Часть 1, глава 3.2

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Сознание включалось постепенно. Сперва безмолвная тьма впустила звуки — свист ветра и звонкое цоканье подков; потом запахло жаркой кислятиной, и сразу же появилась резь под рёбрами и отвратительная тяжесть во лбу. Зрение вернулось самым последним — из пустоты выплыла мощёная булыжником дорога, мелькание копыт и высокий чёрный сапог. Острозубая звёздочка шпоры тускло блестела в свете луны и дробилась на десятки серебряных пятен.

Гарри пошевелился. В висках чугунными шарами каталась боль, передавленный чем-то твёрдым живот разрывало на части. Он дёрнул связанными руками, застонал, и на спину ему легла тяжёлая рука — придавила, черти б её взяли, и вызвала новую вспышку боли, от которой неожиданно прояснилось в голове. Гарри разом осознал, где находится, кто с ним и почему он висит кверху задницей, уткнувшись носом в пахучий лошадиный бок. По всему телу пронеслась пылающая волна бешенства. Гарри рванулся изо всех сил, пытаясь выскользнуть из-под руки. Послышалось испуганное ржание, скрип седла и возглас:

— Тихо! Уймись, ну!

—Капитан, да тресни ты его по башке!

— Лежать, троллев сын! Лежать, я сказал!

В воротник куртки вцепились пальцы, сгребли как щенка, за шиворот, и Гарри окончательно вышел из себя. Он снова рванулся; перед глазами всё кружилось, в горле першило от острой вони конского пота, но было плевать — так велика была его ярость. Рот полнился чем-то горьким, горячим, и он точно знал, что это не рвота. Лошадь взбрыкнула и, дико заржав, встала на дыбы. Гарри, как мог, сгруппировавшись, соскользнул вниз и успел откатиться в сторону — чуть ли не в дюйме от его виска ударило по булыжнику тяжёлое копыто. Всю левую сторону тела терзала боль, особенно сильно ныло плечо, на которое он приземлился. Гарри зашипел — никакие членораздельные слова не шли с языка, — напряг связанные запястья, но верёвки только сильнее впились в них. Он отчаянно дёрнул ногами — тот же результат.

— Ах ты, сволочь!

Луна заливала улицу мёртвенно-голубым светом, и знакомое лицо, выражающее одновременно удивление и злость, было бледным, как лицо мраморной статуи. Сириус, припадая на правую ногу, шёл к Гарри. Атти шагал следом за ним, на ходу вытаскивая из ножен кинжал. За их спинами Бор и Лирен успокаивали храпящих коней. Гарри оскалил зубы в ненавидящей улыбке. Горечь, которая переполняла его рот, вдруг стекла в грудь и забурлила там раскалённой лавой, а перед глазами заплясали алые пятна. Он выдохнул — и магия рванулась наружу, разрывая скрутившие Гарри путы, разбрасывая людей в стороны, как бессильных кукол, выбивая из них крики и ругательства. Лошади снова истерически заржали, приплясывая и вырывая из рук рыцарей поводья. Захлопали окна, послышались испуганные голоса. Гарри дёрнулся — ошмётки верёвок упали на мостовую — и вскочил.

Атти лежал навзничь у стены одного из домов и глухо рычал, пытаясь встать. Лирен и Бор метались поодаль, кашляли и хрипло свистели — видимо, звали убежавших в страхе коней. Сириус медленно поднимался с земли. Его здорово шатало, растрёпанные волосы спадали на лицо, дыхание было громким и хриплым. Но он уже успел вытащить меч. Гарри, плохо соображая, что делает, шагнул вперёд. Под ботинком что-то звякнуло — это оказался кинжал Атти. Гарри поднял его, подошёл к Сириусу ещё ближе и швырнул кинжал ему под ноги.

Тело было пустым и лёгким, словно вместе с выбросом магии из него вымело всё — всё, до последней капли. Не осталось ни гнева, ни боли, ни растерянности, ни того ослепляющего восторга, который Гарри ощутил, сидя за стойкой в трактире Брана… Он сглотнул горькую слюну и облизал губы.

— Си… Сир Канис. У меня был друг. Он попал сюда, я знаю это точно, и когда ваша королева скажет мне, что с ним произошло, я уйду, — отчеканил он. — И никогда не вернусь, даю слово. Ты отвезешь меня к ней. Ясно?

Сириус смотрел на него потемневшими расширенными глазами. Гарри заметил, что в его взгляде мелькнуло что-то, чего он уже не ждал — и удивился, до какой степени это стало неважным. Из окон по-прежнему слышались голоса разбуженных горожан, кто-то вопил, что надо бежать за стражей, но поднявшийся наконец Атти вышел под свет фонаря и рявкнул, что бежать никуда не надо, а недовольные могут наутро принести жалобу её величеству. Похоже, его узнали: раздались торопливые хлопки ставень, и всё стихло. Бор и Лирен, тихо ругаясь, подвели лошадей. Сириус всё молчал, не сводя с Гарри глаз.

