Оказалось, что работать гораздо легче, чем учиться. И у Сириуса и Джеймса появились силы и свободное время, в которое можно эти силы применить на что-то иное, нежели учеба и отработка заклятий. И Джеймс назначил дату свадьбы, а в душе у Сириуса взвыли в скорби и тоске демоны.
Сириус пытался забыться. Его, в конце концов, пожирали глазами и мужчины и женщины, и недостатка в предложениях пойти выпить пива или сразу «к кому пойдем?» он не испытывал. Наоборот, он устал отказываться от весьма лестных предложений. И он, наконец, принял предложение Майкла Эмбера, одного из авроров, посетить его квартиру, дабы посмотреть коллекцию гравюр. Гравюры были отсмотрены успешно, и не один раз, но тот разрыв, сквозь который из Сириуса вытекала жизнь, не закрылся. И он разорвал тогда и эти отношения.
Через год работы, в августе 1980 года, после особо тяжелого боя с Пожирателями смерти, как называли себя последователи человека, объявившего себя очередным Темным лордом, команда авроров, в которую входил и Сириус, напилась в стельку на квартире у Айзека Коллмана, одного из самых опытных авроров отряда. И Моуди, возглавлявший команду, рассказал Сириусу, что Стефан Лоран когда-то попал в плен к группе темных магов, которым доставило большое удовольствие испытывать на пленном авроре различного рода заклятия. Ту группу накрыли, но после выхода из Св. Мунго Лоран остался калекой. Татуировки ему на тело наносил кто-то из знакомых Дэниэлу Айви мексиканских магов по его личной просьбе. Тех магов, что живут на Юкатане и очень редко покидают свои деревни. И в памяти и руках которых еще сохранились древние знания исчезнувших индейских цивилизаций. Только после этого Лоран снова смог владеть своим телом. И Айви уговорил его пойти преподавать в школу авроров.
- Сириус, ты понимаешь, о чем я говорю? – склонившись к самому лицу, Сириуса, вещал Моуди. Несмотря на весьма приличное количество принятого огневиски, его голос заплетался совсем чуть-чуть. – Мы всегда на войне. Каждый из нас готов умереть за то, чтобы другие жили спокойно. Мы отдаем свои жизни за обычных людей. Мы на краю, мы их единственная надежда. И мы делаем все, что должны, хоть эти чистоплюи из Министерства и шипят на нас по поводу наших методов. Наши методы! Дай им волю, они бы к каждому темного магу, к каждому убийце адвоката вызывали. Мы что, возиться с преступниками должны, сопли им подтирать? Ну нет!
Тут он резко ударил кулаком по стоящему рядом с диваном кофейному столику. Столик вместе с пустой бутылкой и стаканом рассыпался на обломки. На них оглянулись, кто-то – у Сириуса к тому моменту окружающее уже слегка расплывалось перед глазами, но слышал он прекрасно, - взмахнул палочкой, и столик приобрел прежнюю форму.
- Так вот, - продолжил Punch, которого происшествие со столиком ничуть не смутило, - я тебе к чему это говорю. Чтобы ты понимал, что мы должны делать все, чтобы защищать людей. И быть готовыми сдохнуть или хуже. Поэтому когда перед тобой враг – бей! Думать будешь потом.
Рука Моуди к середине его речи пробралась к Сириусу на талию и там вполне удобно устроилась. Ближе к концу объятия приобрели дополнительную страсть, и Сириусу показалось, что его кости очутились в некоторой опасности. Сила у Моуди была звериная. Он как раз вяло подумал – степень его опьянения к длительным размышлениям не располагала, – что неплохо бы эту руку убрать, как Моуди склонился к нему еще ближе и шепнул:
- Пошли ко мне. Продолжим.
Сириус опешил, насколько смог, и выдавил заплетающимся языком:
- Аппра… аппр… я не смогу… Не надо…
- Ерунда. Встаешь и меня обнимаешь. Давай.
Будь Сириус потрезвее, он бы отговорился. Чем угодно, хоть больной головой и подступающей тошнотой. Но трезвость испугалась третьего стакана, а наливал Моуди щедро, и язык Сириуса уже не слушался. Хуже того, ему казалось, что он четко и ясно понимает, что ему предлагает, а точнее, навязывает, Моуди, и также казалось, что он все осознает и полностью отдает себе отчет в происходящем. Поэтому он покорно обхватил Моуди за талию, тот облапил его не хуже любого медведя и взмахнул палочкой, пробормотав нужное заклинание. И очутились они у Моуди дома в целости и сохранности, не потеряв по дороге ни одной из жизненно важных частей тела. Мастерство не пропьешь.
