Он никогда не ожидал, что у этого бедолаги-грязнокровки будут такие хорошие манеры.

Он съедает все подчистую и ни разу не отказывается от добавки, как и любой другой подросток. Но он неизменно вежлив (слишком вежлив; видно, что его никогда не обслуживали домашние эльфы - они чуть не роняют тарелку, когда впервые слышат слова благодарности, и дружно рыдают над соте, салатом "Никуаз" и сыром страта, когда он снова и снова повторяет свое "спасибо"). Гарри не набрасывается на еду, и даже не забывает оставить салатную вилку на тарелке, доев свою порцию. Люциус, который внутренне приготовился сохранять терпение, даже если Поттер размажет кетчуп по всей скатерти, не может удержаться от похвалы.

- Моя семья, то есть, я хотел сказать, дядя и тетя...

Люциус кивает, давая Поттеру понять, что тоже одобряет решение называть их семьей, а не "паучьем в маггловском облике".

- ...да, так вот, они думали, что я и так возмутителен, и хотели, чтобы дополнительных причин было как можно меньше. Ну, и кричали, чтобы я не хлебал суп, не ставил локти на стол, ну и такое прочее. Это если они разрешали мне обедать с ними. А когда мне было восемь, тетушка Петуния заставила меня вызубрить учебник по этикету. Думаю, это навсегда отбило у меня охоту к чтению.

- Для восьми лет многовато.

- Да, и я должен был выучить, где должна находиться ложечка для икры, хотя я эту икру в жизни не попробую. Вообще не понимаю, как люди могут хотеть есть такую гадость, как рыбьи яйца.

Люциус чувствует, как его губы сами по себе растягиваются в улыбке.

- А сейчас?

- Что - сейчас?

- Что ты думаешь об этом?

Мальчик, к огромному удовольствию Люциуса, не понимает вопроса, и растерянно переспрашивает:

- Извините?

- Икра. Золотистая зернистая масса, которую ты намазал на тост - это икра.

Гарри удивленно моргнул:

- Я ел рыбьи яйца?

- Ты съел все, что было на твоей тарелке, следовательно...

- Ой... Я еще подумал, почему этот мармелад такой соленый. Я думал, от слез домашних эльфов.

Мальчик поглощает лимонный торт, будто это амброзия. После того как Поттер просит третий кусочек, Люциус смягчается и приказывает эльфам поставить остатки перед мальчиком. Когда он доедает, на тарелке не остается ни капли клубничного джема - забыв о манерах, последние капли он собирает пальцем.

Люциус наблюдает, как мальчик облизывает палец, прикрыв глаза от нескрываемого детского восторга.

Просто... удивительно, как он на это реагирует.

Гарри смотрит на палец, будто он содержит ответы на все тайны мира. Постепенно это выражение его лица гаснет, и восхищение исчезает.

Он выпрямляется и опускает глаза. Неловко теребит салфетку.

Люциус наблюдает и за этим.

- Почему я все еще здесь? - обращается Гарри к своим коленям.

Люциус сохраняет невозмутимое выражение лица.

- Где именно?

- То есть, почему я здесь, а не разложен в тридцати отдельных коробочках перед носом Вольдеморта? - быстро бормочет он. - Почему я все еще сижу здесь и разговариваю с вами о ложечках для икры, будто это единственная тема на свете?

Он задумывается.

- Хочешь поговорить о чем-то другом?

Гарри не решается поднять глаза. Он просто спрашивает:

- Что вы собираетесь со мной сделать?

Спрашивает со смущающей прямотой. Прямой вопрос исключает любые увертки, как было и четыре ночи назад. Прежде чем Люциус решается заговорить, Гарри продолжает:

- Вы хотите использовать меня против Сириуса?

Люциус поджимает губы.

- Зачем мне это?

- Я не позволю вам, - говорит Гарри, не отвечая на вопрос, а продолжая свой собственный. - Я ничего никому не скажу.

- Удивительная преданность тому, кто предал тебя.