— Откуда ты знаешь о моём даре? — хрипло спросил он наконец и вытер перчаткой кровь со щеки.

— Капитан, — осторожно сказал Атти, подходя поближе, - может…

 — Молчать.

Сириус даже не повернулся. Он смотрел на Гарри так, будто кроме него сейчас никого и ничего не было.

— Отвечай.

— Я уже говорил тебе, откуда. Ты не поверил.

— Это не мог быть я.

Гарри устало потер лицо руками. Выброс магии оказался слишком силён, его снова подташнивало, и волнами накатывала слабость.

— Отвези меня к королеве, капитан, — сказал он глухо. — Больше мне ничего от тебя не надо.

— Может он это… тоже из банши? — поинтересовался Атти, морщась и потирая ушибленную руку. — В ушах, сука, до сих пор звенит. Хотя от банши бы обереги сработали… Что ж ты за скотина такая, парень? Башку бы тебе отсечь, да не мучиться.

 — Он маг, — сухо сказал Сириус, принимая у Бора поводья. — Маг с той стороны — я слыхал, что они способны атаковать таким способом, но случается это помимо их воли. Проводники, которыми они обуздывают свою магию, у нас теряют силу. Так что сомневаюсь, что он способен ударить снова.

Это небрежное «у нас» доконало Гарри — слишком хорошо оно показывало, что Сириус считает себя частью этого чёртова мира. Он обессиленно опустился на корточки и замер. Над головой звучали раздражённые голоса, Атти что-то втолковывал Сириусу. Тот молчал, потом отрывисто пробормотал: «Разберёмся». Зацокали по камням копыта. Гарри с трудом встал и охнул от боли, схватившись за левый бок. Сквозь дурноту он различил протянутую руку Сириуса и отпрянул в непонятном испуге.

— Если ты сломал рёбра, то свалишься с лошади, — буднично и спокойно сказал Сириус.

— Я в порядке, — буркнул Гарри, растирая плечо.

— Дай мне посмотреть.

Гарри вдруг стало всё равно. Он безразлично кивнул, опустил руки. Сириус осторожно провёл ладонями по его телу, ощупал бока, и это мягкое, но уверенное движение оказалось приятным. Знакомым. Гарри посмотрел в блестящие серые глаза и тут же отвернулся. Нет. Нет, надо просто перестать надеяться. Перед ним стоял не Сириус Блэк, а всего лишь сир Канис — гвардейский капитан королевы Мэб.

— Большой беды я не вижу. Поедешь со мной. На коня взобраться сможешь?

— Да. Только… — Гарри посмотрел на свой пояс, — как я понимаю, мой кошель у кого-то из вас? Там… снадобья. Мне хотелось бы воспользоваться одним из них.

— Хлебнёт дряни своей, да и превратится… в дракона, скажем! — рыкнул Атти. — А мы даже без лат!

Сириус усмехнулся.

— Латы нам не помогут. Вспомни Ательстана.

— Тьфу, капитан, не напоминай даже! Неделю потом жаркое не ел.

— Дай ему, что просит.

Атти полез в седельную сумку и, скривившись, бросил Гарри кошель. Гарри порылся в нём — как и ожидалось, ни ножа, ни браунинга не было. Выругавшись про себя, он достал склянку с Восстанавливающим, отпил половину и почувствовал, как возвращаются силы. Сириус молча наблюдал за ним. Гарри протянул ему фиал.

— Хочешь?

Он неловко кивнул на повреждённую ногу Сириуса. Тот медленно покачал головой. Гарри запечатал склянку и вернул кошель Атти.

— Я готов.

— Сядешь мне за спину.

— Капитан, а может, он из кладбищенских духов? — Атти всё не мог успокоиться. — Кровососов каких-нибудь. Перервёт тебе шейную жилу — и поминай как звали.

 — Лошадь его не боялась. — Сириус, прихрамывая, забрался в седло и поманил Гарри. Тот уцепился за его протянутую руку и залез следом. От чёрного плаща пахло чем-то терпким, между растрепавшихся прядей белел над воротником кусочек обнажённой шеи… Гарри захотелось закрыть глаза.

— Держись за меня, — бросил Сириус.

…На гиппогрифе или тестрале ездить было много проще, чем на лошади. Гарри ерзал по скользкому крупу, напрягал колени и вспоминал стремительный, плавный полёт крылатых коней — слова Атти об отбитой заднице, увы, оказались правдой. Стало немного легче, лишь когда город остался позади, и лошади перешли на рысь. Широкая пыльная дорога в свете луны казалась серой. Гарри бездумно перебирал пальцами складки плаща, ощущая грудью тепло спины Сириуса. Было очень странно обнимать этого чужого человека, в котором где-то неизмеримо глубоко был — да был ли? — свой. Перед глазами навязчиво вертелась одна и та же картина: дом на Гриммо, улыбка Сириуса, его взгляд при встрече или прощании… Теперь всё это казалось таким далёким, что было больно дышать.

