Глава 7, часть 1

* * *

…В следующую субботу, с трудом выкроив «окно» в своём ежедневном расписании, Шеклболт связывается с Норой – якобы для того, чтобы поторопить начальника Отдела по борьбе с незаконным использованием маггловских артефактов, который в очередной раз задерживает полугодовой анализ. Всё в этом мире меняется, но не безалаберность Артура. Когда голова Министра появляется в камине, на кухне происходит маленький катаклизм: Рональд вскакивает и роняет стул, Молли, надрываясь в окно, зовёт мужа, и только молодая миссис Уизли спокойно улыбается и предлагает Кингсли зайти к ним выпить чайку. Шеклболту того и надо – через десять минут он уже сидит у стола, на котором красуются весьма аляповатый сервиз и множество вазочек с кулинарными шедеврами хозяйки. Принарядившаяся в новенькую бархатную мантию Молли, сияя, потчует его ореховым пудингом и тикейками. Кингсли обращает внимание на суетящуюся у плиты маленькую морщинистую домовуху – кажется, одну из конфискованных у Буллстроудов – и вдруг понимает, что в Норе стало значительно чище. Он усмехается, прихлёбывая ароматный чай. Потом говорит, что рабочие моменты можно обсудить после чаепития (на лице Артура мелькает явственное облегчение), интересуется здоровьем детей и тут же получает от Молли подробный отчёт: Перси – умница, она прямо им гордится, у Билли всё хорошо, они с супругой ждут второго, Чарли недавно прислал письмо, Джордж уже почти оправился от военной травмы… Миссис Уизли громогласно сожалеет, что совсем не видит дочку: тренер «Холлихэдских Гарпий» – просто зверь, у девочки абсолютно не остаётся времени на личную жизнь. При словах «личная жизнь» она так многозначительно округляет глаза, что её невестка идёт красными пятнами, а сын тихонько хрюкает в чашку. Кингсли доброжелательно интересуется у Рональда, как ему нравится в Школе, и получает в ответ заученное «Всё отлично, это была моя давняя мечта». Молли сетует, что дети выросли, раньше в доме вечно царила весёлая кутерьма, а вот теперь так тоскливо, даже и Ронни появляется только по выходным… Воспользовавшись наступившей паузой, Кингсли спрашивает:

– А Гарри сегодня отрабатывает взыскание?

– Кстати, Кингсли, это ужасно! – оживляется супруга Артура. – Ну разве нельзя было не придираться к мальчику, подумаешь, какой–то там недочёт, он бы всё наверстал…

– Прошу прощения, – Гермиона Уизли отставляет чашку и встаёт из–за стола, – я вас оставлю ненадолго.

Она выходит за дверь. Шеклболт провожает девушку взглядом и спокойно отвечает:
– Молли, ты же понимаешь, что выделять Гарри среди остальных курсантов было бы неправильно. В первую очередь это не понравится ему самому. Думаю, что он решит свои проблемы, и в следующую субботу вернётся к вам целым и невредимым.

– Да если бы, – Молли устало машет рукой, – он сейчас редко у нас появляется. Все выходные торчит у себя на Гриммаулд… Ты, кстати, поговорил бы с ним – мне это не нравится, что за причуды – сидеть в этом кошмарном доме, будто ему и пойти некуда.

Так. А вот это новость. До поступления в Школу Поттер некоторое время прожил в Норе, и газеты наперебой вопили о том, как счастлив, должно быть, Избранный, воссоединившись под одним кровом с семьёй лучшего друга и избранницы сердца. Никто не говорил Кингсли, что Гарри переехал в оставшийся ему по наследству дом Сириуса. С этим вообще должна была возникнуть проблема: родовое имущество неотчуждаемо, и претендовать на него могла кровная родня – Нарцисса Малфой и та же Молли, но уж никак не крёстный сын последнего Блэка. Шеклболт понимает: раз дом признал Поттера, тут должен был быть задействован очень серьёзный ритуал – вплоть до тайного усыновления. Никаких документов не осталось, но поведение Кричера и то, что Поттер беспрепятственно проникал в дом, свидетельствовало: наследство передано по всем правилам. Однако переезд Гарри на Гриммаулд–плейс нигде в прессе не освещался…

– Вы не думайте, сэр, мы не ссорились, – вступает в разговор Рональд, принявший молчание Министра за знак неодобрения, – он просто сказал, что хочет немного побыть в тишине…

– А у нас что, шумно, что ли? – раздражённо говорит Молли. – Нет, Кингсли, ты обязательно должен поговорить с Гарри. Он же нам как родной, понимаешь?

– Конечно, понимаю, – кивает Шеклболт, – но не забывай, Поттер – взрослый, совершеннолетний маг, и я не думаю, что вправе как–то влиять на его решение… Увы, мне пора, и спасибо за гостеприимство, Молли. Артур, на два слова. Рон – всего хорошего.

