут
вдаль, Гарри следит за ними взглядом и спрашивает Сириуса.
— Слушай, ты говорил, что до врача
не добраться. А какой тут ближайший город?
— Тут нет города.
— Как это? — удивляется Гарри. —
Да ну, ты шутишь.
— Нет, — Сириус не смотрит ему в
глаза, — не шучу. Слушай, Гарри. Я обещал тебе вчера боевые чары, но сейчас
подумал — чёрт с ними. Давай лучше полетаем.
— Что сделаем?! — Гарри мигом
забывает о городах, врачах и странном нежелании Сириуса обсуждать некоторые
темы. — Ты серьёзно?
— Абсолютно. Проверил мётлы, пока
ты мылся — как я и ожидал, все прекрасно отлажены.
— Мётлы?!
...Через полчаса Гарри стоит за
домом — Сириус убедил его, что на крышу лезть незачем, и они отлично взлетят с
небольшого пятачка между яблонь — и сжимает кулаки так крепко, что болят пальцы.
Он верит — и не верит. Метла лежит в траве. Совершенно обычная, ну, может,
слишком большая, и он никак не может представить, что она действительно может
подняться в воздух. Сириус внимательно следит за ним.
— Соберись. Готов?
— Да. — Гарри бьёт лёгкий озноб.
— Тогда давай. Как я тебя учил.
Уверенно и чётко.
— Вверх! — говорит Гарри и едва не
вскрикивает, ощутив в руке прохладное дерево. Он перекидывает ногу через
древко, отталкивается каблуками... Вой ветра, шум крови в ушах, промелькнувшая
прямо перед лицом колючая ветка, крик Сириуса за спиной — и огромное,
сумасшедше прекрасное серо-голубое пространство перед глазами.
Гарри парит в пустоте. Внизу
осталась красная крыша дома, тонущая в тёмно-зелёном древесном море, а вокруг,
куда ни глянь, бесконечный небесный простор. Гарри кричит восторженно и
яростно, тянет на себя древко метлы и поднимается ещё выше — теперь крыша
напоминает маленькую цветную заплатку. Он сжимает кулак, метла, как послушный
конь, подаётся вперёд, Гарри летит стрелой, разворачивается, мчится в обратную
сторону, плотно сжимает ноги и совершает головокружительный кульбит. Рядом
раздаётся хриплый вскрик, и перед Гарри появляется Сириус.
— Осторожней, — кричит он
встревожено, — Гарри, не дури!
— Ты не понимаешь! — Гарри орёт от
счастья, — Сириус! Я всё это помню! Я умею, понимаешь! Я уже делал это раньше!
Гляди!
Он камнем падает вниз, выравнивает
метлу в дюйме от сосновых верхушек и вновь поднимается к Сириусу. Тот, слегка
побледневший, хватает его за воротник.
— Я же просил!..
— Позволь мне, — умоляет Гарри. —
Мне правда не страшно. Я умею. Позволь!
— Прошу тебя, будь внимателен.
|