Бутылка у Моуди нашлась, и не одна. Впрочем, до второй они не дошли, оказавшись в спальне – Сириус смутно соображал, что его туда чуть ли не донесли, - и Моуди сбросил его на кровать, наклонился и стал сдирать с него водолазку, выдергивая ее край из-за ремня штанов. Мантий на них не было – не хватало на боевые задания мантии надевать, в рукавах и подолах путаться, жизнь пока еще дорога, - и под водолазкой у Сириуса тоже ничего не было, так что Punch с его одеждой справился быстро, содрав брюки вместе с трусами и носками, слегка застряв на тяжелых ботинках. Ботинки полетели в разные углы комнаты, и Моуди набросился на лежащего, как уложили, Сириуса, как голодный зверь на кусок мяса. Сходство усиливалось множественными и достаточно болезненными укусами в шею и плечи, заставлявшими Блэка болезненно охать, не делая, впрочем, никаких попыток остановить происходящее. Одной из причин было то, что он элементарно не мог не то, что встать, но и поднять руку, потолок над ним и кровать под ним слегка кружились, и ощущалась необходимость уцепиться за что-то надежное или просто не двигаться. Поэтому когда Моуди выпрямился, как-то моментально разделся и раздвинул Сириусу ноги, тот покорно подчинился. Вскрикнул он только тогда, когда Моуди ему уже вставил. Похоже, Punch решил обойтись без смазки, так что даже при сильно притупленных алкоголем ощущениях боль чувствовалась. Моуди уже было все равно, он размашисто двигался, не обращая внимания на вскрики и стоны. Боль несколько помогла протрезветь, и Сириус автоматически схватил Моуди за плечи, пытаясь оттолкнуть. Тот возбудился еще больше, резко вынул, без малейших усилий отцепил от себя Сириуса, затем подхватил того под коленки и закинул его ноги себе на плечи. Другой угол позволил ему войти еще глубже, и Моуди зарычал, двигаясь безостановочно, как машина. Сириус откинул голову на кровать и решил просто перетерпеть, но тут Моуди задел внутри него то, что было нужно, и возбуждение нахлынуло с новой силой. Сириус застонал уже по-другому и вцепился в простыню. Та проскальзывала мимо пальцев, и Сириус будто терялся, лежа под тяжелым телом, содрогаясь от мощных толчков, а возбуждение все нарастало, начиная плавиться внизу живота, и хотелось еще, и он попытался выгнуться и не смог, будто скован, и от этого было просто невероятно хорошо, быть сложенным пополам и просто принимать чужое желание и чужой член, и все равно с кем ты, и голова кружится, или это мир вокруг тебя плывет, еще, аах, больно, все еще больно, сильнее, и все равно, если тебя сейчас разорвут, потом, думать потом, сейчас нет ничего, кроме толчков, и жара, и наслаждения, и беспомощности, и покорности.
Он не помнил, кто кончил первым, лишь рык где-то над головой и обжигающее семя внутри себя, и потом все внезапно кончилось.
А потом наступило утро. И Сириус очнулся на чужой кровати, благодарению Мерлину, чистый, видимо, Моуди после секса нашел в себе силы еще и пару очищающих заклинаний кинуть, и с болевшей головой, болевшей шеей, болевшими плечами, и болевшей задницей. Причем голова болела меньше всего, видимо, огневиски был хорош. Моуди рядом уже не было, ванную Сириусу пришлось искать самостоятельно. Нашел, аврор он в конце концов или нет? И ванную, и кухню, и Моуди в этой кухне, возмутительно бодрого и без малейших следов бурных дня, вечера и ночи.
Сириусу налили чашку кофе, всунули данную чашку в руку, потом откинули волосы с шеи и убрали яркие и весьма болезненные следы укусов и засосы. И все это не спрашивая его разрешения и совершенно не интересуясь его мнением обо всем происшедшем и происходящем. Он уже открыл рот, как Моуди все же заговорил:
- Сегодня у всей группы выходной, так что можешь отдыхать. Сам аппарировать сможешь или тебе портключ сделать?
Сириус рот как открыл, так и закрыл. Круто. И между прочим, хоть шея и плечи болеть перестали, еще кое-что ныло по-прежнему. Но сказать еще и об этом не позволила гордость. Он же не баба, чтобы ныть, в конце-то концов.
- Лучше портключ.
- Без проблем. Яичницу будешь?
- Нет, я есть не хочу.
- Как хочешь. Иди одевайся, сейчас портключ сделаю.
Его адресом Моуди не поинтересовался. Он помнил адреса всех своих подчиненных наизусть. И никогда потом не вспоминал о прошедшей ночи и не предлагал повторить. Будто ничего не было.