Коротко поговорив и распрощавшись с Артуром, Кингсли выходит на крыльцо – он сказал Уизли, что хочет хоть пару минут прогуляться по лугу. На самом же деле Шеклболту надо поговорить с женой Рональда – острый ум этой ещё совсем юной ведьмы ему хорошо известен, так же, как и её доверительные отношения с Поттером. Наверняка она сможет сообщить что–то важное. Кингсли захлопывает входную дверь и спускается с крыльца.

…Гермиону Уизли Шеклболт обнаруживает в огороде. Она сидит на перевёрнутом проржавевшем котле в тени огромного вяза, ковыряя носком туфли рыхлую землю, истыканную зелёными стрелками морковных ростков. Под ботинком Шеклболта громко чавкает полуистлевший обрывок детского резинового мячика, и девушка оборачивается, слегка вздрогнув – в правой руке её Кингсли успевает заметить сигарету. Н–да. Видимо, враждебность Молли к «маггловской отраве» осталась прежней. Он подходит ближе, улыбается.

– Миссис Уизли…

– Просто Гермиона, Министр. Полагаю, у вас есть ко мне вопросы? – бывшая мисс Грейнджер сразу берёт тестрала за холку.

– Да, вы всё понимаете правильно. Должен ли я сказать, что о нашем разговоре не следует знать никому, даже вашему мужу?

– Разумеется, никому... Вы хотите поговорить о Гарри?

– Именно, Гермиона. Скажите, в последнее время с ним не происходило ничего непривычного?

Девушка хмыкает и, уже не стесняясь, затягивается сигаретой.

– А с ним всегда происходит... непривычное… но я поняла, что вы имеете ввиду. Нет. Нет, пожалуй. Он такой же, как всегда.

– А этот переезд?

Гермиона вскидывает на Кингсли карие глаза – серьёзные, грустные.

– Знаете… я его понимаю. У Гарри никогда не было своего дома. Сначала Дурсли, Хогвартс, бывшая комната Рона, теперь – казарма. Мне кажется, он устал от всеобщего внимания. Так что переезд – это закономерно, сэр.

– Ясно, – задумчиво говорит Шеклболт. – Скажите, Гермиона, а как он обычно проводит свободное время?

– Да в основном с нами – со мной, Роном и Джинни, конечно. Вас интересует что–то конкретное?

– Да. Последние месяцы – чем вы занимались по выходным?

– Сэр, с Гарри что–то случилось? – спрашивает Гермиона после краткой паузы, заполненной шуршанием листьев.

– Сейчас не могу ничего сказать, – отвечает Кингсли, – но, вы понимаете, я как раз и озабочен тем, чтобы с ним ничего не случилось.

– Понимаю… Обычно мы сидим в Норе – болтаем, аппарируем к Джорджу в магазин, чаще – в маггловский Лондон. Гарри не особенно любит появляться среди магов открыто – его достали репортёры и желающие автографа идиоты. На квиддич ходим… Вот как–то так.

– Какие–либо эксцессы были?

– М–мм… пожалуй, нет.

– А подробнее?

– Серьёзных не было. Пару раз налетали на Скиттер, однажды столкнулись с пьяным Маркусом Флинтом…

Шеклболт припоминает – Флинт Маркус, во время войны был одним из охранников Волдеморта, получил три года Азкабана, через полтора попал под амнистию. Государственные должности ему занимать запрещено, но состояние Флинтов позволяет жить безбедно. Находится под надзором Аврората, сидит у себя в Северном Йоркшире, ни в чём противозаконном не замечен.

– И?

– Да ничего – он даже не успел к нам подойти, охранник кафе перехватил.

– Ясно. То есть – вы все выходные проводите вместе?

– Угу… Стойте, стойте… я ошиблась. В прошлом месяце одну субботу мы не виделись.

Кингсли мгновенно настораживается.

– Вот как? Не припомните, почему?

– Кажется, Гарри сказал, что у него дела. Мы не уточняли – какие.

– Так. А когда это было?

– В самом начале мая.

– Спасибо, Гермиона, вы мне очень помогли.

– Гарри… с ним всё будет в порядке, сэр?

– Надеюсь. Очень надеюсь, Гермиона.

* * *

В понедельник среди утренней корреспонденции, проверенной секретарём на предмет посторонней магии, Шеклболт находит пергаментный свиток с красной авроратской печатью. Это отчёт за подписью Джонс – проверка фирм, изготовляющих порт-ключи. Интуиция не подвела Кингсли: пятого мая сего года Гарри Джеймс Поттер заказывал порт–ключ до Годриковой Лощины. Шеклболт чувствует – разгадка проблем Избранного кроется именно здесь. Итак, ему надо поговорить с Гарри, и чем скорее, тем лучше. Однако делать это в Школе немыслимо – слишком много лишних ушей, да и время будет ограничено. Кингсли задумчиво мнёт пергамент в пальцах – придётся отложить разговор до субботы, когда парень пойдёт в увольнительную. Министр испепеляет отчёт бывшей коллеги с помощью Incendio и погружается в дела, надеясь, что до конца недели с Поттером не случится никаких неприятностей, влипать в которые Гарри был мастером с детских лет.

Глава 8, часть 1