- Это было не предательство. Он не понимал, что делает! Он... - Мальчик неожиданно умолкает. - Вы, наверное, записываете это. Вы поместите это в Думосбор и используете как доказательство.

- Мог бы. Если бы захотел, - он надеется, что мальчишка достаточно смышлен, чтобы понять - лелей хозяин дома коварные планы, он бы такого никогда не сказал. Но, в конце концов, он разговаривает с семнадцатилетним подростком, который еще недостаточно тонок, чтобы чутко улавливать скрытые смыслы слов.

- Что вы собираетесь сделать?

Снова - этот прямой вопрос.

Смотреть, как ты слизываешь клубничный джем со своих пальцев.

Прекрати.

- Наверное, мне просто забавно видеть в своем доме Мальчика, Который Выжил.

Как странно. Он только что сказал ему чистую правду.

Гарри, вмиг растерявший всю свою уверенность, удивленно смотрит на него.

- А что будет, когда я перестану забавлять вас?

- Я сказал, что это забавно, Поттер. Я не заставляю тебя плясать.

- И правильно, потому что в танцах я - полный ноль.

Это сказано немного враждебно. Поттер не хотел вызвать ничью улыбку.

- Ты в этом уверен, правда? Что я в любой момент пошлю тебя к Вольдеморту.

- А что еще я могу подумать?

Ты и любой другой.

- И в самом деле. Все, что ты знаешь - что я пока что этого не сделал.

Мальчик медленно кивает.

- Я и не прошу, чтобы ты доверял мне. Или чего-либо еще. Ты прошел через столь страшные вещи, что сейчас для тебя важно просто жить.

- Почему я должен поверить, что вы заботитесь обо мне? Почему вы должны заботиться?

Люциус рассеянно переворачивает ложечкой цукаты в тарелочке, пытаясь подавить порыв сказать мальчику правду. Это было бы опасно.

- Потому что я не хочу, чтобы еще кто-то подумал то же, что подумал я, увидев тебя там: "Посмотрите, до чего докатился наш маленький герой", когда ты на самом деле изо всех сил пытался поступать, как приличествует герою. - Он взял чашечку и допил последние капли остывшего чая. - Я думаю, что это было очень по-детски - или по-идиотски - но это нисколько не приуменьшает твою волю.

Еле слышно:

- Я не позволю снова засадить его в Азкабан.

- Но он все равно должен ответить за то, что совершил.

- Он нуждается в помощи.

- Тогда надо сказать кому-то.

- Нет. Если вы скажете кому-нибудь, клянусь, что убью вас!

- Только послушай, что ты говоришь. Угрожать смертью - это совершенно по-детски. - Когда Гарри пытается перебить его, Люциус поднимает руку. - И если ты сейчас возразишь, что ты уже не ребенок - вспомни, что это именно то, за что следует особо поблагодарить Сириуса Блэка. Ты - его крестник. Независимо от того, сколько тебе лет. Поэтому то, что ты говоришь, не имеет смысла.

Он видит, что Гарри пытается сдержаться.

- Если вы расскажете кому-нибудь, я буду все отрицать. Я найду способ повернуть это против вас. Клянусь, найду.

Люциус изучающе смотрит на него. Он не хочет спорить с мальчишкой. Не об этом.

- Гарри, я не собираюсь никому рассказывать. Я не заинтересован в скандале, и у меня не было никаких ссор с Блэком, которые вынуждали бы меня мстить ему. Я просто пытаюсь объяснить, почему ты не должен защищать его. Это он должен защищать тебя.

- Почему я должен верить вам?

- Хотя бы потому, что ничего другого тебе не остается.

Гарри не улыбается, но яростный вызов уже не светится в его глазах. В какой-то миг в них мелькает сомнение, и Люциусу кажется, что мальчик очень хочет поговорить об этом. Но он сдерживает себя.

- Будем считать, что положили конец этим твоим страхам, - в конце концов говорит он.