***

Свадьбу Джеймса и Лили сыграли в ноябре 1979 года, спустя две недели после бракосочетания Фрэнка и Алисы. Сириус получил почетное предложение стать шафером. Он очаровательно улыбнулся и, конечно, согласился. Джеймс же его лучший друг. И на церемонии Сириус Блэк, лучший друг жениха, затмевал и жениха и невесту – высокий, в праздничной черной мантии, с забранными в хвост гладкими волосами, - впрочем, в разгар веселья резинка, стягивающая данный хвост, неким, несомненно, магическим, образом, исчезла, и Сириус радовал эстетические чувства окружающих черным водопадом волос до задницы - сияющими синими глазами и улыбкой, способной сразить любую женщину и любого мужчину в радиусе десяти метров. Свадьба была великолепна.
А летом 1980 года у Поттеров родился сын. Гарольд Джеймс Поттер. И у Сириуса попросили еще один кусочек души. Стать крестным новорожденного.
Если бы Сириус Блэк был женщиной, он бы закатил истерику. Поскольку женщина была бы из рода Блэк, после истерики не выжили бы ни родители, ни ребенок. Но Сириус вновь улыбнулся и согласился. И когда он взял на руки завернутую в одеяло куклу, кукла ожила, открыла младенческие голубые глаза, посмотрела прямо на него, улыбнулась и что-то прохныкала. И Сириус не почувствовал ничего.
Он старался быть любящим крестным. Он таскал младенцу подарки, начиная от игрушек, зачарованных так, что ребенок, как ни исхитрялся, не мог причинить себе вреда, играя с ними, и заканчивая игрушечной метлой, как Джеймс ни пытался его убедить, что годовалому ребенку метла, пусть даже игрушечная, пока не нужна. И при этом не чувствовал к крестнику ничего, кроме равнодушия. И, совсем немного, отвращения.
Но каждый визит бил его по чему-то, спрятанному очень глубоко, где-то на дне души. Если бы Сириус знал про демонов, он бы понял, что это такое. Но так он просто ощущал боль. С каждым днем все мучительнее, будто из него вытягивали по каплям самую его жизнь, и никакое количество боевых операций не могло заглушить эту боль.