Они проехали небольшой лес, потом спящее поле — то ли ржаное, то ли пшеничное, Гарри не разобрал. Потом миновали деревеньку; дремлющий на вышке крестьянский парень подскочил, заслышав конский топот, свесился вниз и сонным голосом поприветствовал «благородных господ». Снова потянулись поля. Атти скакал рядом, то и дело косясь на Гарри — лицо его было мрачнее тучи. Гарри не обращал внимания. Он думал о том, что ждёт его дальше. Теперь рыцари знали, что, даже безоружный, Гарри способен причинить ощутимый вред. Скорее всего, для начала он окажется в какой-нибудь темнице… да и чёрт с ним.

За полями вновь начался лес, а потом чередой пошли холмы — дорога то взлетала вверх, то круто уходила вниз, и кони ступали осторожно. Гарри вдруг показалось, что вокруг посветлело. Он поднял голову, замер и судорожно вздохнул. С вершины очередного холма было видно, что дорога, расширяясь, переходит в мощёную белым камнем аллею, окружённую гигантскими дубами. Кроны дубов переливались миллионами изумрудных и бирюзовых огоньков. Аллея вела к замку, перед великолепием которого мерк даже Хогвартс — вверх вздымались изящные стрельчатые башни, крепостные стены из полупрозрачного зеленоватого камня светились нежным, рассеянным светом. Когда подъехали ближе, Гарри заметил, что вместо рва замок окружён гигантским кольцом цветущих роз. Кусты была по плечо всадникам, пунцовые и белоснежные цветы склоняли вниз огромные головки. Заросли раскрылись, пропуская рыцарей к воротам, двое дозорных в серебряных латах отсалютовали им, а потом распахнули огромные, мелодично звенящие створки. За воротами дубовая аллея продолжилась. У подножия деревьев тоже расстилался живой ковёр из роз — их запах пропитывал воздух, но тяжёлым не был — скорее лёгким, едва уловимым. Гарри вдохнул аромат полной грудью и слабо улыбнулся.

— Что, хорошо? — пробасил вдруг Атти.

Гарри с удивлением посмотрел на него. Свирепый рыцарь королевы Мэб, казалось, утратил все свои подозрения. Он тоже улыбался — спокойно, умиротворённо.

— Хорошо же, а?

— Я не знаю, — ответил Гарри.

— Розы её величества, — вздохнул Атти. — Они растут только здесь. Заметил, как спокойно стало на душе? Даже на драконов действуют… в общем, на всех, кроме троллей. А жаль. Можно бы было их обучить работе — дороги бы прокладывали, а не людей жрали. Знаешь, парень, вот я сейчас еду и думаю — может, ты и правда ничего плохого не хотел? Может, я сам виноват, что у меня левая рука в перчатку не влазит?

— Кончай болтать, Атти, — сказал Сириус. Голос у него был мягкий, немного печальный. Атти снова вздохнул.

— Как скажешь, капитан.

Дубовая аллея закончилась, и всадников обступили яблони. Одни были покрыты пахучими бело-розовыми цветами, ветви других гнулись под тяжестью яблок — красных, золотистых, нежно-зелёных. Гарри смотрел на этот волшебный сад во все глаза. Меж яблонь там и сям виднелись пристройки — похожие на холмы домики с закруглёнными крышами, увитыми плющом, — а впереди возвышался замок. Рыцари въехали на широкий двор, освещённый серебристыми шарами фонарей, и спешились. В центре двора журчал фонтан — Атти зачерпнул из огромной мраморной раковины воды и, устало вздохнув, смочил лоб. Откуда-то выскочила четверка мальчишек в разноцветных куртках. Они низко поклонились, забрали у рыцарей поводья и повели лошадей прочь.

— Скребком как следует поработай, — бросил Атти вслед одному, — не то я завтра твою задницу ножнами отскребу!

— А говоришь, на душе спокойно, — устало буркнул Лирен. Атти раскрыл было рот, но его опередил мягкий голос:

— Не забывай, дитя, запах королевских роз здесь много слабее, чем на внешнем круге защиты.

Рыцари склонили головы. Гарри на всякий случай последовал их примеру, с любопытством глядя на появившегося во дворе старика — высокого, широкоплечего, с короткой седой бородой и очень смуглой кожей, одетого в длинную белоснежную тунику и такой же плащ. Старик усмехнулся и вдруг погладил Лирена по щеке.