Он знает, что не может предоставить никаких гарантий. Их у него просто нет. Но Поттер больше не спрашивает.

- Ты нашел то, что искал в библиотеке?

Спустя несколько ударов сердца Поттер поднимает на него глаза. Он позволяет перевести разговор в другое русло; решает сделать вид, что уже успокоился, и теперь они могут просто вежливо поговорить.

- Нет пока что.

Интересно...

- Домашние эльфы шьют для тебя новые мантии. Если тебе нужно еще что-то - костюмы для верховой езды, тренировочные костюмы, что бы то ни было - просто дай им знать.

Бормотание.

- Я бы хотел... моя метла...

- Можешь взять любую, - Люциус не говорит ничего вроде "не залетай слишком далеко". Если мальчик захочет сбежать, он это сделает. Наличие метлы ничего не меняет. Просто Гарри некуда бежать.

- Честно?

Как эти глаза меняются с малейшей каплей надежды...

- Ты долго сидел взаперти. Можешь идти прямо сейчас - немного свежего воздуха тебе не навредит.

В глубине зеленых глаз промелькнула какая-то тень.

- Но... мне нужно поработать в библиотеке.

- Как угодно. Больше ничто не влияет на твой распорядок дня. Времени хватит и на то, и на другое.

Гарри не отвечает, но чувствуется, что он впервые за прошедшее время начинает верить возможность этого.

- И, пока ты в моем доме, не будешь ли ты столь добр, что воздержишься от попыток одеть моих домашних эльфов. Буду премного благодарен.

Ему кажется, что в глазах Поттера мелькает озорная искорка, но мальчик просто кивает. Еще не время.

- Гарри, ты никому не хочешь сообщить, что ты здесь? Или, во всяком случае, написать им, что ты... - перед словом "в безопасности" он делает маленькую паузу.

Мальчик прикусил губу.

- Пока что - нет.

- Как хочешь.

Молчание растягивается. Люциус решает, что заставит Поттера его нарушить.

Проведет маленькое испытание.

Мальчик пальцем стирает с тарелки невидимую крошку.

- А когда ужин?

Люциус смотрит на сияющую чистотой тарелку перед Поттером и только потом поднимает глаза на мальчика.

На протяжении следующих двух дней Поттер больше времени проводит в библиотеке, чем за ее стенами. На третий день домашний эльф, которому Люциус приказал оповещать его обо всех привычках Поттера и любых их изменениях, докладывает, что мальчик уже больше часа без видимой цели торчит в бальном зале. Заинтересованный этим, Люциус идет туда.

Поттер рассматривает портреты на стенах. Внучатая тетка Жанна-Мари делает зверушек из воздушного шарика в своей раме. Как бы дамы с соседних портретов ни старались, заставить ее обратиться к утонченной вышивке не удалось никому.

Она как раз показывает Гарри особо удачного жирафа, когда он слышит шаги Люциуса и резко оборачивается. Внучатая тетка Жанна-Мари отпускает жирафа, и он раскручивается, сдуваясь и со странным звуком ударяясь о раму картины. Гарри улыбается.

Люциус удивляется, насколько это выражение для него естественнее. Это странно, учитывая, как мало поводов для улыбки было у мальчика в детстве.

- Неплохо у нее получается, - говорит мальчик.

- Это ее любимое занятие.

Гарри оборачивается к противоположной стороне зала.

- Я вот думал... госпожа Малфой тоже в Швейцарии?

На сделанном десять лет назад портрете Нарцисса стоит у окна. При взгляде на эту картину Люциус всегда вспоминает об обреченной матери Белоснежки.

- Нет, - хотя опека временна, Люциус решает, что такого ответа недостаточно, если мальчик будет жить здесь. - Когда Драко пошел в Хогвартс, его мать решила, что выполнила свои обязанности по рождению и воспитанию наследника Малфоев. Мы разъехались. Она переехала в Сингапур к своей семье, как и хотела.

- Ой... жаль...