***
Шло время, Волдеморт набирал силу, за ним шли все новые и новые последователи, авроры метались по стране, вычисляя, арестовывая, убивая, но Темная метка над домами продолжала появляться. И после одной операции, в ходе которой было убито десять Пожирателей смерти, как сами себя называли последователи Волдеморта, стало известно, что Темный лорд в ярости, и велел принести ему голову, можно вместе с ее обладателем, аврора Джеймса Поттера, который лично вбил Avada Kedavra в грудь Самуила Дервански, одного из первых Пожирателей смерти, приближенного к Волдеморту, его доверенного лица.
Но самым интересным было другое. По сведениям некоего особо засекреченного агента среди приближенных Волдеморта, на самом деле нужен Темному лорду был не сам Джеймс Поттер, а его маленький сын. По словам Альбуса Дамблдора, единственного, кто знал о личности этого агента, дело было в расплывчатом пророчестве, сделанном неизвестным лицом, о возможном победителе Темного лорда. И каким-то образом Темный лорд решил, что его возможным победителем может стать Гарольд Джеймс Поттер, мальчик, родившийся на исходе седьмого месяца.
Почему из всех родившихся в магической и не только Великобритании мальчиков в качестве своего врага Волдеморт выбрал именно Поттера-младшего, Дамблдор не объяснил. Не смог или не захотел. Найджел Кроу, руководитель Аврората, не настаивал на дополнительной информации, хотя, конечно, и попытался вытащить таковую из директора Хогвартса. Но в конечном итоге он предпочитал использовать полученные сведения в работе, а не заниматься бесполезными делами, а давить на Альбуса Дамблдора было абсолютно бесполезным делом. Тем более, что информацию явно дал кто-то из, как их презрительно называл Айвен Мэтралл, чья мать была русской и все его детство вбивала в него русский язык, культуру и историю, «птенцов гнезда Альбусова». Пресловутый «Орден Феникса», детище Хогвартского директора, тайное общество – о котором знали все авроры – созданное для борьбы с Волдемортом. Сначала Дамблдор пытался вербовать туда людей из Аврората, но это начинание встретило настолько сильное сопротивление как со стороны аврорского руководства, так и самих авроров, что директору Хогвартса пришлось отступить, и с тех пор он набирал в свои ряды чиновников Министерства и своих бывших выпускников, делая особый упор на тех, кто не смог поступить в школу авроров. Благо под рукой у него были три факультета, выбор большой. Четвертый факультет традиционно поставлял соратников другой стороне.

***

Руководство Аврората сделало все, чтобы обезопасить семью Поттеров. С помощью все того же Дамблдора, одного из сильнейших волшебников современности, было выбрано убежище, им же были наложены чары Fidelius, оставалось только выбрать Хранителя тайны. И Джеймс Поттер предложил Сириуса Блэка. Дамблдор был против, предлагая свою кандидатуру, но Джеймс настоял на своем.
Было двадцать девятое октября 1981 года.
Когда Блэка вызвали в кабинет Найджела Кроу, там уже сидели сам хозяин кабинета, Джеймс Поттер и Альбус Дамблдор. И Джеймс Поттер попросил у Сириуса Блэка еще одну часть души.
Сириус уже не знал, осталось ли у него хоть что-то. Он смотрел на Джеймса, на обманчиво спокойного Кроу, на мягко улыбающегося Дамблдора, перед которым у него все еще оставался долг за ту ночь полнолуния, и не мог перестать чувствовать боль. И он даже не мог пожалеть о том, что когда-то полюбил человека по имени Джеймс Поттер.
Он согласился. Конечно, как он мог не согласиться. Джеймс Поттер его лучший друг, он, Сириус, крестный отец его сына, один из лучших молодых авроров, конечно, он сможет сохранить Тайну.
И потом Альбус Дамблдор положил правую руку Сириусу на грудь, туда, где сердце, левую на лоб, и глядя глаза в глаза, почти неслышно прошептал несколько слов. Потом левой же рукой провел по своему лбу и будто что-то стряхнул на землю. С пальцев сорвалось серебристое облачко и растаяло. И все поменялось безвозвратно.
Поттер на прощание обнял его, хлопнул по спине, сказал какие-то слова вечной благодарности и вечной дружбы и ушел. К Лили. К Лили. К Лили.
Сириусу на остаток дня дали отгул, и он аппарировал в свою квартиру. Наложение чар Fidelius и назначение Хранителя Тайны только с виду кажутся простыми. На самом деле они забирают огромное количество сил, выматывают всех участников ритуала, и Сириус чувствовал себя так, будто его долго били об стену. О каменную стену их спальни в Хогвартсе. Когда еще не было Лили. Лили. Но муторная физическая усталость не могла заглушить мучительной душевной боли. Сириус готов был завыть, но он не оборачивался уже год, и он чувствовал, что это ему не поможет. Ему ничего не поможет. Ничего. Эта боль останется с ним навсегда. Он из рода Блэков, проклятого рода, их любовь не приносит счастья, лишь муки, слишком много тьмы и слишком много в ней демонов, выползающих на свет любви.
Он упал на колени, выгнулся, искривив рот, но с губ сорвался лишь чуть слышный вой, вскипели непролившиеся слезы, обжигая глазные яблоки с внутренней стороны, руки скребли по жесткой дорожке на полу, кожа будто горела, но выхода муке не было, и облегчения не было, и он ясно понял, что свободы у него не будет никогда. Никогда. Никогда.
И демоны упали на колени еще раз и поднесли вторую часть своих даров. Предательство, повеление и презрение.