— Да, розы здесь почти не пахнут. Иначе бы замок был полон покоя даже в те дни, когда гвардейцы её величества, откушав горячих напитков, начинают меряться длиной своих клинков.

Его глаза искрились лукавством — Лирен покраснел и неловко улыбнулся. Старик подмигнул и повернулся к Сириусу.

— Вы хорошо позабавились охотой, дитя?

— Превосходно, господин Мерлин.

Сириус говорил дружелюбно, но с явным почтением. А Гарри широко раскрыл глаза — это имя заставило его сердце пуститься в сумасшедший пляс. Он отрывисто вздохнул, разглядывая смуглое лицо старика и его тяжёлый витой посох, потом покосился на подол туники и вдруг вспомнил, как ругалась когда-то Гермиона. Старик тихо рассмеялся.

— Да, дитя, в твоем мире так часто поминают мои штаны, что я уж и сам задумался — не стоит ли примерить этот предмет одежды? Хотя признаюсь тебе по секрету, что туника много удобнее.

Гарри страшно покраснел. Рыцари смотрели на него с любопытством, глаза Сириуса искрились смехом. Мерлин снова улыбнулся.

— Я благодарен вам, дети мои, за помощь нашему гостю. Ступайте, а я займусь юношей — у нас с ним найдётся, о чём побеседовать.

Сириус слегка нахмурился. Мерлин погладил его по плечу.

— Я знаю, дитя, что тебя тревожит, — сказал он мягко. — Оставь эти мысли до утра, отдохни и выспись. Кстати, прилетел новый голубь из Дубровника — дозорный передаст тебе письмо… и обещаю, ты ещё встретишься с этим юношей.

Сириус несколько секунд постоял молча. Потом решительно кивнул, поклонился и, махнув рукой рыцарям, пошёл к замку. Гарри смотрел ему вслед, пока фигуры в чёрных плащах не скрылись из виду. В груди ныло и жгло — Сириус даже не обернулся.

— Больно? — тихо спросил Мерлин.

— А? — Гарри вздрогнул, непонимающе глядя на него.

— Тебя терзает боль, дитя? А не боишься, что она станет только сильнее? Что она поселится в тебе навечно, как живой мертвец в горной пещере, и заживо пожрёт душу? Что, у кого бы ты ни искал тепла, никто не сможет тебя отогреть? Что единственным твоим спутником станет одиночество?

С каждым его словом Гарри опускал голову и всё сильнее и сильнее кусал губы. Только почувствовал вкус крови, он вскинулся и посмотрел на Мерлина в упор.

— Боюсь, - сказал он зло. — Очень боюсь. Но вам меня не отговорить, понимаете? Я хочу видеть вашу королеву. Пожалуйста, очень прошу вас, сэр. Позвольте мне поговорить с ней!

— Ты не лжешь, и это прекрасно… Я не стану отговаривать тебя, дитя, — Мерлин смотрел на Гарри со странной, почти нежной грустью во взгляде. — Конечно же, ты увидишь ее величество. Она знает, что ты здесь, и ждёт тебя. Но прежде надобно отдохнуть — гости с той стороны у нас нечасты, да и торопиться тебе некуда.

— Но…

— Королева примет тебя завтра. Она никогда не отказывает в помощи тем, кто пришел с той стороны. И ей интересно будет узнать поподробней, как обстоят дела в вашем мире и как живут наши собратья.

Гарри вдруг вспомнил домовых эльфов и от души понадеялся, что у королевы нет сказочной привычки отрубать голову за дурные новости.

— Вовсе нет, — Мерлин подмигнул ему. — Королева не наказывает за правду. Только ложь противна ее слуху.

— Дуб у дороги предупреждал меня об этом, — сказал Гарри, сам не зная, зачем.

— Хорошо. Значит, дитя, ты почти готов к встрече с ее величеством… если не считать того, что ты должен отдохнуть и переодеться. И — ты ведь голоден, верно?

— Ну… — Гарри хотел было сказать, что ему не нужен ни отдых, ни еда, — его разрывало от желания побыстрее достичь цели своего путешествия — но вовремя спохватился. — Да, голоден. Очень. Только…

Он замялся, снова вспомнив о колдовстве из старинных легенд.

— Понимаю. — Мерлин кивнул. — Не тревожься, к ужину подадут обычную пищу. Раз привратник не счёл нужным даровать тебе забвение, ты волен выбирать сам… Следуй же за мной, дитя. Каэр Ллион, пристанище владычицы фейри, примет тебя с почётом.

Огромные двери раскрылись. Мерлин сделал приглашающий жест. Гарри перешагнул порог и ступил на розоватый мрамор пола. Душистый аромат яблок окутал его, голова слегка закружилась. Он блаженно вздохнул. В черных глазах его проводника мелькнула жалость — но может, то был лишь отблеск серебристых фонарей во дворе замка королевы Мэб.

Часть 1, глава 5