Неловкость Поттера берет свое начало из искренности, как изумленно понимает Люциус.

- Мы ладили между собой. Многие браки по расчету были хуже. Она очень привязана к Драко, Драко очень привязан к ней. На общественных приемах мы снова сходимся - на семейных праздниках, театральных премьерах, Кубках Мира по Квиддичу... Драко это нравится.

- Я думал... мне казалось... - мальчик делает еще одну попытку. - Я не могу этого объяснить, но я сразу по дому почувствовал, что она не живет здесь.

- Конечно. Женская рука не украшала здесь ничего вот уже много лет. Даже ее комнаты обставили заново. Правда, главную гостевую комнату переделали под нее, на случай, если она захочет пожить здесь, но, покинув имение, она больше не возвращалась в него. - На лице Поттера все еще остается выражение, будто это все очень грустно. Это раздражает Люциуса. - Мы достаточно долго прожили отдельно, чтобы развод не изменил ничего, просто никто из нас не посчитал это необходимым. Так что можешь не кривиться, как на похоронах, мальчик.

Поттер открывает рот, чтобы сказать то ли "Извините меня за существование", то ли "Мне и так плевать на вашу холодную семейку", то ли "Не называйте меня мальчиком". Но он закрывает рот, раздражение постепенно исчезает с его лица, и он просто кивает.

- Ваши семейные праздники проходят здесь? - спрашивает Гарри, выходя на середину зала.

- Иногда, - отвечает Люциус, все еще удивленный тем, как быстро мальчик, несмотря на возраст, подавил свое раздражение.

Жанна-Мари пытается привлечь его внимание. Она указывает на удаляющегося Гарри, потом подносит сложенные пальцы к губам и восхищенно беззвучно чмокает, будто перед ней кулинарный шедевр. Она ухмыляется.

Люциус тихо рычит на нее.

Гарри быстро оглядывается, будто образ сотни Малфоев, собранных в одном месте, откровенно пугает его.

Неожиданно Люциусу комната кажется слишком тесной для них двоих.

И не имеет никакого значения, на каком они расстоянии.

Когда защиту дома спустя две ночи кто-то взламывает, Люциус тут же чувствует это.

Домашние эльфы могут не беспокоится - об этом он узнает сам. Это не какая-то там запретная дверь. Имение отторгает чужака, сумевшего преодолеть внешние границы и внешнюю охрану, и только сейчас наткнувшегося на что-то в глубине дома. Дом призывает на помощь своего хозяина.

Гостевая комната.

Люциус знает, что это не Поттер.

Не Поттер сделал это.

Он аппарирует прямо к дверям.

Он узнает звуки, доносящиеся из-за нее. Такие звуки издают, когда хочется закричать, но боль слишком сильна, чтобы позволить страдальцу раскрыть рот.

Другие звуки он тоже узнает. Урчащий голос, знакомый ему до боли:

- ...он правда пытается что-то выведать у тебя, мальчишка? Скажи мне!

Еще один крик.

- Хозяин не может больше ждать! Я заберу тебя...

Люциус вышибает дверь и пересекает комнату в три прыжка. Палочка у него в руках, и он даже не задумается, прежде чем применить ее.

Он оттаскивает Петтигрю от Поттера (железная рука - на руке мальчика, Круциатус можно вызвать одной мыслью) и отбрасывает его в противоположный угол комнаты.

Он не сводит с него глаз, когда тот, упав на пол, замирает, а потом начинает подниматься на локте.

- Люциус...

- Убирайся.

- Ты не можешь держать...

Люциус сжимает его глотку и поднимает на ноги.

- Да как ты смеешь указывать, что мне делать в моем собственном доме? Я имею полное право убить тебя, Хвост.

Он оглядывается на Гарри - быстро, ведь Петтигрю использует любую возможность, чтобы напасть. Мальчик наполовину сполз с кровати, пытаясь уклониться от пыток Круциатусом, но сейчас, кажется, уже пришел в себя и внимательно наблюдает за двумя мужчинами.