***

Через пять часов обычная почтовая сова принесла в особняк Лестранджей письмо.
«Беллатрикс Блэк, именем крови прошу встречи с тобой. Сириус Блэк».
Беллатрикс Блэк, в замужестве Лестрандж, смотрела на письмо, и ее сердце билось все быстрее и быстрее. Сириус Блэк, ее кузен, белая ворона рода Блэков, разругавшийся с семьей навеки, с криками и проклятиями, ушедший в авроры, охотящийся на нее и ей подобных, чистокровных волшебников, пошедших за великим человеком, просил ее о встрече. Именем крови. Это значило, что он не будет предпринимать никаких действий против нее. Это личное дело. Клятвы крови приносятся только чистокровными волшебниками, и их не нарушает никто. Слишком страшная кара. Магия крови не переносит предательства, и магическая сила внутри волшебника рвется на лоскуты, и нет спасения от кошмарной смерти. Чистая кровь может многое. В Средние века именно чистокровные ведьмы не чувствовали боли, когда их сжигали на кострах. Аппарация из пламени была сказками, как и история Венделины Странной, написанными какими-то проклятыми магглолюбцами. При попадании на костер пути назад не было. Чистая кровь позволяла произнести мысленно последнее в жизни заклятие и онеметь телом. Полукровки и магглорожденные кричали по-настоящему. Если могли. Но что случилось с Сириусом Блэком, если он просит о встрече ее, врага, именем крови?
Она назначила встречу в одиннадцать вечера - через два часа - в баре «У Роджера», в котором на втором этаже имелись отдельные комнаты, в комнате № 5, и отправила записку с этой же совой, рассудив, что Блэк как-то намеревался получить ответ, значит, скорее всего, заберет его в том же почтовом отделении, откуда отправил сову.
Он пришел вовремя. Она ждала его в комнате с палочкой на изготовку. Но он пришел один, и даже ей было видно, что его будто душит что-то изнутри.
- Ты просил меня о встрече. Я здесь. Чего ты хочешь?
- Устрой мне встречу с Темным лордом.
Лишь усилием воли Беллатрикс удержалась от возмущенного вскрика и проклятья посильнее. Аврор, на счету которого жизни последователей ее господина, отступник от принципов чистоты рода и превосходства волшебников над магглами, просит ее о встрече с Темным лордом?! Который даже не всех своих соратников удостаивает личной аудиенцией?! Конечно, она, Беллатрикс, на привилегированном положении, господин ценит ее, но Сириус Блэк? Он сошел с ума?
Она посмотрела на него внимательнее. Аврорская ловушка? Вполне вероятно. Но что-то в Сириусе Блэке заставляло думать, что все же не ловушка. Чутье. Текущая в их жилах общая черная кровь Блэков.
- Зачем?
- Я скажу ему сам.

***

Она все устроила. Темный лорд, на счастье Сириуса, заинтересовался тем, что хочет ему сказать Сириус из рода Блэков, по некоей прихоти судьбы ставший аврором и пошедший против своих.
Тридцать первого октября на условленное место пришли четверо человек во главе с Беллатрикс. На их лицах были магические маски, так называемые личины, показывающие совсем другое лицо. Сириус мог видеть, что это личины, но чтобы их сорвать или просто заглянуть под них, требовалась волшебная палочка. Беллатрикс личиной пренебрегла. У Сириуса же отобрали палочку и заставили полностью раздеться, в качестве одежды вручив принесенную ими с собой мантию, наложили ослепляющее заклятие, затем протащили через несколько аппараций, чтобы сбить возможный хвост. Потом аппарации закончились, его провели за руку по неизвестному помещению, остановились и сняли заклятие. Сириус поднял взгляд.
Перед ним стоял человек, и от него исходила такая аура силы, что его внешность просто не замечалась. Магической силы и силы личности. Какую идеологию бы ни проповедовал стоящий перед ним человек, он был Личностью, и ему верили, не думая, за ним шли, не рассуждая, и за него умирали, ни о чем не жалея. И черная кровь Сириуса Блэка забурлила, и демоны взметнулись в одной из своих последних плясок.
- Я слушаю тебя, Сириус Блэк.
- Я хочу отдать тебе Джеймса Поттера.
За сияющими синими глазами ломали себе руки демоны, царапали о стены лица, выдирали волосы, захлебывались в болотах, утопали в собственной крови и крови Сириуса.
Темный лорд сделал шаг вперед.
- Почему?
- Я люблю его.
Взгляд Темного лорда впился в мысли и душу Сириуса, выворачивая наизнанку, и Сириус вздохнул, и сам открыл все, не пытаясь скрыть ни малейшего мгновения, начиная от встречи в Хогвартс-экспрессе и заканчивая последним хлопком по спине, после которого Джеймс ушел к Лили. И как внезапно это началось, так внезапно и закончилось.
Волдеморт не улыбался. Он смотрел на Сириуса, не отрываясь, и взгляд его был тяжелее опущенной на Вильгельма Безумного свинцовой плиты.
- Подойди ко мне, Сириус Блэк.
Сириус сделал шаг вперед.
- Отдаешь ли ты мне Тайну добровольно, без принуждения и по собственной воле?
- Отдаю.
Волдеморт поднял руки, и положил одну ладонью Сириусу на грудь, туда, где сердце, вторую на лоб, отражая действия Дамблдора.
- Я готов принять твою Тайну.
- Годрикова лощина.
Волдеморт глубоко вздохнул, потом шагнул от Блэка прочь.
- Чего ты хочешь?
- Убей его быстро.
- Хорошо.

***

Его вывели за пределы замка, снова провели цепочку аппараций, где-то в пригороде Лондона вернули его палочку и одежду и исчезли. И Сириус аппарировал домой.
Он пытался ходить, он пытался сидеть на месте, и с каждой минутой тоска нарастала, и огонь в груди разгорался все сильнее и сильнее. В голове мелькали отрывочные воспоминания, он не мог сосредоточиться ни на чем, одна боль и пылающий в сердце огонь. Мука.
Он выдержал ровно час. Час горения на медленном огне. Потом схватил мотоцикл и рванул в Годрикову лощину. И нашел там развалины дома, того, кого любил, его жену, его ребенка и его друга. В живых остались только двое. Ребенок и крыса.
- Сириус! С-Сириус! К-как ты мог?!
Сириус не мог поверить своим ушам. Питер Петтигрю, жалкая крыса, который в Хогвартсе бегала за ними хвостом, смела его в чем-то обвинять?! Откуда он вообще здесь взялся? И он смеет наставлять на него палочку?!
Дальше Сириус уже не думал. Он выхватил свою палочку и ударил заклятием.
- Explosio Maxima!
Раздался взрыв, и тут вихрь сшиб его с ног и прижал к земле. На руках оказались магические наручники, а вокруг команда авроров с Моуди во главе.
Так все и кончится?! Вот так просто? Не будет ни роскошного костра, ни последнего правильного удара. Его просто уведут в наручниках, как простого преступника, который не заслуживает даже Avada Kedavra на месте. Вот так и кончилась его любовь?! Обычно?!
Его накрыла истерика. Он начал хохотать. И тут Фрэнк Лонгботтом с размаху ударил его кулаком в зубы.
Истерику это не остановило, Сириус на мгновение захлебнулся, а затем его тело содрогнулось от следующего приступа хохота, лицо исказилось, и из хохочущего рта потекла кровь, пачкая разбитые губы, ручеек пополз по подбородку. Моуди махнул рукой.
- Забирайте.

***