Люциус пихает коротышку Петтигрю к двери.

- А сейчас ты уйдешь, ничтожное, жалкое...

Петтигрю спотыкается, пытаясь вырваться и не решаясь пока что применить всю силу железной руки на нем. Наконец они оказываются в холле перед комнатой. Люциус прижимает его к стенке. Петтигрю пищит:

- Вы слишком много себе позволяете, Люциус! Думаете, хозяин позволит вам отнять у него законную добычу? Зачем вам это?

- Глупец, - Люциус склоняется к лицу мужчины. - То, что я доставлю Темному Лорду, будет больше, чем просто жертва для пыток и смерти, превыше того, что ты - или он - можете себе вообразить… если он только позволит мне закончить начатое! Ты хоть понимаешь, что ты мог испортить своей выходкой? Клянусь, Хвост, если ты или кто-либо другой еще раз решатся на что-то такое, я убью - без колебаний. И еще одно. Я усилю защиту, так что она без предупреждения исполосует даже крысу. Убирайся, глупец! - повторяет он, отталкивая толстяка.

Петтигрю скользит вдоль стены, пока не оказывается на безопасном расстоянии от Люциуса.

- Я так и передам нашему Хозяину. И что бы вы ни собирались доставить ему... лучше, если это действительно будет превыше его ожиданий. И чем быстрее вы это доставите, тем лучше. Иначе все ваши возражения на тему "в моем доме" станут беспочвенными, так как до конца своей жизни - весьма скорого - вы не увидите ничего, кроме стен своей клетки! - Он делает еще один шажок и аппарирует.

Люциус оборачивается и видит в дверях Поттера с палочкой в руке. Черт. Сколько он успел услышать?

Мальчик опускает руки и начинает дрожать. Как будто он перенесся назад в ту ночь - такой же маленький, меньше своих ровесников, такой уязвимый; босой, рубашка сползла набок и обнажает острое плечо. И все же - он не боится Люциуса.

Гарри сглатывает. Люциус направляется к нему, неожиданно остро понимая, что он одет только в черные шелковые пижамные штаны. В попытке успокоить мальчика такой deshabille может сработать и на, и против него. Темная Метка на обнаженном предплечье тоже не улучшает ситуации.

Он хочет объяснить, что сказал то, что должен был сказать, и нет у него никакого плана. Но как он может доказать это? Поэтому он просто спрашивает:

- С тобой все в порядке?

Гарри кивает, но все еще дрожит.

Люциус не удивился бы, если бы оказалось, что и он тоже. Сколько бы он ни лгал, он видит, как догорают мосты назад. Он противопоставил себя Вольдеморту.

И здесь не может быть полутонов. Ты не можешь противопоставить себя Темному Лорду в чем-то одном. Ты либо служишь ему, либо нет.

Люциус знает, что давно не служит ему. Как и большинство Упивающихся.

И что ему сейчас делать?

Снова: если самокопание угрожает затянуться, действуй. Действием становится - взять мальчика за руку и отвести в комнату.

- Я оставлю здесь домашнего эльфа - до утра. А утром я займусь укреплением защиты.

Гарри снова кивает.

- Как думаешь, ты сможешь уснуть? Учитывая обстоятельства, могу дать тебе Сонное зелье или наложить Сонные Чары.

Гарри глотает ответ, но Люциус все же слышит:

- ...попытаюсь.

- Молодчина, - он под локоть подталкивает мальчика к кровати, и Гарри садится на самый краешек, будто боится снова лечь.

Люциус кивает (надеется, что это выглядит ободряюще), и направляется к двери, чтобы позвать Твиззл, Юм-Юма или Вэббли, тихо удивляясь, почему у всех домашних эльфов такие дурацкие имена. Если он встретит Пембертона, то лично расцелует его.

- Л-люциус...

Он оборачивается. Гарри впервые назвал его по имени. Неудивительно, что мальчик запнулся. Очень тихо: